Подсадной - Андрей Кивинов 16 стр.


Пленник, судя по гардеробу, не принадлежал к сливкам буржуазного общества. Замызганная фланелевая рубашка, выгоревшая матерчатая жилетка, лоснящиеся от грязи джинсы и коричневые туфли со сбитыми каблуками. Небритый лик, печальный взгляд. Коля, хоть и не был сторонником теории Ломброзо, но по характерной морде соседа, словно срисованной с книги "Приключения питекантропа", понял, что свитер на полу все-таки не валялся. Уверенности добавляли бледно-голубые наколки уголовной направленности на пальцах правой руки.

Пассажир по инерции пару раз саданул ногой по двери, вновь матюгнулся и, не рассматривая интерьер камеры, сразу плюхнулся на скамью рядом с Колянычем и вытянул ноги. Чувствовалось, что посещение подобных мест для него не в диковинку.

- С-суки потные! В "браслетах" на кичу! В СС такого не позволяли!..

От мужчины несло табачным перегаром, чесночной колбасой и свежевыпитым коньяком. Именно коньяком. Либо коньячным бренди - Коля, как человек, в прошлом неравнодушный к алкоголю, легко угадывал первопричину выхлопа, как Холмс определял сорт табака по пеплу. Сейчас-то он практически не употреблял - во-первых, врачи не рекомендовали в связи с травмой ума, а во-вторых, просто некогда. Торговать пылесосами в нетрезвом виде - первый шаг в финансовую пропасть.

- Хер им, а не статья! - Не представившись, мужик принялся доказывать соседу несостоятельность обвинения. - Рамка не звенела, на кассе меня не приняли. А что потом было - судью не колышет!

Коля пожал плечами, мол, его проблемы трудящегося интересуют не очень.

- Ну скажи, разве я не прав? - Сосед настойчиво навязывал Коле диалог.

- Послушайте, - поморщился Коля, - мне нет никакого дела до вашего свитера.

- Да если б он мой был! Голяк полный! Беспредел!.. Им "палки" нужны, а я крайний! Так любого можно!.. Вот тебя за что?

- Дорогу перешел в неположенном месте.

- Не, мужик, дело твое, не хочешь базарить, не базарь, но ты просто рассуди - купил Ирке, ну, бабе своей, духи на именины. Заплатил по чесноку - две сотенных. Выхожу за рамку - валяется пакет. Вот ты бы не поднял? Поднял! Все бы подняли! Раскрываю - там свитер. Видать, обронил кто-то. Хотел на кассу вернуть, а толстуха-кассирша вой подняла, словно потерпевшая. "Украл, украл!!!" Цирики магазинные подбежали, в оборот взяли, ментовку вызвали. Типа, свитер этот сраный шесть косарей стоит! Объясняю им - я человек честный, копейки чужой в рот не возьму. А эти и слушать ничего не хотят! На весь универмаг кипеж подняли! И вот доказывай теперь, что не колбаса! Я и спрашиваю - это справедливо? За чужой кусок тряпки новый срок? Ладно б за свой!

- А что, был старый? Срок?

- Да какая разница? Что было, то прошло! Искупил. Блин, Ирка ждет, а мне даже не позвонить. Обидится. Ты не позвонишь, когда выйдешь? Предупреди, что здесь, а то ведь решит, что к своей бывшей сбежал!.. Хотя… не надо. Она тоже хороша, утром истерику из-за поллитровки закатила. Сама выжрала, а на меня валит. Черти, курево отобрали. Эй, снимите "браслеты"! Больно же! Руки занемели!

- Угомонился? - раздался голос извне.

- Да.

Сержант открыл камеру и освободил пленника от оков, но не от плохого настроения. Пленник напомнил про адвоката:

- Положняк, однако. Имею право.

- Вот и имей! Хоть сзади, хоть спереди, - помощник захлопнул дверь.

Мужик вернулся на скамью и продолжил ныть про несправедливость и отсутствие счастья в жизни. Потом представился:

- Меня Колей звать. Николаем то есть.

- Вадим, - в свою очередь назвался Коляныч, чтобы не показаться невежливым. Обидится еще и ухо откусит. От подобных типов с багажом статей всего можно ожидать.

- Давно здесь?

- Не очень.

- Чего нерадостный такой? Срок корячится? - не без участия поинтересовался магазинный вор.

- И не один.

