- Н-да, вынужден признаться: работа проведена блестяще, поздравляю. Могу только догадываться, как это все проделано, наверняка в вино подсыпали сильное снотворное, но я понимаю: оправданий не найти. Сработали профессионалы, а я оказался в лопухах. - Генерал, не щадя себя, сыпал соль на открытую рану. - Что ж, я умею не только выигрывать.
- Мы это заметили! - не скрывая гордости, проговорил Папаиоану.
- Давным-давно в СССР показывали кинофильм "Подвиг разведчика", - продолжил взволнованную тираду генерал, - наивный фильм, но я, мальчишка, смотрел его раз десять, многие реплики запомнил, в частности, очень понравилась беседа двух разведчиков - советского и немецкого. Наш, удачливый, говорит немцу: "Скажу, как разведчик разведчику, вы болван, Штюбинг. Нужно уметь достойно проигрывать".
- Спасибо за экскурс в давнюю историю, - вновь заговорил Папаиоану. Он, видимо, был авторитетом для адвоката, - но вернемся к нашим баранам. Наверняка вы желаете узнать, что нам от вас нужно, ради чего вся эта заваруха, поверьте, одинаково неприятная и нам, и вам.
- Резонный и своевременный вопрос, - согласился генерал, - ваша взяла, и вы вправе предъявлять счет. Только прошу, действуйте без финтов.
- Это - мужской разговор. Я преклоняюсь перед вашим мужеством и хладнокровием, - с чувством признался адвокат. - Лично я так не смог бы держать удары, наверное, закатил бы истерику, но… Предлагаю для начала отделить зерна от плевел. В принципе, надеюсь, вы не против активного сотрудничества. Учитывая занимаемую вами должность в российском МВД… - Адвокат прервал фразу на полуслове, завидев в дверях хозяина дома. Василаке, как ни в чем не бывало, уселся на прежнее место, придвинул блюдо с жареными перепелами, стал аппетитно закусывать, делая вид, будто происходящее в столовой совершенно не интересует его персону.
- Господин Василаке, - обратился к хозяину генерал, - вы специально вышли, чтобы дать нам объясниться? И потом все эти жесты гостеприимства - роскошный обед с шантажистами, обещание устроить наш быт… Какую роль вы играете в этой акции?
- Можете считать меня чудаком, филантропом, кем угодно, - беззаботно ответил Василаке, - но меня попросили друзья об одолжении. К их делам я не имею отношения, а к вашим… пользуясь случаем, дабы уравнять зло с добром, хочу преподнести вам скромный подарок.
- Увольте, дорогой хозяин, - замахал руками генерал, - меня здорово одарили эти… ваши друзья. И с чего бы это вам делать подарки генералу МВД?
- Богатый человек может позволить себе любую экстравагантность. На Кипре есть поговорка: "Даже ракушка может раскачать море", а я хочу пробудить в себе и в вас воспоминания.
- Вы очень кудряво выражаетесь.
- Могу и попроще. В годы войны меня, мальчишку, лагерные надзиратели в сибирских лагерях научили выживать, сами того не подозревая, выживать даже будучи обреченным на смерть. И за это я благодарен системе ГУЛАГа.
- Подарок, надеюсь, не связан с кипрскими или греческими лагерями?
- Шутите? Было прошлое и быльем поросло, так, кажется, говорят в России? Господин адвокат, не соизволите ли проехать с нами. Нужно зафиксировать дарственную.
- К вашим услугам! - почтительно склонил голову адвокат. Сказал что-то Папаиоану и, не попрощавшись, вышел из столовой…
Автомашина Василаке остановилась возле двухэтажного неброского дома, окна которого были густо увиты диким виноградом. Ни калитки, ни ограды возле дома не было, но их, очевидно, ждали. Навстречу Василаке вышел из дома служащий строительной фирмы в желтой униформе. Обменявшись парой фраз с Василаке, служащий подал ему связку ключей и папку темного цвета.
- Нам осталось совершить ознакомительную экскурсию! - С лица Василаке не сходила довольная улыбка. Генералу показалось, что непредсказуемый хозяин богатой виллы весьма доволен. Василаке осторожно взял генерала под локоток и повел вглубь дома. Адвокат смиренно последовал за ними.
