Она подошла к кровати и опустилась на нее, глядя ему в глаза:
- Иди сюда.
Он безумно хотел сбросить одежду и быть с Ниной, но предупреждение звучало в его мозгу. Он не должен давать женщине возможность подчинить его себе, даже женщине, ничего не желающей взамен.
Он остался в дверях.
- Надень купальник, Нина, - сказал он не вполне твердым голосом. - Поплаваем.
- Потом… иди ко мне.
Она откинулась назад, облокотилась, раздвинув ноги, в ее глазах было неприкрытое желание, которое обезоруживало его.
- Я подожду, - сказал он и вышел из комнаты. Он медленно прошел на кухню и налил себе чашку кофе. Руки его тряслись. Положил в чашку сахар.
Он отпил кофе, глядя в окно на светлеющее небо. Услышал, как она спускается по коридору, и повернулся с бьющимся сердцем.
На ней было ярко-алое бикини, в руках полотенце. Она улыбнулась:
- Ну, так давай поплаваем.
Он зашел к себе, чтобы надеть мокрые плавки, а она медленно шла по песку. Когда он вышел на пляж, она уже плыла - хорошо, быстро, и он нырнул, направляясь к ней. Когда он поравнялся с ней, она подняла голову и улыбнулась ему:
- Странный ты, Гарри. Почему не порадовать меня немного? - Она брызнула водой ему в лицо и легла на спину, все еще улыбаясь.
- Я говорил с Соло, - сказал Гарри. - Он почти догадался. Я не забываю, что он твой отец.
- Ну-у! В конце концов все узнают. Поплыли назад. Ты не можешь быть таким идиотом! Я хочу, чтобы ты любил меня!
- Это слишком опасно. Даже то, что мы сейчас делаем, опасно. Ты хочешь, чтобы у меня были неприятности с твоим отцом?
- Ты его боишься?
- Нет, но я боюсь того, что может произойти. Я могу убить его… я могу быть вынужден убить его. - Он посмотрел на нее в зыбком утреннем свете. - Этого ты хочешь?
Она состроила гримасу:
- Ты так серьезен. Не можешь принять то, что я предлагаю, без этого всего?
Гарри направился обратно. Через секунду она присоединилась к нему, до берега не сказав ни слова. Когда они достигли склона, ведущего на берег, она спросила:
- Так когда мы опять займемся любовью?
- Есть какой-нибудь вариант, чтобы я отправился с тобой на остров Шелдон в воскресенье?
Она резко остановилась:
- Кто тебе рассказал про Шелдон?
- Рэнди… он сказал, что ты туда ездишь, чтобы побыть одной.
Она улыбнулась:
- Прекрасная идея… там мы можем оставаться вдвоем долго. Отец почти все воскресенье спит. Ресторан закрыт. Он мне дает катер. Да… значит, в воскресенье.
- О'кей. Послезавтра. До тех пор держись от меня подальше, Нина. Увидимся в шесть часов на лодочной станции.
- Да… Я захвачу еду.
Он оставил ее, вошел в море, быстро и мощно поплыл к коралловому рифу, где собирался построить вышку для прыжков.
* * *
Лейтенант Алан Лейси из службы по расследованию убийств Майами был невысоким, с резкими чертами лица, тонкими губами и маленькими глазками, в которых было не больше жизни, чем в отполированной морем гальке. Это был человек, которого не любила полиция, преступники и даже собственная жена. А он любил, когда его не любили. Он чувствовал, что чего-то добивается, если люди его боялись. Он был скорее хитрым, чем умным. В пятьдесят семь лет он твердо понял, что останется лейтенантом, что дальнейшее продвижение по службе ему не светит. Это его озлобило. Любой толковый коп, любой честолюбивый, исполнительный молодой полицейский мгновенно испытывал на себе его садистский, острый как бритва язык. Если и было нечто, что лейтенант Лейси ненавидел больше остального, - это были честолюбивые копы.
Он подъехал к "Омару и крабу" в своем безукоризненном "ягуаре", купленном на деньги жены, в сопровождении сержанта Пита Вейдмана, толстого, быстрого и глупого, - он стал сержантом только потому, что был марионеткой в руках Лейси, его подпевалой и мальчиком для битья.
