Пит помчался через лужайку и открыл входную дверь. Дэрлин Шофтел попыталась увернуться, зацепилась "шпилькой" и шлепнулась на зад.
На полу - покрытые шпаклевкой микрофоны. На столике в дальней комнате - два развороченных телефона брюхом вверх.
И специальный агент Уорд Литтел, который стоял посреди комнаты в голубом костюме из магазина готового платья.
Это был пат. Агентов ФБР не убивают "за здорово живешь".
Пит подошел к нему. И сказал:
- Этот рейд - подстава, иначе ты не был бы здесь один.
Литтел продолжал стоять. Очки съехали ему на нос.
- Ты что-то зачастил сюда доставать меня. Следующий раз будет последним.
Литтел сказал:
- Я обо всем догадался.
Голос его так и дрожал.
- Я слушаю.
- Кемпер Бойд сказал мне, что у него есть дело в "Беверли-Хиллс отеле". Он говорил там с тобой, и ты что-то заподозрил и принялся следить за ним. Ты видел, как мы устанавливаем "жучки", и привлек своего друга, чтобы тот их продублировал. Сенатор Кеннеди рассказал мисс Шофтел о показаниях Роланда Кирпаски, ты услышал это и уговорил Джимми Хоффу заплатить тебе за то, чтобы ты убил его.
Хмельная удаль. Посмотрите на этого долговязого тощего копа - в ауре утренних алкогольных паров.
- У тебя нет доказательств, а потом, мистеру Гуверу наплевать.
- Ты прав. Ни тебя, ни Турентайна я арестовать не могу.
Пит улыбнулся:
- Держу пари, что мистеру Гуверу понравились кассеты. И что ему не понравится, что ты завалил операцию.
Литтел дал ему пощечину.
- Это за кровь на руках Джона Кеннеди.
Шлепок был слабым. Большинство женщин бьют сильней.
Он знал, что она оставит записку. Он нашел ее на их кровати, рядом с ключами от дома.
Знаю, ты догадался - я недоперчила статью. Когда редактор принял ее без возражений, я поняла, что этого недостаточно, и позвонила Бобу Кеннеди. Он сказал, что, вероятно, сможет сделать так, чтобы тираж был изъят из продажи. Да, Джек порой бывает бессердечным, но он не заслужил того, что вы задумали. Я больше не желаю быть с тобой. Прошу, не пытайся меня найти.
Она оставила шмотки, которые он ей купил. Пит вышвырнул их на улицу и долго смотрел, как по ним проезжают машины.
11.
(Вашингтон, округ Колумбия, 18 декабря 1958 года)
- Сказать, что я в ярости - значит преуменьшить значение понятия "ярость". Сказать, что я нахожу ваши действия возмутительными - значит умалить смысл слова "возмущение".
Мистер Гувер замолчал. Подушка на кресле позволяла ему возвышаться над двумя высокими мужчинами.
Кемпер посмотрел на Литтела. Они сидели прямо перед письменным столом Гувера.
Литтел сказал:
- Я понимаю вашу реакцию, сэр. И прошу прощения.
Гувер промокнул губы носовым платком:
- Я вам не верю. Верность организации для меня гораздо дороже вашей "высокой сознательности".
Литтел сказал:
- Я действовал импульсивно, сэр. Я прошу за это прощения.
- "Импульсивно" - относительно вашей попытки связаться с мистером Бойдом и всучить ему и Роберту Кеннеди свои нелепые подозрения относительно Бондюрана. А также "двусмысленно" и "по-предательски" - касательно вашего несанкционированного полета в Лос-Анджелес и срыва официальной операции Бюро.
- Я счел Бондюрана подозреваемым в убийстве, сэр. Я решил, что он продублировал "прослушку", установленную мистером Бойдом и мной в квартире, которая была под наблюдением Бюро, - и оказался прав.
Гувер молчал. Кемпер знал - он будет молчать ровно столько, сколько нужно.
Операция провалилась с обоих флангов. Подружка Бондюрана настучала Бобби о компрометирующей статье; Уорд сам сделал соответствующие умозаключения по поводу убийства Кирпаски. Причем с логикой его выводов вполне можно согласиться: Бондюран был в Майами в то же самое время, что и Роланд.
