- Предъявил президенту копии кредитных карточек вице-премьера и его сына - транжиры, конечно, рисковал, шел ва-банк, но…факты, сами понимаете, слишком упрямая вещь, с которой умные люди привыкли считаться. признаюсь, рисковал, шел ва-банк министр поначалу иронически кривил губы, а потом, когда я я доложил, сколько десятков тысяч долларов тратили Сосковцы на Западе и в Москве, выложил служебные фотографии частных владений Сосковца и его партнеров. "На эти деньги можно было погасить долги перед пенсионерами страны", - жестко заметил президент. - Министр разволновался, возвращая себя в кабинет, где решалась и его личная судьба, он вышел из-за стола, прошел за спинами членов коллегии, словно обдумывая, стоит ли выкладывать всю правду или остановиться. Вернулся на свое место. - Вопросы есть?
- А наш главный козырь - "проникающий клин"? - поинтересовался любознательный начальник управления кадров.
- Естественно, я кратко доложил и об этом, ведь под ударом вся черная металлургия страны, а тут такое…Президент покраснел, стукнул кулаком по столу. - Ну, ни на кого нельзя положиться, никому, как говорил эсесовец Мюллер, нельзя верить!".
- Когда я методично, с короткими паузами выкладывал перед главой страны копии счетов вице-премьера в банка, служебные фотографии, гаражи, в которых стояли автомашины самых престижных и дорогущих марок, президент нарочно отвернулся, сделал вид, будто разглядывает гравюру на стене.
- Сосковец, как мы знаем, любимец премьера еще с той поры, когда тот директорствовал в Караганде, - приподнял над столом свое грузное тело генерал-полковник Колесов, - это - крепкий орешек, не считаете ли вы, что нам сейчас туго придется, таких удавок на пути расставят. Это не люберецкая шпана.
Генералы одобрительно загудели. Разве трудно было понять: их шеф вбил клин между президентом и премьер-министром и от того, как последний поведет себя, многое зависит.
- Закон обязателен для всех, даже для Сосковца и его покровителей! - Министр сегодня был неузнаваем, готов был рвать и метать. - А вопрос хороший. Думаю, нам отныне сам сатана не страшен. С завтрашнего дня я получаю под свое начало, под свою и вашу руку всю российскую налоговую инспекцию, таможню, налоговую полицию и службу валютно-экспортного контроля, сожму эти службы в одном кулаке, перетряхну кадры. Не волнуйтесь, друзья, хочу добавить: завтра будет указ президента о моем новом статусе.
Генералы оживились, заволновались, эта новость взбудоражила членов коллегии больше, чем разговор с президентом. До чертиков надоели все эти постоянные передергивания, перемещения, нервотрепки: только начинаешь привыкать к главе ведомства, постигаешь его стиль и методы, и на тебе! Министру вешают на грудь орден и… дают пинка под зад. А нынешний министр всем пришелся ко двору - ученый муж, не выскочка, сотрудников ценит и уважает, неуемный, смелый, как дьявол, бросается в схватки с коррупционерами на самых верхних этажах власти, отчаянно кидается на высокопоставленное жулье с удалью непосвященного в тайны московского "двора". Еще ни один министр даже в мыслях не подумал перевернуть исконный кормушечный айсберг, десятая часть которого покоится на дне, как принято считать, а на самой вершине, где обитают ворюги-небожители, новоявленные нувориши. Генералы - люди бывалые, отлично понимают: айсберг этот растопить практически невозможно, однако расшатать, сдвинуть с места вполне по силам таким смельчакам, как нынешний министр. И вдруг… опять новое назначение.
- Не волнуйтесь, друзья, - доброжелательно улыбнулся министр, - я от вас не ухожу, но дополнительно получаю крепкую "крышу", становлюсь вице-премьером правительства. С новой силой начнем чистку государственного аппарата, пока он окончательно не разорил страну.
Осторожно приоткрыл дверь адъютант министра, положил перед шефом лист бумаги и неслышно вышел. Члены коллегии поняли: случилось непредвиденное, не бывало, чтобы министра прерывали во время его речи.