Когда они осмотрели жилые и подсобные помещения первого этажа и стали подниматься по витой лестнице с резными балясинами на мансарду, генерал не вытерпел:
- Дом - мечта! Только объясните, пожалуйста, почему именно мне вы показываете эти богатые хоромы?
- Неужели так трудно понять: хозяин обязан осмотреть вновь выстроенное здание, сделать замечания, которые немедленно будут устранены фирмой.
- Хозяин? Кто, извините, тут хозяин?
- Вы, генерал.
- Я не ослышался, вы дарите этот дом мне? - Кажется, до его сознания начало доходить сказанное Василаке, и этому поступку просто не имелось объяснений. Первым желанием генерала было взъяриться, но, взглянув на прямо-таки счастливое лицо Василаке, он смолчал, ожидая продолжения странной истории: в наши дни столь щедрые и необъяснимые подарки не встречаются даже в сказках. Очевидно, что это была очередная ловушка.
- Примите документы, господин генерал, а также уверения в почтении. И последние две маленькие формальности.
- Какие? - насторожился генерал, чувствуя, что сейчас разорвется бомба, но, к счастью, ошибся.
- Мы впишем вашу фамилию в документы владельца дома, и я получу от вас расписку. Извините, я - банкир, деловой человек. Во всех делах должны быть законно оформленные документы, кстати, на двух языках.
- Скажите честно, ваш бесценный дар связан только с воспоминаниями или действиями господина адвоката и его друзей? Хотя… можете не отвечать, все равно правды я не услышу. Где нужно расписаться?
- Вот здесь и здесь, пожалуйста!
- Не знаю, как вас и благодарить! - Растроганный щедрым даром генерал протянул Василаке руку и пожал ее так, что хозяин невольно поморщился. В эти мгновения он ни о чем больше не думал, ушли в небытие здравые мысли о чести и долге, о б страшной каре за преступление, о том, что придет пора и ему предъявят спрос, обзовут гнусным оборотнем. А может и не назовут, может поможет российская палочка-выручалочка: авось да небось, пронесет. Ведь согласно статистике, только около 12 процентов преступников попадают за решетку, а остальные…
- Будем дружить, принося друг другу пользу и только пользу, - загадочно заключил Василаке.
Формальности завершились быстро. Вручил генералу ключи от дома и гаража, на дарственной оставил автограф: "Талантливым учителям от бездарного ученика". И поставил даты: "Сиблаг-Кипр, 1944–2006 год…"
Генерал бережно спрятал ключи и бумаги и сказал, не удержавшись:
- Вы сами не представляете, какой бесценный дар приобрели в моем лице. Ладно, где наша не пропадала! - И махнул рукой…
* * *
Василаке, едва переступив порог собственного дома, поспешил к телефону, набрал номер Ольги Михайловны. Заслышав ее грудной голос, с прфосом проговорил: "Мадам, можете спать спокойно, все улажено". С удовлетворением услышал, как Ольга несколько раз чмокнула в трубку, посылая поцелуй.
ГДЕ СКРИПКА?
Музыкант вернулся в свою комнату и, не теряя времени, стал собирать вещи. Пребывание на острове стало невыносимым, будто соловья заперли в клетку. Потом, почувствовав беспокойство, оглянулся на тумбочку, где обычно лежала скрипка. На Кипре краж не бывает, за свое сокровище Музыкант не опасался, подойдя к футляру, открыл его. Скрипки не было. На дне футляра белела записка: "Спустись на первый этаж, вторая дверь от выхода. Есть важный разговор".
Теряясь в догадках, он сдержал эмоции, присел к столу, подперев голову руками, задумался: "Что за штучки выкидывают мои хозяева? Шантажируют. Но в чем я могу быть им полезен?" Ничего разумного не приходило в голову. "Эх, если бы не скрипка, то… билет на самолет в кармане, взял бы на последние доллары такси, рванул бы в аэропорт". Тотчас устыдился собственных мыслей. "Волнуюсь за скрипку, а о друге, попавшем в странную ситуацию, забыл, а ведь он в худшем положении, чем я".
