* * *
Надежда позвонила Вере.
- Слушай, тут такое дело. Я получила Софино письмо. По телефону не могу, зайду к тебе после работы.
Потом, зная про сложные Верины отношения с мужем, она добавила:
- Нет, лучше встречай меня в пять на углу у садика.
- Да что там в письме?
- При встрече скажу.
Надежде очень не нравились и Софина скоропостижная смерть, и взломанный почтовый ящик, и отобранная у почтальонши сумка с письмами.
Вера с Маком ждали ее ровно в пять в назначенном месте.
- Вот, смотри, что в письме: Эльвира Валерьевна Новицкая. Адрес и телефон.
- И все?
- Все. Софа, судя по голосу, очень торопилась и дала мне понять, что все дело в этом, Эля - ключ ко всему. Так что давай позвоним из той телефонной будки.
- Страшно как, Надя. Вот еще и Софа…
- Софа и без нас что-то про Элю знала.
На том конце линии долго раздавались длинные гудки, и когда Надежда уже собиралась повесить трубку, отозвался хриплый голос.
- Алло, могу я попросить Эльвиру Валерьевну?
- Она умерла, - равнодушно ответил голос.
- Как умерла? - растерялась Надежда. - Недавно?
- Два года назад.
- А.., отчего?
- От болезни.
- Простите, - заторопилась Надежда, чувствуя, что женщина на том конце провода сейчас повесит трубку, - я не представилась, меня зовут Анна Михайловна, мы с Элей давно когда-то дружили в юности. Я в вашем городе проездом, вот решила позвонить.
Женщина на том конце провода неопределенно хмыкнула, как бы говоря: "Ну позвонила. А дальше что?"
- А я, наверное, с Элиной дочкой говорю? - продолжала лебезить Надежда.
- Да.
- Мы давно не виделись с Элечкой, очень давно, я знала про дочку ее, а вот как зовут-то вас…
- Светлана. - Казалось, женщина на том конце линии выдавливает из себя слова через силу.
- Вы, Светочка, теперь совсем одна остались? - по какому-то наитию спросила Надежда.
- Да, я живу одна.
- Еще раз простите мою назойливость, так жалко Элю, всего доброго, - скороговоркой выпалила Надежда и повесила трубку.
Вера смотрела на нее с изумлением.
- Ну, Надежда, ты и врать! Зачем ты это все наговорила? Почему не сказала прямо, кто ты, не попросила о встрече. Хотя зачем? Эля ведь умерла два года назад… Как же она может быть ключом к этому делу?
- Не знаю, Вера, но чувствую - что-то тут не то. Поэтому и наврала все Элиной дочке. Ну что ж, с Элей мы зашли в тупик, ничего от нее узнать не сможем. Софа умерла от сердечной недостаточности, что само по себе очень подозрительно.
- Что, и нам теперь смерти ждать?
- Ни в коем разе! Мы еще не отработали последний вариант. Значит, из шестерых женщин, лежащих двадцать шесть лет назад в одной палате в роддоме номер семнадцать, в живых осталось, как ни печально это признавать, всего трое. Любу убили неизвестные хулиганы, с Софой все подозрительно, и только Эля, если верить ее дочери, болела и умерла два года назад своей смертью, если можно так выразиться. Из оставшихся троих и на меня, и на тебя было совершено покушение. Остается кто? - правильно, та девочка, Маргарита Зеленцова. Стало быть, надо ее найти хотя бы для того, чтобы убедиться, что она жива.
- Не думаю, чтобы это нам помогло, - уныло проговорила Вера.
- Это наш последний шанс, иначе я просто не знаю, что и делать. В милицию идти? Но куда, в районное отделение? Так все районы разные. Что, я пойду к своему участковому Павлу Савельичу и скажу, что вместо Зинаиды хотели убить меня? Представляю, что он мне ответит! - Надежда фыркнула.
