Наверное, мой мозг еще никогда не работал с таким диким напряжением, лихорадочно увязывая в единую логическую цепочку прошлое, настоящее и туманное будущее. Постепенно многое стало проясняться, вставало на свои места. Господин Василаке, не посоветовавшись с бандитом, от которого в чем-то сильно зависел, пригласил нас с Музыкантом в гости, на остров. Да, сомнений больше не оставалось: между судовладельцем Василаке и этим мафиози существовали свои, сложные взаимоотношения. Какие? Это мне еще предстояло выяснить.
Обед у Василаке, скорее всего, был своеобразной разведкой: если бы я сразу же узнал "охотника" за столом, то мне, наверняка, была бы крышка. Никакой богач Василаке не удержал бы старого бандита от расправы надо мною. К счастью, этого не случилось… пока… И еще одна догадка осенила меня: без сомнения, "охотник" панически боялся, что с моей помощью о его пребывании на Кипре узнают правоохранительные органы в России. И решил, вопреки желанию Василаке, любым способом "убрать" меня, даже если это будет грозить ему разрывом с Васей-греком. Иными словами, если бы не Миша-островитянин, то ваш покорный слуга давно бы свел свои счеты с жизнью.
Правда, следуя логике, мне очень трудно было представить союз этих двух противоположностей. Они были очень разными. Даже тридцать лет назад Вася-грек был на судне тихим, исполнительным малым, готовым угодить, подсобить, и за это и зверобои, и матросы его жалели, подкармливали. В экипаже знали, какие муки пришлось перенести пареньку, ибо в команде едва ли не каждый третий был либо в оккупации, либо отбывал срок в тюрьме.
Мне вспомнилась еще одна красноречивая деталь. В редкие минуты затишья, когда бушевал яростный шторм, и промысел зверя прекращался, Вася-грек, к удовольствию "братвы", рассказывал сказки, очень красивые сказки, и странно было видеть, как эти грубые люди с зачерствевшими душами притихали и смотрели в рот юному рассказчику. А тот, абсолютно серьезно, в деталях "заливал" зверобоям о том, что есть на очень теплом море маленькая удивительная страна - остров Кипр. Там, в глубокой древности, проповедовали апостолы - ученики самого Христа. Ходили апостолы босиком или в деревянных сандалиях, питались фруктами, на улицах и в долинах росли апельсины и лимоны, и каждый мог брать себе этих фруктов, сколько душе угодно. Особенно поражало ребят то, что Вася-грек всерьез утверждал, что в Союз он с родителями приехал перед войной из этой земной сказки, до сих пор, говорил помощник моториста, на острове проживает его близкая родня. Ему верили и не верили, уж больно гладко врал паренек, но… на всякий случай, советовали не больно-то о родине распространяться, стараться не писать в анкетах правду, особенно остерегаться страшной графы с вопросом: "Есть ли родственники за границей?" Признайся в этом и… вновь побредешь по сибирским этапам…
Но воспоминания воспоминаниями, а странное "толковище" продолжалось. Я одного не мог понять: почему так яростно возражает Миша-островитянин против того, чтобы меня "убрали"? Мы с ним в дружбе не состоим. Зато адвокат Эдик - член евромафии, так и рвется в драку, поддерживая "охотника", - я так мысленно называл старого бандита.
Ситуация прояснялась. Сердце, как метроном, отсчитывало секунды, которые могли стать последними в моей жизни, да и в голове словно тикал часовой механизм, словно в мозг заложили бомбу замедленного действия, которая с минуты на минуту могла взорваться. Но… кто-то, видимо, помимо меня уже принял решение, ибо то, что я мгновение спустя проделал, самому позже показалось дикой выходкой. Я решительно перемахнул через низенькие перила веранды, пересек освещенный холл, ударом ноги распахнул дверь комнаты, где шло "толковище", словно привидение вырос на пороге:
- Здорово, земляки! Не ждали? И ты… Юла, старый воришка! Считал, что в жизни больше мы не встретимся, ан нет! - Я шагнул прямо к "охотнику", который побледнел, как полотно. - Не узнаешь? Решил отделаться от свидетеля? Не притворяйся, что не узнал меня! - Я сыпал словами, стараясь ввести Юлу в замешательство, помня, что внезапные действия всегда бьют сильнее любого оружия. - Мы же вместе были на обеде у господина Василаке, забыл?