Сомневаться больше не приходилось: вся эта акция с приглашением их на Кипр была задумана ради того, чтобы вытащить писателя на остров. Однако нужно было выручать свое сокровище.
Музыкант торопливо спустился по широкой мраморной лестнице, отыскал нужную комнату, дверь ее была приоткрыта, словно ждала его появления. И правда, хозяин виллы - адвокат Эдуардас, проще говоря, Эдик, сидел в кресле, заложив ногу за ногу, рядом перекладывал на столе журналы Миша-островитянин.
- А, вот и вы, проходите, пожалуйста! - вежливо проговорил адвокат. - Присаживайтесь, нужно переговорить.
- Где моя скрипка? - как ни старался Музыкант казаться спокойным, его била мелкая дрожь, - вы ее попросту украли!
- Ну, зачем так грубо, - Миша повел широченными плечами. - Сбавьте на полтона ниже.
- Скрипка? - угрожающе проговорил Музыкант. Он впервые за долгие годы был столь решителен. - Пока не вернете мой инструмент, разговора не получится, а я обращусь в полицию.
- Мы тоже были намерены сделать это, - грустно усмехнулся адвокат, - верните украденные у нас деньги и тогда, возможно, разойдемся миром.
- Что вы несете? - возмутился Музыкант.
- Миша, голубчик, не посчитайте за труд, - с легкой ухмылкой проговорил адвокат, - наша пропажа, кажется, четко просматривается во внутреннем кармане пиджака этого вороватого музыканта. Ну и пара к нам заявилась: на вид культурные люди, а на поверку - жулье и хулиганье.
- Что вы себе позволяете? Вы… Вы… - Музыкант задохнулся от волнения, судорожно дернулся, замахал руками, как бы отгоняя наваждение. - Я прожил много лет, но такой наглости и клеветы не представлял. Видит Бог: я не взял чужой копейки!
- Будет вам врать-то! - охладил гневную тираду Музыканта адвокат. - Если ошиблись, извинимся. И к вашему сведению, здесь, на Кипре, не воруют, так что, кроме вас, деньги взять просто некому. Представьте себе, Миша, какую реакцию кипрской общественности вызовет сообщение прессы о том, что приглашенный из Москвы известный музыкант изобличен в краже денег у людей, которые его столь гостеприимно приняли.
- Сенсация! - нагло подхватил Миша. - Думаю, сведения о скандале дойдут до Москвы, до вашего госконцерта.
- Своим некрасивым поступком, - продолжал подливать масла в огонь адвокат, - вы нанесете жестокий удар и по русским предпринимателям, которые добровольно избрали своей второй родиной Кипр. А эти наши друзья такой пакости вам не простят. Так что у вас карта бита: куда ни кинь, всюду клин! - лицо Миши-островитянина было каменным.
- Вы - прожженные шарлатаны! - взвизгнул Музыкант, теряя выдержку. - Настоящие подонки!
- И за оскорбление честных людей вы ответите! - мягко отпарировал адвокат. Но… слово к делу не подошьешь. Сейчас проверим, кто из нас троих лгун! - Миша-островитянин протянул широкую лапищу к боковому карману концертного пиджака Музыканта и медленно, демонстративно, словно фокусник, вытянул конверт, тряхнул им, и на стол посыпались зеленые банкноты, тыльной стороной ладони придвинул их адвокату.
- Оказывается, мы не ошиблись, - изображая на сухом лице удивление, проговорил Миша. - Эти туристы совсем обнаглели.
- А еще интеллигентный человек, - укорил Музыканта адвокат. - Что вы теперь запоете? Точно, мои деньги. Как сейчас помню, в бумажнике находилось сто пятьдесят двадцатифунтовых банкнот. Мне страшно стыдно за вас, господин скрипач. Но… полиция у нас дотошная, она живо разберется с приезжими уркаганами, в какие бы одежды они не рядились.
