- Ах да, совсем забыла! Я была Синдереллой, а Тимми играл принца. После спектакля он долго, наверное, с год, называл меня Синди... Черт, жаль Тимми, очень жаль! Я теперь буду чувствовать себя старухой, Тал. Не люблю стареть. Сейчас мне двадцать восемь. Как, по-вашему, мне можно дать двадцать восемь?
- По-моему, нет.
Она подперла кулаком щеку и задумалась.
- Знаете, Тал Ховард, кажется, я начинаю здесь скучать. Наверное, требуются перемены.
- Какие, например?
- Ну, не знаю... В Реддинге мне начинает надоедать. Ладно, хватит хныкать. Зачем вы пеня искали?
- Как вам сказать... Я ищу одну вещь, которую Тимми спрятал перед отъездом на войну. Я знаю, что это, но не знаю, где лежит. Перед самой смертью Тимми сказал: "Синди должна знать". Поэтому я и приехал к вам.
- Вы приперлись сюда в поисках Синди, значит, он спрятал что-то ценное. Например, кучу денег...
- Если вы мне поможете, я дам вам денег.
- Сколько?
- Все будет зависеть от того, сколько он спрятал.
- По-моему, вы слишком быстро признались, что это деньги. Всем известна моя страсть к долларам. Я их просто обожаю. Мне нравится держать их в руках, чувствовать запах, даже просто смотреть. Я с ума схожу по деньгам. Еще мне нравятся красивые вещи, наверное, потому, что я провела много времени без них. Знакомый психолог сказал, что деньги - основной побудительный мотив моей жизни. Мне никогда не насытиться.
- Если бы деньги действительно были главной целью вашей жизни, вы бы о них так не говорили. Просто вам хочется такой казаться.
- Почему каждый мужик лезет объяснять, кто я есть на самом деле? - рассердилась Антуанетта. - Ладно... Приготовьтесь к большому разочарованию: я не имею ни малейшего представления, где Тимми мог спрятать что-то ценное. Понятия не имею, о чем он говорил.
- Вы уверены?
- Не смотрите на меня так. Я знаю, о чем вы думаете. Думаете, я скрываю тайник, чтобы забрать все одной. Честно, Тал, не знаю. Понятия не имею, о чем говорил Тимми.
Я поверил ей.
- Здесь становится слишком жарко. Пошли в комнату, - предложила Антуанетта Рази.
Мы вошли в гостиную. В ней было чисто и уютно, хотя абажуры на лампах поражали безвкусицей.
Она залезла на диван и обхватила колени.
- Хотите, я расскажу о нас с Тимми? Не бойтесь, это не такая уж и печальная история.
- Расскажите, если хотите.
- Вы первый, кто ее услышит. Когда я закончила восьмой класс, мне исполнилось пятнадцать, и я была старше Тимми на год. До спектакля между нами абсолютно ничего не было, но после пары репетиций мы подружились. Наша дружба больше напоминала дружбу между мальчишками, чем между парнем и девушкой. Поверьте, я не относилась к числу женственных девчонок. Бегала быстрее ветра и умела работать кулаками.
Больше всего я боялась, что Тимми придет ко мне домой. Я стыдилась своего дома и не хотела, чтобы знакомые видели, как я живу. Мы жили как животные. Старик здорово закладывал, брат вырос настоящим бандитом, а сестра спала со всеми, кто попросит. Мы жили в грязи. Кое-как перебивались с помощью пособия по бедности, да по праздникам представители благотворительных организаций приносили еду и посуду. Я была чертовски гордой, но не знала, как вылезти из этого болота. Единственное, что я могла сделать, - это самой не опускаться до такого состояния и никого не приводить к себе домой, - Тони взяла предложенную мной сигарету и закурила. - Когда Тимми пришел ко мне домой, я чуть сквозь землю не провалилась от стыда. Затем увидела, что ничего не изменилось, и обрадовалась. Для него-то как я жила не имело никакого значения...
Все произошло внезапно, в конце августа. Мне удалось устроиться в один магазинчик, соврав о возрасте, и я потихоньку копила деньги. Воскресенья мы с Тимми проводили вместе. Однажды мы отправились на пикник. Отъехали от города миль на пятнадцать, потом еще долго вели велосипеды по узкой тропинке, пока не нашли лужайку с деревьями, как в парке. Поблизости не было ни одной живой души, и нам даже показалось, что мы остались одни на земле. Может, так оно и было. Мы поели, растянулись на траве и принялись болтать о школе, о предстоящем девятом классе. Пекло солнце, и мы лежали в тени. Тимми уснул, а я смотрела на его лицо. Он спал как ребенок. Во мне вспыхнуло непреодолимое желание, которого раньше никогда не было. Когда стало невмоготу, я обняла его и поцеловала. Он проснулся.