- Погоди, погоди, что ты несешь? - Юла привстал, осторожно положил на стол автомат, стал делать вид, будто всматривается в мое лицо. Конечно, я постарел, но его-то я узнал. - Извините, кто вы такой? - Обернулся к адвокату. - Эдуардас, кто впустил сюда этого юродивого русского? Разве наш дом перестал охраняться?
- Да, брось ты, Юла, валять дурака! - Я вошел в раж, в подобном состоянии остановить меня было трудно. - Хотя бы поздоровался, столько лет не виделись, хотя… Руки я тебе не подам, на них слишком много крови.
- Эй, братцы! - позвал он киллеров. - Препроводите-ка этого самозванца в полицию! - Киллеры вскочили со своих мест, но Миша-островитянин остановил их:
- Сидеть!
- В полицию я пойду с охотой, - продолжал я. - Там, после моей исповеди тебя быстро раскусят, и тогда… прощай вилла, прощай Кипр! Возможно, что в русской полиции ты давным давно - международный преступник в розыске. Юльчаев - он Пепаиоану. С ума сойти можно., здорово1.
- В наши частные владения врывается сумасшедший, а вы… - Юла вновь потянулся к автомату.
- Слушай, Юла, ты уже не в том возрасте, когда делают подобные глупости! - Я погрозил ему пальцем, как нашкодившему мальчишке. - Взвесь все последствия! - Откуда это во мне взялось? Все происходило по библейскому пророчеству: "Не думай, что делать, что говорить, когда будешь защищать богоугодное дело. Господь в нужный момент подскажет и слова, и действия". - Ставлю вас в известность: полчаса назад я сообщил господину Василаке и предупредил его о том, что в этом гостеприимном доме на меня готовится покушение, правда, не назвал вас поименно. - Я оглядел лица собравшихся и понял: попал точно в цель. - Думаю, господа, всесильный господин Василаке останется очень недоволен, ведь я - его гость. - Я поманил к себе киллера, что стоял за моей спиной. - Малыш, пожалуйста, подойди ко мне ближе. Не люблю, когда дышат в затылок. Лучше налей мне вина!
Киллер закрутил бычьей шеей, он явно не знал, как ему поступить, смотрел то на Мишу, то на Юлу.
- Наливай, наливай вина, козел! - Миша-островитянин потряс в воздухе пистолетом, загородил собой меня и гневно сказал: - Я же толковал вам, олухи царя небесного, не послушали, переполошились.
- Отец! Ты почему молчишь? Это же смерти подобно! - неожиданно произнес адвокат и дернул Юлу за рукав халата, отодвинул подальше автомат "узи", зная характер отца.
Ого! Час часу не легче, адвокат, оказывается. сын Юлы! Я не ошибся, Юла был отцом адвоката. Что ж, яблоко от яблони недалеко падает.
- А время идет! - напомнил Миша, жестом приказал своим молодчикам удалиться. Киллеры, как мне показалось, выполнили приказ с большим удовольствием.
- Давайте, пока не поздно, улаживать дело! - предложил я, видя, как после моего упоминания о Василаке, задергались Юла и его сын. Я был победителем хотя бы на время. Жаль, что сказанное мной не было правдой, не удалось мне дозвониться до Васи-грека.
- А ты, писатель, не дурак! - враз помягчел Юла, он шагнул навстречу, хотел, было, протянуть мне руку, но, очевидно, вспомнив мои слова, опустил ее. - Лады, садитесь, братцы, покумекаем, откроем карты. - Юла зорким еще глазом оглядел присутствующих. - Эдуардас знает, а для тебя, Миша, проясню ситуацию: да, мы с писателем давно знакомы, лет тридцать, черт бы его взял. К счастью, потерялись, и если бы не Василаке со своими вечными фантазиями, судьба вообще не свела бы нас, но… дело сделано. Но… появился повод выпить и сообща поправить ошибки молодости, договориться.