- Товарищи! - помрачнел министр. - Час назад был убит Феликс Львов, тот самый правдолюб, что буквально забросал президента и премьера письмами о сговоре Сосковца с западными фирмами. Я вынужден прервать заседание. Все свободны, а вы, Семен Семенович, останьтесь.
Министр и его секретный ставленник поняли друг друга без слов: слишком быстро киллеры получают заказы на "подчистку" неугодных и опасных личностей. Убили Львова, который недавно сказал на заседании Госдумы: "В итоге криминальной приватизации черной металлургии ни государство, ни отрасль не получили ни рубля. Куда же девались миллионы и миллионы долларов?"
- Семен Семенович, когда же вы нас порадуете? Сильные удары по темечку отрезвят наглецов в верхах. Операция "проникающий клин" как дела с этим вашим клином.
- Нашим с вами, господин министр, клином, - привычно вставил ехидную реплику старый мент. Он знал: ему все прощалось. Еще бы, он был истинной легендой сыска, хотя выглядел староватым. Но хватка у него по-прежнему была железная.?
- Полным ходом идет внедрение агентов, глубокая разведка по шести направлениям. Евромафия - крепость, вобравшая в себя опыт итальянцев, преумножившая их десятикратно.
- Ваш сотрудник сейчас на Кипре?
- Так точно!
- В Лимасоле сейчас находится и начальник управления МВД генерал… Возможно, стоит их связать вместе и…
Семен Семенович оглянулся на двери, взял листок из настольного блокнота министра и быстро написал всего одну строку. Прочитав ее, министр вскинул глаза на ставленника:
- А вы не ошибаетесь? "Волк" слишком много для нас значит. Не могу поверить, но… Вам виднее, связь с "Волком" ваш агент держать не будет, но…
- Я понял, мы присмотрим за ним.
- И еще. В Израиле и Египте проживают новоявленные владельцы контрольных пакетов акций нашей металлургической и алюминиевой промышленности, есть смысл встретиться с ними, выложить им карты на стол, пообещать сотрудничество. Не всякие компаньоны - жулики.
- Возражаю, товарищ министр! - Семен Семенович не стал приводить доводы, ему и так всецело доверял глава ведомства. Если Семен Семенович говорит, все просчитано. Однако тот все же решил чуточку пояснить. - Боюсь, любая встреча спугнет моих людей, и тогда…
- Действуйте, как считаете нужным. И, пожалуйста, докладывайте мне ежедневно о просчетах и удачах, "государево ока"!
Оба генерала улыбнулись…
"ШУТКИ КОНЧИЛИСЬ, ДЫЛДА!"
Господин Василаке обошел меня вокруг, разглядывая, как инопланетянина, наверное, его просвещенный, рациональный разум не в силах был понять моей логики: отказываться от чуда, причем, бесплатно. Держался Вася-грек отменно, не срывался на крик, не грозил.
- Туристы со всего мира тратят целые состояния, мечтают подольше пожить на обетованной земле, а ты, глупец, на всем готовом и кривишься, недоволен.
- А чему, скажи, радоваться? Заперли в одиночку, я и острова-то еще не видел. Вася, ты прости товарища, характер издерган коммунистами и демократами, нервы на пределе. Бизнесмены, насколько я знаю, привыкли по-гроссмейстерски просчитывать все на несколько ходов вперед, а я, я - битая карта в твоей колоде.
- Мускатное вино из лепестков лимасольской розы попробуй, - Василаке словно не расслышал моей взволнованной тирады. Он протянул мне бокал с напитком вишневого цвета. - Выпей до дна!
- С удовольствием!
- А теперь скажи, Дылда, где досье на членов экипажа "Алеута Зайкова"? Шутки кончились, Дылда! Где досье? Неужели не догадался, что ради досье я и вызвал тебя на остров.
- Так сразу бы и сказал. А если я потерял эти бумажки Или хуже того, выбросил на помойку? - Ладно, не хмурься, я пошутил, но, боюсь, вы сильно преувеличиваете значение моих поисков. Я - профан в области сыска, сведения любительские, не подтверждены ни документами, ни справками из архивов, хотя есть кое-что любопытное.
- Говори!
