- Нужно прислать сюда дежурный отряд и дать нагоняй местному управлению Венаторов, - мрачно произнесла Илайн. - С недавних пор этот район весьма неспокоен.
- Карьер? - изумился я. - Снова обвал шахт или закрылась добыча соли?
- Нет, все куда хуже, - Илайн повернула ко мне голову. - Началось противостояние с районом Дамбы.
Война Отстойника и Карьера? В голове не укладывалось. Это два разных мира, у них нет никаких общих точек, чтобы возник конфликт, разве что если какой-то громила не там плюнул…
И тут меня точно молния ударила промеж глаз. С недавних пор у этих двух районов и впрямь появился один неразрешенный вопрос. Я.
- Мне нужно здесь выйти, - моя рука зависла в воздухе, не дотянувшись до ручки, поскольку Илайн схватила меня за ворот пальто и рывком вернула на место.
- Нет, Лоринг, не нужно. Вы обязаны сопроводить меня, а затем поступайте, как вздумается.
Я перевел взгляд с нее на сквайра Вудроу. За его внешней беспристрастностью скрывалась готовность скрутить меня, едва Илайн даст команду. Приняв их правила, я поправил воротник и отвернулся от окна.
Мы въехали в район Столетия Виктории, то есть Старухи. Когда-то здесь пролегала граница Асилума, за которую вынесли ткацкие мастерские, равно как и шахты. Но спустя время выросшие вокруг дома работников приросли к городу и были им поглощены целиком. В районе находилась больница: одно крыло для обычных пациентов, а второе - для душевнобольных. К больнице примыкал крематорий, единственный в Асилуме, а потому черный смолянистый дым из его трубы почти никогда не развеивался. Сжечь усопшего было дешевле, чем похоронить, и если кто-то не хотел сам рыть могилу, рискуя заплатить штраф за незаконное использование городской земли, то мог решить вопрос, доверив покойного огню. Так же поступали со всеми неопознанными телами, которые регулярно обнаруживали на задворках, со всеми умершими во время эпидемии, когда даже знатные мертвецы отправлялись в топку.
Если на время забыть о том, чем приходилось дышать местным жителям, то можно заметить, что некоторые дома выделялись на общем фоне. Да, не всем посчастливилось сколотить состояние, чтобы поселиться хотя бы в Торговых Рядах, но улучшить жилищные условия возможность появилась. Так образовалась каста ткачей, владельцев фабрик, модисток, швей. Сюда на примерки ездили светские особы, зажимая чуткие носики шелковыми платками, и уезжали в чудесных нарядах, пропитанных мертвым дымом.
Карета стала замедлять ход и остановилась.
- В чем дело? - спросил Вудроу.
Илайн выглянула в окно.
- Повозка встала за углом, господин, - донесся голос кучера.
- Идемте! - девушка нетерпеливо ждала, пока мы с ее знакомым выйдем из кареты. Илайн выскочила, опираясь на руку Вудроу. - Благодарю вас! И больше не смею задерживать.
- И слушать не хочу, - нахмурился тот. - Я отправлюсь с вами. Это опасный район.
"Старуха-то?!" - мысленно прыснул я.
- Ни в коем случае. Я на службе, сквайр Вудроу. И к тому же, со мной сквайр Лоринг, так что бояться нечего, - не без насмешки произнесла она.
- Значит, я буду ждать здесь вашего возвращения, - настаивал тот.
Наверное, кроме меня никто не заметил, что все это время рука Илайн находилась в его ладонях.
- Исключено! Мы найдем повозку.
Пока они препирались, я добежал до угла дома и выглянул на соседнюю улицу. Повозка как раз отъехала от обочины, и мелькнул край синей формы проводника.
- Поспешим, - выдохнула очутившаяся рядом Илайн и стала переходить дорогу.
Обернувшись, я увидел, как смотрит нам вслед Вудроу, нехотя садясь в повозку. Вспомнив о шляпе, мне захотелось сделать то, чего никогда прежде не доводилось: отсалютовать, коснувшись пальцами полей. Чуть запоздало, будто не ожидал этого, Вудроу махнул рукой.