- Твои ошибки, Юла, всегда нам дорого стоили…
Я почувствовал, как возвращается спокойствие. Хитроумный, пугливый к старости, Юла, задумал какой-то изощренный способ "замочить" меня и вновь обрести спокойствие, но не получилось вскрытую, а действовать откровенно против меня и, следовательно, против Василаке, он не станет, опасно, да и кишка тонка. Эмигрант, он и с миллионами - эмигрант.
В овальной комнате воцарилось молчание. Мой сумасшедший поступок оказался единственно правильным. Юла, да и Миша-островитянин были потрясены. Наконец. Юла вышел ненадолго, вернулся, держа в руках чековую книжку.
А в это время звук сирены уже разнесся по дому. Троица переглянулась:
- Говори сумму, сколько рисовать? - Юла вплотную приблизился ко мне. - За твое молчание дорого заплачу.
- Миша, - обратился я к своему спасителю, - что это за сирена?
- Василаке, - с уважением произнес Миша, - за тобой мчит!
- Скажешь боссу, что ты пошутил, вызывая его! Я понятно говорю? Ты же, Дылда, у нас всегда трахнутым был. Называй сумму!
- О, слава Богу! Наконец-то и я стану хотя бы игрушечным Крезом! Не было ни гроша, да вдруг алтын! - Дурь, озорная дурь вступила в меня, наверное, это был нервный срыв. - Не нужны мне твои поганые гроши, за всю жизнь тебе, Юла, не откупиться!
- Банатурский! - попытался остановить меня адвокат. - Послушайте, вам дело говорят, выгодное дело.
- Ну, хорош глотку рвать! - глухо проговорил Юла, не выпуская короткоствольного автомата. - Или-или. Помнишь, Дылда, на зверобое говорили: "Улитка ползет по лезвию бритвы…" Кто не ошибается? Раскинь мозгами: меня "заложишь" полиции - погибнем оба, какой резон? У моих ребят руки длинные.
- Тоже гориллы, как и ты! Я, между прочим, тебя по рукам узнал.
- Ты вообще молодец, а кошка-дура! Тебе леденец, а кошке… Лады! Своего сострадателя Мишу тоже загубить желаешь? - Юла не брезговал ничем, лишь бы уговорить меня не выдавать их шайку-лейку. - Ты с Мишей поначалу поцапался, потом снюхался, почему со мной брезгуешь? Заруби себе на носу: в тюрьму я больше не сяду, стар стал! - Юла поднял автомат на уровень груди. Адвокат привстал, растерянно поводя глазами. - Итак, последний раз говорю: рожай!
- А ты, однако, за эти годы не поумнел, Юла! Ничуть! Опомнись. Не у меня, у тебя все прахом пойдет. И сыночек, и вилла, и корешей выкинут с острова. С господином Василаке…
Я так и не закончил фразу. Нашу лихорадочную яростную стычку прервали громкие голоса в коридоре, топот ног, звон разбившейся напольной вазы. Тяжелая дубовая дверь, которую кто-то успел прикрыть после моего появления, рухнула, будто была сделана из картона. И в комнату ворвались трое в черном, лиц этих молодцов невозможно было разглядеть, будто вынырнули из моря эти люди-амфибии. Я ожидал короткой стычки, перестрелки, но… в руках людей в черном не было оружия.
- Писатель, - шепнул мне Миша-островитянин, - это наемники Василаке! Охранители!
Один из троицы, самый плечистый, яростно и отрывисто крикнул что-то. Миша-островитянин и адвокат поспешно встали лицом к стене. Двое молодчиков быстро обыскали всех, выложили на стол пистолеты, кастет, холодное оружие. Из рук Юлы буквально вырвали автомат. Никто не оказал ни малейшего сопротивления.
Юла показал на меня. Люди в черном подхватили меня сразу с двух сторон, повели с собой, даже "адью" мне сказать не позволили…
Безумно радуясь в душе, что все так неожиданно и счастливо закончилось, я бодро потопал вниз по ступеням к черному автомобилю. Далее все происходило, как в банальном боевике, разве что без стрельбы и погони. Наглухо задраенные окна. Меня усадили на заднее сиденье, по бокам - охранники. Словом, я почувствовал себя важной персоной. Как быстро все меняется в нашей непредсказуемой жизни! Полчаса назад я мысленно прощался с жизнью, а теперь черный авто с эскортом мчал меня в неизвестном направлении.
