Девери не подвел. В вестибюле клуба уже ждала гостевая карточка. Питер заполнил графы: плавание, сауна и массаж, и его пропустили на верхние этажи. В раздевалке показали шкафчик, снабдили плавками и полотенцем. Он медленно разделся и вышел в зал. Прислуга и посетители с любопытством поглядывали на алюминиевую ступню и старались держаться тактично.
Поигрывая гирями, Питер выжидательно наблюдал. Наконец, появился тот, ради кого он пришел. Томпсон Клингер, в свитере, шортах и тапочках на резиновой подошве, вооруженный ракеткой, шагал к корту, махая на ходу друзьям. Рядом жилистый парень невысокого роста. Клубный тренер, догадался Питер. Когда они свернули в коридор, Питер, чуть выждав, последовал за ними. Заглядывая в окошечки в дверях залов, он наконец разыскал Клингера и поднялся на галерею над кортом.
Играл Клингер прилично, учитывая, что у него уже круглился животик. Но до противника ему было далеко. Под ударами тренера, занявшего позицию в центре, волан метался по всему корту, и следом, раскрасневшись, с высунутым языком бегал Клингер. Время от времени тренер давал Клингеру возможность отыграться, как бы подогревая его азарт. Клингер вопил и хохотал, приходя в восторг от побед противника. Счастливый характер, жизнерадостная натура. И не подумаешь, что такой симпатяга способен на убийство.
Наконец Клингер приметил на галерее Питера. Подняв голову, 'усмехнулся.
- Таким манером, - выкрикнул он, - этот сукин сын гоняет меня каждый день!
Минут пятнадцать спустя Клингер, судорожно глотая воздух, навалился на веревку корта, светло - каштановые волосы слиплись от пота, руки подняты в знак поражения. Тренер открыл дверцу, и оба вышли, смеясь и пошучивая.
В раздевалку Питер вернулся как раз вовремя: Клингер ушел в парную. Сняв плавки и прихватив полотенце, Питер отправился туда же. В сауне поначалу жар охватывал невыносимо. Клингер растянулся на деревянной скамейке животом кверху. В воздухе слабо и приятно пахло эвкалиптом. Завидя Питера, Клингер поднял голову и, узнав зрителя с галереи, ухмыльнулся:
- Ах это вы! Кажется, побегаешь эдак - и весь багаж соскочит, - он похлопал себя по животу. - А он, как ни в чем не бывало, знай себе растет.
- Тренер чересчур уж хорош. Не по зубам вам.
- Да уж надеюсь! У него не то четвертый, не то пятый разряд. Гоняет великолепно. А что‑то я ваше имя не припоминаю…
- Ваше, Клингер, я знаю. А меня зовут Стайлз. Питер Стайлз.
- Ох ты! - Клингер приподнялся.
- Решил встретиться с вами тут, без свидетелей и без подслушивания.
Клингер сел и отерся влажным полотенцем.
- Ну понятно, у вас своя работа. Но мой адвокат строго - настрого запретил мне говорить про суд. И уж тем более с прессой.
- Да я о своих делах, не о ваших. Уверен, мои дела вам прекрасно известны. Но если…
- Стайлз, дорогой мой, ну откуда же мне знать про ваши дела?
- Если успели прочитать газету, кое‑что вам известно.
- Газету?.. А - а, так это у вас в квартире повесили человека!
- Да. Репортера. Он следил за вашим делом, Клингер. Ну вот видите, об Уилсоне вам известно. В "Ньюсвью" вами занимаются несколько репортеров, - объяснил Питер, - и кто‑то, Клингер, все время нам угрожает. Два дня назад изнасиловали жену Уилсона и прика зали передать боссу, редактору "Ньюсвью", отвязаться от вашего дела. Теперь ее похитили.
- Дела! - выдохнул Клингер.
- Жену прокурора тоже похитили и держали заложницей, а то Стронг слишком уж рьяно рвался обвинять вас. Зато теперь ваш адвокат легко добивается разрешения на отсрочку слушания дела.
"- Нет, я своим ушам не верю! - дрожащим голосом выговорил Клингер.