Когда два полицейских офицера подъехали, к ресторану подоспела "скорая помощь", и два врача поспешили внутрь. Там стояли четверо рядовых полицейских с выражением скуки на лицах, а рядом топтался Лепски. Он был раздражен и чувствовал себя не в своей тарелке. Лепски знал, что там ему делать нечего: это был не его участок. Кроме того, он все знал про лейтенанта Лейси и был готов к самому худшему. Теперь, вполне вероятно, Лейси напишет на него докладную, и его замыслы взлететь высоко-высоко, до детектива первого класса, с треском лопнут.
Ожидая Лейси, Лепски решил во время допроса сказать ему как можно меньше и действовать как последний тупица, а если дело примет совсем неприятный оборот, свалить ответственность на капитана Террелла, который, скорее всего, разберется с лейтенантом Лейси, несмотря на то что ситуация для детектива второго класса Лепски, казалось, безнадежна.
Лепски, истекая потом, смотрел, как Лейси в сопровождении Вейдмана выходит из "ягуара". Лейси оглядел толпу, стоящую у входа в ресторан, холодными, ничего не выражающими глазами. Он сказал четырем копам, чтобы те пошевеливались, прошел мимо Лепски, будто и не видел его, и направился осматривать тела. Оглядел гороподобное тело Додо, с отвращением скривив губы. Поднялся наверх и со значительно большим интересом исследовал тело Мэй Лэнгли. Он был рад, что пуля повредила ей голову, а не тело. Он позволил своим глазам отдохнуть на ее относительной наготе, но вскоре заметил, что Вейдман тоже уставился на тело с завороженным видом.
Лейси рявкнул:
- Куда ты пялишься, черт побери?
Вейдман заморгал, отвел взгляд и с тупым видом посмотрел на лейтенанта:
- Сэр?
- Ты что, никогда не видел мертвой женщины?
- Да, сэр.
- Ну так, к дьяволу, перестань вести себя как турист!
- Да, сэр.
Сняв фуражку, Лейси пригладил волосы и опять нахлобучил ее на голову.
- Я там не это чучело из полиции Парадиз-Сити видел?
Вейдман заморгал:
- Я никого не видел, сэр.
- Ты никогда ничего не видишь, правда? - Лейси огляделся, увидел стул, который казался удобным, подошел к нему и присел. Он достал из кармана кожаный портсигар, который жена подарила ему на Рождество, выбрал сигару и зажал ее в маленьких острых зубах. - Давай его сюда!
Вейдман с грохотом умчался. Через пять минут он вернулся вместе с Лепски. Зная, что беда неминуема, Лепски стоял - весь внимание, глядя в одну точку в стене над головой лейтенанта.
- Кто это, сержант? - спросил Лейси, закуривая.
- Детектив второго класса Лепски, Парадиз-Сити, - отрапортовал Вейдман. Он выяснил это, поднимаясь по лестнице с Лепски.
Лейси покачал головой:
- Не верю. Ни один полицейский из Парадиз-Сити и не подумает без разрешения явиться на мою территорию. - Его блеклые глаза изучали переминавшегося с ноги на ногу Лепски. - Или подумает?
- Лейтенант, я шел по надежному следу, - сказал Лепски с тупым выражением лица. - Ничего серьезного, иначе я сперва сообщил бы вам.
- Ничего серьезного… так, два трупа. Что вы называете серьезным - кровавую бойню?
- Так получилось, лейтенант. Я говорил с этой женщиной. - Лепски сделал паузу, показывая на тело Мэй Лэнгли, потом продолжал: - Ворвался какой-то мужчина и убил ее.
- Мужчина? Где он? - Лейси оглядел свою сигару, чтобы убедиться, что она горит равномерно.
- Он ушел.
- На моей территории агент второго класса всегда называет лейтенанта "сэр".
- Он ушел, сэр.
- Он ушел? - Преувеличенное удивление в голосе Лейси заставило Лепски передернуться. Лейси повернулся к Вейдману: - Слышал, сержант? Разъяренный бандит влетел сюда, убил эту женщину, потом убил другую, потом вышел отсюда, пока этот, из так называемых офицеров полиции Парадиз-Сити, околачивался вот здесь, на месте преступления.