- Вот ты, например, был помощником моториста, а стал…
- Не дурачься, Дылда! Доиграешься!
- Представляешь, матрос Синячкин, по прозвищу "Швабра", стал контр-адмиралом Северного флота, а тихоня-боцман - дядя Леша, по неподтвержденным пока данным, убийца-рецедивист.
- А ты глубоко копаешь, как я и предполагал.
- А эти, русские, что сюда меня доставили, они все сведения о досье уже выжали.
- Лихие ребята! Даром времени не теряли.
- Адвокат и Миша обещали хорошо заплатить за досье, но… я не могу один и тот же товар продавать дважды.
- Разве не понял: эти двое работают на меня, - Василаке покосился на двери, словно желая убедиться, что нас не подслушивают. Так где досье сейчас?
- На чердаке старого дома моей тетушки, недалеко от города Старососненска, там гора рукописей и папка, которую вы громко окрестили "досье".
- Кого думаешь вытащить на свет божий? - Василаке мгновенно реагировал на каждую мою фразу.
- Может быть, помнишь дружка капитана Зайкова нанайца Кырку?
- Еще бы! - оживился господин Василаке. - Он еще жив? В чем только душа держалась. Вроде бы Кырка туберкулезом болел.
- Ну и память у тебя, Вася, - невольно согласился я с хозяином дворца. - А что касается папки, то… может, я ее даже на помойку выбросил. - Мне захотелось таким нехитрым маневром попробовать выяснить реакцию Василаке. Вдруг он махнет рукой на досье и тогда…
- Банатурский, ты меня нынешнего совсем не знаешь. Добродушного пацана Васи-грека больше не существует, - жестко отчеканил Василаке. - Если я сказал "нужно", то я непременно получу желаемое. В мире существует сила, которая выше закона. Это - деньги. - Краем уха я слышал о власти денег. Богатый человек - добрый, нищий - злой. Чего тут не понять? Но зачем тебе досье?
- Не прикидывайся дурачком. Когда продаешь товар, не интересуешься покупателем.
- Криминальные дела-делишки? - У меня вновь начал развязываться язык.
- Ты же прекрасно знаешь: я - предприниматель, судостроитель, торговец! И закончим на этом. - Василаке выпрямил спину. Он проявлял ко мне прямо-таки невероятную терпимость. Любому другому давно бы приказал заткнуть рот. Меня же терпел, видимо, по старой дружбе. И этому можно было только удивляться.
- В одном ты прав, Дылда, - холеное лицо Василаке заметно порозовело. Погладив подбородок, он почти вплотную приблизился ко мне, доверительно заговорил. - Пойми ты, наконец, я не сотрудник ЦРУ, не связан с Интерполом, не имею отношения ни к МУРу, ни к политическим организациям, но…, - испытующе посмотрел на меня из-под век, - тоже хочу кое-что отыскать в этом сумасшедшем мире с твоей, разумеется, помощью. И это, пожалуй, самое главное. Остальное - второстепенно, так, не знал, с какого боку к тебе лучше подъехать.
- Буду рад тебе помочь, дорогой друг! - Я был искренен, видя, что и Василаке приступил к самому главному. - Говори, я весь - внимание. - Хозяин больше не ходил вокруг да около, не путал меня.
- Да, тянуть время не в моих интересах.
Я затаил дыхание. Возникла необычная ситуация: меня, проще говоря, выкрали из России, чтобы вовлечь в сомнительное дело. Я давно поставил на себе крест, полагая, что жизнь завершена, никому я больше не нужен.
- Помнишь, как в проливе Фриза на судно обрушился ураган?
- Еще бы! Капитан Зайков приказал всем высадиться на скалистый остров, а вы… вас оставалось на судне четверо: ты, Юла, помощник капитана и, кажется боцман. Вам приказали нести вахту.
- Так вот, во время той страшной паники, - подхватил Василаке, - у меня пропала вещица - фамильный алмаз, камешки, которые я всегда носил на шнурке, на груди.
- И это я помню. Прости, но ведь ты носил камешки с дырками.
