- Так ведь снова это началось только на днях. После скандала на Пятницкой он стал было совсем пай-мальчиком, но в прошлую ночь явился под утро пьяный. Что посоветуешь?
- Для этого надо увидеться с Бобом. К слову: рассказал он отцу или маме о своих прежних похождениях? Знаете ли вы, в какую западню он попал?
- Не знаю. По-моему, с мамой у него разговора не было.
- Узнай и сейчас же выйди и сообщи мне.
- Однако, сэр, вы ловкий Дон-Жуан. А если я с балкона… то есть по телефону…
- Лика, это очень серьезно. Если Боб продолжает видеться с той компанией, то можно ожидать наихудшего. Выйди, поговорим.
…Они шли по Тверскому бульвару, и Лика рассказывала о Бобе. Анатолий требовал подробностей, фактов, но Лика почти ничего не знала.
- Сейчас поздно, но завтра у тебя нет вечером занятий, вот и поговори с ним сам.
Как бы ни уставал Анатолий, вечерний разговор с Ликой обо всем случившемся за день становился привычной необходимостью.
Агния Львовна терпела их "телефонную дружбу" - пусть себе болтают на здоровье. Зато она болезненно ревниво охраняла Лику от встреч с Анатолием вне квартиры. Встречи были редкими. Поэтому, когда они встречались, то говорили обо всем и не могли наговориться. Вот и сегодня Анатолий снова с увлечением рассказывал о своей работе, о Кленове.
- Какое непостоянство! - Лика засмеялась. - То клянется в любви к автомашинам, а сейчас с пылом-жаром, взахлеб говорит об исследованиях атмосферы! От Боба заразился?
- Да нет же! Я люблю механизмы, а летающие лаборатории- радиозонды и ракеты - тоже механизмы! Но дальнего, сверхдальнего действия. Дух захватывает! Эх, если бы вместо какого-то тфибора да меня посадили в ракету и запустили в космос!
- Какой ты еще мальчишка!
Они дошли до Никитских ворот и, не сговариваясь, повернули обратно.
- Мальчишки бывают разные, Юра попросил меня и других комсомольцев сделать радиомеханического робота для Дома пионеров. Я, честно говоря, не очень верил в успех этой затеи. Ну куда нам конструировать такой сложный механизм! А что получилось на деле? Да сами пионеры из технических кружков мастерят этого радиочеловечка. Конечно, Юра и еще один инженер - "главные конструкторы", они руководят расчетами, составляют схемы. Я и еще двое помогаем слесарить. Этим "человечком" можно управлять на расстоянии. По радиоприказу он будет двигать головой, руками, садиться, вставать. И знаешь, Лика, даже будет сам действовать, сам "понимать" разные сигналы: звонок, свет, голос. Чудеса! А мальчишки какие чудесные! Побудешь с этой пионерской братвой - и на сердце праздник, особенно после того, как потолкаешься по бригадмильским делам, среди кое-каких "деток".
- Вроде Бобки! Но в нем странно сочетаются отвратительные черты и все-таки какие-то хорошие задатки…
Они подошли к Пушкинской площади, повернули на улицу Горького. Лика, поглядывая на нарядные витрины, на гуляющих, рассказывала о себе в каком-то новом для Анатолия, снисходительно-насмешливом тоне.
Она говорила о том, что если добросовестно выполнять все университетские задания, то надо отказаться от личной жизни, а это глупо. Поэтому ей иногда приходится пользоваться шпаргалками и подсказками. Конечно, есть девчонки-сухари, зубрилы, а ей хочется и повеселиться, потанцевать, в студенческой самодеятельности участвовать. Недавно их студент, Пабло, испанец, научил ее кастильскому танцу с кастаньетами. Она шьет себе испанское платье с широкой юбкой и в паре с Пабло выступит на университетском вечере.
Анатолий сердито поинтересовался, не его ли, в красном шарфе, он видел однажды вместе с Ликой.
Возможно, что был Пабло, а скорее всего она была с Сережкой, у него красный шарф. Очень славный мальчик. Он замечательный конькобежец, выполнил норму мастера спорта, фигурист. Все уговаривает ее учиться фигурному катанию, обещает тренировать. Анатолий катается на коньках? Они могли бы ходить на каток втроем.