Вейдман попытался придать своему лицу выражение возмущения, но преуспел лишь в сходстве с рожающей свиньей.
Лейси опять повернулся к Лепски:
- Как он ушел?
- Уехал на машине, сэр.
Лейси улыбнулся: холодная улыбка, но все же улыбка.
- Ну, это, в конце концов, хоть что-то. Дайте сержанту Вейдману номер машины, и мы ее найдем. Вейдман, запиши номер.
Лепски пытался подавить дикое желание переступить с ноги на ногу.
- Я не увидел номера, сэр. К тому времени, как…
- Ладно, ладно, необязательно все рассказывать. Прекрасно! Этот бандит сюда входит, убивает двух женщин, а вы разрешаете ему уехать и даже не замечаете номера машины. Это попахивает рекордом. Вы сказали, у вас третий или второй класс, Лепски?
- Второй класс, сэр.
- Совсем замечательно. Я всегда подозревал, что в Парадиз-Сити худшие копы на всем побережье, теперь я твердо в этом уверен. Вы хотя бы можете описать этого мужчину?
- Рост около пяти футов пяти дюймов, коренастый, крепкого телосложения, вес примерно сто шестьдесят фунтов, в маске, костюм серый, в полоску, панама; пистолет системы "Вальтер", калибр 7,65, - выпалил Лепски на одном дыхании. - В качестве маски использовал носовой платок.
- Вы меня просто удивляете, - хмыкнул Лейси, - откуда вы все это видели? Лежа на полу?
- Да, сэр. Он вошел…
- Когда я захочу, чтобы вы раскрыли рот, я вас попрошу! - зарычал Лейси. Он помедлил, затягиваясь, посмаковал дым, выходящий из маленького злобного рта, потом указал сигарой на тело Мэй Лэнгли. - Зачем она вам была нужна?
- Я работаю над делом о Лысом Риккардо, сэр. Она была его девушкой.
Лейси стряхнул пепел на потертый ковер.
- Кому нужен, к дьяволу, Лысый Риккардо?
- Есть сведения, что его пристукнули. Капитан Террелл приказал мне проверить, - сказал Лепски, надеясь, что идет козырным тузом. По внезапной тени, пробежавшей по лицу Лейси, он понял, что так и было.
- Как там капитан Террелл? - спросил Лейси. Он хорошо знал, что Террелл дружил с его шефом. Он помнил также, что примерно неделю назад его шеф сказал, что Лейси едва ноги волочит, а когда шеф отпускает такое замечание, - смотри в оба. Может быть, думал он, с этим тупицей лучше не связываться, а то выйдет себе дороже. Лейси никогда не подставлял себя под бумеранг, и, в частности, поэтому все еще был лейтенантом полиции и расследовал убийства.
- Все нормально, сэр.
- Удивительно, как у него может быть все нормально, когда он работает с таким олухом, как вы.
Лепски проглотил оскорбление, не сказав ни слова.
- Так что вам рассказала эта женщина, детектив второго класса Лепски? - спросил Лейси, подержав дым во рту перед тем, как выпустить его в сторону Лепски.
Как раз это Лепски твердо решил не выдавать. Был бы Лейси союзником, Лепски поделился бы с ним информацией, но после такого обращения он был полон решимости ничего не говорить.
- Я просто спрашивал ее, сэр, где может быть Лысый, когда этот убийца влетел и выстрелил в нее.
- Так вы ничего не узнали?
Лепски переступил с ноги на ногу, состроил покаянную гримасу и ничего не сказал. У него не было желания быть уличенным в беспардонной лжи.
Лейси с отвращением оглядел его.
- Убирайтесь, ужасное существо, - сказал он. - Еще раз обнаружу вас без разрешения на моей территории, - по стенке размажу. Докладную я на вас напишу, Лепски. Изо всех сил надеюсь, - буду об этом молиться, - что она не пройдет для вас даром, и, когда однажды навещу ваш город, я увижу, как вы вскапываете огород. Убирайтесь ко всем чертям!
