* * *
Валерий сосчитал пустые бутылки и сравнил с ворохом денег, лежавших в кассе. Затем он взял за шиворот обоих временных барменов и затащил их в свою маленькую контору. Вслед за ним туда же прошел и Сеня. Барский пихнул обоих к стене и запер дверь.
- Выкладывайте все и забудем об этом, - предложил Барский. Его глаза горели.
- Что ты о себе воображаешь? - начал один из них сердито, потирая следы от его пальцев на шее.
- Детки, не считайте себя крутыми "хопрами", а нас - обманутыми вкладчиками. Я хочу, чтобы вы вернули деньги, - вежливо объяснил Барский.
- А не фиг тебе права тут качать, - ответил второй бармен. - Хочешь, я на тебя Солнцевскую мафию напущу? - Он украдкой взглянул на партнера и отвел глаза.
- Он весь вечер штаны поддергивал, - сказал Сеня.
- Снимайте штаны, монсеньор, - приказал Барский.
- Ничего у тебя из этого не выйдет, - запротестовал бармен. - Заплати мне, сколько полагается за смену, а завтра у тебя будут разборки с нашими ребятами.
Он даже не успел заметить, как Барский двинул ему в солнечное сплетение. Бармен согнулся пополам, судорожно глотая воздух. Барский ухватил его за пояс. Ремень лопнул. Послышался треск рвущейся ткани. Брюки скользнули вниз. Барский сдернул трусы, и деньги посыпались на пол. Развернув парня лицом к стене, он со всего размаху ударил его ногой по заднице. С воплем тот врезался в стену.
- Подними деньги и давай их сюда, - приказал Барский.
Придерживая брюки одной рукой, бармен начал собирать деньги с пола.
- Триста сорок пять баксов. Неплохо, если бы получилось, - сказал Барский. - Ну! - повернулся он ко второму.
Тот, не говоря ни слова, снял полусапожки и потряс их. К прежним Барский прибавил еще пятьсот пятьдесят долларов, передал деньги Сене и сказал: - Вы, пташки, можете лететь. Запомните и другим расскажите тоже. Мы уважаем мафию, но не любим мелких пакостников.
* * *
Он проводил Ирину до машины, и она объяснила ему, как доехать до ее дома. Вскоре Барский заметил, что позади, в полуквартале от него появились фары. Автомобиль держался сзади и не делал попыток обогнать его, хотя дорога была пустынна. Он остановился, когда Барский притормозил перед домом Ирины.
- Я бы пригласила вас на чашечку кофе, но моя соседка сегодня дома и уже спит, - сказала она с вежливой, но твердой улыбкой.
- Тогда в другой раз, - отозвался Барский. - Мне сейчас предстоит встреча.
- Что?
- За нами следили. - Он полез рукой в кобуру, но с запозданием вспомнил, что оставил пистолет Марине. Пожав плечами, он оставил руку под пальто и направился к поджидавшему его автомобилю, "линкольну" последней марки.
- Не стреляйте, Барский. Я согласен жениться на вашей дочери. - В "линкольне" вспыхнул свет, и Барский узнал Бориса Баторина. Известный на весь город профессиональный игрок был в смокинге и шляпе. Когда он улыбнулся, то стал похож на дружелюбную лошадь. Баторин был один.
Барский опять пожал плечами и полез в машину.
Глава шестая
- Я видел, как вы сидели с этим небесным тихоходом, и решил, что нам надо перекинуться парой слов, прежде чем начнутся недоразумения.
Барский наблюдал за лицом Баторина. Баторин был игроком со стажем и не позволял себе дешевых трюков.
- Какие у нас могут быть недоразумения? - поинтересовался Барский.
- Лично я считаю вполне серьезным недоразумением потерю восемнадцати штук.
- Чтоб я сдох, но я не должен тебе ни копейки.
- Правильно, Валерий Николаевич. Зато именно столько был должен мне Фима Лифшиц.
- Насколько я в курсе, это так.
Баторин покачал головой, и на его лошадином лице появилась печальная улыбка.
- Не хочешь ничем поступиться, Валера.
- Мне нечем поступаться. Я не знаю, где сейчас этот гондон. Я знаю только, что мне очень бы хотелось это выяснить, а затем я готов переквалифицироваться в бармены или снова засесть на Лубянке, что в принципе одно и то же.
- Это точно? - быстро спросил Баторин.
- Да что б я сдох, в натуре.
- Говорят, Валерий Николаич, за тобой числятся дела и похуже.
- Таких, как этот жидёнок, я прикрывал. Было дело.
Баторин пожал плечами.