Гувер провел рукой по стопке бумаг:
- Является ли убийство федеральным преступлением, мистер Литтел?
- Нет, сэр.
- А Роберт Кеннеди и Маклеллановский комитет - являются ли они фактическими соперниками Бюро?
- Я так не считаю, сэр.
- В таком случае вас либо сбили с толку, либо вы просто наивны, - и ваши недавние действия более чем подтверждают последнее.
Литтел сидел, не шелохнувшись. Кемпер увидел, как от ударов сердца подрагивает на груди рубашка Литтела.
Гувер скрестил руки на груди:
- 16 января 1960 года исполняется двадцать лет вашей службе в Бюро. В этот же день вы уходите в отставку. До этого момента остаетесь работать в чикагском отделении. Вплоть до момента своей отставки вы будете заниматься наблюдением за коммунистической партией США.
Литтел сказал:
- Есть, сэр!
Гувер встал. Кемпер поднялся чуть позже, согласно протоколу. Литтел вскочил слишком быстро - его стул покачнулся.
- Продолжением своей карьеры агента и сохранением пенсии вы обязаны мистеру Бойду, который настойчиво просил меня о снисхождении для вас. Я жду от вас достойной награды за свою щедрость в виде молчания касательно внедрения мистера Бойда в Маклеллановский комитет, а в особенности - в ближайшее окружение семейства Кеннеди. Вы можете обещать мне это, мистер Литтел?
- Да, сэр.
Гувер вышел.
Кемпер сказал - с тягучим южным выговором:
- Теперь можешь вздохнуть, сынок.
В баре "Мэйфлауэр" был мягкий диванчик во всю стену.
Кемпер усадил Литтела и привел его в себя двойной порцией виски со льдом. До этого они продирались сквозь мокрый снег, и возможности поговорить не было.
В целом Литтел перенес экзекуцию легче, чем думал.
Кемпер спросил:
- Ни о чем не жалеешь?
- Не особо. Я все равно собирался уйти в отставку по истечении двадцатилетнего срока службы, а эта программа по борьбе с оргпреступностью в лучшем случае полумера.
- И ты пытаешься мыслить рационально?
- Не думаю. У меня было…
- Заканчивай свою мысль. Не позволяй мне закончить ее за тебя.
- Н-ну… я почувствовал… вкус опасности… хороший вкус.
- И он тебе понравился?
- Да. Точно я прикоснулся к новому миру.
Кемпер помешал свой мартини.
- Знаешь, почему мистер Гувер позволил тебе остаться в Бюро?
- Толком не знаю.
- Я убедил его, что ты непостоянен, способен совершать необдуманные поступки и подвергаться необоснованному риску. Доля истины в этих словах убедила его, что уж лучше оставить тебя внутри организации, чтобы гадил наружу, нежели выгнать оттуда и позволить тебе гадить внутрь. Он хотел, чтобы я тоже присутствовал там и усугубил эффект, так сказать, выволочки, и если бы он дал мне сигнал, тебе бы досталось и от меня.
Литтел улыбнулся:
- Кемпер, ты меня подначиваешь. Ты как прокурор, который "разговаривает" свидетеля.
- Ну да, а ты - свидетель, который не прочь спровоцировать прокурора. Слушай, ответь мне на такой вопрос: как считаешь, что Пит Бондюран собирается с тобой сделать?
- Убить меня?
- Убить тебя после отставки, вероятнее всего. Он убил собственного брата, Уорд. А его родители покончили с собой, узнав об этом. Этой сплетне о Бондюране я предпочитаю верить.
Литтел сказал:
- Господи Иисусе.
Он был в шоке. Абсолютно нормальная реакция.
Кемпер подцепил оливку в своем бокале.
- Ты собираешься продолжать начатую тобой работу без санкции Бюро?
- Да. Сейчас я нашел хорошего кандидата в информаторы, и…
- Пока я не хочу знать деталей. Я просто хочу, чтобы ты убедил меня в том, что ты понимаешь суть риска, исходящего как со стороны Бюро, так и за его пределами, и не станешь совершать глупых поступков.
