- Точно. А в чем дело? Он звонил какому‑то нехорошему человеку?
- Нет, нет, - успокоил его Барский. - С этим все в порядке. Нас интересует, как он к вам попал?
- Как он ко мне попал? - повысил голос Гоготишвили. - Черт возьми, этот Лифшиц приперся сюда и купил у меня машину. Дурак чертов!
- Дурак? - переспросил Ермилин.
- Конечно! Я годами ждал, когда же кто‑нибудь оттащит эту рухлядь. Ездить она не могла, да и передние колеса были разодраны в клочья. На кой черт она могла понадобиться?
- Что это был за автомобиль, Вано‑джан? - спросил Барский.
Гоготишвили опять разлил чачу.
- Обычный старый чехардак. Немецкий. За это время я кое‑что от него приспособил по хозяйству.
- Я имею в виду марку.
- Ах, это. Теперь таких больше не делают. Он еще с довоенных времен у меня. Эта марка "Хорьх", и вначале он был сделан по заказу самого Гитлера. Потом его привезли Сталину. Но ему машина не понравилась, брони на ней не было. И он отдал его Берия. А тот ее переправил в Абхазию, чтобы она его возила, когда он наезжал. А когда его шлёпнули, ее купил мой дядя…
Барский задержал дыхание и потом медленно выдохнул. Все сходилось. Правда, он боялся, что картина, которая в конце концов сложится, может оказаться очень простой и вполне невинной. Он знал, что и раньше Лифшицу доводилось разбирать старые машины на запчасти. Если уж человеку так не повезло, что он стал владельцем "хорьха", то кое‑какие запчасти ему явно не помешают.
- Хорошо, - сказал он, - еще один вопрос напоследок. Лифшиц поставил на эту машину новые покрышки, прежде чем отбуксировал ее?
- Никто ее никуда не буксировал, - серьезно сказал Гоготишвили. - Он просто сел на эту штуку и поехал. Я ему говорил, что она не поедет, а он только ухмыльнулся и говорит: "Она сделана для того, чтобы ездить", - поковырялся в ней, и она‑таки поехала!
Хотя Гоготишвили настаивал, чтобы они выпили с ним еще по стаканчику, они уехали.
- Спасибо. Заеду как‑нибудь на чачу, Вано. - Попрощался с ним Ермилин.
Тот расхохотался.
- Идите к черту, капитан!
* * *
Местный "Мулен Руж" располагался на окраине соседнего поселка - дискотека с баром и казино. Вокруг стояли с полсотни мотоциклов и машин, группки молодежи стекались к монументальному зданию бывшего Дворца Культуры местного пивзавода. При мысли о том, что внутри его может встретить еще и местный стриптиз, Барского передернуло. Однако пронесло.
Внутри в кромешней тьме, изредка прорезаемой сполохами прожекторов и мигалок, содрогалось в конвульсиях поколение, избравших пепси. Походя поймав одного из эпилептиков за раскрашенный гребень на бритой голове, Ермилин притянул его к себе и проорал что‑то на ухо. Тот ткнул пальцем в угол и, отпущенный на свободу, вновь принялся исполнять ритуальную пляску команчей, вышедших на тропу войны.
Спица оказался тощим блондином с сухими узкими губами, весь затянутый в черную кожу с металлическими заклепками. Примерно так же были выряжены трое его друзей и четверо девушек, которые, сидя на лавках поодаль от танцплощадки, уси‑ленно накачивались портвейном "Казачья пристань" и джин‑тониками из банок.
Ермилин тихонько свистнул и, когда блондин поднял глаза, поманил его пальцем.
Парень выбрался из‑за лавки, подмигивая и ухмыляясь своим друзьям. Засунув большие пальцы за пояс брюк, он вразвалочку направился к ним. Несмотря на худобу, это был крепкий, жилистый малый, и Барский подумал, что приличная встряска пошла бы ему на пользу.
Они вышли на улицу и подошли к "форду".
- Садись сзади, Санёк, - спокойно сказал Ермилин.
Спица нагло ухмыльнулся и поскреб свой щетинистый подбородок.
- Я бы предпочел что‑нибудь поинтереснее, командир.
