- Ага, - теперь Барский представил себе, что такое Резо Долидзе. Адвокат мафии, буфер между любыми уголовными сторонами, находящимися в состоянии конфликта. - Ты не знаешь, он не интересовался старыми коллекционными автомобилями?
Пузырь хрюкнул.
- У него и обычного‑то автомобиля никогда не было. Он хоть и мультимиллионер, но живет, как нищий, чтобы никто не позавидовал.
- Может, он имел дело с одним евреем по имени Лифшиц? Фима Лифшиц?
- Он может иметь дела с кем угодно, но я ошивался по казино и твоего еврея знаю. Игрок и бабник еще тот. У него тут недавно была одна кобыла из кордебалета, пока она не впуталась в неприятное гавнецо с наркотой.
- Резо не смог уладить?
- Пойми меня правильно, Валёк, все что делает Резо, он делает в рамках закона. Поэтому ему так много и удается.
Барский вздохнул и еще раз приложился к бутылке. Ему начало казаться, что пришло самое время перекусить. После омара, который был у него на ужин, прошло уже три часа.
- Ну, ладно. Только учти, что между Лифшицем и Резо протянулась какая‑то ниточка. У Лифшица записаны его имя и номер телефона. Поспрошай у людей.
- Какого черта, Валё, почему я? Ты хочешь узнать, так почему бы тебе самому и не позвонить? Телефон Резо у тебя есть.
- Он может не захотеть разговаривать со мной, - Барский закурил. - Загляни в "Трубу" и скажи бармену, что я велел дать тебе сто баксов на расходы.
- Если я что‑нибудь раздобуду, ты первым об этом узнаешь. Позвони мне сюда, ладно? Как я понял, сотня в день?
- Пока я не отменю заказ. Договорились, Пузырь.
Барский положил трубку.
Он не сомневался, что исчезновение Фимы Лифшица исключительно дело его собственных рук. Либо Лифшицу прищемили хвост, и он решил залечь под корягу, либо он уже тайком эмигрировал.
Ну, ничего. Скоро ему еще раз прищемят хвост. На этот раз это сделает лично он, Барский.
С бутылкой в руках, содержимое которой ощутимо сокращалось, Барский бродил по квартире и неожиданно натолкнулся на пачку нераспечатанных писем, лежавших на самом виду на проигрывателе. Он кинулся на кухню и поставил чайник на плиту.
Вскоре чайник начал посвистывать, Барский вторил ему.
Глава четвертая
Подержав письма над паром, он одно за другим стал открывать их. Три он сразу же отложил. Все они были от коллекционеров автомобилей. Один из них хотел взглянуть на "хорьх", двое других предлагали свои услуги по продаже восстановленных автомобилей. Еще одно письмо было из английского научного журнала и касалось дискуссии на актуальные проблемы чего‑то там такого, в чем словарный запас Барского оставался бессильным. Потом ему подвернулись счета из компании сотовой телефонной связи и рекламные листовки.
По подсчетам Барского, всего за месяц было сделано около сорока телефонных звонков на общую сумму два миллиона четыреста тысяч рублей. Из них с десяток звонков на добрые девятьсот тысяч были сделаны в один день по коду 903 уже после исчезновения Ефима. Звякнув куда надо, Барский выяснил точный номер абонента (тоже сотовой связи) и его имя: Иван (или все же Вано?) Гоготишвили.
Сияпин и Коржанов утверждали, что свидетельств того, что Лифшиц добрался до Питера, не было. Может быть, и не было, но вот звонил же он какому‑то незнакомцу по имени Вано уже после своего исчезновения.
Очевидно, будучи растяпой в личных делах, Ефим был большим педантом в общении с государством. Он из него вытягивал все, что мог. Вероятно, родной завод оплачивал ему расходы на автомобиль, потому что среди бумаг Барский нашел и чеки автозаправочных станций, последние сведения поступили из фирмы "Rezina" в тот же день, что был указан на чеке сотовой компании. Указывалось, что Лифшиц заплатил за две покрышки по сто двадцать три "у.е." за каждую, плюс НДС. Барский засунул бумаги в карман и решил, что надо будет включить в свою программу поездку по Ленинградке.