И КРЕМЛЬ НА "ПРОСЛУШКЕ"
Семен Семенович так и не успел хорошенько ознакомиться с шифровкой Клинцова с острова Кипр, его срочно вызвал министр внутренних дел и что насторожило старого сыщика, вызвал не в свой служебный кабинет, а в загородную резиденцию. Порученец министра лично передал генералу, чтобы тот во избежание "хвоста" выехал не на служебной машине, взял такси, на нем доехал до 26 километра восьмой правительственной зоны, там его встретят.
Когда, наконец, Семен Семенович добрался до первого поста, его ждали два офицера из личной охраны министра, особо доверенные ему люди. С недавних пор, как министр стал еще и вице-премьером, внимание к его особе резко усилилось. Не всем, наверное, нравилось, как резко он стал критиковать правительство и силовые структуры.
В гостиной комнате, под шелест лопастного вентилятора, министр беседовал с незнакомым человеком, чья выправка выдавала в нем военного.
- Вот и наш Семен Семенович! Этот человек из Комитета, занимает похожую, как у вас должность.
- Очень приятно!
- Приступим к делу! - министр сразу преобразился, стал жестким, сосредоточенным. - Присаживайся, Семен! Итак, как показали проверки, системы охраны Кремля устарели. Сотрудники бывшей "девятки" КГБ присмотрели видеоохранную продукцию немецкой фирмы "Гетенформ", съездили в Германию, там заключили контракт на поставку этой секретной продукции.
- Причем, оказалось, что подобную охранную видеотехнику эта же фирма поставляла и Пентагону, - заметил гражданский из Комитета.
- Все это очень любопытно, - вставил фразу Семен Семенович, - но мы-то, милиция, здесь с какой стати?
- Минутку терпения, генерал! - осадил его министр.
- Управление охраны, - снова взял нить разговора министр, - напрямую вести сделки не имело права и быстро нашло посредников, в частности, некоего отставника, назовем его С. И дело закрутилось. И тут… комитетчики перехватили обширную радиограмму нашего сотрудника - начальника управления, которого мы зовем за глаза "Вольфом". До этого он нигде не фигурировал, но… в радиограмме значилось предупреждение шефам фирмы о том, что главный посредник, через кого шли все переговоры и передачи крупных сумм денег, арестован. "Вольф" посоветовал также неким третьим лицам, о чем также сообщал в Германию, делать перевод 433 тысячи долларов не прямо в Германию, а по кружному маршруту - через филиал Шотландский фирмы в Швейцарию.
Министр сделал паузу, вопросительно глянул на сотрудника ФСБ.
- Разрешите вопрос?
- Слушаю, Семен Семенович!
- Если я вас правильно понял, видеоохранную аппаратуру для Кремля поставляют фирмы, которые пичкали "жучками" Пентагон. Не вижу смысла.
- Нам жаловался начальник администрации президента на то, что он вынужден говорить в своем кремлевском кабинете шепотом или общаться с собеседником с помощью записок. - Сотрудник комитета чуть покраснел, видимо, испытывал неприятные ощущения за столь вопиющие безобразия. - Я скажу больше, у вашего "Волка" и у наших "тигров" на вооружении и самая совершенная тайнопись, и не поддающаяся расшифровке связь, правда, мы такие переговоры и сигналы свободно "колем". Не успели мы зацепить вашего "Волка", как последовал молниеносный ход - перевод огромной суммы на Украину для все той же немецкой фирмы. Вот копия поручения.
- Счет ГУО 4532543/001, Внешторгбанк, перевод номер… сумма 2,75 млн. долларов! - Министр снял очки, потер переносицу. - Но… не нужно Семену Семеновичу врубаться в эту игру, ее хорошо ведут товарищи из ФСБ. А вам… отложите все дела и тщательно проанализируйте теневую деятельность нашего "Вольфа", его последние поездки за рубеж, связи, окружение, встречи. К сожалению, даже столь популярные генералы, как сам "Вольф", порой не могут устоять перед наживой.