Литтел улыбнулся - почти дерзкой улыбкой.
- Гувер распнет меня. И если чикагская мафия узнает, что я копаю под них без всяких санкций, они меня запытают до смерти. Кемпер, кажется, у меня созрела мысль о том, к чему ты меня ведешь - смелая мысль.
- Так скажи.
- Ты подумываешь о том, чтобы работать на Роберта Кеннеди по-настоящему. Ты ему понравился, а ты зауважал его, увидев работу, которую он делает. Ты собираешься немного изменить картину и намерен либо скармливать мистеру Гуверу минимум действительной информации, либо вообще дезинформировать его.
Линдон Джонсон, танцуя, увлек к кабинету рыженькую даму. Он уже видел ее - Джек упоминал, что может их познакомить.
- Ты прав, только я бы хотел работать не на него, а на сенатора. Бобби - больше по твоей части. Такой же, как ты, ярый католик, и борьба с мафией - смысл его жизни, как и твоей.
- А Гуверу будешь сливать ровно столько информации, сколько сочтешь нужным.
- Да.
- И неизбежная в таком случае двуличность тебя не смущает?
- Не суди меня, Уорд.
Литтел рассмеялся:
- Ты же любишь, когда я это делаю. Тебе нравится, что твой номер есть еще у кое-кого помимо мистера Гувера. Так что позволь мне предостеречь тебя: будь осторожен с Кеннеди.
Кемпер поднял свой бокал:
- Обязательно буду. И ты должен знать, что существует чертовски большая возможность того, что два года спустя Джека выберут президентом. Если это случится, то Бобби получит карт-бланш на борьбу с организованной преступностью. Правительство Кеннеди означает большие возможности для нас обоих.
Литтел поднял свой бокал:
- Оппортунист вроде тебя мигом такое просекает.
- Salud. Могу ли я сказать Бобби, что ты будешь делиться с комитетом добытой тобой информацией? Анонимно, конечно.
- Да. И мне только что пришло в голову, что я выхожу в отставку за четыре дня до инаугурации следующего президента. И если этим президентом станет твой гулена-приятель Джек, то ты можешь намекнуть ему, что один стоящий коп с юридическим образованием ищет работу.
Кемпер достал какой-то конверт:
- Ты всегда схватывал на лету. И не забудь, что у Клер есть и твой номер тоже.
- Что-то не нравится мне твоя улыбка, Кемпер. Ну, читай, что там у тебя?
Кемпер развернул тетрадный листок:
- (Кавычки открываются)…и, пап, ты не поверишь - мне тут звонила Хелен, в час ночи! Ты сидишь? Так вот, у нее было любовное свидание с дядей Уордом (дата рождения 8 марта 1913 года, тогда как Хелен родилась 29 октября 1937), и они миловались в ее номере. Вот подожди, узнает Сьюзен! Хелен все время обращала внимание на мужиков постарше, но тут - тут Белоснежка решила соблазнить Уолта Диснея! А я-то всегда думала, что ей нравишься ты! (кавычки закрываются).
Литтел поднялся, красный как рак.
- Мы встречаемся вечером, у нее в отеле. Я сказал ей, что мужчины любят женщин, которые готовы ездить за ними. А она пока что так и делала.
- Хелен Эйджи, конечно, напориста, что твой мэковский грузовик, но она все-таки девочка из колледжа. Помни это, Уорд, если вдруг возникнут сложности.
Литтел рассмеялся и вышел - прямо-таки гоголем. Осанка у него, конечно, хорошая - но вот треснутые очки никуда не годятся.
Идеалистам все равно, как они выглядят. Уорд никогда не питал пристрастия к красивым вещам.
Кемпер заказал второй мартини и стал исподтишка наблюдать за отдаленными кабинетами. Эхо тамошних разговоров долетало и до него - конгрессмены обсуждали ситуацию на Кубе.
Джон Стэнтон назвал Кубу потенциальной "первоочередной целью" своего агентства. Он сказал: может быть, у меня найдется для вас работенка.
