- Маленькая подружка М-1, видно, заскучала по дому, - говорит Рамос. - И позвонила мамочке с папочкой.
Сальвадор
Февраль
1985
Республика Эль-Сальвадор - в переводе "Спаситель" - это небольшая страна размером приблизительно со штат Массачусетс, расположенная на Тихоокеанском побережье перешейка Центральной Америки.
Не "банановая республика" вроде своего восточного соседа Гондураса, а республика кофейная, рабочие там такие трудолюбивые, что их прозвали "немцами Центральной Америки".
Но Арт знает: от их стараний им мало проку. Почти всей плодородной землей, большими крупными кофейными fincas - плантациями всегда владели так называемые Сорок Семей, составляющие около двух процентов населения страны. Чем больше земли отводилось под выращивание кофе, тем меньше ее оставалось для других продовольственных культур, и к середине девятнадцатого века большинство из трудолюбивых сальвадорских campesinos попросту голодали.
Арт окинул взглядом зеленые окрестности. Все так мирно вокруг и даже красиво - с воздуха, - но он знал, что это земля-убийца.
Массовые убийства начались в 1980-х, когда campesinos стали сбиваться в ФНОФМ - Фронт национального освобождения имени Фарабундо Марти, или в рабочие союзы, а студенты и священники руководили движением за трудовые и земельные реформы. В ответ Сорок Семей организовали милицию под названием "ОРДЕН" - испанский акроним, означающий "порядок", в их понимании, то есть прежний, старый порядок.
ОРДЕН, в большинстве своем состоявший из действующих офицеров сальвадорской армии, сразу приступил к работе. Начали исчезать campesinos, рабочие, студенты, учителя и священники; их тела потом находили на обочинах дорог, или их головы подбрасывали на школьные спортплощадки в качестве урока основ гражданственности.
США, следуя курсу "холодной войны", тоже внесли свою лепту. Многие из офицеров ОРДЕН проходили подготовку в США, в Школе Америк. Для охоты на мятежников сальвадорская армия получала в помощь от Америки вертолеты, транспортные самолеты С-47, винтовки "М-16" и пулеметы "М-60".
Членов Фронта освобождения тоже, конечно, ангелами не назовешь, думает Арт. И они совершали убийства и грабили. Но их действия блекли в сравнении с хорошо организованными, щедро финансируемыми операциями сальвадорской армии и ее двойника - ОРДЕН.
Семьдесят пять тысяч смертей, вспоминает Арт, пока самолет приземляется в стране, ставшей большой братской могилой. Миллион беженцев и еще миллион бездомных. А населения тут всего-то пять с половиной.
Вестибюль "Шератона" блестит и сверкает.
Богатые расслабляются, лениво посиживают в комнатах с кондиционерами или в прохладном сумеречном баре. Все такие чистенькие, красиво одетые: в светлых льняных платьях и белых пиджаках.
Все так благостно, думает Арт, так по-американски.
Американцы везде: пьют пиво в баре, потягивают коку в кафе, большинство из них - это военные советники. Все в штатском, но военную выправку видно с первого взгляда: короткие стрижки, рубашки поло с коротким рукавом, джинсы, на ногах тенниски или до блеска отполированные армейские башмаки.
С тех пор как сандинисты взяли власть в Никарагуа, к югу отсюда, Сальвадор превратился в американское военное гетто. Американцы тут якобы для того, чтобы консультировать руководство сальвадорской армии в войне против партизан Фронта освобождения. Но главная их миссия - не допустить превращения Сальвадора в очередную костяшку домино, которая опрокинется, как в известном фокусе, в Центральной Америке. Так что тут американские военные, дающие советы и сальвадорцам, и контрас. Ну и, конечно, ковбои из Компании.