- Серьезная статья или так - бакланка?

- Серьезная. Как атомная война.

- Ты не подумай чего, - почесал приплюснутый нос сосед Коля, - я просто в таких делах опытный, а ты, Вадик, гляжу, первоход. Пособить могу.

- Почему это первоход?

- Глаз-алмаз. Может, конечно, в ментовке и не впервой, но на зоне точно не был. Зона отметину оставляет.

Коляныч молча кивнул головой, потом переспросил:

- А ты, стало быть, не первоход?

- Ну, есть такое дело. Оступился, как в лагерной характеристике написано. Три раза. Но здесь со свитером у них не прокатит. Вчистую выйду. Я теперь грамотный. Так что, ежели какой совет дать, не стесняйся - подскажу. Лучше всякого адвоката. Они только деньги тянут. Или привет кому передать. Я по-любому соскочу, ничего у ментов нету. А ты, главное, не колись. Всегда успеешь. Вот слушай. Меня в девяносто пятом на хате прихватили. Охрана. С козла одного решил должок снять, ну и подломил ему дверь. А она на сигнализации. Прямо на выходе меня и приняли с вещичками в руках. Считай, все - семилетка в перспективе, с учетом прошлых заслуг. Но обломилось у оперсосов. Соскочил.

- Как? - искренне заинтересовался Коляныч.

- Как в шахматы переиграл. Они ж на два хода вперед думать не умеют. Особенно молодежь. А опытных здесь сейчас и не осталось. Разбежались все в коммерцию. Так и так, говорю, моя хата - не отрицаю. Они, как водится, давай на "глухари" раскручивать - нет ли за тобой еще квартир. Я в открытую загружаю - хат больше нет, но если хотите - возьму. Мне один хрен максимум влепят, а вы мне за это условия в "Крестах" обеспечьте, с бабой свиданку устройте на уличной.

- Где? - переспросил Коляныч.

- На уличной. Проверка показаний на месте по-ихнему. Оперсосы и повелись. Давай мне адреса обворованные называть. Я на протокол штук пятнадцать взял. Потащили на уличную, с понятыми, с адвокатом, с экспертом. Тут я и дал реверс - ни хрена не помню, с обстоятельствами и числами путаюсь, короче, явно на себя наговариваю. А на суде и вообще заявляю - никого не грабил, менты били-угрожали, заставили оговорить, сами адреса назвали, в том числе и тот, где меня поймали. Зашел, мол, в подъезд нужду справить, гляжу, дверь сломана, заглянул - а тут охрана. Вещички мне в руки сунули - и в машину.

- И что, прокатило?

- Еще как! Ну какой идиот по доброй воле будет себе пятнадцать эпизодов на шею вешать? Короче, полная оправдаловка. - Сосед нагнулся к Колиному уху и шепотом добавил: - Так что, старик, не сомневайся. Помогу. Ну, кому привет передать?

Выхлоп коньяка и противное амбре дешевой колбасы заставили Коляныча брезгливо поморщиться. "Свежее дыхание не облегчает понимание".

Свежесть дыхания. Стоп. Свежесть. Товарищ, как сам утверждает, опытный. И вряд ли пошел бы на дело бухим. Да и не на что ему коньячок трескать. Он свитер умыкнул, чтобы на выпивку раздобыть. И кто ж его тогда коньячком угостил? В универмаге? Или в милиции? Это тебе, мужичок, для снятия нервного напряжения. И колбаски закусить. "Welcome". Нет. Не угощают здесь, это не ресторан. А его угостили. И уж больно быстро он начал услуги предлагать. Практически с порога, словно цейтнот у него. И про подвиги собственные рассказывать. Опытные никогда не рассказывают, потому что стукачей боятся. Если только…

Сами не стукачи.

"Компания "СУКИН и СЫН" предоставляет опытных специалистов для конфиденциальных услуг! Внедрилинг и шпионинг! Подсадной утинг! Две тысячи лет на рынке, гарантия качества, полная анонимность, умеренные цены, постоянным клиентам скидки. Звоните! Мы всегда где-то рядом!"

Коляныч покосился на соседа. Тот с улыбкой и собачьей преданностью смотрел ему в глаза и ждал ответа. Вонял коньячком с колбаской. Что ж, святое дело перед "подсадкой" сто граммов принять для уверенности и спокойствия. Сам по первости, по неопытности, принимал.