Лепски вышел. Он спустился по лестнице, протиснулся сквозь толпу, все еще загораживавшую выход из ресторана, и все это время ругался себе под нос. Наконец он добрался до своей машины, сел в нее и захлопнул дверцу. Он сидел так несколько минут, пытаясь сдержать ярость. Потом, когда он завел мотор, в открытое окно машины всунулась голова грязного, оборванного мальчишки - у него были длинные черные волосы и миндалевидные глаза.
- Лепски? - спросил мальчишка, осматривая его практичным взглядом.
- Ну, Лепски, ну и что?
- Она сказала, что получу от вас доллар, если передам вам сообщение. - Мальчишка задумчиво оглядел Лепски. - У вас есть доллар?
Пальцы Лепски клещами сжали руль: он изо всех сил старался сдержаться.
- Кто это сказал?
- Доллар есть?
- Ты что, черт тебя побери, думаешь, я бродяга, что ли?
- Так вы же коп, правда? - Мальчишка позволил себе ухмыльнуться. - А у копов никогда денег не бывает.
Лепски был настолько ошарашен этой сермяжной правдой, что торопливо вынул бумажник, чтобы убедиться, что доллар у него есть. Когда он обнаружил у себя тридцать долларов, от ярости все поплыло у него перед глазами.
- Есть у меня доллар, сукин ты сын! Кто говорил, какое сообщение?
Мальчишка успел заметить содержимое бумажника. Теперь он, казалось, слегка расслабился.
- Голди Уайт хочет с вами поговорить. Давайте доллар, и я дам вам ее адрес.
- С чего ты решил, что я хочу с ней общаться, с этой Голди Уайт, кто бы она ни была? - поинтересовался Лепски.
Мальчишке все это явно надоело. Он запихнул грязный палец в правую ноздрю и начал ее исследовать.
- Она подружка Мэй Лэнгли, - сказал он, не прерывая раскопок. - Вы мне даете доллар или нет?
Лепски поспешно взглянул на "Омар и краб". Лейси еще не показывался. Он вытащил из бумажника доллар, потом подозрительно взглянул на мальчишку, не выпуская банкнот из рук.
- Где она?
- Дайте доллар.
- Получишь. Где она?
Мальчишка перестал исследовать правую ноздрю и переключился на левую.
- Мой папаша предупреждал меня, чтобы я никогда не верил копам. Давайте доллар, и дело с концом.
Лепски был в таком состоянии, что ему жутко захотелось задушить это отродье, но он сдержался. Он протянул доллар, но как только мальчишка схватил бумажку, Лепски схватил его за руку.
- Где она? - зарычал Лепски. - Или хочешь, чтобы я руку тебе оторвал?
- 23А, Черепашья, третий этаж, - сообщил мальчишка, высвобождая руку. Он помедлил, чтобы произвести губами фантастически громкий и непристойный звук, потом исчез.
Лепски понятия не имел, где находится Черепашья улица. Возможно, он купил кота в мешке. Он заметил, что четыре копа подозрительно на него посматривают. Он тронулся с места и поехал по людной улице. Отъехав достаточно далеко, он остановился около женщины, продававшей черепах, и спросил, где найти нужную ему улицу.
- Второй поворот налево, - сказала она. - А не хотите принести деткам черепаху, мистер?
- Какому идиоту нужна черепаха и какому идиоту нужны детки? - рявкнул Лепски и умчался.
Он оставил машину среди грузовиков, куда загружали омаров с только что прибывшего судна, и прошел по узенькой улочке в поисках номера 23А. Он понимал: узнай лейтенант Лейси, что он все еще занимается расследованием, - ему крупно не поздоровится, но теперь Лепски был столь агрессивно настроен, что ему было все равно.
Он поднялся на третий этаж дома, испускавшего запахи духов и хорошей еды. Поднимаясь по лестнице, он решил, что попал в один из районов, полностью отданных проституткам, находящимся, как решил Лепски, под защитой полиции.
Наконец он подошел к двери с надписью:
"ГОЛДИ УАЙТ
Часы приема: 11.00–13.00 и 20.00–23.00".
Лепски надул щеки, качая головой. Ну и наглость, подумал он. Позвонил в дверь. После небольшой заминки она распахнулась.