- Только вот, где девочку искать? Мы знаем только имя и фамилию, ну еще год рождения. Времени-то сколько прошло, она, скорее всего замужем, фамилию сменила, семья у нее. И знаешь, Вера, что у меня в голове вертится, что она даже и не из города, а из деревни, из пригорода. Помнишь, они с Клавой как-то поругались, так Клава и говорит, что ты, мол, вообще к нам не по прописке, имели полное право тебя не брать.
Тут они заметили, что по-прежнему стоят в телефонной будке, а привязанный снаружи Мак скулит и смотрит на них укоризненно.
- Эх, как бы вспомнить, откуда эта Маргарита родом! - вздохнула Надежда. - И ведь мы знали об этом, точно знали, только сейчас забыли.
- Пойдем, Надя, мы тебя до "Чернышевской" проводим.
Но Мак дал понять Вере, что ему срочно надо прогуляться, и даже сделал попытку задрать лапу на телефонную будку.
- Мак, ты с ума сошел, нас же оштрафуют!
- Не мучай его, Вера, идите гулять, я уж сама дойду. Если что вспомнишь, звони мне в любое время.
- Будь осторожна, Надя, - крикнула Вера уже на бегу, устремляясь за Маком.
* * *
Лана сидела в спальне перед большим маминым зеркалом и рассматривала свое лицо. Ей казалось, что после всего, что с ней случилось за последний месяц, она должна была измениться, и эти изменения скажутся на ее внешности. Но нет, на первый взгляд все как прежде - те же прямые черные волосы, не поддающиеся никаким бигудям и фенам, немного раскосые глаза, бледная кожа, - все то же самое, что она привыкла видеть в зеркале больше двадцати лет.
Лана не любила свое лицо. И фигура тоже оставляла желать лучшего - плоская, как доска, никаких форм. Мама, застав ее в пятнадцать лет перед зеркалом, критически оглядывающей себя, рассмеялась:
- Это все придет, а если нет, то и так жить можно, это не главное.
- А что главное, мама?
- Для меня главное - ты. - И Лана знала, что это правда.
С самого раннего детства мама всегда была рядом. Они любили бывать вместе, им никто не был нужен, даже отец. Отец у Ланы был, но мало принимал участия в воспитании дочери. Теперь Лана думала, что мама сама не хотела тогда ни с кем ее делить. Но, в общем, семья у них была самая обычная. Жили они дружно, родители никогда не ссорились, во всяком случае при Лане. Когда Лане было пятнадцать, родители развелись, причем как-то странно. Не было ссор, скандалов. Просто мама собрала его вещи, и отец ушел из их жизни. Мама сказала Лане, что они так решили, и взяла с нее страшную клятву, что Лана никогда не будет видеться с отцом и бывать у него в той семье.
- Но мама, - спрашивала пораженная Лана, - как же можно так просто зачеркнуть все прожитые годы, ведь он твой муж и мой отец!
В первый и последний раз мама закричала на Лану и чуть не ударила. Отец приходил еще некоторое время, пытался наладить отношения, предлагал денег. Мама была спокойна и твердо стояла на своем: она согласна на развод, на размен квартиры, пусть он забирает все вещи, она отказывается от алиментов, но с дочерью он видеться больше не будет. В конце концов отец ушел, оставив им квартиру. Когда Лана спросила маму, на что они будут жить, ведь со времени рождения дочери она так и не работала, мать ответила с уверенностью:
- За это не беспокойся, я пойду работать, ты ни в чем не будешь нуждаться.
И действительно, она устроилась на работу и получала много денег, во всяком случае одевала Лану очень хорошо и никогда ни в чем ей не отказывала. Лана закончила школу, поступила в институт, они так и жили вдвоем с матерью, никто им не был нужен. Мама по-прежнему зарабатывала довольно большие деньги и никогда не рассказывала Лане о своей работе. Когда Лана была на старшем курсе, мама стала болеть. Она похудела, постарела, чуть не половина волос у нее стали седые, и их не брала никакая краска. Лана тащила ее к врачам, мама упорно отказывалась.