"Ну ты, с-сука. Стукач поганый, гнида казематная!"

Коля вдруг почувствовал приступ головокружения и тошноты. Словно оказался в центре вращающейся мусорной кучи, кишащей крысами и тараканами. И тошноту вызвал не только запах изо рта заботливого соседа. Ему захотелось со всей дури приложиться кулаком по этой пещерной харе, схватить за волосы - и по стене, по стене!.. И еще мало будет! Сволочь подсадная! Ну я тебе сейчас!.. Кончайте свои тяги, козлы! Обложили стукачами!

Момент! "А сам-то ты кто, на секундочку? И что, вообще-то, тут делаешь?.. Как "что"?! Я из пистолета стрелял, меня и… О-о-о, товарищ, да вы позорно лукавите! Кто ж тебя стрелять отправил? Не надо ля-ля. Несолидно, уважаемый…"

Коля сплюнул на каменный пол.

Как иногда приятно посмотреть на себя со стороны. Столько удивительного и неожиданного вдруг обнаружишь. Это ведь ты рядышком сидишь. Во всей красе и великолепии. Смотри, любуйся, радуйся. И имечко у него твое, хотя звать его наверняка не Колей. В морду дать хочешь? Дай. Свою и разобьешь.

Поэтому лучше познакомься с коллегой, представься, объясни ему, что не рекомендуется есть и пить в кабинете у опера перед "работой", не следует с порога помощь предлагать и авторитета из себя строить, ибо сидящий может оказаться еще более авторитетным, и останешься ты не только без материального вознаграждения, но и без зубов. Ты многому можешь научить. А он, чувствуется, из начинающих. Вот и поддержи молодежь, а не плюйся под ноги! Передай опыт и мастерство! Он ведь доброе дело делает! Правильное! С криминалом борется. Так же, как и ты. Или ты Штирлиц, а он говно? Нет, так не бывает. Или оба Штирлицы, или оба…

Кто ты сейчас в его глазах? Вадик Сыроежкин - торговец огнестрельной смертью. Отсюда и пляши. А когда спляшешь, обнимитесь и хором спойте песенку про "секунды" или "боль мою". Дежурный с помощником от восторга окаменеют и останутся памятниками на века.

Но в рожу-то ему дать хочется! Ох как хочется, еле сдерживаюсь. Надо ж, с каким подходцем, пес.

Погоди, не торопись. Вдруг ты ошибаешься?! Не суди обо всех по себе, как предок говорил. Вдруг он не стукачок, а честный фраер? Подумаешь, коньяком пахнет! Может, в буфете универмага стопку маханул и колбасой заел. А что помощь предлагает - так человек душевный.

- В хате впадлу плеваться, - мягко просветил вор, - не делай так больше. Братва не поймет.

"Не учи ученого, чепушила", - хотел ответить Коляныч, но вместо этого тихо прогундосил:

- Хорошо, не буду.

"Помощь предлагает? Привет передать? Что ж, это можно. Заодно и проверим, каким богам ты служишь. Но только аккуратно, чтоб не оскорбить подозрениями честного человека".

- А тебя точно выпустят?

- А куда им деваться? Ну максимум на пару суток в ИВС запрут.

- Куда? - прикинулся валенком Коляныч.

- В изолятор. КПЗ по старому. До тюрьмы там сидят… Ты меркуй быстрее, меня вот-вот сдернут, а назад я вряд ли вернусь.

Коля изобразил на лице глубокие раздумья. Мол, прикидывает, стоит ли доверяться. Стоит ли рассказывать едва знакомому человеку, где зарыты семейные сокровища. Ладно, доверюсь. Пускай копает.

- Слушай, - скороговоркой зашептал он, - я сам из Москвы, здесь по делу. Привез кое-что… А нас на сделке прихватили. Сдала какая-то гнида. Но основной товар пока не нашли.

- Наркота, что ли?

- Нет, но тоже статья. Короче, если меня посадят… В Москве, в камере хранения на Казанском остальное. Позвони одному человеку, пусть заберет. Код и номер ячейки я скажу. Запомнишь?

- И не такое запоминал…

"Не сомневаюсь".

Коля назвал первый пришедший в голову номер телефона и такой же несуществующий код. Пускай в Москву едут, бомбят ячейку на Казанском вокзале.

- Человека звать Джабраил, скажешь, что от Вадика.