Анатолий сухо заметил, что ему непонятно, как можно с бухты-барахты заводить дружбу со многими. Лика обиделась. Это ее личное дело, она никому не давала права разрешать или запрещать дружить, с кем она хочет. И Пабло, и Сережа, и еще один студент - Джаффри, из Индии, - приглашают ее потанцевать в ресторан.
- Он так смешно по-русски говорит… Конечно, каждый приглашает в отдельности… - Лика засмеялась. - А я с кем захочу, с тем и пойду. Вот еще Славка есть, он пишет чудесные стихи!
Анатолий не стал спорить. Да, он катается на коньках, ходит на лыжах. Можно, конечно, делать зимние вылазки и втроем, и с компанией. Но если Лика сразу увлекается и фигурным катанием, и испанскими танцами, и стихами Славки, и еще будет учить индийца русскому языку, и танцевать в ресторане, а потом часами "висеть на телефоне" - то и шпаргалки не помогут.
Лика надулась и попросила не поучать ее. Анатолий ответил, что поучать он не любит, но если они друзья, то разве надо говорить друг другу лишь приятное и комплименты? Он по себе знает, как вредно разбрасываться, хвататься за разные увлечения. Вот тогда-то времени и не хватает.
На обратном пути, проходя мимо дома, где жил Пашка, Анатолий сказал, что вот, мол, где обитает бацилла, отравляющая Боба.
- Знаешь, я могу заняться перевоспитанием Пашки, - предложила Лика.
Анатолий мысленно представил себе разговор Лики с Пашкой, нахальным грубияном и сквернословом, и даже засмеялся.
- Почему ты смеешься?
- Я не хочу, чтобы ты, Лика, такая замечательная, такая (он едва не сказал - нежная)… такая неопытная, соприкасалась бы с подобными типчиками. Да он тебя мигом отошьет, по-хулигански обругает, наплюет в душу. Думаешь, очень приятно, даже людям бывалым, возиться с такими?
- Может быть, ты считаешь меня трусихой?
- Конечно, нет. Я помню, как ты спасала Боба. Но… не для тебя такое трудное дело.
- Странно ты себе представляешь нашу дружбу, Анатолий. Я считала, что у настоящих друзей должно быть все пополам: и хорошее и плохое, и легкое и трудное. Я комсомолка!
- Лика, мне легче потому, что я закалился, прошел сквозь… Ну ты знаешь, что у меня было. Впрочем, не знаешь подробностей…
И Анатолий рассказал о Чуме, о том, что теперь Чума снова пытается стать на его пути: то ли вовлечь в шайку, то ли отпугнуть от бригадмильства…
- И ты посмел скрыть это от меня? - возмутилась Лика.
- Не хотел тревожить тебя…
Они долго спорили о том, как понимать настоящую дружбу, и незаметно подошли к дому.
Вдруг Лика пытливо взглянула на Анатолия, хотела что-то сказать… Сжала губы…
- Говори же!
- Не скажу! Ты утаил, и я не скажу. И всё-таки, когда ты узнаешь об этом, ты ахнешь.
- Только не пытайся перевоспитывать Пашку.
- Ах, вот как! Спокойной ночи, ангел-хранитель!
7
На следующий вечер Анатолий вызвал Боба и увел к себе.
Боб отводил глаза, держался настороженно.
- Ты почему не выполнил своего обещания и ничего не рассказал дома о том, что было с тобой, об Огурце, о том, как запугивали тебя?
Боб буркнул:
- Успеется.
- Даю двадцать четыре часа, - предупредил Анатолий. - Эх ты, дурья башка! Зачем ты сам даешься врагам в лапы? Ведь только угрозой рассказать о твоих делишках они из тебя веревки вьют. Или за тобой числятся новые похождения?
- Что вы! Что вы! Я, честное слово, все расскажу. Видно было, что Боб боится, хитрит, что-то скрывает.
Как уберечь парня? Важно, чтобы Боб сам рассказал обо всем родителям. Это важно для него самого.
Анатолий проводил Боба до дверей и вернулся за кепкой. Мать, бледная, загородила ему дорогу.