Конверты он бросил на стол, не потрудившись снова их заклеить.
И только он собрался уходить, как в дверях появился мужчина с блестящей лысой головой и наставил на него здоровенный пистолет. Барский сразу же остановился и аккуратно поднял руки вверх.
- Очень хорошо, - похвалил его пришедший. - Осложнения нам ни к чему.
- Господи, да кому они вообще нужны? - отозвался Барский.
Мужчина шагнул в комнату, ногой захлопнул за собой входную дверь и пристально посмотрел на него.
- Вот тупица, - сказал он коротко. - Мог бы и раньше догадаться, что застану здесь именно вас. Ведь вы Барский?
- Да, такова моя фамилия. Поговаривают, что таков же и образ жизни. Кстати, зачем вам нужно направлять на меня эту штуку? - Барский не спускал глаз с незнакомца. Тот был невысок, но коренаст, с шеей борца. Лысину обрамлял венчик седоватых волос. Нос у него был пуговкой, на лице невинное выражение. Но вот глаза производили совершенно другое впечатление. Полуприкрытые тяжелыми веками, под густыми и неожиданно черными бровями, они говорили, что этот человек имеет непосредственное отношение к органам, во всем мире считающимися "компетентными".
Револьвер отправился в кобуру под мышкой, а в руке у него появилась красная книжечка‑удостоверение.
- Меня зовут Василий Петрович Игнатов. Я работник службы безопасности некоего предприятия…
Барский опустил руки.
- Это вы следили за квартирой Наташи Малютиной прошлой ночью?
Тот уныло кивнул.
- Как тот кот, что караулил мышиную нору с другой стороны. Если бы нас было двое, можно было бы перекрыть заднюю дверь, и, глядишь, что‑нибудь и получилось бы.
- По тому, как складываются дела, - сказал Барский с симпатией, - вы ожидаете, что мальчик Фима появится здесь сегодня. Как насчет остограммиться?
Игнатов провел рукой по лысине.
- А закусь у него есть? А то у меня с самого с ранья росинки маковой во рту не было. Вообще‑то нам уже сказали, чтобы мы полностью положились на ФСБ и не мешали им работать. Но мы‑то знаем, что родное гэбэ переменилось только на словах. Начни вы применять к нему свои спецметоды ведения допросов, и весь проект можно считать загубленным. А на нем держится весь завод.
- В старые времена оборонные заводы доверяли госбезопасности приглядывать за своим персоналом.
- Так то ж когда было! - присвистнул Игнатов. - А нынче нам предоставили полную самостоятельность. Придумываете что‑нибудь новенькое - получите госзаказ и выходите на экспорт. А сели в говно - не обессудьте, можете клепать сковородки и грильницы. Так что мы тоже присматриваем за своими кадрами.
Барский пригласил его на кухню, достал из холодильника початую бутылку "Абсолюта", банку оливок и, разлив водку в стаканы, протянул один Игнатову.
Тот опрокинул стакан и, с удовлетворением крякнув, принялся за оливки. Он уселся верхом на стул и бросил взгляд на стопку конвертов.
- На черта вам понадобилось их отпаривать, если вы не собирались снова их заклеивать?
- Я поначалу думал заклеить, а потом решил, что не стоит. Их уже отпарили и склеили до меня. Да и уж больно мерзкий вкус у клея.
- Особенно после водки, - согласился Игнатов. - Было что‑нибудь интересное?
Барский решил поделиться информацией в надежде получить что‑нибудь взамен.
- Сюда после исчезновения хозяина пришли счета за телефонные звонки. Сотовая уточнила, откуда он звонил, поскольку принимали его по областной сети. Чуть ли не из Бологого.
- Черт, это я знаю. Он был также в Клину.
- Да? - Клин находился на полпути между Москвой и Тверью. - Это точно?
