- Не сбили бы опять эти знакомые тебя с пути, - недовольно проговорила старушка.
- Не собьют! Они, наоборот, на путь истинный наставляют. Садись, маманя, с нами..
- Я, сынок, на кухне привыкла. Кушайте без меня.
- Ну, было бы предложено…
Когда остались вдвоем, Сипенятин посерьезнел:
- Начальник, клянусь, про Зуева ничего не знаю. Зря меня пасешь!
Глядя на Сипенятина, Антон сказал:
- Василий, мне нужна твоя помощь в серьезном деле.
Сипенятин увильнул от ответа:
- Давай мантами заправимся, пока не остыли. После про дела толковать начнем.
Бирюков не стал возражать. По вкусу манты почти не отличались от сибирских пельменей, только луку в них было больше. Ели молча, не торопясь. Потом Вася принес из кухни две вместительных пиалы и большой фарфоровый чайник с крепкой до черноты заваркой. Разливая чай, сказал:
- Теперь можно и побазарить. На сытый желудок нервы крепче и кумекается спокойней. Что помогать-то начальник?
- Надо, чтобы ты по старой памяти роль сыграл, - прямо заявил Бирюков.
Большие глаза Сипенятина стали еще больше:
- Я столько нафестивалил в жизни, что совсем не хочется влезать в новый концерт. Извиняй дико, но ни воровать, ни кирять не буду даже ради тебя.
Антон улыбнулся:
- Этого не придется делать. Хочу пригласить тебя за компанию в безалкогольное кафе.
- Я не БХСС. Чего мне там делать?
- Надо посмотреть, не заглядывают ли туда твои знакомые, кто еще не одумался, как ты.
Вася отрицательно крутнул головой:
- Старых корешей закладывать не буду. Пусть они сами одумываются, без моей помощи.
- Василий, мне вот так это надо… - Антон ребром ладони провел по горлу.
- До зарезу?
- До зарезу.
- Думаешь, уголовники пристрелили Зуева?
- Думаю, они.
- Не музыканты?
- Нет… - Бирюков помолчал. - Если и музыканты, то руками уголовников.
Вася насупился.
- Пиявок, которые прячутся за чужой спиной, не терплю. Где находится та безалкогольная контора?
- Где старый цирк был.
- Ну-у-у… - разочарованно протянул Сипенятин - Пустой номер, начальник. От скуки вчера заглядывал в ту богадельню. Там по цветному телеку молодежную чепуху гонят, и за такое, доступное всем кино, хочешь не хочешь, надо или мороженого до посинения нажраться, или два стакана помоев через соломинку выцедить. Хотел бармену шум устроить, но он, хоть и толстый амбал, прижал уши и без всяких-яких вернул мои два целковых. Даже пригласил в другой раз приходить.
- Давай воспользуемся этим приглашением.
- Пошел он на фиг! В гробу я видал толстяка вместе с его цветным телеком.
- А прежних дружков в кафе не видел?
- Там вообще народу не густо было. Тоскливые девочки дымили сигаретами. Если б у меня настроение не испортилось, запросто договорился бы с ними насчет картошки дров поджарить..
После недолгих уговоров Сипенятин согласился поехать в кафе к Труфанову, только с условием "Не корешей закладывать, а просто похохмить". Когда Антон стал излагать свою задумку, Вася насторожился:
- Значит, надо сделать вид, будто я у тебя в шестерках?
- Можешь по свежей памяти изобразить телохранителя, чтобы не унижаться, - улыбнулся Бирюков.
- Мне один черт, какого клоуна изображать.. - Сипенятин почесал затылок. - Только, начальник, ты ведь сам провалишь дело. Ну какой ты мне кореш?.. У тебя на лбу написано, что не блатняк.
- В колониях не только блатняки отбывают наказание.
Вася вроде удивился, как это сам не смог додуматься до такой простой истины.