- Все подтверждается фактами. И у нас есть все основания считать, что "Синее небо" подрядило некую организацию - мы ее называем "агентством убийств" - выполнять всю грязную работу, нужную, чтоб оттянуть предъявление вам обвинения. Но, Клингер, они переусердствовали. Рано или поздно, всем вам: и вам лично, и Баннерману, и вашему адвокату, да и судье предъявят обвинение как соучастникам уголовного преступления. Я знаю, сейчас вы броситесь к своим друзьям трубить тревогу, известить, что мне все известно. Неважно. Они, пожалуй, даже решат, что пора кончать, и бросят вас, бой уж чересчур жаркий. Я пришел, чтобы дать вам шанс. Откажетесь - и я сам вас уничтожу.
- Но уверяю вас, я слушаю все как сказку! - воскликнул Клингер. - Агентство какое‑то! И слыхом не слыхал!
- Наверное, нет. Название придумали мы. А настояящее название вам известно?
Клингер закрыл глаза трясущимися руками. В парной жарило невтерпеж.
- Я хочу также знать, где держат Элли Уилсон, - потребовал Питер. - И знать как можно скорее. Не откроете, Клингер, произведу над вами публичный стриптиз. Для начала ваша любовная связь: Мэри Льюис, ваши встречи с ней, открытые, на виду у жены, шантаж Эрика Траска. Я превращу вас в посмешище. Вы рады - радехоньки будете укрыться хоть куда - хоть в тюрьму отбывать наказание за нарушение священных законов бизнеса. Лишь бы не красоваться на потеху всем: мужчина, способный удовлетворять свои сексуальные запросы лишь шантажом и подкупом. Так что мой вам совет - ступайте к друзьям, ну хоть к тому же Баннерману и передайте ему: пусть отзовет своих овчарок и возвратит нам Элли в целости и сохранности, а не то им придется совершить еще одно убийство. Иначе меня по удержишь. Я расплачусь с вами той же монетой. Вам придется не сла ще, чем Уилсонам. И вам покажется, что выгоднее отбыть наказание в тюрьме. Еще ведь не поздно признать себя виновным. Тогда и защищать вас не понадобится.
Клингер был перепуган насмерть, по виду. Питер даже засомневался, вправду ли тот что‑то значит в "Синем небе". Им воспользовались для прикрытия, но есть ли у Клингера власть приказывать?
- Ну почему вы мне не верите? - захныкал Клингер. - Не знаю я, где ваша Элли Уилсон. И не слыхал даже о ней. Клянусь. И о Джордже Уилсоне не слыхал. Сегодня только в газетах прочитал.
Все может быть, подумал Питер. В технические подробности, допустим, Клингера не посвящают. Он, видимо, не из тех, кому доверяют секреты: не умеет их хранить. Раздобыли лучшего адвоката и приняли дополнительные меры для страховки, а Клингер - ничто. Общительный, улыбчивый. Вешалка для дорогого костюма. Болтает с важными клиентами "Синего неба", играет с ними в бридж или гольф, угощает шикарными завтраками, шатается по злачным местам, где музыка, вино и красотки, ублажающие клиентов за большие деньги. Неужто он все‑таки только вывеска? Или же блестящий актер?.. Как бы там ни было, передать поручение тем, кто заправляет спектаклем, он может и должен.
- При чем тут моя личная жизнь, Стайлз? Не имеет она никакого касательства к суду. Какой вам прок разрушать мою семью? Ну да, есть у меня женщина на стороне! У вас же не бульварная газетенка! Копаться в грязном белье! Уверяю, не причастен я ни к Уилсонам, ни к миссис Стронг! И моя служба в "Синем небе" отношения к этому не имеет.
- Кого я; е так задевает ваша судьба, Клингер? Кто пускается во все тяжкие, оберегая вас от суда?
- И Бракстон Клауд, и Карл Баннерман хотят, чтобы суд состоялся. Желают обелить мое имя и "Синее пебо". Им проволочки невыгодны.
- Так кто же?
- Помилуй бог, Стайлз, да откуда мне знать? Служба у нас, сами понимаете, весьма деликатная. В наших компьютерах хранится информация о тысячах важных деятелей нашей страны и заграничных. Скажем, кто‑то боится, не выплывет ли что на суде. Но всего чуднее - у меня‑то в голове нет никакой информации! Мои обязанности как президента "Синего неба" в основном - светское представительство. Какая через меня может просочиться информация? У меня ее просто нет!
- А у Баннермана?