- Шевелись, или я тебе глаз на джинсы натяну, - сказал Ермилин, не повышая голоса. - Итак, скучно тебе жить на белом свете без нас, - констатировал он, потянувшись и открывая заднюю дверцу.
Парень посмотрел на него, пожал плечами и подмигнул своим, которые сгрудились на ступенях Дворца.
- Об чем речь на этот раз?
- Делай, что тебе говорят, и все будет в порядке, - сказал Ермилин, выезжая на улицу. - Думаю, самое время заглянуть к тебе и сверить кое‑какие номера.
- У меня на всё есть бумаги, - тупо сказал Спица. Он сунул сигарету в рот. Руки его дрожали.
- И на то, что ты Митричу на той неделе крыло ровнял, тоже есть? - ухмыльнулся Ермилин. - Может, у тебя и квиточек есть на те поллимона, которые ты с него содрал? Налоговая ну очень тобой интересуется, юноша.
- Поллимона, говорите? - переспросил Барский. - За одно крыло? Ну, бизнесмен… - Он пристально взглянул на Спицу и понял, что тот, что называется, готов.
- Ладно, говорите, что надо, - сдавленно пролепетал он.
Машина медленно двигалась к центру города.
- Вот и расскажи нам о своей дружбе с Фимой, владельцем роскошного трофейного "хорьха". Мы знаем, что пару недель назад ты с ним снюхался и провернул одно дело… Мы хотим знать, чем вы с ним занимались и что стало с автомобилем.
- И это все?
- Все, Санька. Да не трясись ты, машина его, не угонная, тут все в порядке. Пока, вроде, все по закону. Нас пока просто интересует что это за птица и чем промышляет.
Спица затянулся и выкинул сигарету в окно.
- А я ничего и не знаю, начальник.
- Ты не представляешь себе, сколько всего можно вспомнить, посидев пару недель в СИЗО, Санёк.
- Это‑то я знаю, - поспешно ответил парень. - Я ведь не вру. Я даже не знал, как его звали. Вы говорите Фима, значит, Фима. Он подкатился ко мне и сказал, что у нас общие знакомые по Байк‑клабу. Я кое‑кого из байкеров московских знаю. Он предложил мне три сотни баксов только за то, что он на сутки арендует мою мастерскую с инструментами и пикап. Он заплатил деньги вперед, а раз у меня нет пока работы, на остальное мне наплевать.
- И это все? - резко спросил Барский. - Он просто арендовал на денек твою мастерскую? И ты не подглядывал в окно, чтобы посмотреть, чем он там занимается?
Спица рассмеялся.
- Да нет у меня в мастерской окон.
- Давай все‑таки взглянем, - предложил Барский.
Ермилин заехал в проход между домами и остановился у обшарпанного дома с облупившейся штукатуркой. В стене были ворота, а рядом маленькая дверь.
- Открывай, Санька, - распорядился Ермилин.
Выключатель был рядом с дверью. Спица зажег свет, и они вошли в мастерскую. В помещении примерно десять на десять метров стояли верстаки, токарный и сверлильный станки, на стелажах лежали инструменты и различные приспособления, на цепях висел мотор. На балках висели дверцы, бамперы, крышки капотов.
- Значит, он пришел вот сюда, сделал свое дело и ушел, - констатировал Барский. - У него было две тачки. Два "хорьха". Так?
- Да. У него их было два, и один этот гад оставил здесь. По крайней мере, он бросил здесь достаточно деталей, чтобы собрать его, если это, конечно, кому‑то понадобится, - Спица показал на кучу деталей в дальнем углу. - Что мне теперь с этим металлоломом делать - ума не приложу.
Барский узнал знаменитые фирменные фонари, бывшие отличительной чертой "хорьха". Там же лежали ржавый радиатор, капот, часть рамы, колеса, оси.
- Набор "Сделай сам", - пробормотал про себя Барский. - Или, может быть, "Разбери сам"? И все это он сделал за ночь?
- Да, я думаю, - ответил Спица. - Или чуть дольше. Это было в субботу, а все воскресенье я на рыбалке отрывался и сюда не заходил. Когда я открыл мастерскую в понедельник, все это валялось как попало.