- Толя! Неужели этот мальчишка - брат Лики?
- Он самый. Я уже говорил тебе о нем.
- Нет, я не могу поверить!
- Мама, да что случилось?
- Не верю! Я на днях видела его в "Трех поросятах" у Никитских ворот. В магазине он был еще с двумя… У старухи они выхватили деньги.
- А ты не ошибаешься?
- И ты дал себя провести? Есть у тебя глаза или нет? Я бы такому на копейку не поверила. Ох, какое несчастье для их семьи!
Анатолий оторопело смотрел на мать. Неужели мальчишку втянули в шайку, в воровство? А что хорошего ждать от слабохарактерного труса? Два дня - и он готов!
- Мама, если бы это зависело от меня, то я хоть сейчас отправил бы его в колонию. Это его спасет. Но для матери он бог, она ему все прощает. Кроме того, она дорожит репутацией дома…
- Хороша репутация! Толик, ведь даже тогда… Даже тогда ты был лучше его.
Анатолий обнял и поцеловал Ольгу Петровну.
Через два дня Анатолий позвонил Агнии Львовне и спросил, был ли у нее разговор с Бобом.
- Какой именно?
- Ну, о всяких делах… неприятных.
- Ни слова.
- Тогда я сейчас же зайду к вам, - сказал он и быстро повесил трубку.
- …Ну, что еще вы скажете о моем сыне? - недовольно спросила Агния Львовна, когда они вошли в комнату Лики.
Анатолий плотно закрыл за собой дверь.
- Где Боб?
- В кроватке и видит третий сон.
- Дело в том, что Боб опять попал в компанию уголовников и можно ждать плохого. Надо его спасать, может быть, направить в воспитательную колонию.
- Отдать сына в колонию? Да вы с ума сошли! Никогда! Там же подонки, хулиганье! - Агния Львовна сидела на кровати, краснея от волнения, и нервно теребила гранатовое ожерелье на шее. - Легко советовать, если не несешь ответственности за ребенка.
- И я несу за него ответственность, - с ударением на каждом слоге сказал Анатолий.
- Интересно, перед кем вы отвечаете за моего сына и на каком основании? - Агния Львовна выразительно посмотрела на дочь. - Может быть, ты объяснишь мне?
Лика густо покраснела.
Как трудно было сказать этой женщине правду о ее сыне.
- Я отвечаю, как бригадмилец, которому поручено опекать Боба.
- Вы? Опекун? Какая чепуха!
- Мама…
- Бригадмильцы помогают поддерживать общественный порядок, бороться с преступностью.
- Ну и что? Боб ведь не преступник.
- Боб дважды клялся мне обо всем рассказать вам. В последний раз я дал ему срок двадцать четыре часа. Знаете ли вы, что у вашего Боба есть не только один привод в милицию, но и связь с профессиональными преступниками, что с его участием готовилось ограбление квартиры.
- Не верю! Лике не верила и вам не верю! - закричала Агния Львовна.
Анатолий поморщился. Теперь уж придется сказать все.
- Знаете, за что был привод? Боб уличен в том, что крал книги в магазине на Арбате.
- Вы не смеете!.. - Агния Львовна начала всхлипывать. - Боб, мой Бобик… Это страшная ошибка.
Всхлипывания прекратились, и Агния Львовна деловито спросила:
- Когда было это? Давно? Один только раз, да?
Не правды она хотела, а оправдания для Боба и успокоения для себя.
- С кем не бывает такого! - Глаза Агнии Львовны были сухи. - Боб поскользнулся, но он хороший мальчик. Он так увлекается астрономией и шахматами…
- Хороший? - едко спросила Лика. - Неужели ты забыла, как было тогда со мной…
Агния Львовна замахала руками, как бы отстраняя от себя тяжелую мысль.
- Он просто не представлял себе последствий всего этого. Детская неосведомленность. Он попал в дурную компанию и не понимал, что делает. Но он ведь остановился, остановился. Все это как дурной сон.
- Который продолжается…
- Но вы увидите, я поговорю с Бобом, и у него не останется ни малейших следов прошлого.
- Что ж, придется еще кое-что вам открыть… Боб играет в карты на деньги, играет крупно и азартно.