Клингер засмеялся визгливо, истерически.
- Вот Карл - живой компьютер. Он выступит на суде свидетелем защиты. Без толку мучить меня, Стайлз. Мне и во сне не снилось, кто угрожает вам и вашим друзьям.
- Убийство, не забывайте о нем. Это уже не пустые угрозы.
- О боже! Ну что мне сказать? Какая вам корысть, если вы растрезвоните о Мэри?
- Я в любой момент могу пустить сведения в ход. Так делайте, что я вам велю, - сказал Питер. - Вы, конечно, не успею я уйти, свяжетесь с Баннерманом. Передайте ему: пусть вернет Элли Уилсон живой и невредимой. Сегодня же к вечеру, не то опубликуем все, что нам известно о вас, о Баинермане, о Клауде и об Элсворте. И каждая газета в стране перепечатает статейку - прессе не нравится, когда убивают репортеров.
- А что вы о нас знаете? Про мой романчик - и все?
- Догадайтесь. Я и сам не хуже компьютера. Мы уже давно собираем информацию обо всех вас.
Баннерман, пожалуй, не устрашится, ему‑то известно, что можно раскопать о них, и насколько компрометирует такой материал. Но из Клингера, может, что‑нибудь и выжмешь? У него коленки дрожат от страха. Или Томми очень искусный лицедей.
В третьем часу Питер, приняв душ и одевшись, покинул клуб "Атлетик". Не прошел и квартала, как почувствовал: его "повели". Наверняка Клингер доложил о нем Баннерману. Питер продолжал шагать, не пытаясь отделаться от молодого парня, идущего следом; остановился дважды: раз завязал крепко завязанный шнурок, второй - поглазел на витрину аптеки. Оба раза парень замедлял шаг - сначала закурил сигарету, потом подобрал бумажку и бросил в урну.
Больше Питер не задерживался, пока не дошел до отёля "Плаза". Он вошел в вестибюль и отыскал телефон - автомат. Парень тут же очутился у киоска: покупал газету. Питер набрал номер Девери.
- Есть что полезное? - поинтересовался он.
\
- Так, чуть - чуть, - ответил Девери. - Мэри Льюис служила на международных линиях. Под конец летала на рейсе Нью - Йорк - Лондон.
- Ее личное дело?
- Сначала полный ажур, потом пошли темные пятна.
- Вот как?
- Перед уходом - а ушла сама, не увольняли - ее заподозрили в контрабанде наркотиков. Компания была рада обойтись без скандала. Льюис заинтересовались ребята из Федерального бюро наркотиков. Но она вовремя уволилась, улик для ареста еще не накопилось. С той поры она наслаждается жизнью в роскошных апартаментах. Платит Томми Клингер. Очевидно, тут ей больше прибыли, чем от контрабанды героина.
- Или у нее не оставалось выбора.
- О чем ты?
- Я тут малость потолковал с Клингером. На финарсового гения он непохож. Мазохист какой‑то. Ему, например, нравится, когда из него тренер душу вытрясает. Он либо крайне слабоволен, либо блистательный актер. Прикидывается, будто власти у него ни на волос, даже в семейной жизни, как говорит Траск, а после встречи с Клингером мне кажется, он прав: Мэри остается с Томми не из‑за любви и даже не из‑за денег. Он знает, где собака зарыта.
- Наркотики?
- Похоже, - согласился Питер. - Лучше терпеть дурного любовника, чем проводить молодость в федеральной тюрьме.
- Вряд ли от нее чего добьешься, - заметил Девери. - Если уж у Клингера такая удавка, она словечка не обронит.
- Может, е так. Но, Фрэнк, смотри‑ка, что нам светит: если бюро наркотиков забудет о ней, она, возможно, и рискнет поднять бурю.
- О, там о ней забыли. На свой лад. Стоит ей возникнуть, и дело снова откроют.
- Значит, у Клингера есть материал, каким не располагают в бюро. Сумей я убедить Мэри, что против нее не выдвинут обвинений…
- Постараюсь, - пообещал Девери. - Хотя тяжеленько. Мы ж не знаем, что у Клингера. Ну а Стронг? Можат, он уговорит ее выступить свидетелем?
- И надеяться нечего. Он слепо повинуется нм, пока Корал на прицеле.