- Хм… Тут ты правильно усек. Последний раз в зоне долбил со мной землю интеллигентный расхититель соцсобствениости. Большой шишкой старик на воле был. Командовал хлебо-булочной выпечкой целой области. На любовнице, придурок, сгорел. Аж на сто пятьдесят тысяч надарил дорогих цацек, а когда молодая шалава кинула его, хотел через суд содрать с нее те украшения. Во дебильный чудак, а?.. Задумайся: сколько булочек надо расфуговать налево, чтобы такие тысячи урвать у государства? А мы в Канаде муку покупаем, золотом платим. Проблема?..
- Проблема, - согласился Антон и встал из-за стола. - Собирайся, Василий, время поджимает.
Сипенятин провел ладонью по белым, словно мыльная пена, волосам:
- Мне собраться - только тюбетейку накинуть.
В комнату вошла сгорбленная Мария Анисимовна и стала молча убирать со стола посуду.
- Не теряй меня, - сказал ей Сипенятин. - Я на дело ухожу.
Одна из тарелок выскользнула из рук старушки и, ударившись об пол, разлетелась вдребезги.
- Ты что, мать, посуду хлещешь?! - воскликнул Вася. - На счастье?..
Прижав к груди тарелки, Мария Анисимовна умоляюще заговорила:
- Одумайся, сынок, опять в колонию залетишь…
- Не ворожи, маманя! Я давно налетал свою норму. Теперь полезным для государства делом занимаюсь.
Успокоить разволновавшуюся Марию Анисимовну Бирюкову оказалось труднее, чем уговорить ее сына пойти в кафе. В конце концов старушка вроде бы поверила, что на этот раз сын отправляется не в дурную компанию.
В уютном подвальчике Труфанова Бирюков с Сипенятиным появились около восьми часов вечера. На сте| нах тускло светились трехламповые бра, а под потолком сияла большая люстра. Слева от входа, над стойкой, к стене был укреплен матово-черный "Панасоник", на цветном экране которого беззвучно резвились забавные японские мультяшки. Остаток стены под телевизором до уровня стойки занимали комбинированные полочки заставленные кофейными банками, бутылками и бутылочками с яркими иностранными наклейками. Между ними красовались сигаретные пачки разных расцветок.
Посетителей в кафе было мало. Некоторые, склонившись над стеклянными вазочками, неторопливо ели мороженое, другие потягивали через соломинки из высоких фужеров буроватую жидкость. У стойки похожий на студента-первокурсника парень конфликтовал с располневшим, в белоснежном широкоплечем пиджаке барменом. Стоявшая рядом с парнем девушка завороженно смотрела на экран телевизора.
- Значит, кофе не будет? - нервничая, спросил парень.
- Будет, - спокойно ответил бармен, поправляя под сытым подбородком черную бабочку. - Но вы сначала ассортиментный набор оплатите.
- Зачем нам платить четыре рубля за какие-то наборы, если мы зашли выпить кофе?
- Не устраивает - покиньте помещение.
- Да-а-а?!
- Да, да. Давай отсюда по-шустрому.
- А если жалобу напишу куда следует?..
- Пиши куда хочешь. Знаешь, где твои жалобы видал? Здесь кооператив, а не общепитовская забегаловка.
- Ну это еще посмотрим!
- Ка-ва-лер, - уничижительно протянул бармен. - Идешь в кафе с дамой - при деньгах будь…
Смотревшая телевизор девушка мгновенно оторвала взгляд от экрана и чуть не силой потянула парня к выходу. Усмехнувшись вслед привередливому посетителю, бармен учтиво повернулся к Бирюкову с Сипенятиным. Видимо, узнав Васю, расплылся в улыбке:
- Пламенный привет представителю солнечного Узбекистана!
Сипенятин приподнял над головой тюбетейку:
- Салям алейкум! Чего, хозяин, бедному студенту чашку кофе пожалел?
- Если каждый клиент будет одним кофе отделываться, я в трубу вылечу.
- В трубу ты не пролезешь. Ну а если человек не хочет пить твое пойло?..
- Пусть на хлеб мажет.
На скулах Сипенятина заходили желваки. Опасаясь, как бы Васю не занесло, Бирюков окинул взглядом бутылки и спросил:
- Что из этой красоты можно купить?
Бармен развел руками:
- Бутафория.
- Понятно. Сигареты - тоже?
- Из сигарет могу предложить "Мальборо". Два рубля пачка. Кооперативная наценка всего полтинник. Приходится в Кишинев за ними летать.