Агенты Компании тоже угадываются безошибочно. Правда, они одеты получше: на них дорогие костюмы, рубашки с открытым воротом, а не спортивная одежка с вешалок военных магазинов. Стрижки стильные: волосы чуть длиннее, чем требует современная латиноамериканская мода, а на ногах - дорогие ботинки, сшитые на заказ. Если вдруг увидите шпиона в теннисках, думает Арт, то это означает, что он только что с корта.
Итак, тут солдаты и шпионы, а также служащие посольства - эти могут быть или теми, или другими, а случается, и теми и другими. Но есть и настоящие дипломаты и чиновники консульства, которые занимаются ежедневными будничными вопросами - визами, потерянными паспортами и американскими ретрохиппи, арестованными за бродяжничество или употребление наркотиков. Атташе по культуре, секретари и машинистки, военные атташе, точь-в-точь похожие на военных советников, только что одеты респектабельнее.
Служащие посольства, прикрытые для приличия своей фиктивной службой, словно прозрачной вуалью, - на самом деле шпионы - ведут радиоперехваты сообщений из Манагуа, пытаясь уловить кубинский акцент или, еще того лучше, русский. Или работают "на улице", как они выражаются, встречаясь с информаторами именно в таких местах, как бар "Шератона", стараясь разнюхать, какой полковник на взлете, какой уже спекся, а какой, может, планирует очередной golpe - переворот, и обернется ли это худом или добром для Америки.
Итак, тут вам и военные, и шпионы, и посольские служащие, и посольские шпионы. Ну и, само собой, вездесущие бизнесмены.
Покупатели кофе, хлопка, сахара.
Покупатели кофе по виду совсем как местные. А как же иначе, думает Арт, ведь их семьи живут тут уже несколько поколений. У них небрежные повадки собственников страны - бар этот их, их и сальвадорских производителей кофе, с которыми они встречаются за ланчем в просторном патио. Покупатели хлопка и сахара больше похожи на типичных американских дельцов - эти сравнительно недавно возникли на сальвадорском пейзаже и еще не успели слиться с ним. Без галстуков им некомфортно, они чувствуют себя не совсем одетыми.
В общем, тут полно американцев и богатых сальвадорцев, а если и мелькают другие сальвадорцы, то это служащие отеля или агенты секретной полиции.
Секретная полиция, размышляет Арт. Это же оксюморон. Единственный секрет секретной полиции - умение бросаться в глаза. Арту, стоящему в вестибюле, вычислить их легко и просто: дешевенькие костюмы - паршивые копии костюмов богачей и, хотя они стараются походить на бизнесменов, загорелые обветренные лица campesinos. Ни один ladino Сорока Семейств ни за что не пойдет служить в полицию, хоть секретную, хоть какую, так что эти парни, приставленные наблюдать за передвижениями посетителей "Шератона", как ни старайся, похожи на фермеров, явившихся на свадьбу городского кузена.
Но, как известно Арту, задача секретной полиции в обществе - вовсе не растворяться в окружающей среде, а выделяться из нее. Чтобы все замечали их. Пусть все знают: Большой Брат всегда начеку.
И все берет на заметку.
Рамос отыскивает нужного ему копа. Они отправляются в комнату и начинают переговоры. Часом позже Рамос и Арт уже едут в особняк, где укрылся Тио со своей Лолитой.
Поездка из Сан-Сальвадора долгая, пугающая и печальная. В Сальвадоре самая большая плотность населения в Центральной Америке, и она растет с каждым днем. Небольшие деревушки с покосившимися хибарами заполонили, кажется, чуть ли не все свободное пространство вдоль дороги; наспех сооруженные киоски из картона, рифленой жести, фанеры, а то и попросту из срубленных веток, предлагают все на продажу людям, у которых денег мало или вообще нет. Продавцы атакуют их джип, когда видят на переднем сиденье гринго. Детишки бросаются к джипу, клянча еду, деньги на еду, деньги хоть на что-нибудь.
Арт едет не останавливаясь.
Ему надо добраться до особняка, пока Тио снова не исчез.
Люди в Сальвадоре пропадают постоянно.