Барский некоторое время бродил по гаражу. Он взглянул на замасленную схему сборки заднего моста, нашел фонарик и занялся осмотром деталей разобранного "хорьха". Он попытался сообразить чего здесь не хватает. Насколько он мог судить, недоставало двух‑трех узлов. Он вспомнил фрагмент фильма, где автомобиль лежал в разобранном виде на полу гаража Лифшица, и попробовал вспомнить, как выглядят недостающие узлы.
- Знаете что, Олег, доставьте меня как можно быстрее к вертолету, - сказал он, направляясь к выходу.
- Эй, а что со мной! - закричал им вслед Спица.
- Порезвись пока, - бросил ему Ермилин. - Радуйся. что тебе выпал последний шанс стать честным человеком.
Он круто развернул машину и включил сирену.
- Не представляю, что вы смогли выяснить, глядя на эту кучу утиля.
- Может быть, это и бред, - ответил Барский, упираясь в приборную доску, когда автомобиль резко свернул за угол, - но в одном я уверен. Мы должны найти Лифшица как можно скорее. Я имею в виду, найти его, пока он еще жив.
Глава десятая
- Я пришел к тебе с приветом, - сказал Барский. - Когда у тебя день рождения? У меня есть подарок. И не требую ничего взамен.
- Бойтесь греков с подарочком за пазухой, - отозвался майор Зацепин, глядя в окно, по которому стекали дождевые потоки. - Ты уверен, что твоя фамилия все же не Ламврокакис?
- В жизни не был в Греческом зале. - Барский содрал обертку с новой пачки сигарет и полез за куревом. - Я дарю тебе свежераскрытое убийство.
Зацепин откинулся на стуле и всплеснул руками.
- Неужто? Я хотел, чтобы оно было в подарочной упаковке. С розовым бантиком. Я понимаю, что на это уйдет масса оберточной бумаги.
- Вчера в адвокатской конторе Резо Долидзе уложили одного молодого человека. Прямо на глазах охваченного ужасом свидетеля. Я имею в виду себя.
Зацепин хихикнул, порылся в пачке сообщений, выудил нужное ему и пробежал его глазами.
- Тут есть кое‑что интересное. Пару дней назад ты, сидя в этом же кресле, предложил мне информацию, не претендуя на вознаграждение. Был упомянут Слизняк, потом всплыли имена Сашки Крота и Мишки Бубона. По стечению обстоятельств, меньше чем через двадцать четыре часа Мишку нашли в Яузе, он плавал вниз лицом. Я надеюсь, что когда‑нибудь найду там и тебя, плавающим лицом вверх. Все‑таки разнообразие. Хотя, опасаюсь, что утонуть тебе не суждено. Тебе на роду написано помереть в воздухе.
- Итак, ты не рад моему подарку? - поскучнев, спросил Барский.
- Нам убийство урки погоды не делает. Если хочешь знать, завтра мы его все равно спишем на мафиозную разборку. У нас должно быть определенное количество нераскрытых преступлений, иначе нам урежут бюджет, неужели не понятно? - Зацепин выпил воды из горлышка графина, и поставил его на подоконник. - К тому же все молчат, как обычно. Резо утверждает, что Бубон пошел пообедать и не вернулся. Крот и Гершкович подтверждают это.
- В результате чего их благодарят за готовность сотрудничать со следственными органами и говорят, чтобы они шли себе с Богом и больше не грешили, - добавил Барский со смешком.
Зацепин снова рухнул на свой стул и принялся изучать его лицо.
- Странная вещь. Когда Мишку выудили из воды, у него обнаружили множество ссадин, синяков и выбитую коленную чашечку. А нос его выглядел так, будто его двинули "демократизатором".
- Остается найти человека с дубинкой.
- Когда мы забирали его, то поначалу решили, что он в маске. Однако, когда присмотрелись, выяснилось, что кто‑то врезал ему промеж глаз.
- Опять?
Зацепин не обратил на него внимания.
- Теперь, глядя на твою физиономию, я, как эксперт, могу определить побои двухдневной давности и разбитую губу. Мне для этого не нужно даже обращаться к врачу.
- И я не обращался. Впрочем, может, я и впрямь напрасно притащился. Пойду домой, прилягу.