- Врачи тут не помогут, - говорила мама и вместо поликлиники стала ходить в церковь.
Лана сердилась, упрекала ее, но мама совсем перестала прислушиваться к здравому голосу рассудка. Она по-прежнему ходила на работу, и однажды утром Лана заскочила в ванную и увидела, что мать пьет какие-то таблетки.
- Что это, мама? Тебе врач выписал?
- Да, - смутилась мама, - там, на работе.
- У вас на работе есть врачи? Мама, да объясни же наконец, что происходит? Что ты пьешь?
Лана протянула руку за пузырьком, но мама спрятала его за спину, Лана рассердилась, дернула мамину руку, таблетки высыпались на пол. Пузырек был темно-синий, непрозрачный. Наклеек и надписей на нем не было. Мама тогда посмотрела на Лану с молчаливым укором, у Ланы сжалось сердце, и она вышла из ванной.
Сразу после защиты диплома мать Ланы умерла. Она болела дома, последние два месяца не вставала, но в больницу ехать отказывалась категорически. Потом врачи объяснили Лане, что у матери оказалась тяжелая болезнь мозга с каким-то мудреным названием. Этим объяснялись многие странности в ее поведении. О том, что мама рассказала Лане в последние часы перед смертью, Лана старалась тогда не думать.
- Это бред, - говорила она себе, - мама была больна и бредила, это не может быть правдой.
* * *
Надежда задумчиво шла мимо Таврического сада. Мысли ее были невеселы. Все зашло в тупик, но бросить все как есть тоже нельзя, потому что Надежда боится. Она стала нервной, раздражительной, вздрагивает при малейшем шуме и без причины часто оглядывается по сторонам.
Она уже подходила к воротам и Прошла бы мимо, как вдруг неуловимо знакомая фигура вынырнула из ворот. Человек поравнялся с ней и пошел рядом.
- Здравствуйте, Надежда Николаевна!
- Здравствуйте, знаете, был такой старый шпионский фильм "Как вас теперь называть?".
Человеку, идущему рядом с ней, на первый взгляд можно было дать лет сорок, хотя, если рассмотреть повнимательнее и познакомиться поближе, по некоторым признакам можно было определить, что ему около пятидесяти. Был он среднего роста, одет неброско и небогато, но очень аккуратно. Сам он был подтянутый и подвижный, довольно худощавый.
Познакомились они с этим человеком в прошлом году, когда у Надежды зверски убили соседей по площадке, молодую и обеспеченную пару. Человек этот был частным сыщиком, во всяком случае, так он представился Надежде.
"Я частный сыщик, хожу где вздумается и гуляю сам по себе!"
В тот раз его наняла фирма, где работал убитый Надеждин сосед, они боялись, что это заказное убийство и копают под фирму. Этот человек быстро расследовал дело, нашел виновных и получил свой высокий гонорар. Он всегда работал один, методы у него были свои, специфические. Он представлялся людям кем угодно, и они ему верили, потому что расспрашивал он их при помощи гипноза. Так, ничего особенного, не причиняя вреда, просто немножко помочь человеку рассказать то, что он не может или не хочет вспомнить, а потом сделать так, чтобы он забыл и допрос, и самого сыщика. Разумеется, использовал он и другие методы, но Надежда точно знала только про этот, потому что в тот первый раз поздно вечером к ней явился какой-то человек, представился Ивановым и попытался было расспросить ее при помощи гипноза. Но не тут-то было, потому что Надежда от природы оказалась устойчива к таким вещам, такое уж было свойство у ее организма. В тот раз они просто мило побеседовали, обменялись информацией и разошлись. Надежда рассказала ему все, что знала, просто так, ей было интересно, кто же убил соседей и за что. Они виделись раза два, а в последнюю встречу он даже подарил ей цветы в благодарность за помощь. Каждый раз он представлялся другой фамилией и показывал документы, такое уж у него было хобби.