- Алмаз был среди камешков, фамильный алмаз, очень дорогой. Сейчас я часто вспоминаю русскую пословицу: "что имеем, не храним, потерявши плачем". По молодости я тоже не представлял, какую ценность, не только в материальном, но и в духовном плане, представлял для меня, для семьи, для фамилии этот камешек. Хранил его, как память об отце. Алмаз оказался историческим, со своей легендой и даже именем.
- Чудеса в решете! И как его называют?
- Среди ювелиров Европы наш алмаз известен под именем "Костас". Сколько ему лет, никто не знает. Просто недавно, после вещего сна, я увидел покойную мать. И, представляешь, как наяву беседовал с ней.
- И услышал сказочку про "Костаса"?
- Догадливый. Все так и было. Этот алмаз в стародавние времена спас нашу семью от расправы. Мальтийский рыцарь, руководивший набегом, взял этого "Костаса" себе, а семью приказал запереть в замок до рассвета. Ночью рыцарь внезапно умер. И его сподвижникам стало не до семьи Василаке. Они бежали, бросив злосчастный алмаз. Так "Костас" вернулся к нам.
- Красивая сказка! - Мой насмешливый тон был явно неуместен в такой ситуации, достаточно было взглянуть на лицо Василаке. Видимо, произошло нечто из ряда вон выходящее, коль сон столь взволновал хозяина.
- С тех пор, как я недавно узнал, что тот, кто возьмет или украдет фамильный алмаз, либо вскоре погибает, либо становится страшно несчастлив, а камешек, рано или поздно, возвращается в семью. - Василаке испытующе посмотрел мне в лицо, наверное, жаждал, чтобы я развеял его сомнения, высмеял, отшутился, доказал, что все это досужий вымысел. И я сделал так, как хотел Василаке.
- Извини, Вася, ты - серьезный человек, образованный, а веришь в такую галиматью. Если бы все воры, через чьи руки прошел "Костас", умирали, мир давно очистился бы от скверны, а ты сам и без фамильной реликвии процветаешь.
- Вот! Ты сам пришел к исходной точке. И я жил спокойно до поры. А теперь, стыдно признаться, предки стали посещать меня, будто сговорились, предупреждают: "Не вернешь "Костаса", плохо кончишь".
- А у невропатолога ты был?
- Замолчи, глупец! - вспылил Василаке. Видимо, я оскорбил его сокровенные чувства. - Нужно найти алмаз, даже если придется перевернуть полмира.
- Прости за глупость, - я склонил голову, вовремя вспомнив поговорку: "с богатым не судись…". - Разреши вопрос по существу?
- Спрашивай все, что желаешь. - Василаке совершенно преобразился, наверное, разговор о "Костасе" был для него в эти минуты важней любых иных забот.
- Мы с тобой были голодранцами, нищебродами. На судне, помню, ты в одной робе ел и спал. Каким же образом удалось сохранить алмаз на судне, где воровали хлеб, портянки, рыбу? - Казалось, этот "убойный" вопрос заставит Василаке объяснить многое, мне почему-то его навязчивая идея найти алмаз казалась смехотворной. Мне вдруг страстно захотелось послать Васю-грека ко всем чертям. Богатым не нравится, когда им советуют обратиться к невропатологу, а мне, журналисту и писателю, никак не нравится, когда мной не просто помыкают, а посылают ради прихоти "пойти туда, не знаю куда, найти то, не знаю что".
- Как удалось сохранить алмаз на судне? - повторил вопрос Василаке. - Это было непросто. Разве ты забыл, большинство зверобоев, этих суеверных варваров, носило на груди, на бечевах камешки с дырками. Считалось, тот, кто найдет на побережье камень, в котором волны проточили отверстие, будет удачлив. Я тогда и сообразил что к чему, долго искал два камешка на берегу, а когда нашел, то повесил шнурок-талисман с тремя камешками. Алмаз уже тогда был отцом просверлен и закрашен. Будь наша реликвия в первозданном виде, ее давно бы унесли вместе с моей головой. - Василаке тяжело вздохнул. - Бедный отец, как ты был предусмотрителен.
- Хотя бы краем глаза взглянуть на алмаз, чтобы иметь представление о нем. - Я сказал фразу просто так, ради поддержания разговора, понимая, что и сам-то Василаке не помнит натурального "Костаса", но неожиданно он оживился, водрузил на нос очки, достал из внутреннего кармана желтый бумажник, извлек на свет божий пару цветных открыток, положил передо мной.