Вошел Джек Кеннеди. Рыжуха Линдона Джонсона передала ему записку, написанную на салфетке.
Джек заметил Кемпера и подмигнул ему.
Часть II
Заговор
Январь 1959 - январь 1961
12.
(Чикаго, 1 января 1959 года)
Неустановленный мужчина № 1:
- Кастро, фигастро. Я знаю одно - Мо в натуре нервничает, вот что.
Неустановленный мужчина № 2:
- Мафия всегда имела виды на Кубу. Санто Т. - лучший друг гребаного Батисты. Я говорил с Мо где-то с час назад. Он всегда выходит купить газету и возвращается, чтоб посмотреть гребаную "Розовую чашу" по телику. А в газете написано: "С Новым, твою мать, годом, Кастро только что захватил власть на Кубе, и кто знает, за кого он - за США, за русских или за марсиан.
Литтел откинул спинку стула и поправил наушники. Было 16.00 - но представление в ателье "Селано" продолжалось.
Он был один на посту прослушивания программы по борьбе с оргпреступностью. Он нарушал устав Бюро и прямые указания мистера Гувера.
Мужчина № 1:
- У Санто и Сэма там казино. Валовая прибыль от которых чуть ли не полмиллиона в день.
Мужчина № 2:
- Мо говорил мне, что Санто звонил ему прямо перед началом этой всей бучи. Мол, эти гребаные кубинские психи устроили в Майами настоящую заваруху. Мо же совладелец этого такси, как его, знаешь?
Мужчина № 1:
- Ну да, "Такси "Тигр"". В прошлом году я ездил на собрание профсоюза, и взял одно из этих такси. Так потом полгода вытаскивал из задницы черные и оранжевые волоски.
Мужчина № 2:
- Половина этих кубинских придурков - сторонники Бороды, а другая половина - за Батисту. Санто рассказал Сэму, что в этой конторе творится черте что - такое не по плечу и ниггерам, когда им не вовремя платят пособие.
В коробке получателя послышался смех - подпорченный помехами и усиленный до невозможности. Литтел снял наушники и потянулся.
До конца смены осталось два часа. И пока что никакой стоящей информации он не услышал.
Он заключил сделку со специальным агентом Куртом Мидом - они тайком поменялись заданиями. Пассия Мида жила в Роджерс-парке, неподалеку от которого обитали и лидеры нескольких коммунистических партийных ячеек. Вот они и договорились: я буду делать твою работу, а ты - мою.
Для отвода глаз каждый периодически появлялся на своем рабочем месте, а потом они менялись отчетами. Мид охотился за комми - и за вдовой, получившей приличную страховку. Он слушал разговоры гангстеров.
Курт ленился - он уже давно заработал себе пенсию. У него за спиной было двадцать семь лет выслуги в ФБР.
Он был осторожен. Он похоронил даже тайну о том, как Кемперу Бойду удалось внедриться в семью Кеннеди. Он аккуратно подшивал к делу детальные отчеты о наблюдении за коммунистами, и подделывал подпись Мида на всех документах программы по борьбе с оргпреступностью.
Он всегда смотрел на улицу в ожидании появления агентов. Он всегда появлялся и исчезал из помещения поста прослушивания незамеченным.
План сработает - по крайней мере, на первое время. Тухлый досужий треп утомлял его - ему срочно нужно было завербовать информатора.
Десять вечеров подряд он следил за Ленни Сэндсом. Сэндс вовсе не был завсегдатаем баров для "голубых". Его сексуальные предпочтения, как оказалось, могли и не стать основанием для шантажа - Сэндс запросто мог уменьшить риск разоблачения.
Мичиган-авеню была окутана метелью. Литтел изучал единственную фотографию в своем бумажнике.
Это был ламинированный снимок Хелен. Из-за прически ее шрамы особенно выделялись.
Когда он целовал ее шрамы в первый раз, она заплакала. Кемпер назвал ее "мэковским грузовичком". Он подарил ей на Рождество вешалку для шляп в форме головы бульдога - эмблемы фирмы "Мэк".
Клер Бойд рассказала Сьюзен, что они любовники. Сьюзен сказала:
- Когда оправлюсь от шока, скажу тебе, что я думаю по этому поводу.