- А так держать ее могут до бесконечности, - заключил Девери. - С бюро наркотиков переговорю.
- Ладно. Не знаю, когда вернусь. Меня опять "повели". Не успел выйти из клуба, как Клингер им звякнул. - Питер хмыкнул. - Первый раз довелось брать интервью в голом виде.
- Сильно сомневаюсь, - сухо бросил Девери.
- "Хвост" обрубать погожу, много времени уйдет. - Он повесил трубку и задержался в кабинке, просматривая заметки Джейка, он искал адрес Мэри. Наконец Питер пошел через вестибюль прямиком к киоску, где стерег парень в полосатом костюме. Разглядев его, Питер удивился. Совсем молодой, но таких холодных безжалостных глаз Питеру еще не доводилось встречать. Хорошо сложен, мускулист, очень светлый блондин. Если оп и удивился, когда Питер заговорил с ним, то ничем этого не выдал.
- Слушай, кончай играть в кошки - мышки, - обратился к нему Питер. - Я еду в гости к Мэри Льюис. Хочешь, поедем вместе?
Мелькнула неуверенная белозубая улыбка и тотчас пропала.
- Как угодно, - ответил парень. Говорил он с акцентом, не то немецким, не то шведским, не разберешь.
- Как тебя зовут?
- Смит. А желаете - Джонс, или Браун, - отозвался парень. - На ваш вкус.
- Джонс сгодится, - сказал Питер. - Смитом я и сам зовусь при случае. Двинулись, Джонс?
Верх нелепости. Из отеля "Плаза" они вышли точно два добрых приятеля и взяли такси. Парень в полосатом костюме держался гораздо спокойнее Питера. В холодных голубых глазах мелькали насмешливые искорки.
- Вы можете и не поверить, но уже несколько лет я ваш постоянный читатель, - заявил он.
- Это что же, комплимент?
- Да. Я читал ваши статьи в немецком издании "Ньюсвью".
- Вы немец?
- Я думал, вы уже догадались. Мне так и не удалось выучиться говорить по - английски без акцента.
- А ваш наниматель тоже немец?
Быстрая мимолетная улыбка.
- Скажем так: у моего нанимателя служат немцы. Есть также финны, греки, русские, итальянцы, японцы.
Он вербует работников во всех точках земного шара.
- А вы будто и не скрывали, что приставлены "хвостом".
- "Хвост" - значит преследователь? У меня указания вести слежку открыто. - Холодные голубые глаза оглядели Питера. - Надеялись, до вас дойдет намек, мистер Стайлз. Время‑то бежит.
*- Объясните?
- Пусть дело Клингера идет своим чередом. Хватит вмешиваться. Вы доводите нас до крайности. Нам и самим нежелательно заходить так далеко. Хоть этот ваш Уилсон. Не было б ни убийства, ни насилия, но вы не в свои дела вмешиваетесь.
- Правда о преступлениях - мое дело, - возразил Стайлз.
- Зачем? Чтобы о ней читали за утренним кофе? Роскошь свободной страны. Вы - не полиция, мистер Стайлз. Пишете свою драгоценную правду для развлечения читателей. Они читают вашу писанину и воображают, будто их держат в курсе дела. А на самом деле ни черта не знают, потому что вы сами не имеете ни малейшего представления о тайной подоплеке дела. Ваши попытки разнюхать уже очень дорого вам обошлись.
- Вам поручено мое идейное воспитание? - поинтересовался Питер.
- У меня приказание одно: следить за вами, - пожал плечами молодой человек. - Но вы сами напросились. Знаете, меня притягивает борьба за власть. Простите, если надоел вам, но хотите расскажу, к каким выводам я пришел?
- Если желаете.
- Исход, мистер Стайлз, не вызывает сомнений. Побеждают всегда сильнейшие. Это не футбол, где иной раз какая‑то нелепая случайность - и верх одерживают слабаки. Кто‑то упустил мяч, или ослушался тренера, или вдохновение какое нашло. В борьбе за власть сильная команда может допустить оплошность - хоть десяток - и все равно выиграет. Люди, сражающиеся против неодолимого, - герои. Но герои всегда проигрывают. Вы человек одаренный, мистер Стайлз. Толковый международный обозреватель. Для миллионов вы делаете жизнь богаче и занимательнее. Но сейчас вы пытаетесь противоборствовать смерчу. Он сотрет вас в порошок-.