- Я прекращу это. Сколько он проиграл?
- Тысячу!
- Тысячу! - прошептала Агния Львовна. - С ума можно сойти. А кому надо уплатить?
- Никому платить не надо. Я все уладил.
- Спасибо, Анатолий! Вы опять нас выручили. Я обязательно посоветуюсь с Полем. Моя кузина живет в Свердловске. Я пошлю Боба не в колонию, а к ней. Прошу вас, не рассказывайте никому о нашем позоре.
- Свердловск - не выход из положения. Уж лучше присмотреть за ним здесь.
В коридоре зазвонил телефон. Агния Львовна вышла. За второй дверью послышался шум.
- Кошка? - спросил Анатолий.
- У нас нет кошки.
Анатолий вскочил и дернул дверь. Она не поддалась.
- Заперта… - Лика пошла в столовую. Вернувшись, она спросила: - А если это Боб?
- Подслушивал?
Да, это был Боб. Он слышал все, что говорили о нем, а потом юркнул в свою комнату.
8
Куранты на Спасской башне Кремля пробили двенадцать.
Троицкие не спали. Лика секретничала с няней в своей комнате. Агния Львовна и ее муж, сидя в кабинете, говорили о Бобе. Они все же решили увезти его в Свердловск, если тетя Оля согласится.
Но Боб не собирался уезжать…
Два дня назад Пашка пригласил его к себе. В комнате сидел Цыган. Боб испуганно застыл на пороге и искренне пожалел, что не послушался совета Анатолия. Вот бы тут ему и проявить характер, убежать домой. Так нет же, он стоял и глазел. Пашка втолкнул его в комнату и запер дверь на ключ.
- Здравствуйте! - еле пролепетал Боб и, только сейчас опомнившись, бросился к двери.
Пашка дал ему подножку. Боб упал, поднялся, попытался повернуть ключ. Но Цыган легким ударом свалил его на пол. Теперь Боб чувствовал только боль и дикий животный страх. Он был согласен на все, лишь бы ему не делали больно.
- Целуй! - насмешливо сказал Цыган, поднимая ногу.
И Боб, мечтавший о покорении Вселенной, поцеловал грязный сапог Цыгана. Затем, по его требованию, он рассказал все, что знал об Анатолии. В эту. минуту он страстно ненавидел Анатолия - все мучения из-за него! И Боб дал слово выполнить все, что только прикажет ему Цыган.
- Проверим, - многозначительно бросил Цыган и повел мальчиков в магазин. - Покупатели трусы, - поучал он по дороге, - пугни их - так они последние портки отдадут, не только за других, а за себя не заступятся.
По пути он завел подростков на безлюдную черную лестницу какого-то дома и наглядно показал им несколько воровских приемов. Потом объяснил, как действовать сообща, и приказал внимательно следить за ним, учиться. Пашке вся эта наука была уже знакома.
После этого они пришли в магазин. Вот тут-то и увидела их мать Анатолия в ту минуту, когда они обворовали старушку.
Прощаясь, Цыган сказал Бобу:
- Дома не воруй, пока нигде не воруй. Держись тихо. Подслушивай разговоры сестры с Мамоной и рассказывай мне. Он наш главный враг.
Сегодня Боб подслушал разговор матери с Анатолием. "Значит, этот Русаков действительно враг! Он хочет упрятать меня в колонию, в тюрьму, - размышлял Боб, лежа в постели. - Нет, я не дамся, я убегу. Хорошо бы удрать и от Цыгана. Может быть, стоит пожить у тетки в Свердловске? Нет, все плохо, очень плохо…"
Боб тихо заплакал от острой жалости к себе.
Глава XXII
"Чертова читалка"
1
Анатолий и Леонид Ушков вышли на Малую Бронную. Перешли улицу. Ушков провел Анатолия через проезд под домом в большой двор, окруженный многоэтажными зданиями. Мамы сидели у стен возле колясочек. Входили и выходили из подъездов жильцы. Дети играли в мяч. За единственным столом возле металлических мусорных урн, выстроившихся перед проездом во второй двор, несколько человек играли в карты. К ним-то и направился Ушков. Анатолию показалось, что одного из игравших он уже где-то видел. Но где? Вспомнилось: да это же Марат, поздний гость Нины! И еще: вечером в Ржевском переулке, когда Рудольф Милич вылез из "Победы" Троицких, он же стоял на тротуаре… Конечно, он! Продолговатое лицо, усики, темные дерзкие глаза…
Ушков молча бросил на стол два рубля и показал на Анатолия. Один из игроков, молодой человек с франтоватыми бачками, пытливо взглянул на него и кивнул Ушкову. Марат не обратил на них внимания.