- Чечен, что ли?

- Нет, якут. Просто родился в Дагестане.

Никакому Джабраилу никто звонить не будет. Какой смысл, если код и ячейка есть? Поэтому можно хоть телефон приемной президента дать.

- Лады, сделаю, - с плохо скрываемой радостью пообещал мужик и тут же переспросил: - Больше ничего не надо?

- Передай Джабраилу, - Коля стыдливо опустил глаза в пол и с нежностью в голосе продолжил: - Что я по-прежнему люблю его. Пускай дождется, что бы ни случилось. Обязательно дождется. Я не переживу.

Сложно передать словами игру чувств второго Коли, отразившихся на его уголовном лице. "К кому меня подсадили?! К петуху поганому?!.. И такие люди торгуют оружием! Куда катимся?!" Но, с другой стороны - контракт есть контракт. Клиентов не выбирают.

- Если через три дня не забрать, дверь откроется автоматически, товар пропадет. Мне тогда кранты, - поник головой любовник Джабраила и чуть не заплакал.

- Не волнуйся, позвоню, - отодвинувшись от Коляныча, мрачно пообещал товарищ и тут же громко крикнул: - Алло, гараж! Когда со мной разберутся?! Или предъявляйте, или выпускайте!..

Видимо, это была условленная фраза. Дверь тут же распахнулась, и сержант, ткнув пальцем в магазинного вора, приказал:

- Ты! На выход!

Вор, не попрощавшись с "голубым" соседом, покорно сложил руки за спиной и покинул камеру.

- А меня когда? - напомнил Коляныч.

- Не созрел пока.

Конечно, не созрел. Надо "засланца" внимательно выслушать, план составить.

Коля уже не сомневался, что мужик был подсадным.

"Ну что, посмотрел на себя со стороны? Понравилось? Жаль, по душам с ним не поговорил. Не спросил, глядя в честные очи: Что ж тобой движет? Зачем? Не за рюмку же коньяку и колбасу? И вряд ли идею. Значит, более высокие материи вроде компромата. Или будешь работать, или обнародуем".

Коля стянул пиджак и попытался разогнать им оставшийся после мужика запах. Но запах не исчез - кроме глазка в дверце, камера не имела источников свежего воздуха. Да если б и имела. Запах засел намертво.

Н-да, настроение-то не кошерное. Даже про отсутствие Виталика забыл и про грозящий срок.

Сволочь ты, Коляныч, сволочь, как ни назовись. Хоть разведчиком, хоть конфидентом. Штирлицем или Шараповым. "Барабан" поганый.

Был бы ты лучше слесарь
Или какой-нибудь сварщик,
В крайнем случае милиционер,
Но только не барабанщик…

Прав, ох прав покойный Аркаша Северный!.. Что ж ты делаешь? Чем твой сын гордиться будет? "Мой папа - герой-ударник!" - "Что, шахтер?" - "Нет, стукач". Заканчивай людей на кичу отправлять, заканчивай. Пока не поздно. Разок уже икнулось.

Не пора ли завязывать с затянувшейся бондианой? Ищи романтику в другом месте. Уже седина на затылке, а в детстве задница играет, в смысле - наоборот. Обойдутся без тебя спецслужбы Ее Величества. Пускай сами внедряются и камерную вонь нюхают. Каждый должен заниматься своим делом. Торгуешь пылесосами, вот и торгуй. Да, работенка без выкрутасов, без адреналина, однообразная, зато без переживаний, зато не позорная. Не можешь сам завязать - к психотерапевту сходи, их сейчас на каждом углу. "Понимаете ли, у меня весьма необычное увлечение, и я хотел бы от него полностью или частично избавиться…"

Увлечение. Коля вдруг вспомнил, как год назад сидел в камере под одним студентом. Юношу, как и его сейчас, прихватили с оружием. Правда, не с пистолетом, а с гранатой. И точно так же студент попросил передать привет друзьям. После переданного привета Виталик предотвратил взрыв жилого дома. Хотели некие хорошие люди одного зажиточного товарища ликвидировать незатейливым способом - взорвать его дом. Вместе с остальными, невинными жильцами. Чтоб власти на чеченских боевиков подумали. "Вон они что в Москве творят, а теперь и до Питера добрались…" И взорвали бы, если б не Коляныч. Тротил ждал условного сигнала с брелока.