- Далековато, - словно сочувствуя, сказал Антон и глянул на Васю. - Будешь курить "Мальборо"?
Сипенятин крутнул головой:
- Трава. Я отечественный "Беломор" уважаю.
Антон повернулся к бармену:
- Какой столик можно занять?
- Садитесь ближе к телевизору. Сегодня прокручу выступление кубинского варьете "Тропикано", есть что посмотреть.
- Голые девочки будут? - бесцеремонно спросил Вася.
- В меру обнаженные, - учтиво поправил бармен.
- В меру так в меру. Не едим так поглядим.
Бирюков положил на стойку пять рублей:
- Два "минимума", на остальное - кофе.
- Мороженое или коктейли?
- Мне - мороженое, - сказал Сипенятин. - Да, смотри, для хохмы соли не подсыпь и потеплее сделай, чтобы ангину не подхватить.
- Ну а мне - коктейли, - улыбнулся Антон.
Труфанов равнодушно положил деньги в карман белого пиджака и запустил миксер. Затем достал из холодильника полную вазочку мороженого и поставил на стойку перед Сипенятиным:
- Без соли. Подогреете сами.
Сипенятину явно не хотелось уходить от стойки. Обведя взглядом помещение, он спросил:
- Дорого такая чайхана стоит?
Труфанов, наполняя два фужера коктейлями, улыбнулся:
- Вам не осилить.
- Мы силой еще не мерились, - Вася кивнул в сторону Бирюкова. - Поднатужимся вот с на… с шефом и похлеще твоей богадельню откроем. Четыре японских телека, по углам, чтобы всем было видно, поставим.
- Кофе подам горячим по вашему сигналу, - сказал Антону Труфанов и, принимая шутливый тон, с улыбочкой обратился к Васе: - Вопросик можно?..
- Валяй, - великодушно разрешил Вася.
- Где телевизоры возьмете?
- Один у тебя украдем, другие - в магазине.
Антон одернул:
- Не лезь на рога!
- Молчу, шеф, - Сипенятин сгреб со стойки вазочку с мороженым. - Куда насаживаться будем?..
Бирюков указал столик, откуда просматривался весь зал и достаточно хорошо был виден экран телевизора. Когда уселись, Антон поочередно пригубил соломинки. Первый из коктейлей по вкусу напоминал разбавленный клюквенный сок. Второй походил на пепси-колу. Вася слизнул пару ложечек мороженого. Посмотрев на Антона, вздохнул:
- Ну, мля, чуть не назвал тебя начальником. На "шефа" не в обиде?
- Ничего, годится.
- Удачно, значит, я вывернулся.
- Молодец. Только чересчур не хами и не зарывайся, - сказал Бирюков.
- Усек. Постараюсь культурить.
За стойкой появилась молодая полная женщина, наряженная под Снегурочку. Вероятно, жена Труфанова. Сипенятин немигающими глазами уставился на барменшу.
- Икряная молодка, - шепотом проговорил он и растопыренными пальцами изобразил выпуклую грудь. - Погляди, шеф, какие пухлые литавры…
- Не размахивай руками, - опять одернул Антон.
- Мы что, как пионеры, сюда пришли?
- Не надо привлекать к себе внимание.
Вася помолчал:
- Что-то девочек сегодня нет.
- Наверное, рано еще.
Действительно, через несколько минут кафе быстро стало заполняться посетителями. Девушки прямо от входа бросались занимать столики, а парни направлялись к стойке, и по тому, как они безоговорочно оплачивали ассортиментный набор, можно было догадаться, что это постоянные клиенты Труфанова. Некоторые из них в придачу к коктейлям и мороженому покупали "Мальборо", другие великодушно оставляли оплаченные фужеры с коктейлями в подарок бармену, который тут же продавал их снова. Над стойкой висело вежливое предупреждение "У нас не курят", но помещение быстро затягивалось слоистыми волнами табачного дыма. Курили в открытую и парни, и многие девушки. На экран телевизора, где гремели на электромузыкальных инструментах какие-то развязные волосатики, почти никто не смотрел. Казалось, посетителей вполне устраивает музыкальный шум без видеокартинок.