- Ну и жулье! - только и смог выдохнуть Музыкант. - Банда! Настоящая банда! - Он не мог найти подходящих для оправдания слов. Лицо его мгновенно посерело, казалось, еще мгновение - и он разрыдается в голос, как истеричная женщина. Но, сглотнув слюну, Музыкант сказал достаточно твердо. - Неужели вы думаете, что полиция поверит вашим дешевым трюкам? Где доказательства моей вины? Ваши показания - просто блеф!
- На Кипре, как во многих цивилизованных странах, к следствию принимаются видеозаписи, как вещественное доказательство.
- Допустим, где они? - Музыкант цеплялся, как утопающий за соломинку.
- Сцена вашего обыска записана. Миша, будьте любезны, прокрутите кассету.
- Не нужно! - замахал руками Музыкант. - Все равно вам не поверят.
- Почему же? - Адвокат не повышал голоса. - Мы - честные предприниматели, а вы - бывший алкоголик и, как нам стало известно, почему-то вы, классный музыкант, скрывались на зверобойном судне от властей.
Музыкант поднял на своих мучителей глаза, полные слез, он был окончательно сломлен.
- Отпустите меня, пожалуйста, в Москву. Или скажите, что я должен для вас сделать. Ведь есть какая-то цель? Поверьте, я по горло сыт и Кипром, и "конвертом" с валютой, и вашими прочими фокусами. Я ненавижу скандалы.
Адвокат и Миша переглянулись, довольные друг другом. Примитивная обработка этого мягкотелого интеллигента сразу же дала блестящий результат. Музыкант оказался "жидок на расправу".
- Итак, что вы хотите?
- Быстрей улететь отсюда на родину.
- Разве мы возражаем? Пожалуйста, улетайте или уплывайте, - с легкой издевкой проговорил тот, что называл себя адвокатом. - Скатертью дорожка. Но, вы - умный человек, и правильно поняли: мы просто так ничего не делаем. В этой жизни за все приходится платить.
- У меня нет никаких сбережений.
- Деньги? Зачем? - Миша и адвокат стиснули Музыканта с обеих сторон, горячо задышали в лицо, - нам деньги не нужны.
- Умоляю! Отойдите! У меня предрасположенность к аллергии, мне трудно дышать! Что же вам от меня нужно? Хотя… принимаю любые условия, но, учтите, вы заставили пойти на это силой! - Музыкант в эти мгновения и впрямь готов был на все, в глубине души чувствовал закипающий стыд за жалкое поведение, за то, что предавал друга, но продолжал надеяться на авось.
- Слушайте внимательно! - Адвокат сделал знак, и Миша отступил от Музыканта. - Прибыв в Москву, сделаете заявление о том, что писатель Банатурский задержан неизвестными на Кипре при невыясненных обстоятельствах, мол, я только слышал, что он учинил драку, попал в госпиталь.
- Это все? - Музыканту эта плата за измену показалась слишком легкой.
- Есть еще одна деталь, - Миша занял место адвоката прямо перед лицом оробевшего Музыканта, - ни единой живой душе вы не расскажете о нас, о нашем местопребывании, о ложном вызове, словом, мы с вами не встречались, провели два концерта и вернулись домой. Кстати, вот деньги, обещанные за два концерта, - адвокат протянул Музыканту конверт.
- Благодарствую! Иудиных денег мне не нужно! - с достоинством проговорил Музыкант. - И без денег я продал друга!
- Вот и заметано! - не скрывая радости, сказал Миша, - да, скажите, кроме нас, кого еще вы видели на этой вилле?
- Двоих служителей или охранников, они доставили нас сюда из аэропорта, больше… - Музыкант пожал узкими плечами. - Кажется, тут водятся привидения, к счастью, я их не видел. Что ж ваши условия принимаю, разрешите уйти?
- Гуд бай! - помахал ручищей Миша. - Летите в свою столицу несостоявшегося коммунизма, однако не забывайте о нашем договоре. Наверное, догадались, какие у нас длинные руки, найдем и под землей, и даже на Травейских островах.
- А писатель?
- Он временно пропал.
- Человек не иголка, как он мог пропасть?