Дом, куда вошел Джимм, был из дешевых. Здесь на каждом этаже находилось по четыре квартиры. Общий коридор с лестницей пропах жареной рыбой, чесноком и мышиным пометом. Темно-синяя краска, покрывающая стены, растрескалась от времени и местами обвалилась, обнажая серую штукатурку. Из-за тонких, иногда утепленных тряпьем дверей доносились голоса. Прислушиваясь к ним, мы поднимались выше.
- Как - не знаешь?! Она сказала, что у тебя есть эти чертовы серьги!
- Ты давно продал все, что у меня было!
Не узнать голос Джимма было невозможно. Дверь была не заперта: он так торопился, что только прикрыл ее. Мы вошли в квартиру, из которой разило болезнью и безысходностью. Посреди захламленной комнаты, в облезлом кресле, укрывшись пледом, сидела простоволосая женщина. На ее коленях лежало оставленное, вероятно только что, вязание. Услышав наши шаги, она повернула голову. Джимм, который не дождался нужного ответа, рылся по комодам, бесцеремонно высыпая их содержимое на пол. Он не сразу почувствовал постороннее присутствие.
- Да где они, черт возьми?! - когда он обернулся, то замер, глядя на нас. Затем на лице появился испуг, он отшатнулся назад, ударился о комод.
- Кто вы? - сидящая в кресле женщина при ближайшем рассмотрении оказалась молодой. Болезнь придала ее коже серый оттенок, выявила ранние морщины, добавив десяток лет с лихвой. Сосредоточив взгляд на Илайн, она произнесла, - последнее время зрение меня подводит, но вас я помню! Вы приходили в "Бубенчики".
- Как, это не твоя подруга? - изумился Джимм, балансируя между гневом и опаской.
- Посмотри на нее, дурак, - рассердилась Джулия, - разве ты не видишь, что перед тобой леди!
- Но… Как?… - он был на грани обморока. Внезапно проводник накрыл голову руками и запричитал:
- Помилуйте, господа! Я ничего не знаю, она ничего мне не рассказывала!
- В таком случае, подите прочь, - велела Илайн.
Поскольку Джимм замешкался, а у меня давно чесались руки, я не без удовольствия выставил его из квартиры и запер дверь на щеколду.
Илайн раздвинула шторы, впуская скудный дневной свет, бегло огляделась.
- У вас есть лекарства?
- Брат продал все, что у меня было, - призналась Джулия, устало опускаясь на спинку кресла. - Ничего, кроме киновари, он так и не раздобыл. Но хорошо, что не забывает, и перед отправлением экспресса успевает оставить немного хлеба да крупы.
- Зачем вы перебрались сюда? - спросила сыщица, закрывая крышку комода и садясь сверху. - Неподалеку от Бубенчиков есть община бывших работниц. Разве вас бы не приняли?
- Больных и там не любят, миледи, - хрипло засмеялась та, и стало видно, что у нее не хватает нескольких зубов. - К тому же… брат прятал меня. Но не помогло, раз вы нашли.
Я повернулся к Илайн. Она поймала мой взгляд и аккуратно спросила:
- А вас кто-то еще искал?
Джулия уткнулась в своё вязание. Петли у нее получались кривые, руки мелко тряслись.
- Неважно. Что вам нужно?
- Вы работали с благородными господами, собирающимися большой группой. Мы хотим знать, по каким дням проходили их собрания.
- Нет! - пронзительно воскликнула Джулия, и ее пряжа полетела на пол. Глаза безумно горели. Рот перекосился, - я ничего не помню, слышите? Убирайтесь!
- Успокойтесь, - Илайн выставила руку вперед.
- Убирайтесь, а то плюну! Моя слюна теперь как яд, слышите?! - она пошамкала губами, точно и впрямь собиралась исполнить свою угрозу. Илайн отшатнулась, и я встал между ними.
В мутных подслеповатых глазах Джулии мелькнуло удивление. Люди нашего с ней круга легко отличают своих от чужих. Вот и сейчас она никак не понимала, кто же я, и зачем пожаловал вместе с надушенной аристократкой.
- Плюй в меня, если хочешь. Я из такого дерьма вылез, что твоя зараза мне как роса.