Иногда до двух сотен за неделю. Захваченные отрядами смерти, они исчезают навсегда. А если кто-то задает слишком много вопросов про исчезнувших, то и он испаряется, будто не было.
Все трущобы третьего мира одинаковы, думает Арт: та же грязь или пыль, в зависимости от климата и сезона, тот же запах топящихся углем плит и открытых сточных канав, та же рвущая душу однообразная картина - голодающие ребятишки с раздутыми животами и огромными глазами.
Тут уж точно не Гвадалахара, где многочисленная прослойка зажиточного среднего класса смягчает контраст между богатыми и бедняками. В Сан-Сальвадоре совсем по-другому, думает он, тут трущобы лепятся рядом со сверкающими небоскребами, точно соломенные хижины средневековых крестьян у стен замка. Но только у стен нынешних замков патрулируют отряды охранников, вооруженные автоматами и пистолетами. А ночами охранники вырываются за стены замка, проносятся через деревни - на джипах, не на лошадях, как раньше - и устраивают кровавые побоища, бросая трупы крестьян на перекрестках и посреди деревенских площадей, насилуя и убивая женщин и расстреливая детей на виду у родителей.
Так, чтобы уцелевшие знали свое место.
Это страна убийств, думает Арт.
Сальвадор...
Да уж, тот еще Спаситель.
Особняк прячется между пальмами в сотне ярдов от побережья.
Поверх каменной стены, окружающей дом, гараж и домики прислуги, щетинится колючками проволока. Массивные деревянные ворота и будка охраны отгораживают подъездную дорогу от уединенного шоссе.
Арт и Рамос пригибаются, прижимаясь к стене в тридцати ярдах от ворот.
Стараясь укрыться от полной луны.
С десяток сальвадорских коммандос расставлены по периметру стены.
Потребовалось несколько часов бурных переговоров, чтобы добиться сотрудничества сальвадорцев, но теперь соглашение достигнуто. Они могут зайти и арестовать Барреру, доставить его в американское посольство или на самолете - в Нью-Орлеан, где ему предъявят обвинение в убийстве первой степени и тайном сговоре по распространению наркотиков.
Напуганного агента по недвижимости вытащили из постели и привезли в его офис, где он показал отряду коммандос схему особняка. Дрожащий риелтор изолирован до окончания рейда. Арт с Рамосом изучили схему и составили план операции. Но его следовало осуществить молниеносно, пока покровители Барреры в мексиканском правительстве не прослышали и не вмешались. И провернуть все следует чистенько: без шумихи и суеты, и уж конечно, никаких убитых сальвадорцев.
Арт взглянул на часы: 4:57.
Три минуты до часа "Ч" - начала операции.
Бриз доносит запах палисандра, напоминая Арту о Гвадалахаре. Верхушки деревьев видны над стеной, их лиловые листья кажутся серебристыми в ярком лунном свете. По другую сторону слышно, как мягко плещут о песок волны.
Идеальное местечко для влюбленных, думает Арт.
Ароматный сад.
Настоящий рай.
Что ж, будем надеяться, что рай вот-вот будет потерян, на этот раз навсегда, что Тио спит крепким сном, одурманенный сексом, в послелюбовном угаре, из которого его грубо выдернут. Перед Артом возникла картинка: Тио тащат с голым задом в фургон. Чем больше унижений, тем лучше.
Он слышит шаги, потом видит: охранник шагает в его сторону, небрежно шаря лучом фонаря - ищет затаившихся грабителей. Арт вжался в стену.
Ослепительный свет бьет прямо в глаза.
Охранник тянется к кобуре, но тут матерчатая удавка захлестывает ему шею, и Рамос отрывает парня от земли. Глаза охранника вылезают из орбит. Язык вываливается. Рамос опускает потерявшего сознание человека на землю.
- С ним все будет в порядке, очухается, - замечает Рамос.