Сколько в доме народа? Человек двести, не меньше. Мучили тебя тогда угрызения? Наоборот, гордился собой, когда по ящику объявили, как ФСБ взрыв предотвратила… Грудь колесом! И с Виталиком тогда бутылек раскатали за спасенные души. Виталик грамоту получил и премию. А ты глубокое моральное удовлетворение и кожную сыпь. И даже не особо расстраивался, когда некоторые газеты написали, будто никакого взрыва не планировалось, а ФСБ решила создать себе дешевый пиар, подкинув невинному студенту гранату.

Или мужика вспомни, который, вернувшись домой, нашел в комнате жену с перерезанным горлом. Его, естественно, сразу в оборот. Мотив имелся - разводились, имущество делили, причем почти все убитой отходило. Кровь на одежде, алиби никакого. Местные опера уже наверх отрапортовали, что "мокруха" раскрыта, гонца за пузырем послали, отметить. Следователь постановление о задержании выписывал. Но повезло мужику, что в тот вечер от РУБОПа Виталик дежурил и тоже выехал на происшествие. А приехав, засомневался и Коляныча выдернул. Давай, поработай под мужиком хоть часок. Убедиться для себя - он, не он? Коляныч поработал. Вышел из камеры и твердо выложил - не он. Не сыграть так. Отвечаю. Мужика, конечно, в ИВС отправили, но копать дальше стали. И нашли настоящего убивца. Новый женушкин хахаль оказался. Виталик говорит, муженек плакал, когда из изолятора выпускали. Не верил ни хрена, что разберутся. И теперь вопрос - набил бы он Колянычу рожу, узнай, что тот наседка? Вряд ли. Наоборот, поляну выкатил бы, а то и все имущество неподеленное отдал.

А сейчас что? В чем ситуация изменилась? Да ни в чем! Просто перемена мест. Только в отличие от математики итог почему-то другой.

Все, хватит! Созрел! Сейчас из этой переделки выкручусь, и аллес! Пылесосы ждут. Три дня, кстати, потерял с этими комбинациями - целых шесть демонстраций. Сколько бы заработал!

А все-таки интересно, кто же нас сдал?.. В смысле - их. Святослава Святославовича и Андрея Антоновича.

…Минут через сорок один из задержавших его молодых людей открыл дверь:

- Подъем. По коридору и налево.

"Знаю", - хотел сказать Коля, но промолчал.

Его привели в бывший кабинет Вяземского. От старого интерьера сохранился только сейф да детектор лжи - слесарные тиски. Как символ правды. Да, пожалуй, мелодия, непроизвольно закрутившаяся в голове: "Джонни, о-е…" Альма-матер. Начало большого пути. С кем я тогда работал? С ангелом, срывавшим серьги. Это не забудешь, как первую любовь. Интересно, где он сейчас? Сидит или уже вышел?

- Падай, - указал на шаткую табуретку старший борец с расхитителями оружия. И после того как Коляныч упал, задал вполне ожидаемый и совсем не оригинальный вопрос: - Ну что, вольный стрелок, нам рассказывать или ты сам?

- Наверное, лучше вам, - выбрал Коляныч, решив не открывать карты раньше времени. Кто знает, что это за господа? Вдруг "оборотни"? Когда затеют бить, откроюсь.

- Да нам-то несложно, - начал нагнетать младший, - только после этого и отношение к тебе другим будет. Со всеми вытекающими. И втекающими.

- Понимаете, я и рад бы. Но не совсем понимаю, что вы от меня хотите. Я художник, утром приехал из Москвы, выбирать натуру на Финском. Там очень необычный пейзаж - с одной стороны Кронштадт, а с другой завод, у нас такого не встретишь. Очень колоритно. Полная эклектика - история и современность… Вдруг вижу, у камней лежит предмет, похожий на пистолет. Я плохо разбираюсь в оружии, в армии не служил. Думал, зажигалка. Китайская. Потерял кто-то. Их сейчас много в ларьках. Поднял, стал рассматривать, а тут… В голову ударили. Больно. А меня нельзя бить по голове. Операцию делали. Видите, шрам?

- Сейчас еще ударим, художник. Остальные что там делали? Тоже натуру выбирали?

- Я не спрашивал, - продолжал валять дурака Коляныч, - но, возможно, у них было свидание… Там укромное место, людей мало… Удобно.

Назад Дальше