Она растерянно раскрыла рот.
- Те господа, которых ты обслуживала, большие шишки, - продолжил я. - Знаешь? Сейчас их убивают одного за другим. Нам нужно понять кто.
Джулия хлопнула тонкими веками, и вдруг спрятала лицо в руках. Спустя мгновение комнату наполнили душераздирающие рыдания. Илайн тихо чертыхнулась, я же мог только надеяться, что своим заявлением не испортил и без того гнилую затею с допросом больной проститутки.
- Он и меня убьёт, - сквозь вой с трудом можно было разобрать слова, но услышанное произвело на нас такое же впечатление, как желтый блеск в кучке камней - на шахтеров.
Присев перед ней, я мягко взял ее за руки и развел их в стороны, открывая лицо. Заплаканная женщина посмотрела на меня из-под опухших век.
- Кто, моя хорошая?
- Это чудовище, - прошептала она, не моргая. - Я была там… В тот день собрание окончилось раньше, остался только сквайр Вирджиль вместе со сквайром Чейзом. Они часто задерживались.
Пилс будет в восторге. Грязные игры высшего общества во всей красе. По словам Джулии, ее обязанностью было развлекать благородных джентльменов песнями и танцами. А вот после собрания некоторые из них оставались с ней, доплачивая отдельно. По мнению прогрессивных новаторов, использование для любовных утех одной и той же девушки сближает, к тому же является вызовом обществу и подчеркивает их противостояние закостенелой морали.
Как по мне, больше толку было бы не от интрижек за закрытой дверью, а от речи во всеуслышание на площади, но я ведь не политик.
Как говорила Джулия, Вирджиль и Чейз оставались вместе, устраивая вечерок на троих, и в этот раз все было так же.
- Я вышла, потому что меня… мне стало нехорошо, - продолжала Джулия после небольшого отступления. - Я еще не знала, что больна. В ванной было слышно, как они спорили.
- Вирджиль и Чейз?
- Так я думала. Потом голоса стихли. А когда я вернулась, то увидела одного только Вирджиля. Он казался недовольным, сердитым. Он схватил меня и стал обвинять в том, что я его чем-то заразила. Называл ужасными словами и даже ударил. Такого прежде не случалось. Он потребовал, чтобы я добыла для него лекарство.
"Конечно, потребовал, ублюдок, - подумалось мне. - Какой же достойный мужчина захочет идти к лекарю и заявлять о том, что подцепил сифилис?"
Джулия всхлипнула.
- В ту же ночь я купила мазь и повезла ему.
- Вас впустили в дом? - спросила Илайн. Ее вопрос был понятен: если кто-то из слуг видел Джулию, но умолчал, это подозрительно.
- Нет, мы условились со сквайром Вирджилем, что он будет ждать в кабинете на первом этаже, а я постучусь в окно.
Девушка замолчала и снова заплакала, но я все еще держал ее руки, и она давилась слезами, продолжая говорить:
- Окно было приоткрыто, и я заглянула внутрь. Вирджиль… он сидел там, на стуле, связанный. И возле него был тот монстр. Огромный, просто гигантский! Он вставил в горло Вирджиля шприц и что-то вливал ему.
Илайн подалась вперед. Похоже, слова девушки никак не увязывались с картиной, которую представило следствие.
- И вдруг он обернулся. Я убежала, - Джулия посмотрела на меня, опухшая от слез. - Это чудовище видело меня, понимаете? А потом… узнала, что Вирджиль мертв.
Я отпустил ее. Илайн протянула девушке платок, и та с благодарностью приняла его. Я знал, что она не высморкается в чистый шелк. Возможно, эта тряпка - лучшее, что когда-либо касалось кожи Джулии.
* * *
- Дьявол раздери! - выдохнула Илайн вслед повозке, которая прокатилась мимо нас.
Это была четвертая карета, проезжающая прочь, пока мы шли вдоль улицы по направлению к Карьеру. Туман понемногу развеивался, зато дождь усилился. Напрасно сыщица настаивала, чтобы Вудроу уехал, тот был прав: поймать извозчика сегодня просто невозможно!