- Так как же мне вас называть сегодня?
- Сергеев Анатолий Иванович, старший менеджер фирмы "Анаконда", - отрекомендовался он с улыбкой.
- Сергеев, - Надежда помрачнела.
Фамилия Софы была Сергеева, это напомнило ей обо всех несчастьях, случившихся за последнее время.
- Что с вами, Надежда Николаевна? Вы неважно выглядите, - участливо проговорил он.
- А вы будто не знаете! - вырвалось у Надежды. - Вы никогда ничего не делаете случайно, так что не надо убеждать меня, что вы гуляли в Таврическом садике и наткнулись на меня совершенно случайно.
- Я бы сказал, что Санкт-Петербург - маленький город, и почему бы нам и не встретиться случайно, но вы правы - в Таврическом садике я не гулял, а работал. Но сейчас я свободен и с удовольствием прошелся бы с вами пешком.
"Рассказывай!" - подумала Надежда, а вслух сказала, внезапно сообразив:
- Вас нанял Верин муж, Вересов, для расследования убийства своей любовницы?
Он остановился и с удовольствием посмотрел на нее. Для женщины природа наделила ее более чем щедро. Острый ум, умение анализировать человеческие слова и поступки, глубокое знание человеческой природы, феноменальная наблюдательность. При этом довольно приличная упаковка. Конечно, возраст не скроешь, ей хорошо за сорок, но все же не крокодил какой-нибудь и не синий чулок. Правда, сегодня она выглядит какой-то поникшей.
- Какие же у вас неприятности, Надежда Николаевна? Могу я вам помочь?
- У меня нет таких денег!
Видя, что он поморщился, Надежда тут же устыдилась своего хамства и высказалась помягче.
- Простите, у меня правда проблемы, но вы же берете такие высокие гонорары. Если вы поможете мне просто так, по дружбе, ответной услуги я вам оказать не смогу, вы ведь всегда работаете один. А я не люблю быть кому-то должна.
- Ну что ж, поскольку я видел вас с женой Вересова, я могу сделать вывод, что наши дороги опять пересеклись.
- Да, мы с Верой давно дружим. Так вы можете ответить на мой вопрос - кто вас нанял?
- Вы правильно угадали, я работал на Вересова.
Надежда едва сдержалась, чтобы не задать прямой вопрос, но он все понял по ее глазам.
- Я, конечно, должен соблюдать интересы клиента и не могу вам рассказать все подробно, но имею полное право заверить вас, что подруга ваша здесь абсолютно ни при чем.
- Спасибо, я это и так знала! - сгоряча ответила Надежда, но потом остановилась.
- Вы хотите сказать, что взрыв в машине вообще никак не связан с семьей Вересовых, что это было ее, любовницы, личное, так сказать, дело?
Опять она его не подвела - соображает молниеносно, все ухватывает с полуслова.
- Нельзя сказать, что это событие, я имею в виду взрыв, никак не связано с Вересовыми, все это могло произойти только в этом доме, - ответил он, тщательно подбирая слова.
Надежда, пораженная, молчала.
- Пойдемте, Надежда Николаевна, присядем. - Он потянул ее в скверик на углу.
- Но это же ужасно! - наконец высказалась Надежда. - Как же все запуталось.
В голове у нее проносились образы - Люба, Вера, смерть Зинаиды. Потом Софина смерть. Все это был полный кошмар, но он укладывался в какую-то концепцию, можно было проследить закономерность. И вот теперь оказывается, что покушения на Веру не было, что это просто нелепое трагическое совпадение. Значит ли это, что все, что так тщательно выстроила в мыслях Надежда, является полной ерундой, что нет никакого убийцы, а просто хулиганы, в стране разгул преступности, и по иронии судьбы все несчастья случаются среди Надеждиных знакомых.