- ФСБ подняло всех ментов в городе и области отсюда и аж до Питера, чтобы проверить заправочные станции. Но их не так‑то легко проверить. Там же никакой отчетности. Многие работают в четыре смены и пока найдешь сменщиков, которые вспомнят этот допотопный автомобильчик, пройдет уйма времени. Так вот, Лифшиц заправился в Клину в день своего исчезновения, а на следующий день - отметился в Вышнем Волочке. Там же ему выписали штраф за стоянку в неположенном месте. Квитанция так и осталась неоплаченной.
- Но вы‑то ищете его здесь.
Игнатов пожал своими массивными плечами.
- Здесь его можно ждать с таким же успехом, как и в любом другом месте. По крайней мере, здесь, в городе, у меня есть связи. Если хотите знать мое мнение, то я думаю, что наш парниша припрятал где‑то свою машину, потому что уж больно она заметная. Нанять такси или купить какую‑нибудь "копейку" за полштуки или занять ее на время у приятеля несложно. Кроме того, есть еще автобусы и самолеты.
- Но сейчас его ищут по всей стране.
- Естественно. Но только теперь. Он же нам такие истерики закатывал по поводу того, как он, дескать, устал от постоянной слежки. Сволочь какая! Вся страна не устала, а он, видите ли, устал! - Совершенно искренне возмутился он. - Ну и наши посчитали во сколько обходится круглосуточная слежка за ним - и прослезились. Вот и получилось, что наше юное дарование смылось за неделю до того, как его начали искать. А до этого он мог делать все, что ему заблагорассудится.
- Его правда, никто не видел?
- Точно. Никто. - Игнатов допил стакан и печально посмотрел на пустую бутылку. - У него там еще не осталось этого добра? Да, и кстати, может, сухарики найдутся?
Барский нашел новую бутылку и разлил ее по стаканам. Игнатову он налил, не жалея.
- Вы ведь не случайно появились здесь именно сегодня. Вы знали, что здесь кто‑то есть.
- Я плачу одной старушке напротив по чирику в день, чтобы она держала меня в курсе, - язык Игнатова начал слегка заплетаться, и ему не удалось закурить сигарету с первого захода.
Барский поднес ему горящую зажигалку и спросил, глядя в глаза:
- Что будет, если вы найдете Лифшица?
Игнатов глотнул и пожал плечами.
- Н‑не знаю. М‑мне велели найти его. Может быть, его посадят. Дай‑то Бог. Мы вложили в его сраные ракеты киеву тучу бабок, и государство не потерпит, чтобы всякие, вроде этого Сруля Мордухаевича, валяли с ним дурака.
- Насколько я знаю, планы правительства не зависят больше от господина Лифшица, - резко сказал Барский. - Мне сказали, что его допуск к работе с секретными материалами был ограничен несколько месяцев назад, а теперь он вообще лишен его. Вам не удастся даже отвести его на рабочее место. Если они захотят его уволить, им придется встретить его у ворот завода, потому что дальше его не пустят.
- Да ну!? - выдохнул Игнатов и, моргая своими маленькими глазками, уставился на Барского.
Барский подлил водки в его стакан и продолжал:
- Давай‑ка начистоту, дружище. Ты его ищешь потому, что он нужен лично тебе. Как и лично мне.
- Действительно? - неубедительно прозвучало в ответ.
- Так получается. Ты возглавляешь службу безопасности на заводе. Другими словами, командуешь вахтерами на воротах. Допусками персонала занимается первый отдел, ФСБ и еще несколько работников секретных служб. - Барский придержал свой стакан у рта, видя по выражению лица Игнатова, что он попал в точку. - Когда Лифшиц не вышел на работу, тебя послали узнать в чем дело. Найти его не удалось. Тогда этим делом занялись другие. Но ты продолжаешь выслеживать его. Чего ради?
- А что, разве есть закон, запрещающий делать это?
- Есть закон, запрещающий убийство, - холодно ответил Барский.
- Ну, ты, бляха‑муха… - Игнатов начал подниматься из‑за стола.
Барский наклонился и толкнул его в кресло.
- Заткнись и слушай. Если бы я поделился своими соображениями с Зацепиным или с ФСБ, тебе бы сейчас было жарко. Пока что ты - единственный известный нам человек, находившийся неподалеку от квартиры Наташи, когда там прикончили Насоса. Ну, и что ты на это скажешь, отставная ментура?