Пока она не звонила.
Литтел надел наушники. И услышал, как хлопнула входная дверь ателье.
Неустановленный мужчина № 1:
- Сэл, Сэл Ди. Ну и погода сегодня. Тебе сейчас, поди, хочется быть в Гаване - играть в кости с Бородой?
"Сэл Ди" - вероятнее всего, Марио Сальваторе Д’Онофрио, также известный как Безумный Сэл. В досье программы о нем было сказано:
Независимый гангстер-ростовщик и букмекер. Один срок за убийство - в 1951-м. О нем сообщалось, что он "психопат-садист с преступными наклонностями, с неконтролируемым психосексуальным желанием причинять боль".
Неустановленный мужчина № 2:
- Che se dice, Сальваторе? Рассказывай, что нового и интересного творится?
Сэл Ди:
- Из нового - только то, что я потерял целое состояние, когда "Колтс" переиграли "Гигантов", и теперь мне, блин, придется просить Сэма занять мне денег.
Неустановленный мужчина № 1:
- Ты все еще заморачиваешься с той лавочкой, Сэл? Ну, когда ты возишь своих земляков на озеро Тахо и в Вегас?
На линии образовались помехи. Литтел пару раз постучал по передатчику и очистил воздушный поток.
Сэл Ди:
- …и Гардену с Эл-Эй. Мы слушаем Синатру и Дино, а казино выделяют нам отдельные комнаты игровых автоматов, и получают свой процент. Это называется "пикник" - знаешь, народ развлекается, играет и тому подобное. Эй, Лу, - ты знаешь Ленни-еврейчика?
Лу/мужчина № 1:
- Ну да, Сэндса. Ленни Сэндса.
Мужчина № 2:
- Ленни-еврейчик. Гребаный придворный шут Сэма Джи.
Механизм настройки заглушил голоса. Литтел постучал по пульту и распутал несколько проводков.
Сэл Ди:
- …и я сказал: Ленни, мне нужен парень вроде тебя, чтобы ездил со мной. Парень, который бы говорил моим парням приятности и всячески их смешил, чтоб они тратили побольше денег и приносили мне процент пожирней. И он сказал: Сэл, я терпеть не могу прослушиваний, но вот что: приходи-ка первого числа января в "Элькс", в Норт-Сайде. Я буду выступать там на корпоративной пьянке членов профсоюза, и если тебе не понравится…
Игла индикатора перегрева начала прыгать. Литтел вырубил механизм и подождал, пока коробка питания станет прохладной на ощупь.
Связка Д’Онофрио/Сэндс показалась ему интересной.
Он принялся просматривать имевшееся на посту прослушивания досье Сэла Ди. То, что нарыли на него агенты, представляло собой жутковатую картину:
…Д’Онофрио живет в населенной по преимуществу итальянцами части Саут-Сайда, окруженной кварталами дешевой застройки, в которых живет негритянское население. Большинство тех, кто делает у него ставки и занимает деньги, живет в той самой итальянской части Саут-Сайда, и Д’Онофрио собирает ставки, совершая пеший обход территории почти каждый день. Д’Онофрио считает себя "светочем" для обитателей итальянской части Саут-Сайда, т. е. защитником итало-американского населения от негритянских криминальных элементов; подобное позиционирование в сочетании с тактикой запугивания и репутацией жесткого и жестокого человека способствуют его долгой карьере ростовщика/букмекера. Стоит особо отметить, что Д’Онофрио подозревался в совершенном 19 декабря 1957 года нераскрытом преступлении - истязании и последующем убийстве Мориса Теодора Уилкинса, негритянского подростка, подозревавшегося в ограблении дома приходского священника в своем районе.
К досье была прикреплена фотография, сделанная в участке. Безумный Сэл был весь в шрамах от волдырей и уродливым, как горгулья.
Литтел приехал в Саут-Сайд и принялся ездить по улицам, на которых обитали заемщики Безумного Сэла. Он выследил его на углу пятьдесят девятой и Прерия-авеню.
Тот шел пешком. Литтел бросил машину и метров тридцать шел за ним по улице.