Надежда еще раз перебрала в памяти все события нескольких последних недель, вспомнила нищую пьянчужку Зинаиду, детскую сестру Клавдию, которую удушили шнурком недалеко от собственной дачи. Кому понадобилась смерть бедной пожилой женщины? Ведь у нее небось и денег в кошельке не было - пенсионеры в электричках бесплатно ездят! Нет, не может быть, чтобы все это были случайные совпадения.
- Не может быть! - решительно высказалась Надежда вслух.
- Вижу, что у вас неприятности, - раздался голос у нее над ухом, - зря вы не разрешаете вам помочь.
Ни в коем случае, подумала Надежда, она справится сама, она отыщет последнюю, шестую женщину из той злополучной палаты и выяснит наконец, не сошла ли она с катушек и не она ли убивает несчастных своих соседок по палате? Только вот как ее найти?
Надежда с интересом посмотрела на своего спутника:
- Мне очень нужно вспомнить одну вещь. Это было давно… Вот если бы я поддавалась гипнозу… Но в тот раз у вас ничего не вышло.
- Это потому что вы сами не захотели. У вас очень сильная сопротивляемость. А если вы расслабитесь и сами захотите, то все получится.
- Правда? - оживилась Надежда. - И вы можете это сделать прямо здесь, в полевых условиях?
- Могу, - усмехнулся он.
- Только вы просто поможете мне вспомнить, и все.
- Даю слово.
- Это было двадцать шесть лет тому назад. Мы лежали в роддоме, там и познакомились с Верой Вересовой. Там в палате было шесть женщин, и среди них - одна девочка, Маргарита Зеленцова. Мне надо выяснить про нее все - откуда она родом, кто ее родители, словом, где ее можно было бы сейчас найти. Это очень важно.
- Что ж, попробуем. Расслабьтесь и представьте себе что-нибудь очень спокойное.
Надежда закрыла глаза и представила себе, как она идет у себя в деревне по тропинке к реке. С одной стороны овраг, заросший кустарником, а с другой - малинник. Из оврага стеной поднимаются высокие темно-синие колокольчики - в тени они вырастают до метра высотой, а вся тропинка усеяна опавшими ягодами черемухи. Вот сейчас из-за деревьев покажется река - и тут все пропало, и Надежда как сквозь пелену увидела двери, выкрашенные грязно-белой краской, и ощутила себя в больничном коридоре. Она говорила с женщиной в больничном халате, та махнула рукой и пошла дальше. Надежда осознала, что это роддом, что ей двадцать два года и она недавно родила дочку. Ее мужа собирались послать в командировку, и теперь нужно было пораньше попроситься на выписку, чтобы муж успел ее встретить до отъезда. Она толкнула дверь ординаторской, там никого не было, только доктор Алексей Иванович сидел за столом спиной к двери и что-то писал. Перед ним лежала толстая стопка больничных карт. Надежда окликнула его и продолжала идти к столу, пока он не закончил. Она успела прочитать из-за его спины:
"Зеленцова Маргарита Петровна, год рождения - 1956, место рождения - город Луга, улица К…" - тут Алексей Иванович обернулся и закрыл медкарту рукавом.
"Луга! Она из Луги!" - Надежда пришла в себя.
Она сидела в скверике у метро рядом с этим типом, которого необдуманно допустила покопаться в своей памяти. Ну все же он ей помог, девочка оказалась из Луги. Надежду обуяла жажда деятельности, она вскочила со скамейки.
- Все в порядке, Надежда Николаевна? Вы удовлетворены?
- Да, пожалуй, а теперь мне надо идти.
- Будьте осторожны. Все это очень серьезно, - заботливо добавил он.
Надежда расстроилась. Значит, он все-таки копался у нее в мозгах и все про нее узнал, а еще слово давал. Вот и верь после этого людям!
- Всего доброго… Анатолий Иванович, мне пора.