- Раз ты так говоришь…
- Я слышал, у тебя была встреча с операми Зацепина и с фээсбэшниками. У них сложилось впечатление, что ты не очень беспокоишься о Фимкиных долгах, - Барский прикурил от автомобильной зажигалки.
- Раньше этот мальчик меня не подводил.
- Но на этот раз ты забеспокоился, хотя перед нашими сделал красивую мину.
Баторин рассмеялся.
- Нет. Мне просто стало интересно. Между нами говоря, я эти долги уже продал за семь косых. Одиннадцать штук, правда, потерял, зато сохранил остальное.
- Так, так, - согласился Барский. Интересно, подумалось ему, кому понадобились эти долговые расписки и зачем. Он потянулся и подумал, что неплохо было бы сейчас прилечь. - Полагаю, это произошло в течение последних двух дней?
- В начале месяца.
- Три недели назад Лифшиц еще был в городе.
- Вот поэтому я сейчас им и озабочен. - Баторин облизал сигару и зажег ее. - Я не хочу, чтобы возникло впечатление, что между мной и им что‑то не в порядке. Даже косвенно. Это плохо влияет на дела.
- Кто скупил его расписки?
- Если бы я знал, то не сидел бы здесь с тобой.
- Какой‑то совершенно посторонний человек? - с улыбкой спросил Барский.
- Почти, - серьезно ответил Баторин. - Слизняк. И разумеется, не для себя. Но правила игры не позволяют спрашивать у Резо, кого он представляет.
- Мне этот Резо уже на слух попадался, - заметил Барский. - А кроме того, всплыло и имя некоего Казиева. Между ними есть связь?
Баторин покачал головой.
- Если и есть, то не прямая. У Резо всюду знакомства. И у Ризвана кругом связи.
Барский помолчал некоторое время.
- Логически рассуждая, любой может прийти к выводу, что кто‑то скупил расписки Лифшица, чтобы прижопить его.
- Мне это тоже приходило в голову. И если это так, то мне очень не хочется думать, что меня использовали, чтобы на‑пугать этого дурачка и заставить его прятаться, пока не уляжет‑ся пыль. Пойми правильно, мы - игроки, наше дело - работать с азартными чуваками, грести с них бабло, исправно платить свою долю в мусоровку, мафии, ну и в остальные места. Но когда орда фээсбэшников начинает шерстить все казино, бары, притоны с рулетками, совершать облавы и нервировать порядочных людей - поверь мне, не хер нам все это усралось?! Я сейчас выступаю от имени серьезных людей - мотали мы в душу все эти бабки, только оставьте нас в покое! Сколько надо отстегнуть, мы отстегнем, но на хрена же ломать нам бизнес, грёб вашу мать! - Чувствовалось, что Баторин всерьёз разнервничался.
- Но вокруг чего она поднялась, эта пыль? - спросил Барский. - Отчего гавённый игрочишка вдруг стал предметом столь острой заботы мафии? Или у тебя эти восемнадцать штук последние?
Баторин снова улыбнулся и включил зажигание.
- Валерий Николаевич, если бы я знал, отчего все это произошло, я, возможно, перестал бы так беспокоиться. Можете мне поверить, я и все мои коллеги только и мечтаем о том, чтобы все это уладилось к обоюдному удовольствию, и если вы согласитесь принять от нас скромный презент тысяч этак в пять гринов…
- Мелко плаваете, киса, - ухмыльнулся Барский, похлопав его по плечу, и вылез из машины. - Фрайера мы найдем, не сомневайтесь, но все‑таки вам следует постараться и разузнать, кто сделал заказ Слизняку.
Он вернулся в гостиницу, пытаясь угадать, спит ли уже Марина.
Она еще на спала.
* * *
Барский лениво тыкал вилкой в остатки завтрака, состоявшего из небольшого бифштекса из вырезки, четырех яиц, полной джезвы кофе и двух кусков кремового торта.
Он рассматривал колыхание верхушек деревьев в лесопосадках и кипень ломающегося льда вокруг пристани и пытался разобраться в свалившихся на него проблемах.
- Наташа, в разговорах с тобой Фима упоминал такого Вано Гоготишвили?
Наташа оторвалась от созерцания струйки дыма, поднимавшегося над сигаретой.
- Не думаю. А что?
- Кем бы этот Вано ни был, Фима звонил ему на следующий день после своего отъезда из Москвы. Кроме того, он купил две покрышки в Клину. - Наташа и Марина, не прерывая его, выслушали рассказ о происшедшем в квартире Лифшица. - На "хорьхе" надо было менять покрышки?
- Нет, - ответила Наташа. - Он совсем недавно купил особые покрышки по триста долларов за штуку.