- Вы, Джонс, гангстер из необычных, - заметил Питер.
Пареяь улыбнулся, расстегнул пиджак:
- У меня даже оружия нет. Неумно было бы. Представляете, подходите вы к полицейскому и заявляете, что я вас преследую, а я вооружен. У вас‑то на пистолет, конечно, имеется разрешение? - Он опять улыбнулся. - У меня указание - следовать за вами, чтобы вас нашли, если понадобится. И все. А все мои речи - дань вашему таланту. Мне неприятно, что вам и вашим друзьям приходится так дорого платить за участие в игре, которую вы все равно проиграете. Мне хотелось убедить вас. Бороться бесполезно, безнадежно.
- Передайте своему боссу, - рот Питера превратился в узкую щель, - что старались вы изо всех сил.
Такси остановилось у перестроенного богатого особняка.
- Если дама у себя, могу и задержаться, - предупредил, расплачиваясь с таксистом, Питер.
- Она дома и ждет вас, - сказал парень. - Клингер, конечно, позвонил и ей, не только моим хозяевам. На Клингера вам удалось нагнать страху. Но не торопитесь радоваться, мистер Стайлз. Кто его знает, Клингер, может, не такой уж слабак, как кажется.
Питер вылез и оглянулся на парня в полосатом костюме.
- До скорого! - бросил ои.
При входе Стайлз отыскал на медной дощечке указателя: "М. Льюис". Он замешкался на минуту все еще под впечатлением странной беседы с красивым молодым немцем в полосатом костюме. Все‑таки гангстер необычный. Питер был убежден: такой разговор состоялся бы в любом случае. Даже не поддайся он дурацкому порыву пригласить парня с собой в такси! Мистера "Джонса" выбрали, чтобы пригрозить ему окольным манером.
Питер нажал звонок. Тут же щелкнул замок входной двери. Мисс Льюис не позаботилась спросить через переговорное устройство имя гостя. Питер открыл парадную дверь и вошел в полумрак вестибюля. Тут было необычно чисто, на полу толстый ковер, в вазе на маленьком столике свежие цветы.
- Входнте, входите, - позвал хрипловатый женский голос.
Дверь в конце коридора была открыта, там стояла очень красивая девушка с обжигающе рыжими волоса ми, в длинном черном нарядном халатике. Наманикюренные пальцы держали сигарету.
- Входите, мистер Стайлз! - пригласила она и посторонилась, пропуская его.
- Вы ждали меня? - спросил он, сняв темные очки.
- Звонил Томми и предупредил, что вы можете зайти. - Она улыбнулась, в улыбке ее сквозила насмешка. - Я очень любопытна, а не то и дверь не открыла бы.
Эрик описал девушку не совсем точно. Натуральные рыжие волосы, стройная фигура - все верно, но он умолчал об особой наэлектризованности, притягательности девушки. Газельи глаза широко распахнуты и лучисты, будто Мэри постоянно пребывает в счастливом предвкушении приключений.
- Чего это вам вздумалось перекрашиваться? - удивилась она.
- На маскарад ходил.
- Раньше вам больше шло. Я вас видела. Мне вас показывали: то тут, то там. Я коллекционирую знаменитостей. Но даже и представить не могла, что вы вот так запросто придете ко мне.
Гостиная, куда Питера провели, была обставлена практично и удобно. Без претензий на особый стиль, но вкус явно недурной. На стенах теснятся фотографии с автографами: кинозвезды, спортсмены, политические и государственные деятели, есть и незнакомые; по виду все богачи. Летали на линиях, догадался Питер, где работала Мэри. Он отметил, что в этой галерее знаменитостей женщин не видно.
- Вы явились задать мне несколько вопросов, - все еще насмешливо продолжала Мэри. - На некоторые я ответа не знаю, а на другие нет охоты отвечать. Как же нам поразвлечься‑то? Выпьете? - и, не ожидая ответа, направилась к маленькому, забитому бутылками бару, налила неразбавленного дяшна со льдом. - Ваш яд? - бросила она Питеру через плечо.
- Пока так.
Опа вернулась, мешая джин со льдом, и примостилась в углу диванчика, скрестив стройные ноги.
- А вы не первый, знаете? - обронила она.