Тимми испугался и в то же время был сильно возбужден. Как вы, наверное, догадались, я знала немало, чего не проходят в школе... С того дня наши отношения изменились. Мы находили для занятий любовью всевозможные, иногда самые невероятные места. Все это длилось года, наверное, полтора, но ни разу мы даже не заговорили о женитьбе. Жили сегодняшним днем. У нас появилось любимое место, которое принадлежало только нам двоим, - остров посередине реки. Мы брали лодку и...
Антуанетта внезапно замолчала, и наши взгляды встретились.
- Теперь вы поняли, что он имел в виду? - тихо поинтересовался я.
- Кажется, да.
- Где это?
- Нет, так у нас ничего не получится.
- В чем дело? - не понял я.
- По-моему, нам лучше отправиться за деньгами вместе.
- А что вам мешает отправиться туда одной?
- Ничего. Наверное, вы мне не поверите, если я скажу, что не поеду туда одна.
- Даже несмотря на любовь к деньгам?
- Так будет честно. Поверьте мне, Тал, я ничего не знала о деньгах. Сколько там?
Несколько секунд я пристально смотрел на Антуанетту Рази. Делать нечего, без нее мне денег не найти.
- Около шестидесяти тысяч, - наконец ответил я.
Девушка тихо охнула.
- Откуда у Тимми такие деньги?
- Он вел бухгалтерские книги всех четырех компаний, которые принадлежали Джорджу. За два года Тимми надоил с них шестьдесят тысяч... Он собирался бежать с Элоизой.
- С той дрянью, на которой женился Джордж? А Джордж о деньгах не знает? Кто, кроме нас с вами, знает о шестидесяти тысячах?
- Еще один человек. Его зовут Эрл Фицмартин. Фиц сообразительный парень и сможет вас найти.
- Что он за человек?
- Умен, страшно жесток. Если бы вы отправились за деньгами с Фицем, вы бы не вернулись.
Антуанетта взглянула на часы.
- Вам было бы спокойнее, если бы мы оставались вместе до тех пор, пока не поедем за деньгами, не так ли?
- Наверное, но это не так существенно.
- Ваше доверие меня трогает, - насмешливо проговорила она. - Разве вам обо мне ничего не рассказывали?
- Говорили что-то об очень хитром шантаже.
- Да, мы придумали такой фокус, что мне ничего не могли пришить. Единственное оправдание - те, кого мы вытрясли, сами далеко не ангелы... И после этого вы все же согласны доверять мне?
- Придется.
- Да, придется, - лениво улыбнулась Тони. - У меня еще несколько дел. Я должна побывать в таких местах, где вам не следует показываться. Можете подождать здесь, а можете приехать позже. Я вернусь часа через три-четыре. К тому времени уже будет поздно отправляться за деньгами. Поедем за ними завтра утром. Будете ждать здесь?
- Нет, я приеду позже.
- В полшестого.
* * *
Тони вернулась домой без четверти шесть, бледная и расстроенная. Как только мы вошли в квартиру, она принялась шагать по гостиной.
- Что случилось?
- Заткнитесь и не мешайте мне думать. Лучше сделайте пока коктейли. Бар там. Мне скотч со льдом.
Выпив виски, Тони немного успокоилась.
- Извините за резкость, Тал, все получается не так, как я планировала. Я сдуру сообщила ребятам, что собираюсь уехать, и они меня вряд ли просто так отпустят - я знаю, где их деньги. Ой, кажется, я придумала! Поможете?
- Попробую. Это опасно?
- Даже не знаю. Завтра уехать не получится - хочу попытаться забрать свою долю из общих денег. Приезжайте в четверг в десять утра. Машину поставьте на соседней улице. Я выберусь через подвал, и мы смоемся. Черт побери, как не хочется оставлять вещи!
- Упакуйте пару чемоданов, я увезу их, - предложил я. - Серьезно?
- Вы выйдете из дома первой. Если за вами следят, они пойдут за вами, а я вынесу чемоданы.
- Отличная идея, - обрадовалась Антуанетта Рази.