- Может быть, это и не важно. Может быть, - сказал Барский, поднимаясь. - Самое время начать тревожить добрых людей.
- Барский, сколько нам еще сидеть в этой дыре? - спросила Марина, изучая в зеркальце, насколько хорошо наложена губная помада. - Мне морально тяжело выкладывать по триста баксов в день, когда у нас есть собственное жилье, и довольно неплохое.
Барский потер щеку.
- До тех пор, пока я не выясню, почему Насоса пришили в квартире у Наташи, лучше держаться в тени. Хотя бы из уважения к тем, кто с такой легкостью убивает боевиков мафии.
- Я не смогу там больше жить, - негромко сказала Наташа.
- Конечно. Почему бы пока не поискать себе что‑нибудь другое? Просто снять какую‑нибудь квартирку. По крайней мере, вам будет чем заняться.
- А чем ты будешь заниматься тем временем? - спросила Марина. - Выяснять, кто такой этот Гога… как его там?
- Гоготишвили. Этому следу уже две недели. Прежде все‑го, мне нужно выяснить в городе пару вещей. И начну я с человека по имени Резо и по кличке Слизняк.
Он расплатился за завтрак и остановил такси перед рестораном.
Пузырь был на месте, когда он позвонил ему.
- Ну, Лер, ты мне вздохнуть не даешь. А твой гребанный халдей сказал мне, что не видит оснований отстегивать мне эту сумму.
- Я ему сразу же позвоню, Пузырёк, - терпеливо сказал Барский. - Что‑нибудь всплыло?
- Ну, Резо совершает свои обходы как обычно, с одной только разницей. Последние пару дней с ним постоянно ходят двое амбалов. Как их зовут, я не знаю, но похоже, что они работают на Гершковича. Ты его знаешь?
- Ага. Слышал. Держит "черный банк" и дает деньги под бешеный процент.
- Точно. Они со Слизняком старые кореша.
- Чем занимался последнее время?
- Чем занимался, на том и попался.
- Отлично. Копай дальше, Пузырек. Я сейчас же позвоню в бар. - Барский повесил трубку. Затем он позвонил в "Трубу", распорядился выдать Пузырю сто долларов и, поймав такси, отправился в прокуратуру.
* * *
В кабинет Зацепина он ворвался подобно бешеной фурии.
- Ты не все мне сказал, сука! - заорал Барский на следователя. - Ты не сказал мне, что Лифшица оштрафовали за неправильную парковку. Мне пришлось самому попотеть, чтобы узнать это.
Зацепин отнесся к его упрекам совершенно равнодушно.
- Мы знали, что на автомобиль выписана квитанция. А был он за рулем или нет, нам неизвестно.
- Оставим это. Я разузнал, откуда он звонил, пока его считали пропавшим.
Зацепин слегка улыбнулся.
- Так зачем говорить об этом?
Барский откинулся назад и положил ногу на ногу.
- Я кое‑что тебе поведаю. Просто так. Но мне хотелось бы узнать, что ты из этого выжмешь.
- Вовсе это не "просто так". Ты хочешь, чтобы прокуратура делала за тебя грязную работу, Барский. - Тот ухмыльнулся.
- Я полагал, что у вашей конторы отличные отношения со Слизняком, - продолжал следователь.
Барский растерянно моргнул, услышав слово, которое произнес Зацепин.
- Чему ты удивляешься? Слизняк - наш осведомитель. - невозмутимо заявил Зацепин. - Мы используем Резо, Резо использует нас, - размеренно продолжил он. - Иногда получается неплохо. Но Резо никогда не откровенничает с милицией о собственных делах. В подобном случае он готов напустить на нас целую стаю продажных адвокатов, прежде чем мы успеем спросить, как его зовут.
- Я так понимаю, что последнее время с Резо ходит парочка громил‑телохранителей. Не исключено, что это ребята Гершковича.
- Это легко установить. - Зацепин набрал номер, переговорил с кем‑то и записал два имени в своем блокноте.
- Ты угадал, Барский. Двое крутых пацанов крутятся рядом с ним на правах его телохранителей. Сашка Крот и Мишка Бубон. Оба - боевики, работают на Гершковича. - Зацепин повертел в руках трубку. - Здесь что‑то не сходится. На фига ему охрана? Почему именно от Гершковича? И вообще, почему ты науськиваешь меня на Слизняка?
- Ты же все равно его не возьмешь?
- Я могу тряхнуть его, если от этого будет польза. Ты можешь связать его с исчезновением Лифшица?
- А ты можешь связать Лифшица с неким усопшим, Гришкой Насосом? - Зацепин снова повторил это слово.