- Кстати, товарищ генерал армии, я не хотел прежде времени вам докладывать, но и на Кипре начинает прослеживаться волчий след.
- Трижды все перепроверьте! Думаю, вам будет любопытно потолковать с коллегой из ФСБ о деталях разработки.
- Да, спасибо вам, товарищ министр, - встал чекист, - мы обговорим детали в машине…
…Проехав три сторожевых поста, автомашина ФСБ выехала на трассу Москва-Минск. Опустив бронированное стекло, сотрудник комитета протянул Семену Семеновичу руку:
- Меня зовут Иваном Сергеевичем. Давайте продолжим наш разговор о "Вольфе"…
ВАСИЛАКЕ НЕ ОБМАНЕШЬ
Василаке, не скрывая радости, встретил меня после освобождения из лап Юлы на пороге рабочего кабинета, проводил к креслу:
- Снова угодил между молотом и наковальней?
Я кивнул головой, в душе понимая, что Василаке потребует откровенного рассказа. Стоит ли мне скрывать и спасать Юлу, человека, который намеревался меня прикончить. Жалкий фраер, "шестерка", выбившаяся в тузы, жулик до мозга костей. Сколько он дурачил и обворовывал наивных зверобоев в те далекие годы.
- Учти, Дылда, меня обмануть невозможно, - многозначительно проговорил Василаке, - не вздумай лукавить.
- Согласен! - мне ничего больше не оставалось, как поведать обо всем. Зачем врать, ведь звезды - Божьи глаза все равно следят за мной. - Но, пожалуйста, скажи, дружище, каким чудесным образом избавил ты меня от погибели?
- Разве ты не звонил мне?
- Пытался, однако, не дозвонился, набирал номер и слышал длинные гудки и никакого ответа.
- Варвары вы, братцы-россияне, - беззлобно сказал Василаке, - до сих пор блуждаете в потемках. Телефонный звонок от тебя и был сигналом опасности. Ты набрал мой номер, я принял меры. У меня все под контролем.
- Вина! Хочу вина! - обнаглел я. - Выпью за тебя, за спасителя!
Мы пили душистое кипрское вино, а я, тем временем, вел свой взволнованный рассказ, утаил только про посещение меня Ольгой Михайловной, но что-то подтолкнуло меня, и я с опозданием, но признался, что был еще визит Ольги.
- То-то же! - лицо Василаке просветлело, и я понял, что чуть было не совершил ошибку, пытаясь обмануть Васю-грека. Он с усмешкой посмотрел на меня, протянул руку к воротнику рубашки, ловко извлек из-под ворота вроде бы обыкновенную булавку, надавил на крошечную головку, и я услышал собственный неестественно хриплый голос: "Юла! Брось оружие!"
Объяснений не потребовалось. Василаке привык подстраховываться в любых обстоятельствах, как говорили политруки: "За границей человек человеку - волк".
- Давай, Дылда, рассказывай. Микрофоны включены, все зафиксируем для архива. Не удивляйся, что требую отчет, все в мире взаимосвязано, мы все зависим друг от друга, как радиус от центра круга".
…Мой рассказ подходил к концу, бутылка вина была опорожнена, как вдруг еле слышно зазвонил телефон. Василаке снял трубку. И лицо Васи-грека стало розоветь, наливаясь кровью. Левой рукой он включил тайный усилитель. Голос собеседника зазвенел так, что, казалось, задребезжали хрустальные рюмки. У меня закололо под ложечкой - звонил Юла.
- Добрый вечер, Вася! - голос Юлы был чуточку искажен, - к чему ты выделываешь такие кульбиты, насылаешь на мирный дом…
- Не смеши меня, Папаиоану! - прервал его Василаке. - Мир для тебя страшней войны. Что ты себе позволяешь, а?
- Разве нашему гостю угрожали? - Я понял: Юла пытался выведать, рассказал ли я хозяину о стычке. - И потом… эти громилы в черном, маски, умора! Разве трудно было просто снять трубку и позвонить? И попрошу тебя, дорогой друг…
- Слушай Папаиоану, я тебе не друг, просто давний знакомый. С каких пор ты стал давать мне советы и указания, как поступать!
- Ого! Что за тон?