Мы не общались с тех пор, как покинули дом Джулии, и вот, вконец потеряв надежду доехать со всеми удобствами, леди Коллинс взяла меня под руку и с достоинством распрямила плечи, будто дождь ей был нипочем.
По словам Джулии, "Прорыв" собирался в "Бубенчиках" по четвергам. На встречах присутствовало не все полсотни человек, а только костяк, который еще со студенческих времен создавал это движение. Несмотря на смерти товарищей, они могут продолжать встречи, не связывая произошедшее со своей деятельностью. Наверняка Вилсон решит всё проверить.
- Вы читали сегодняшние газеты? - неожиданно спросила Илайн, поправляя шляпку. Капли падали ей на лицо.
- Боюсь вас разочаровать.
- Ах, полно! Меня давно уже все разочаровывают, не стоит этого бояться!
Повернувшись, я заметил тень улыбки на ее губах, и понял, что улыбаюсь в ответ. Проклятье! Наверное, стоило послать в пекло свою прошлую жизнь, чтобы иметь возможность пройтись под руку с прекрасной леди.
Посерьезнев, Илайн произнесла:
- Парламент вынес на голосование вопрос о вступлении наследника в права. Голоса разделились, и повторное голосование назначили через месяц.
Для меня эта информация ровным счетом ничего не означала, как догадывалась моя спутница, и поэтому пояснила:
- "Прорыв" был той силой, что поддерживает наследника и хочет ускорить его приход к власти. Если сейчас их уберут с политической арены, результат голосования предсказуем. Императрица останется править минимум на год, а то и до тех пор, пока позволяет здоровье. Ее бабушка, помнится, возглавляла страну до восьмидесяти четырех лет. Ее Превосходительство имеет еще тридцать два года в запасе.
Ее слова звучали несколько вольно для служителя закона. Полагалось, что егеря - это ответвление личной стражи императрицы, и кому, как не им, поддерживать власть правящего монарха.
- Смена власти несет за собой перемены, - я позволил себе высказаться, - все любят стабильность.
- Не те, кому стабильно плохо, - нахмурилась Илайн.
- Простите, миледи, но те, кому стабильно плохо, меньше всего думают о сидящих на троне политиках.
Илайн открыла, было, рот, вероятно собираясь спорить, но передумала и горячо пообещала:
- В ближайшее время я сумею убедить вас в обратном.
Я промолчал. Сомневаюсь, что леди Коллинс удастся превратить меня в одного из дурачков, которые верят, будто политики пекутся об интересах народа. Та ложь, что царит за семейным столом, когда муж благодарит жену, мечтая уйти к любовнице, жена скромно молчит, заботясь лишь о том, чтобы наряд и выражение лица соответствовали случаю, а дети готовы притворяться смирными и любящими, только бы выпросить подарок, так вот эта ложь ничем не отличается от лицемерия, с которым господа в бархатных пиджаках садятся на парламентскую скамью. Они пишут законы, которым не собираются следовать, и думают в первую очередь о том, как сделать еще слаще пирог, лежащий в государственной казне.
Мы незаметно переступили границу районов. По сути, никакой черты не было вовсе, только все местные знали, что дорога после перекрестка уходит в Карьер. Илайн держала руку в сумке, и по положению запястья становилось ясно, что сжимает рукоятку пистолета. Рабочий день был в самом разгаре, но на улицах хватало людей. Пахло гарью, тем особым дымом, который идет от сгоревших жилищ. Били в колокол. По улице, куда мы свернули, люди бежали с ведрами. Источник пожара мы не увидели, торопливо прошли мимо.
- Вы хотели кого-то проведать, - заметила Илайн.
Интуиция ее не подвела, хоть я, пожалуй, и сам с трудом понимал, что собирался делать. Зайти, спросить: "Как ты?" Глупо, и все же что-то тянуло меня к лечебнице Гленны. Мы преодолели еще один перекресток, когда услышали какой-то шум. Звон выбитых окон, крики, звуки отчаянной потасовки. Я не мог бросить Илайн и побежать, хотя чувствовал, что уже начинаю тащить ее за собой. И вот мы нырнули в арку между домами, прошли сквозь их зловонные тени, и вышли как раз к месту погрома. Несколько молодчиков затеяли драку, женщины стояли немного в стороне, наблюдая и подбадривая участников. Но я не смотрел на то, кто кого метелит. Мой взгляд устремился к дому.