- Ты же знаешь, что сделать это наверняка мы не можем. У нас есть покойник в квартире Малютиной и тот факт, что она была любовницей Лифшица. Практически ничего, но ведь с чего‑то надо начинать.
- Я заинтересовался Резо, потому что прошлой ночью в квартире Лифшица нашел его имя в бумагах нашего пропащего. Пока я размышлял об этом, появился еще один занятный человечек по имени Вася Игнатов, он работает на "почтовый ящик", где служил Лифшиц и является там главой службы безопасности. Мы выпили около литра хозяйской водки, и он поведал мне интересные, хотя и несколько туманные факты.
- Опять то же самое, - резко сказал Зацепин. - Мои пацаны обшарили всю квартиру Лифшица и всю его дачу. - Он фыркнул. - И ничего не нашли.
- Так всегда получается, когда смотришь не там, где нужно, - отозвался Барский. - А теперь информация вообще задаром. У Лифшица в бумагах было что‑то вроде списка возможных покупателей на его последнюю машину. Одним из них был Резо Долидзе. В Москве и по стране могут быть, конечно, еще два или три Резо Долидзе, но я что‑то в этом сомневаюсь.
Зацепин закачался на своем скрипучем стуле.
- Рассказывай дальше. Что ты выудил у Игнатова?
- Странная история. Он занялся делом Лифшица, потому что надеялся выйти через него на такую странную личность - монсеньора Казиева. - Барский вкратце рассказал ему историю, которую ему поведал Игнатов.
- Точно. Я помню это ограбление, - кисло сказал Зацепин. - Нас всех тогда еще премии лишили из‑за этого налета. Я‑то думал, что этот козел уже сдох в своем лагере. Ладно, ты себя повел как мужик, и я тебе кое‑что расскажу. Власти тоже не забыли об этом золоте. Они подсаживали к Казиеву своих ребят и в тюрьме, и в колонии, но так ничего и не узнали. Они продолжают приглядывать за ним с тех пор, как он вышел, и опять ничего. Он живет тихо и не ввязывается в неприятности.
- Кто его содержит? - потребовал Барский.
- Во всяком случае не райсобес, - угрюмо ответил Зацепин. - Первое время он практически побирался. Мы за ним внимательно приглядывали, и за его корреспонденцией. Примерно три месяца назад какой‑то мужик подарил ему роскошный особняк за городом. Потом еще какой‑то неустановленный товарищ положил на его имя пять миллионов рублей в сберкассу. Затем он начал получать занятные переводы без обратного адреса, но из одного и того же почтового отделения. Зная Казиева, легко можно было предположить мошенничество, потому что жить он начал явно лучше. Однако ничего такого мы ему инкриминировать не могли. К нему на дачу зачастили иномарки, у него появилась до зубов вооруженная охрана, и тем не менее он продолжает раз в неделю исправно являться в райотдел и отмечаться у участкового. Ну скажите, что мы ему можем инкриминировать? Разве что уклонение от уплаты налогов, но и то не ранее, чем через год.
- И больше ничего? - пробормотал Барский.
- Ничего.
- А что, если все‑таки именно он провернул это дело тридцать лет назад? - предположил Барский. - Допустим, что он украл это золото, затем оно было припрятано, и кто‑то из его людей его теперь достал.
- За ним так следят, что провернуть все это и не попасться просто невозможно, - твердо сказал Зацепин. - Да и сам Казиев такой человек, что родной матери не доверится, когда речь идет о полумиллионе баксов в золотых слитках.
- Так. Слушай, старик, из того, что ты знаешь, можно заключить, что за этими роскошными подарками стоит Гершкович?
- Я знаю Гершковича. Он - главный банкир мафии. Я уже сказал, что эти деньги не от райсобеса. Но установить, откуда берутся эти доброхотные даяния пока не удается.
- Шантаж?
- Нет! Те, кого он мог бы пошантажировать или просто потребовать свою долю, быстренько бы его ликвидировали. И вообще, прошла треть века! Сменилась целая эпоха. Конечно, он везде считается авторитетом, но он уже бронтозавр, реликт эпохи застоя. А урки не так уж чувствительны к ветеранам. И вообще, когда его сажали, то органы от злости загребли всю его семью, весь его клан, всех его родственников, их жен, детей, дедов и бабок до седьмого колена, разрыли их дома и сады, сожгли и просеяли даже листья в садах и хворост в сараях. Он бросил вызов сверхдержаве, и сверхдержава в отместку решила его уничтожить.
- Пусть даже не имея доказательств его вины, - устало констатировал Барский.