Ну и слава богу, думает Арт, потому что гражданский мертвый может загубить и без' того ненадежное соглашение. Он смотрит на часы, стрелки показывают ровно пять, сейчас коммандос должны показать себя суперсолдатами. В эту секунду Арт слышит глухой взрыв - взрывчатка разносит ворота.
- Твой пистолет, - смотрит на Арта Рамос.
- Что?
- Пистолет лучше держать в руке.
Арт даже и забыл про этот чертов пистолет. Он вытаскивает его из наплечной кобуры и несется вслед за Рамосом через взорванные ворота в сад. Мимо домиков прислуги, где напуганные работники лежат на полу, коммандос держат их под прицелом автоматов. По пути к особняку Арт старается вспомнить схему, но адреналин стирает память, и он думает "Да к черту" и попросту мчится следом за Рамосом, тот бежит быстро и легко. Эспоза болтается у него на бедре.
Арт оборачивается, бросает взгляд на стену, где воронами примостились снайперы-коммандос, все в черном, их винтовки направлены на особняк, они готовы скосить всякого, кто попытается ускользнуть. Вот Арт уже у дверей особняка, Рамос сгребает его и бросает на землю: грохочет еще один взрыв, летят щепки - парадная дверь перед ними раскалывается.
Рамос расстреливает пол-обоймы в пустое пространство перед собой.
И входит в дом.
Арт следом.
Силясь вспомнить: а спальня, где же спальня?
Когда они врываются в дверь, Пилар садится на кровати, натягивает простыню на грудь и визжит.
Тио - Арт просто не может поверить своим глазам - прячется под покрывалом. Прикрывает им голову, будто маленький ребенок, который думает: "Раз я не вижу их, то и они не видят меня". В Арте кипит адреналин - он срывает покрывало, хватает Тио за шиворот, сдергивает с кровати и швыряет лицом вниз на паркетный пол.
Тио не с голым задом, на нем черные шелковые трусы, они скользят под коленом Арта, Арт прижимает Тио к полу, хватает его за подбородок, оттягивает назад голову так, что шея у того вот-вот сломается, и утыкает дуло пистолета в висок.
- Не убивай его! - кричит Пилар. - Я не хотела, чтоб его убивали!
Тио выдирает подбородок из руки Арта и, вывернув шею, оглядывается на девушку. В его глазах плавится бешеная ненависть, когда он выплевывает только одно слово:
- Chocho! (Сука!)
Побелев, девушка смотрит на него с ужасом.
Арт снова впечатывает Тио лицом в пол. По лакированному паркету бежит кровь из сломанного носа Тио.
- Пойдем! - зовет Рамос. - Нужно торопиться.
Арт выдергивает из-за ремня наручники.
- Не нужно никаких наручников! - с явным раздражением бросает Рамос.
Арт непонимающе моргает.
Потом до него доходит: если человек пытается бежать, но он в наручниках, его не убивают.
- Хочешь с ним тут разделаться, - спрашивает Рамос, - или там, на улице?
Вот чего он ждет от меня, сообразил Арт. Чтоб я пристрелил Барреру. Он решил, я потому и настоял на участии в рейде: чтобы прикончить Тио. Голова у него идет кругом: он понимает, что, пожалуй, все ждут от него того же. Все парни из наркоуправления. И Шэг тоже - тем более Шэг - рассчитывает, что он выполнит давний закон: убийцу копа не привозят в участок, его всегда пристреливают при попытке к бегству.
И Тио об этом знает. Он ровно, ядовито-провоцирующим голосом произносит:
- Me maravilla que todavia estoy vivo. (Удивляюсь, что я еще жив.)
Не удивляйся, не стоит, думает Арт, передергивая затвор.
- Date prisa, поторопись, - подталкивает Рамос.
Арт оглядывается на него: Рамос раскуривает сигару. Двое коммандос посматривают на Арта в нетерпеливом ожидании: чего это мягкотелый гринго до сих пор не сделал того, что давно следовало бы сделать?