Она долго собирала вещи и набила два больших чемодана.
- Пожалуйста, закажите мне номер в своем мотеле. Очень хочется надеяться, что все получится, - она, кажется, успокоилась. - Если бы вы знали, как кстати ваша помощь. Я... не останусь в долгу.
9
Среда оказалась серой и угрюмой. Труп Грассмана я спрятал в понедельник, однако события того страшного дня по-прежнему стояли перед глазами. Когда я полез в шкаф за одеждой и увидел чемоданы Антуанетты, мне стало интересно, что же она решила взять. Сначала было стыдно рыться в чужих вещах, но я убедил себя, что имею право.
На дне чемодана в глаза бросился черный футляр: на черном бархате сверкали и переливались всеми цветами радуги драгоценности - трудно сказать, настоящими или искусственными были эти белые, зеленые и красные камни, но выглядели они потрясающе. Футляр разделяла перегородка, за которой лежала толстая пачка купюр. Я насчитал шесть тысяч сорок долларов. Наверняка Тони решила, что если я и найду деньги, у меня они все равно будут в большей безопасности, чем у нее. Возможно, она права: я ничего не смог бы украсть...
После завтрака я отправился в хозяйственный магазин Джорджа Уордена. Я хотел еще раз поговорить с ним - может, он прольет свет на смерть Грассмана? Вне всяких сомнений, Фицмартин еще не нашел Синди, и теперь версия о том, что смерть частного детектива связана с шестьюдесятью тысячами долларов, стала терять смысл. Может, он из-за чего другого сцепился с Фицем? В субботу мы видели Грассмана на озере. Потом я поругался с Рут, вечером напился, в воскресенье я тоже не просыхал. Фиц мог убить Грассмана в воскресенье вечером и отправиться на поиски места, где можно избавиться от тела. Но, пряча труп Грассмана в мою машину, он подставлял меня и тем самым разрушал собственную надежду, что я приведу его к деньгам.
С другой стороны, Фиц мог решить, что теперь, когда он узнал о существовании некой Синди, я ему не нужен: он всегда отличался самоуверенностью, и с каждым часом у меня возникало все больше сомнений в его нормальности.
На двери хозяйственного магазина меня встретила табличка: "Закрыто". Я вспомнил, что Уорден живет в "Белом отеле", в трех кварталах от магазина. Портье сообщил, что он занимает номер 203.
- Несколько минут назад к нему поднялась девушка, - добавил портье. - Она присматривает за Уорденом, когда у него запой, а последние пару дней Джордж пил.
Это наверняка была Рут Стамм. Мне очень хотелось ее увидеть, но я не знал, станет ли она со мной разговаривать. Я медленно поднимался по лестнице.
Навстречу мне бежала Рут. Лицо у нее было белее бумаги.
Остановившись, она удивленно посмотрела на меня и бросилась мне на грудь. Рут била дрожь. Через минуту она взяла себя в руки и сказала:
- Мне надо позвонить в полицию!
И ее каблучки застучали по деревянной лестнице. Дверь в 203-й номер была распахнута настежь, на кровати лежал голый Джордж Уорден, рядом на полу валялось обмотанное полотенцем ружье. Там, где пуля прошла через полотенце, ткань почернела. А стена в изголовье была вся забрызгана кровью и мозгами. Я медленно вышел в коридор и услышал вой полицейских сирен. Полицейские оттолкнули меня и столпились в дверях номера Уордена.
- Господи! О Господи... - прошептал один из них.
Кое-кого - Хиллса, Брубейкера и Прайна - я уже знал. Но на этот раз командовал не лейтенант Стивен Прайн, а капитан Марион, спокойный мужчина средних лет.
Нас отвезли в полицию, первой допросили Рут, затем шла моя очередь. А затем лейтенант Стивен Прайн проинформировал Мариона о нашей предыдущей беседе.
- Стив, ты слишком серьезно относишься к мелочам, - ответил на это капитан. - О чем ты хотел поговорить с Джорджем, сынок? - спросил он меня.
- Все о том же - о Тимми, - я взглянул на Рут.
- Так, Герман, теперь твоя очередь, - сказал Марион, обернувшись к портье. - Ты видел, как вернулся Уорден?
- Нет, сэр. Вчера выдалась шумная ночка. Говорят, Джордж пил у Стампа, но когда он вернулся - не знаю. Если честно, капитан, вечером я играл в покер в подсобке, оттуда стойка не видна. Но я привез с собой мистера Касвелла, нашего постояльца. Он видел Джорджа.