Труфанов, занимаясь своим делом, посматривал в зал, словно наблюдая, все ли там в порядке. Встретившись с ним глазами, Бирюков показал, что пора, мол, подавать обещанный кофе. В ту же минуту из-за стойки вышла "Снегурочка" с четырьмя фиолетовыми чашечками на деревянном подносе и величаво подплыла к столику. Остановившись рядом с Сипенятиным, она осторожно стала переставлять чашки с подноса на столик. Вася мигом оживился:
- А уф, уф нельзя заказать?..
- У нас кафе безалкогольное, - поняв его намек, очаровательно улыбнулась барменша. - Если принесете с собой бутылочку на двоих, мы не заметим.
- Спасибо, сладенькая, за понимание, - Вася погладил барменшу ниже спины. - В следующий раз как пить дать, притащим поллитровку.
"Снегурочка" ничуть не обиделась на Васину вольность. Лишь кокетливо погрозила холеным наманикюренным пальчиком. Сипенятин, послав ей в ответ воздушный поцелуй, трубочкой вытянул толстые губы:
- Уть-ти-какая хорошая!.. - И, когда барменша удалилась, повернулся к Бирюкову. - Видал, шеф, кооперативную вежливость? В рабочей обжорке за такую ласку наверняка бы по морде от официантки схлопотал, а тут хоть бы хны. Культура!
- Сильно не распускай руки, а то и здесь схлопочешь, - сказал Антон, продолжая исподволь рассматривать посетителей кафе.
В основном это были молодые люди, от шестнадцати и старше. За одним из столиков уже знакомые Бирюкову "металлисты" передавали друг другу красно-белую пачку "Мальборо", словно никак не могли решить: открывать ее или не открывать? У входа, выставив зажатые в пальцах дымящиеся сигареты, две "девочки" неопределенного возраста, пышная блондинка в декольтированном ярком платье и худощавая смуглянка, кокетничали с лысым мужчиной. Похоже, что разговор у них шел, как говорил Сипенятин, "насчет картошки дров поджарить". Рядом с Васей за столик к троим девушкам подсел симпатичный молодой парень с родинкой на левой щеке. В правом дальнем углу хмуро беседовали три пария. Двое были в потертых пиджаках из кожзаменителя, третий - в зеленоватой солдатской рубахе. Он, как показалось Антону, косил взгляд на Сипенятина.
Вася, кое-как одолев мороженое, скучающе хлебал кофе, который на удивление оказался вполне сносным. Вызванный барменшей прилив духа его быстро иссяк. Взглянув на лысого мужчину, он мрачно заговорил:
- Половой гангстер клеит чернявку. Шеф, давай плюнем на кубинское кино и уведем девочек, а?.. Блондинка очень даже ничего…
- Не туда смотришь, - тихо сказал Антон. - В правом углу, по-моему, парни игру затевают, по один из них присматривается к тебе…
Сипенятин выждал несколько секунд и с напускным равнодушием уставился в затемненный угол. Будто случайно увидев парня в солдатской рубахе, приподнял над макушкой тюбетейку. В ответ парень обрадованно вскочил на ноги и, лавируя между столиками, пробился к Васе. Широко раскинув руки, воскликнул:
- Сивый, дай обниму!
- Иди барменшу потискай, она мягче, - отмахнулся от объятий Вася и протянул руку: - Салям алейкум, Прапор.
- Здорово, Васек! Не узнал тебя сразу. Думаю, что за узбек?.. Где так козырно нарядился?
- Где урюк растет.
- В Узбекистане?
- Ну.
- Давно в кафе сидишь?
- Уже надоело.
- Десантник сюда не заглядывал?
- Сегодня не видал. Вчера трусился с похмелюги у стойки.
- Вот, паскуда, опять закирял, а нужен мне как воздух.
- Не надо было на похмелку давать.
- Не давал. Он сам разбогател. Пошли за наш стол.
- Не пойду, - Вася скосил глаза на Бирюкова. - Я не один, с шефом.
Прапор, пристально оглядев Антона, бесцеремонно сказал:
- Первый раз вижу.