В проходе стоял высокий худой мужчина с узким лицом, скошенным подбородком, узким ртом и бегающими глазами, черных крашеных волос оставалось немного. На нем были безукоризненный летний костюм кремового цвета, голубая рубашка и черный галстук. Он выглядел так богато, как только способен выглядеть преуспевающий сводник, и от него исходил роскошный запах - так мог пахнуть только все тот же преуспевающий сводник.
Он оглядел Лепски, потом гостеприимно улыбнулся, показывая искусственные зубы.
- Входите, мистер Лепски, - сказал он, отходя. - Голди надеялась, что вы зайдете. Я Джек Томас, ее менеджер.
Лепски вошел в уютную комнату: там было четыре кресла, телевизор, на полу - ковер из белой шерсти.
- Где она? - спросил он. При виде любого сводника у него повышалось давление, а так как после общения с Лейси его давление и так повысилось, то теперь он был на пределе.
- Она скоро будет, - беззаботно заявил Томас. Он был так озабочен собственным обаянием, что не заметил состояния Лепски, опасного для окружающих. - Садитесь, мистер Лепски. Что вы хотите выпить?
Лепски тяжело дышал, сгибая и разгибая пальцы.
- Где она?
- Не будете пить? - Томас томно опустился в кресло. - Ну конечно… при исполнении служебных обязанностей. Я понимаю. Садитесь, мистер Лепски. Она хотела, чтобы я с вами поговорил. Я…
- Встать из этого проклятого кресла! - заорал Лепски. - Я не потерплю, чтобы какие-то сводники сидели, когда я стою!
Его тон и выражение лица словно вышибли Томаса из кресла. Он, побледнев, уставился на Лепски и отступил.
- Давай сюда эту шлюху! - зарычал Лепски. - И убирайся! Еще минута в твоей компании, вонючка, и меня вырвет!
Томас, словно в трансе, повернулся к двери другой комнаты. В этот момент дверь открылась и оттуда вышла девушка. Она помедлила в проходе, глядя сначала на Лепски, потом на Томаса.
- Ладно, Джек, уматывай. Я все улажу, - сказала она.
Голди Уайт была блондинкой с пышными формами и холодной красотой, на которую могут клюнуть большинство мужчин, напившихся до безрассудства. Она была, безусловно, порочна и выглядела достаточно уверенно, чтобы справиться с любым существом в штанах, будь то мужчина или обезьяна. На ней был оранжевый свитер, не скрывавший ее сверхпышного оборудования, и мини-юбка, выставляющая напоказ ее ляжки. Глаза у нее были интересные: они становились то страстными, то холодными, то жадными, то обольстительными, то тупыми - и все это с акробатической быстротой картинок в калейдоскопе.
Томас проскользнул мимо Лепски, что-то пробормотал, потом вышел, хлопнув дверью. Какое-то время Лепски и девушка слушали прощальный звук его шагов - он сбегал по ступеням.
Лепски подошел к дверям и повернул ключ. Он не хотел рисковать и снова нарываться на непредвиденные выстрелы.
- Я получил твое сообщение, - сказал он, отходя от двери. - Оно стоило мне доллар. Доллары для меня не игрушка. Так давай, чтобы я не пожалел.
Голди двинулась к стулу с легкостью и изяществом змеи.
- Не так грубо, Лепски, - сказала она. - Ты что, не чувствуешь, что все это смахивает на фильмы сорок пятого года?
Лепски злобно хмыкнул:
- Но действует, крошка. Я ручаюсь за этот метод. Смотри, как он сработал с твоим сутенером.
- С ним! - Голди состроила гримаску. - Да если грудной ребенок покажет ему кулак, он в обморок упадет. Приношу свои извинения за него. У него не кровь, а вода в жилах. Но черт с ним. Вы здесь, я здесь - так давайте знакомиться. - Она села, вытянув ноги так, что он мог видеть ее розовые нейлоновые трусики, и посмотрела на него своим сексуальнейшим взглядом, который редко не приносил результатов. - Давай, грубый коп. Перед тем как поговорить о деле, преврати меня в желе.
- С удовольствием, - сказал Лепски.