- Бартоломью Борис Касвелл, - взволнованно представился низенький старичок. - Вчера я шел за Джорджем Уорденом примерно метрах в пятидесяти. Как раз посмотрел на часы. Было 11.27. Господи, как же он нализался! Размахивал руками, еле на ногах стоял. Если бы не друг, он бы упал прямо на улице.
- Какой друг?
- Не знаю, я его не разглядел. Только заметил, что он хромает. Этот парень отволок Джорджа прямо в отель. Когда я зашел, они уже поднялись наверх. На втором этаже страшно шумели, и я пошел туда. Гуляли у Лестера. Мне налили красного вина, я быстро опьянел и прилег. К себе добрался только в три. Когда закрывал дверь, услышал шум, будто кто-то уронил книгу или упал со стула. Я прислушался, но шум не повторился. Теперь ясно, что это Джордж застрелился.
- У меня есть кое-какие соображения, - заявил капитан Марион. - Джордж Уорден находился в состоянии ужасной депрессии, и, по-моему, у него имелись веские причины совершить самоубийство. Стив, ты согласен?
- Капитан, все не так просто, - ответил Прайн. - Полотенце использовали вместо глушителя. Ни разу не встречал, чтобы самоубийцы старались сделать все потише - наоборот, они хотят, чтобы было больше шума, чтобы побыстрее сбежались зеваки... Естественно, кроме отпечатков пальцев самого Уордена, мы на ружье ничего не обнаружили, на внутренней ручке двери отпечатков не было. И меня очень заинтересовал хромой.
- Что ты хочешь этим сказать, Стив?
- Похоже, после бара Джордж с кем-то встретился. Он всегда носил с собой ключи от магазина. Наверное, тот человек пошел с ним в магазин и взял ружье. Скорее всего засунул его в штанину, потому и хромал. Он оттащил Уордена в номер и налил ему еще виски. Когда Джордж окончательно отключился, человек раздел его, посадил на край кровати, обернул дуло полотенцем, сунул в рот Уордену и нажал курок. Затем поставил отпечатки Джорджа на ружье и вытер дверную ручку...
Странные вещи происходят у нас, капитан. Сегодня принесли донесение: какой-то парень по имени Грассман не появляется в мотеле с воскресенья. Среди его вещей нашли документы, из которых следует, что он работает в чикагском сыскном агентстве, и к нам приехал искать Фултона. Вчера пригнали его машину, синий седан. Смотрите, что происходит: Грассман исчезает, оставив вещи и машину. Джордж Уорден умирает. Грассман искал Фултона, который уехал с женой Уордена. Как-то все это должно быть связано, и я хочу найти эту связь. Тогда мы и выясним, убили Джорджа Уордена или он покончил жизнь самоубийством. Лично мне кажется, что убили, причем смело и дерзко.
Мне удалось выйти вместе с Рут. Она вела себя холодно.
- Рут, когда-нибудь я тебе все объясню.
- Можешь не беспокоиться!
В этот момент к нам подошел молодой человек в очках.
- Привет, Алан! - поздоровалась Рут Стамм. - Алан, это Тал Ховард. Алан Пиэри, адвокат.
Мы пожали друг другу руки, и он сказал:
- Рути, мне поручили заниматься наследством Джорджа Уордена, вернее тем, что от него осталось.
- Он же все продал, Алан.
- А куда тогда подевались деньги? - удивленно покачал головой Пиэри. - Я звонил в банк. У него три счета: лесного склада, магазина и его личный. И на всех грех счетах почти пусто. Пусть он пил, но в таком случае ему бы пришлось пропивать в день по тысяче долларов. Сама понимаешь, это невозможно.
- Может, деньги лежат на другом счету?
- Сомневаюсь, - адвокат смущенно глянул на меня и добавил: - Он много задолжал Стампу и в отеле. Еще я слышал, что на прошлой неделе он передал Сиду Форрестеру права на лесной склад - единственное, что приносило Джорджу хоть какой-то доход.
- А в банке нельзя узнать, для кого он выписывал чеки? - спросила Рут.
- Нет. Он сам снимал каждый раз от пяти сотен до двух тысяч.
И в этот миг меня словно осенило. Почему я не понял этого раньше? Вот так всегда - стоит сделать хотя бы одно правильное предположение, и все становится на свои места.