- Сидеть! - окрысился Зацепин. - Послушай, Валера. Попал в дерьмо - сиди и не чирикай. Ты приходишь и вешаешь на адвоката убийство его же собственного телохранителя. Затем мы устанавливаем, что все они втроем были избиты до полу‑смерти, а одного еще и пришили. Теперь приперся еще и ты, тоже избитый. Так что же, черт возьми, произошло? Ты что, отправился побеседовать с Резо, держа Мишку перед собой?
- А что тебе даст, даже если ты будешь знать? У тебя на руках покойник. Можешь называть это мафиозной разборкой. Его кореши, придуриваются, а ты вместо того, чтобы бросить их в кутузку, отпускаешь их.
Зацепин встал и прошелся по комнате, время от времени бросая мрачные взгляды на Барского. Тот казался вполне довольным собой.
- Предположим, что мы здесь просчитываем события больше, чем на один ход вперед, - коротко сказал Зацепин. - Допустим, что в данный момент лучше не просто раскрыть ерундовую разборку внутри банды, а дать им погулять на свободе, а потом добиться крупного выигрыша. А Бубона, старикаша, нам все равно не оживить. Да и не следует этого делать, даже если бы смогли. Тех, кто это сделал, мы можем прихватить в любое время.
- Быть по сему, - вздохнув, сказал Барский, встал и направился к двери.
- А ну сядь, черт бы тебя побрал! - заорал Зацепин. - Тебе‑то какого черта нужно?
- Не обращай внимания. Это касается одного дельца, которым ты не будешь заниматься, и я не могу тебя за это винить. Я просто хотел тебе помочь, чтобы тебе в дальнейшем не пришлось открывать дело по еще одному трупу.
- Ну? - Зацепин пнул стол ногой. - Кто на этот раз?
- Для начала кандидат физмат наук, лауреат всех мыслимых премий Ефим Моисеевич Лифшиц. - Барский бросил окурок сигары в корзину. - Может, и еще кто‑то.
- Милиция плевать хотела на Лифшица, пока он не стал нашим клиентом. Официального заявления об угрозе его жизни нет? И прекрасно. Обращайся с этим к Коржанову и Сияпину.
- Хорошо, - снова поднялся Барский.
- Сядь! - лицо Зацепина побагровело. - Кто еще?
- Резо, конечно. - Барский с интересом наблюдал, как от брошенного им окурка в корзине для бумаг начинался небольшой пожар. - Слизняк уже отмечен. Черная Рука уже воткнула булавку в куколку, очень напоминающую нашего доброго адвоката.
- Почему ты так думаешь?
- У тебя в корзине пожар, - сказал Барский.
- Боже всемогущий, дай мне силы! - выдохнул Зацепин, посмотрел на Барского, потом на корзину, схватил графин и вылил его в корзину.
- Ты хотя бы его сначала открыл, - заметил Барский, подождав, когда поток проклятий у его друга несколько иссяк.
Зацепин сдерживался из последних сил. Наконец он снова рухнул в свое кресло, достал из ящика стола милицейскую дубинку и аккуратно положил ее на стол.
- Барский, выслушай меня внимательно. Или ты станешь вести себя прилично, или я покажу тебе, что я делал, когда был дружинником в нашем добром старом университете. - Он поднял дубинку. - А теперь… Выкладывай всё и начистоту.
Барский пожал плечами.
- Да и выкладывать особенно нечего. Я собирался поговорить с Резо. Он изо всех сил пытался перекупить "хорьх" у Лифшица, и я хотел узнать почему. Сашка и Мишка попытались мне воспрепятствовать в этом, и у нас возникла небольшая размолвка. Ну, и когда Мишка побежал сказать Резо, что я пришел, Резо занервничал и застрелил его. Откровенно говоря, я думаю, что это была случайность, и в предумышленном убийстве его можно будет обвинить только в крайнем случае.
- Ты это видел?
- Видел.
- Сашка Крот тоже был там?
- Да, но в виде тела. Он перед этим получил удар по голове неизвестным нам тупым инструментом. Я думаю, что Резо потом сказал ему, что это я ухлопал Мишку.