Игнатов сделался красным, как рак. Подавшись вперед, он заорал на Барского:
- Слушай, ты, курва!.. Ты что, намекаешь на то, что я прирезал этого гондона? Я хоть человек и не молодой, но из тебя эту дурь выбью!
Барский небрежно ткнул его пальцем в основание горла. Хватая воздух ртом, толстяк рухнул в кресло. Барский снова наполнил его стакан, улыбнулся и сказал:
- Выпей. Разве я сказал, что думаю, что это твоих рук дело? Если бы я так думал, ты был бы уже в другом месте. Я просто опасаюсь, что тебе запретят заниматься этим делом. А именно этого и следует ожидать.
Игнатов с ненавистью взглянул на него.
- Хорошо. Но если ты попробуешь выключить меня из этого дела, мы еще посмотрим кто кого. - Он залпом осушил стакан. - На самом деле, мне плевать на твоего Лифшица. Ты знаешь такого Ризвана Казиева? По глазам вижу, что слышал о нем. Ну, так вот. Похоже, что он интересуется Лифшицем. А мне от Казиева надо кое‑что получить.
- Что, например? - Барский вспомнил, что в ходе допроса Наташи Зацепин и Коржанов упоминали как имя этого бывшего мафиози, так имена и других отборных представителей уголовного мира.
Игнатов положил на стол свои мощные кулаки и начал:
- Все это началось примерно тридцать лет назад. Я работал тогда в ментовке. Казиев был тогда такой крупной фигурой, что мог в этой деревушке делать все, что хотел. Короче говоря, однажды в городе произошло то, что было дружно обозначено, как "ограбление века". Бронированный автомобиль, перевозивший из Гохрана на ювелирный завод слитки золота на сумму около четырехсот пятидесяти тысяч баксов (еще тогдашними!), исчез по дороге, и четверо парней смылись с грузом. Тридцать с лих…ем кило груза. Дело немедленно стало известно Брежневу, и тот возьми и брякни: такого в нашей стране быть не может. Потому что не бывает. Нас всех поставили на уши…
- Помню‑помню, и нас тоже, - закивал Барский. - Я тогда только в армию призвался, нас всех на дороги кинули.
- Пару дней спустя мы взяли одного из этих придурков, но это и было всё. Мы узнали, что ребята были с Кавказа, а из этого априорно выходило, что все они связаны с Казиевым. Вот так.
- Документально участие Казиева в этом деле установить не удалось?
- Конечно, нет! - заорал Игнатов. - Он в это время рыбу ловил на Селигере. С ним был капитан из рыбнадзора и помощник районного прокурора. Казиев никогда не подставлялся. Для этого были другие, калибром поменьше.
- Ребят, которых вы взяли, не удалось разговорить?
- А они все отправились ногами вперед, - с отвращением сплюнул Игнатов. - Конечно, Казиеву пришлось не сладко. Но в те дни с государством шутить было опасно. Его вызвали куда надо и допросили с пристрастием. Но он все отрицал. Конечно же он немедленно поднял все свои связи, но его уже ничто не могло спасти. Если сам Брежнев интересовался ходом следствия… Короче, мужика надо было засадить, и будь он святее папы римского его засадили бы, это у нас умеют. Ему предложили на выбор "полную катушку" или пулю при побеге, и он выбрал первое.
- А он не собирается снова забираться наверх?
- Может, и собирается. Но теперь ему приходится начинать с самого начала. С той поры ведь много воды утекло. Москвой заправляли и чечены, и грузины, теперь вот вообще на районы поделили. Трудно сейчас вернуть былое влияние, не воюя ни с кем. Когда он сел, его организация развалилась, а всякая шушера устроила драку за то, что осталось. Вот он и оказался без гроша в кармане.
- Если не считать целого состояния в золотых слитках, до которых он, вполне возможно, никак не может добраться.
Игнатов закурил следующую сигарету.
- Думаю, что золото все же у него, или он, по крайней мере, знает, где оно. Я уже сказал, что в то время ничего не происходило без ведома Казиева. Тех, кто думал иначе, находили мертвыми. Или вообще не находили.