- О, пропадают сотни людей, тысячи, - ухмыльнулся адвокат, - физические водовороты, загадочные вихри, временные ямы и щели между измерениями. Однажды в воздухе буквально растворился батальон британских солдат, исчезла целая эскимосская деревня, а разве не исчезло судно "Алеут Зайков", на котором вы ходили на зверобойный промысел?
- "Алеут Зайков"? - оторопел Музыкант. - Об этом-то вы откуда знаете?
- Мир слухом полнится, - адвокат и Миша переглянулись, видимо, Эдик ляпнул лишнее, но тотчас нашелся, - об этом написано в романе вашего Банатурского "Люди и звери".
- Хорошо, хорошо! - заторопился Музыкант. - Скажите, я могу попрощаться с другом?
- Пару ничего не выражающих фраз, о нашем сговоре - молчок. И совет на будущее: с писателем лучше всего порвать дружбу под благовидным предлогом, так будет лучше и для него, и для вас, поверьте. Разойдитесь красиво…
ИГЛЫ В ТЕЛЕ ТЕЛЕНКА
Бывает так: привяжется назойливый мотивчик и никоим образом от него не отделаться. Я, глядя на лазурное, искрящееся море, видел перед глазами нелепую картину: сердце не то теленка, не то барана, сплошь утыканное иголками. Закрывал глаза, чтобы избавиться от видения, но… все равно передо мной на фоне сказочного моря ярко, отчетливо виделось злосчастное сердце в иголках. Наверное, опять надвигалось нечто злобное, опасное. Вспомнилось, как северные шаманы, чтобы разделаться с врагами, заостряли пучки стрел, втыкали их в нерпу или лахтака, ехали на упряжке к стойбищу или стоянке своих врагов и просто направляли отточенные стрелы в их сторону. И приходили страшные муки к ничего не подозревающим людям.
Во всяком случае, ничего хорошего это видение мне не сулило. Но… готов был на любые испытания, лишь бы избавиться от томительного необъяснимого ожидания. Для чего я здесь? Почему нет объяснений, одни намеки. И уже не радовало сказочное море, гирлянды роз, обильная еда и питье. Верно говорят, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять.
…Без стука и предупреждения одновременно отворились массивные двери с медными ручками. Я вздрогнул не только от неожиданности, но и оттого, что лично запирал дверь на ключ. Предо мной, как богатыри из сказки, предстали благоухающие розовощекие молодцы. Одного я уже довольно прилично знал. С Мишей-островитянином учинил стычку, так плачевно для меня закончившуюся. Второй мужчина был по-своему колоритен: дорогое золоченое пенсне, цветной жилет на одной бриллиантовой пуговке, раздвоенный подбородок. "Гости", не здороваясь, по-хозяйски расположились в креслах.
- Вы горели желанием познакомиться с хозяином этой виллы, - заговорил первым Миша, - я выполнил просьбу. Хозяин перед вами, прошу любить и жаловать! - указал на своего спутника. - Это мой друг детства, сын крупного предпринимателя, да и сам хороший адвокат.
- Приятно познакомиться, - пробормотал я. - Как вас зовут?
- Охотно откликаюсь на имя Эдуардас, для вас просто Эдик. Кажется, гожусь вам в сыновья. - Адвокат, лучезарно улыбаясь, привстал, протянул мне руку.
- Хорошо, что вы пришли, - вяло пробормотал я, вспомнив про навязчивое видение.
- Вы извините нас за неприятности, которые выпали на вашу долю в моем доме. - Будь у адвоката с собой шляпа, он непременно снял бы ее передо мной. - Неопределенность действительно затянулась.
- Да, да, очень затянулась! - я и впрямь обрадовался визиту хозяина. - Вы обо мне, оказывается, почти все знаете, а я о вас…
- Миша рассказал мне, что вы с готовностью откликнулись на предложение помочь с изданием ваших книг, но любой договор предполагает обоюдную выгоду, не так ли?
- Понимаю. На какую иностранную разведку мы с вами будем работать? - полушутя спросил я.
- Мне нравится, что вы не лишены чувства юмора, - четко разделяя слова, произнес адвокат. - Что такое шпионаж в наше время? Химера! Сегодня быть шпионом и разведчиком непрестижно и крайне невыгодно.
- Что верно, то верно!