Сипенятин показал в улыбке золотые зубы:
- Его портрет в розыске не печатали. С наличными взяли.
- Не темни. Что за шеф?
- Бывший хлопкообрабатывающий министр.
- Перестань. Тому министру стенку припаяли.
- За взятку отпаялся. И меня в придачу выкупил. Теперь вот охраняю спасителя от народных мстителей, - не моргнув глазом, съерничал Вася.
- Заливаешь? Ну, вставай, пошли к нам.
- Не пойду. Из угла телек не видно. Скоро безразмерно обнаженных кубинок станут показывать.
- Баб не видал?
- По цветному телеку - нет. Хочу поглядеть.
- Ну как знаешь… - Прапор прощально помахал пальцами. - Бывай, Васек, не унывай!..
Сипенятин молча приподнял тюбетейку,
- Кто это? - спросил Актон, когда парень отошел от столика.
- Бывший прапорщик. За границей служил, христопродавец. На иконах погорел.
- Значит, твой коллега по прежнему ремеслу?
- Я соотечественникам подделки толкал, а Прапор настоящего Христа хотел за доллары сплавить.
- Чем теперь занимается?
- На каком-то заводе слесарит или токарит, не знаю.
- А какого "Десантника" он упоминал?
- Есть тут хромой алкаш. На бутылку баба не дала. В знак протеста придурок с четвертого этажа из окна прыгнул. Врачи с горем пополам кости собрали.
- Где работает?
- Из него работник, как из попугая соловей.
- На какие же доходы пьет?
- На жинкины. Она в вино-водке торгует, - нехотя ответил Вася.
На экране телевизора внезапно вспыхнули яркие юпитеры и под ударившую во всю мощь темпераментную музыку закружились в калейдоскопическом хороводе танцовщицы кубинского варьете. Посетители кафе задвигав стульями, как по команде, ринулись из дальних углов к телевизору. Устраивались кто как может. Лысый волокита с легкомысленными девочками протиснулся к столику, где сидели Бирюков с Сипенятиным. Вася, приподнявшись со стула, ткнул его в спину:
- Блондин, отвали в сторону! Из-за твоих шансонеток кабаре не видно.
Мужчина возмущенно оглянулся и, встретившись с красноречивым Васиным взглядом, безропотно отодвинулся. Удовлетворенный Сипенятин уставился на экран словно ребенок, которому показали яркую игрушку.
Темпераментные танцы чередовались песенными и музыкальными номерами. От некоторых номеров публика приходила в восторг. Только "Прапор" и парни в пиджаках из кожзаменителя, как приметил Антон, не обращали на телевизионное представление ни малейшего внимания. Дымя сигаретами, они или азартно во что-то играли, или сообща обсуждали какой-то план.
Выступление варьете продолжалось больше часа. Как только оно закончилось, посетители бурно заволновались. Кто-то отчаянно захлопал в ладоши. Его сразу поддержали. Аплодисменты перешли, как говорится, в овацию. Знакомые Бирюкову "металлисты" всем "трио" отрепетированно крикнули:
- Владик, Мадонну!..
Выкрик тут же поддержал сидевший справа от Сипенятина паренек с родинкой на щеке. А через минуту уже весь подвальчик дружно скандировал:
- Вла-дик!.. Ма-дон-ну!.. Вла-дик!.. Ма-дон-ну!..
Находившийся за стойкой Труфанов с показным равнодушием протирал белой салфеткой и без того чистые фужеры. Потухший было экран телевизора вновь засветился. На нем порезвились беззвучные мультипликационные медвежата, и вдруг грянула музыка. Яркий видеоклип, стремительно кувыркаясь, разросся во всю величину экрана и замер. На красочной картинке, прижав к губам микрофон, появилась белокурая молодка, чемто смахивающая на некогда популярную Мэрилин Монро. Через две-три секунды певица взорвалась таким отчаянным криком, что вздрогнувший от неожиданности Сипенятин громко сказал:
- Во, мля, дает Сусанна!..
Сидевший рядом паренек с родинкой поправил:
- Ее зовут Мадонной…
- Заткнись, знаток! - огрызнулся Вася и опять уставился на экран.