- Я кажется, догадался о каком тупом инструменте идет речь, - проворчал Зацепин, глянув на его ободранные кулаки и потянулся к телефону.
- Куда ты собираешься звонить?
- Я собираюсь прихватить эту парочку по подозрению в убийстве. Заодно и тебя, как особо важного свидетеля, если ты и дальше будешь доводить меня.
- Подожди! Я пришел вовсе не за этим.
- Да? - остановился Зацепин. - Что же тебе конкретно нужно?
- Сначала дай мне досказать. После этой легкой перепалки за мной на "каблуке" приехала пара рассыльных, которые отвезли меня на ассамблею ложи. Там были и Гершкович, и Казиев, но я не разобрался, кто из них король, а кто кардинал. Кроме того, там были Резо и Сашка Крот. И вот в ходе нашей беседы всплыли интересные вещи.
- Ну? - заинтересовался Зацепин.
- После того, как Мишка получил свое, Резо выложил мне кое‑что из своего загашника. Он признал, что оказывал давление на Лифшица, чтобы заставить того продать автомобиль, и что делал он это по поручению Гершковича. Гершкович и Казиев очень хотели узнать, зачем я разыскиваю Лифшица. Так мы походили вокруг да около и в конечном итоге выяснилось, что существует несомненная связь между тачкой Лифшица и тем давним золотым делом. Казиев практически признал, что Гришка Насос, когда его пришили, выполнял его задание.
- Вот черт, - пробормотал Зацепин. - А ведь это дело числится за нами, Барский. У меня хватает своих забот, чтобы еще впутываться в дела ФСБ. Можно составить целую телефонную книжку имен из тех, с кем имел дело Казиев. Единственный очевидный факт, связывающий Лифшица с убийством, это то, что жмурика нашли в квартире его девушки. Когда мы его найдем, то, конечно, зададим ему и этот вопрос.
- Не исключено, что для этого тебе понадобится Юрия Лонго. Для вызывания духов из астрального мира.
- Да? Ну‑ка, выкладывай все остальное.
- Остальное проходит не по твоему департаменту, - сказал Барский. - Но я вчера съездил на юг. Одним из тех, кто участвовал в захвате золота, оказался шофер дамочки, которой принадлежал в то время "хорьх". Во время нападения машина была у него, но пока я не знаю, использовали ли ее в этой операции. У меня это вызывает сомнения - слишком уж этот автомобиль бросается в глаза. Этот шофер сразу после ограбления попросил дамочку позвонить его дяде и пригласить его на "рыжики". Как я думаю, племяннички этими рыжиками и подавились. Наверное дядя решил их сначала убрать, а после поискать рыжьё. Но племянники оказались гораздо смышлёнее, чем они предполагал, и ухитрились хорошенько припрятать золото. Абстрагируясь от этой темы скажу еще, что Фима Лифшиц купил еще один "хорьх" сразу же после того, как уехал из города. Он поставил на него две новые покрышки. А потом он на денек арендовал мастерскую и разобрал его до основания. Зачем он это сделал, свидетель не ведает.
- Подробности, Барский.
Барский достал конверт из кармана и бросил его на стол.
- Это копия отчета, который я приготовил для Сияпина. Просто, чтобы доказать ему, что всегда готов сотрудничать.
- Ты имеешь в виду, что всегда готов вмешиваться не в свои дела.
- Это уж как тебе угодно.
- Вернемся к золоту. Почему ты думаешь, что Лифшица собираются убить? Прежде всего, я сомневаюсь, что кто‑то действительно ищет его, чтобы убить.
- Прежде всего, ты должен предположить, что существует определенная связь между его автомобилем и ограблением, и в чем бы эта связь ни заключалась, именно здесь лежит разгадка того, куда девалось золото. Во‑первых, прежде чем восстановить автомобиль, Лифшиц разобрал его до винтика, из чего можно заключить, что он нашел то, что нужно Казиеву. Поначалу за этим ничего не последовало. Но фотография автомобиля появилась в журнале, и Казиев каким‑то образом увидел ее. Он, естественно, захотел вернуть автомобиль, но в то время он сидел без гроша.
- Это было раньше. А теперь он катается как сыр в масле.