Значит, весь план привезти Тио в посольство был фарсом, думает Арт. Показухой для дипломатов. Сейчас я спущу курок, и все поклянутся, что Баррера оказал сопротивление при аресте. Он схватился за оружие, и я вынужден был застрелить его. И никто не станет особо вникать в результаты медицинской экспертизы.
- Date prisa.
Но на этот раз слова эти произнес Тио. С досадой, почти скучно.
- Date prisa, sobrino. (Поторопись, племянник.)
Арт, схватив за волосы, приподнимает ему голову.
Арту видится изуродованное тело Эрни, валяющееся на обочине.
Он приближает рот к уху Тио и шепчет:
- Vete al demonio, Tio. (Отправляйся в ад, дядя.)
- Я тебя там встречу, - отозвался Тио. - Предполагалось, что это будешь ты, Артуро. Но я, памятуя о нашей дружбе, уговорил их похитить вместо тебя Идальго. В отличие от тебя я уважаю дружеские отношения, Эрни Идальго умер вместо тебя. А теперь давай. Будь мужчиной.
Арт жмет на курок. Какой тугой, оказывается; нажимать нужно сильнее, чем ему помнится.
Тио ухмыляется ему в лицо.
Арт чувствует присутствие абсолютного зла.
Власть пса.
Рывком он вздергивает Тио на ноги.
Баррера усмехается. Крайне презрительно.
- Что ты делаешь? - недоумевает Рамос.
- То, что мы и планировали. - Арт сует пистолет в кобуру и, заведя руки Тио за спину, защелкивает наручники. - Ну, пошел!
- Тогда я сам, - рубит Рамос. - Раз у тебя кишка тонка.
- Не в том суть, - возражает Арт. - Vamonos. (Пошли.)
Один из коммандос принимается натягивать черный капюшон на голову Тио. Арт останавливает его и шипит в лицо Тио:
- Смертельный укол или газовая камера, Тир. Думай про это.
Тио только улыбается в ответ.
Улыбается ему.
- Надевай капюшон, - приказывает Арт.
Капюшон натягивают на голову Тио и завязывают у ворота. Арт хватает Тио за сцепленные руки и ведет из дома.
Через благоухающий ароматами сад.
Где, кажется Арту, никогда еще так сладко не пахли палисандры. Сладко и тошнотворно, думает он про себя, точно ладан, запах церкви, запомнившийся ему еще с детства. Сначала запах был приятен, но через минуту от него уже поташнивало.
Поташнивает его и сейчас, когда он подталкивает Тио по направлению к автофургону, стоящему на улице. Но первое, что видит Арт, - наведенные на него дула винтовок.
Не на Тио.
На Арта Келлера.
Это солдаты регулярной сальвадорской армии, а с ними янки в штатском и отполированных до блеска башмаках.
Сол Скэки.
- Келлер, я предупреждал тебя: в следующий раз я просто буду стрелять.
Арт оглядывается, видит снайперов в полной готовности на стене.
- В сальвадорском правительстве случилось маленькое расхождение во мнениях, - объясняет Скэки. - Но мы все урегулировали. Прости, приятель, но мы не можем позволить тебе забрать Барреру.
Пока Арт тщится сообразить, кто это "мы", Скэки кивает, и двое солдат-сальвадорцев сдергивают капюшон с головы Тио. Не удивительно, что этот ублюдок улыбался, думает Арт. Не сомневался, его конница где-то неподалеку.
Солдаты выводят Пилар. Сейчас на ней пеньюар, но он больше подчеркивает, чем скрывает, и солдаты откровенно пялятся на нее. Когда девушку проводят мимо Тио, она в голос рыдает:
- Прости!
Тио плюет ей в лицо. Солдаты держат ее руки за спиной, и она не может стереть плевок. Слюна течет по щеке.
- Я тебе этого не забуду, - грозит Тио.
Солдаты ведут Пилар к автофургону.
- И тебе тоже, - поворачивается Тио к Арту.