Анатолий вслед за Ушковым протиснулся между столом и мусорными урнами в глубину проезда, заслоненного фанерными щитами. Обычно такие наглухо закрытые проезды под домами используют для временного хранения всякого дворового хлама, утиля. Они очутились в просторном сводчатом тоннеле, противоположную стену которого закрывали железные ворота. Здесь было людно.
За ящиком, освещенным свисавшей электрической лампочкой, сидел чтец, а вокруг него на лавках, ящиках, на кусках фанеры, просто на асфальте расположились слушатели - не меньше двадцати пяти мальчишек. Ушков присел у стены и потянул Анатолия за рукав.
Невысокий аккуратный старичок в белом воротничке и темном галстуке вслух читал лежавшую перед ним книгу. Он то и дело поглаживал ладонью пухлые бритые щеки и лысину. Читал он чуть хрипловато, но с выражением. Даже вопли, которые по ходу сюжета испускала умирающая женщина, он передавал так, что слушателям становилось жутко.
- ""…А ты, Дик, не опускай рук! Если ты двинешься к своей старухе, я начиню твой живот свинцом и ты умрешь от несварения! Скажи, куда ты запрятал свой куш - те три миллиона долларов, которые достались тебе, когда мы обработали банк?.." - "Вспомни, Пит, - отвечал второй, - как мы взламывали сейфы с патентами в Германии. Хотя я был опытнее тебя, но всегда делился с тобой. Я был тебе верным другом". - "Чепуха! Настоящий друг - это доллар. От доллара зависит счастье, любовь, дружба. Э, да что говорить, вот тебе задаток!" Грянул выстрел, и левая рука Дика переломилась. "Ты выстрелил разрывной", - простонал Дик. "Считаю до трех. Не скажешь - прощайся с ногами, а затем с правой рукой и головой. Ну?" Дик выпросил себе жизнь за три миллиона и показал, как надо отодвинуть шкаф".
Анатолий внимательно наблюдал за ребятами. Одни сидели с приоткрытыми ртами, другие вертели что-либо в пальцах, третьи застыли, не сводя глаз с чтеца. Он еще раз поискал глазами: нет, ни Пашки, ни Боба не было. Он пересел поближе к чтецу, присмотрелся, к книжке, которую тот держал в вытянутых руках, по-дальнозоркому отставив от себя. Яркая лакированная обложка, на ней картинка, на которой человек в полумаске душит почти голую девицу с распущенными волосами, название на иностранном языке… Старичок, видимо, вприглядку, прямо со страницы переводил иностранный текст на русский язык. Это можно было понять и потому, что в отдельных местах он "спотыкался", неслышно шевелил серыми губами, потом произносил несколько слов по-английски и уже увереннее бубнил дальше.
- "…Супермен Пит, - продолжал чтец, - быстро захлопнул за собой дверь своего роскошного кабинета, опустил чемодан с миллионами на пол и со вздохом облегчения бросился в мягкое кресло у стола…"
Чтец, не глядя, протянул руку к пивной бутылке и опрокинул ее над стаканом. Вытекло несколько капель. Чтец, также не глядя, поднял стакан, почувствовал, что он пуст, и замолчал.
- Марат! - громко позвал он.
Вошел Марат и с ним тщедушный прыщеватый блондинчик с чемоданом в руке.
- Пустая. - Чтец показал на бутылку.
Марат послал мальчишку за пивом и спросил:
- Кто за книгами? Начинай, Эдя.
Блондин открыл чемодан. Началась толкотня. Ушков стал протискиваться вперед…
- Скорее, - шепнул он, - разберут самые интересные книги. У тебя есть деньги на залог под книгу?
- А сколько? - спросил Анатолий.