На двери больше не было венка из лоскутков рубашек, разбитые окна зияли провалами, обуглившиеся стены еще хранили следы ладоней. Дверь и кирпичная кладка были измазаны дегтем, кто-то широкой кистью вывел: "Шлюха", "Ведьма", и другие ругательства. Сглатывая ком, застрявший в горле, я поднял глаза ко второму этажу. Из выбитого окна свешивалась веревка. Она была обрезана на конце, тупой нож криво разорвал волокна…
- А это что за хлыщ?! - крикнул кто-то из толпы, и краем глаза я заметил, как в мою сторону двинулась какая-то фигура.
Прежде чем Илайн достала пистолет, я кинулся к этому незнакомцу, оказавшемуся пузатым бородачом. Уклонившись от топора, которым тот размахивал, как опившийся маковой настойки лесоруб, я ударил его кулаком в живот, выбирая область печени, затем между ребер. И когда он, охнув, слегка ослабил натиск, схватил его за грудки и приложил о стену дома. Он попытался вырваться и боднуть меня, но я ударил лбом в его мясистый нос, выхватил топор и придавил древком его дряблую шею.
- Не рыпайся, - предупредил я, сбиваясь с дыхания. - Где Гленна?
- Кто?! - прохрипел тот, все еще намереваясь вырваться, а потом добавил парочку неприятных высказываний. Я решил его усмирить. От первого удара в пах у него глаза вылезли из орбит, от второго подогнулись ноги.
- Гленна! Гленна, слышишь?! - я сильнее вдавил древко ему под подбородок. - Где она?
- А, - прохрипел он, раздувая пурпурные щеки в сдерживаемом стоне, - поищи в карьере, на дне.
Я на всякий случай приложил его еще затылком о стену, чтобы прояснить немного мысли:
- Ты что говоришь, кабанья туша?! Я о Гленне!
- Ну да, лекарша, была тут, страшная такая, - подтвердил тот и зажмурился, когда почувствовал, что мои пальцы снова сжимаются у него под горлом. - Вздернули ее. Вчерась. Всю ночь провисела, сегодня с веревки срезали да выбросили, чтобы не гнила.
- За что?! - наверное, я кричал. Громко, оглушительно, но мне казалось, что ни звука не вылетело из моей сжавшейся спазмом глотки.
- Так это, не знаю, меня тут не было!
- Эй, пусти Гейра! Гляди, Гейра жмут!
Я опомнился, услышав щелчок, с которым взводят курок на пистолете. Немного повернув голову, увидел Илайн. Она стояла рядом, направляя пистолет в идущую на нас толпу. Те остановились, скалясь как собаки. Прикидывали, вероятно, кто из них схлопочет пулю, прежде чем остальные доберутся до нас.
- Двор Венаторов, - Илайн достала из сумки жетон на ленте. Отличительный знак сыщиков треугольной формы, выполнялся в серебре, и на обеих его сторонах мелкими буквами были выгравированы слова присяги Венаторов. - Приказываю вам разойтись.
- Да что вы смотрите на эту сучку драную! - послышался из толпы женский визгливый голос. - Из нее егерь, как из меня дворянка!
Но ее тонкий смех прозвучал в тишине, никто не поддержал веселья и не рискнул послушать призыв.
- Идемте, Лоринг, - твердо произнесла Илайн.
Я ослабил давление, позволяя бородачу вздохнуть, не удержался, наградил его ударом древка под дых, и вогнал топор в дерево ставни.
Мы уходили быстро, но без суеты. Илайн продолжала держать толпу на прицеле, пока дорога не увела нас за угол дома. Тогда мы бросились бежать со всех ног. Повезло, что толпа не преследовала - иначе пулю пришлось бы пустить себе в лоб, чтобы спастись от участи похуже.
Возле моста нам посчастливилось поймать пустую повозку. Извозчик поначалу заикнулся о повышении стоимости его услуг, но когда услышал, что мы едем во Двор Венаторов, немедленно передумал.