- Фиме Лифшицу в то время было семь или восемь лет, - сказал Барский. - Ты думаешь, он тоже усомнился в святости этого пророка?
- Не городи херню, - ответил Игнатов. - Единственное, что я знаю, это то, что Казиев сейчас живет как вполне обеспеченный человек. Я даже не знаю, есть ли связь между ним и Лифшицем. Но крутые ребята, похоже, связанные с Казиевым, крутятся вокруг Лифшица. Вот и я решил покрутиться.
- Зачем? Ты же больше не милиционер.
- Дело так и не было закрыто. Знаешь, старик, я никогда ни у кого не брал ни копейки, понимаешь? Те, кто брал, живут припеваючи, а я, как ты сказал, караулю ворота. - Он смял сигарету и еще раз глотнул из стакана. - Ну, ладно. Мне доставит некоторое удовлетворение найти эти деньги. Кроме того, я уточнил, они уже сейчас считаются кладом. А, значит, там есть еще двадцать пять процентов вознаграждения.
- Ну, вот, - сказал Барский, - теперь я тебя понимаю. - Он разлил остатки водки по стаканам. - Ну, давай на посошок.
Глава пятая
Барский ждал, стоя за кулисами. Софиты грели немилосердно. Наконец свет погас, зрители начали пробираться между рядами кресел, а миниатюрная девушка с летящей походкой и темными блестящими волосами до плеч, которые колыхались при каждом ее шаге, устремилась за кулисы. Худой мужчина в очках с толстой оправой и в наушниках перехватил ее и указал в его направлении.
- Это вы Барский? Здрасьте! - она протянула совершенно сухую руку, хотя целый час перед этим жарилась в свете юпитеров. - Пошли поговорим, пока я буду снимать грим.
Ее гримуборная была совершенно крошечной. Ирина скрылась за ширмой, и оттуда донесся шорох. Вечернее платье, в котором она была во время передачи, упало на пол. Она выскочила из‑за ширмы в тесно облегающем ее халате и скрылась за дверью. В течение секунд тридцати он слышал шум текущей воды, после чего она снова появилась, снимая с вешалки красный трикотажный костюм. Барский забился в угол, чтобы не оказаться затоптанным.
- Две минуты пятьдесят две секунды, - сказал он, не скрывая восхищения, когда она отложила губную помаду. - Вы можете открыть курсы и заработать целое состояние.
Она рассмеялась, показав маленькие белые зубки.
- Будь я одна, я бы еще и волосы побрила там, где надо. А вы кто, господин Барский?
- Что‑то вроде следователя. Скажем так, человек, который разыскивает другого человека.
- Мой друг из одной газеты сказал, что вы - владелец ночного клуба. Время от времени. Он также намекнул, что вы порой занимаетесь секретными делами на очень высоком уровне, и жутко хотел разузнать, что у вас ко мне за дело.
- И что вы ему сказали?
Вообще‑то у Барского было врожденное, идущее со времен "застоя" чисто профессиональное неприятие прессы. Просто всю жизнь ему внушалось, что госбезопасности надо держаться подальше от газетчиков. Лично сам он не имел ничего против газет, но сейчас ему не очень хотелось, чтобы журналисты крутились под ногами, пытаясь связать исчезновение Лифшица и убийство Насоса.
- Я предположила, что вы, может быть, имеете в виду предложить мне чистую пионерскую дружбу.
- Славная идея, - ухмыльнулся Барский.
Она смерила его взглядом своих черных глаз.
- Вы предпочитаете, чтобы ваши женщины были высокого роста?
- Я люблю своих женщин любого роста.
- Мой знакомый упомянул о вашей белокурой любовнице царственного вида. Мне показалось, я уловила в его голосе то ли зависть, то ли скрытое желание. Поскольку с этой темой мы покончили, чем мы займемся теперь?
- Мне бы хотелось поговорить с вами о Лифшице и посмотреть фильм, который вы сняли, но так и не смогли использовать.
- Сюда. Мы сможем прокрутить его на видаке в лаборатории.