- Смотри, любуйся! - гордо проговорил Василаке, сбоку глянув на открытки. - С помощью музейных работников и знаменитого художника с материковой Греции мы попробовали воссоздать, каким был "Костас". Хорош, правда?
Действительно, алмаз, да еще в цветном изображении, выглядел не просто красиво, но даже как-то интригующе. Его грани сверкали, отражая неземные космические краски. В старинном алмазе, даже на изображении, просматривалось нечто живое и оттого завораживающее. Я невольно залюбовался рисунком, алмаз был настолько хорош, что трудно было отвести глаза от его изображения. Не знаю, какие еще ассоциации возникли бы у меня, не отбери Василаке открытки, бережно спрятав их в желтый бумажник. Впервые я почувствовал, как дорог этот фамильный камешек моему старому сотоварищу.
- И все же, все же…
- Да пойми Банатурский, - оборвал меня Василаке, - если бы у меня не имелось косвенных свидетельств, что наша реликвия "гуляет" именно по России, неужели бы я затеял целую экспедицию по розыску "Костаса"? - Василаке взглянул мне в глаза, желая убедиться, что я верю его словам. Минуту-две назад я еще сомневался, а после последней фразы заколебался.
- Выходит, ты морочишь мне голову, дорогой босс, - настроение мое сегодня менялось, как флюгер под майским ветром. - Если есть сведения, все меняет дело, становится загадочным. Я подключусь к поиску, только дай хоть маленький ориентир. Продолжай, пожалуйста.
- По-моему, я сказал даже больше, чем требовалось. Остается действовать. И отыскать "Костаса".
- Задание принято. Скажи, а твой отец? Почему он вдруг решил замаскировать фамильный алмаз? Наверное, предчувствовал беду?
- Война, брат Дылда, все испоганила. Война жизнь родителей переломала. Уже на пятый день войны отец очень искусно просверлил дырочку в алмазе. Мама, помнится, была в ужасе, а отец знал, что делал. Он умело закрасил алмаз, стесал сверкающие грани. А перед самым арестом, словно получив знак свыше, повез меня зачем-то на старое лютеранское кладбище. Там, не таясь меня, выкопал под старой ветлой ямку и закопал семейные реликвии. Наказал хорошенько запомнить место клада. Сделал мне наставление: "Как только закончится эта проклятая война, найди это место". Золотишко разрешил, в случае нужды, продать, но алмаз… Алмаз приказал хранить вечно, как зеницу ока, передать по наследству детям и внукам, увы, - Василаке горестно развел руками, - ни внуков, ни детей у меня нет.
- Неужели, отец твой, дружище, оказался прав? - Можно было не задавать этого вопроса, но Василаке ответил с готовностью.
- А еще через три дня в наш дом нагрянуло НКВД. - Василаке оперся руками о стол, воспоминания настолько потрясли его, что, видимо, понадобилась опора, чтобы не закачаться, не упасть.
- Над твоим талисманом, я вспомнил, зверобои часто подшучивали, мол, Вася-моторист на охоту редко ходит, зато амулет носит, чтобы моржи в машинном отделении не загрызли. Загадка налицо: алмаз мог украсть не заурядный жулик, а человек, знающий толк в драгоценных камнях. В нашем окружении таковых я что-то не припоминаю.
- Это и мне не дает покоя, - согласился со мной Василаке. - Кто этот вор? Кто смышленыш? Университетов у нас вроде никто не заканчивал, - хозяин протянул руку, наполнил рюмку ликером, стал пить маленькими глотками, утешая себя. - Десятки раз я перебирал в уме и моряков, и зверобоев, пустышка! На судне команда состояла из тупарей, правда, кое-кто на примете у меня есть, но… хочу выслушать тебя. И если мнения совпадут, тогда… Ну, Дылда, давай еще вопросы, проникайся моей болью. - В лице Василаке исчезла напускная строгость и величественность. Передо мной сидел человек мягкий, доверчивый, Вася-грек из прошлого.