* * *
Софа продолжала просматривать очередной файл, как вдруг невидимая рука стерла весь текст с экрана, и вместо него высветилась надпись: "Доступ для вас закрыт".
Софа огляделась. За то время, что она провела за компьютером, стемнело. Она хотела было включить свет в лаборатории, но что-то ее остановило. Софа выключила компьютер и сняла трубку городского телефона. Телефон молчал. Нехорошее предчувствие шевельнулось в ее душе.
В здании царила абсолютная тишина. И в этой тишине послышались медленно приближающиеся по коридору мужские шаги.
Софа огляделась. Куда бежать? Как защищаться? Чтобы выиграть хоть немного времени она заложила дверную ручку ножкой от металлического табурета и продолжила лихорадочный поиск путей спасения. Она сама не понимала, почему ей так страшно. Подумаешь, шаги в коридоре - может быть, это просто обход ночного дежурного, - но в глубине души она знала, что это не просто дежурный, а когда в замке заскрежетал ключ, ее всю просто затрясло от страха. Убедившись, что дверь не поддается, человек начал наносить по ней мощные ритмичные удары. Софа понимала: еще две-три минуты - и дверь не выдержит. И тогда… Софа уже не сомневалась в намерениях человека за дверью. В нем воплотилась вся царившая в этой организации таинственная угроза, а теперь, прочтя файлы по проекту В117, Софа не сомневалась в масштабах и серьезности этой угрозы.
У нее оставались считанные минуты. Софа распахнула окно, оборвав провод сигнализации, привязала к ножке стола предательски тонкую веревку и бросила ее вниз.
Ворвавшийся в комнату человек подбежал к окну. Увидев свисающую вниз веревку, он выругался и связался по переговорному устройству со своими коллегами. На всякий случай, внимательно оглядев лабораторию, он побежал к выходу. Внизу еще двое осматривали почву под окном.
- Здесь нет никаких следов. Она не спускалась по веревке, это ложный след. - И все бросились к зданию.
Один из них крикнул на бегу:
- Какого черта мы вообще проверяли этот путь? Сорок третий - это женщина за пятьдесят, какая уж тут веревка!
Как только дверь лаборатории захлопнулась, Софа сняла крышку вентилляционного короба, в котором она пряталась, и вылезла наружу. Времени у нее было мало, она очень спешила. Смешав несколько реактивов в колбе, она поставила ее перед дверью, осторожно обошла все это и выскользнула в коридор. Добежать до запасного выхода она не успела - снизу по лестнице уже гремели шаги поднимавшихся людей. Софа юркнула в ближайшую открытую дверь - это оказалась щитовая - и замерла.
Преследователи добежали до ее лаборатории, распахнувшаяся дверь опрокинула колбу, раздались взрыв и поток приглушенных ругательств. Серьезного ущерба такой взрыв не мог причинить, но на какое-то время сумел отвлечь внимание, и Софа бросилась вниз по лестнице.
Внизу у выхода стояла, растопырив руки, ночная вахтерша Дуся.
- Софья Неминовна, велено вас не пущать!
- Я те не пущу! - рявкнула Софа и с размаху толкнула Дусю.
Бедная Дуся отлетела в сторону. Обычно двери запасного выхода были наглухо заперты, поэтому тут и держали вахтершу, а не настоящего охранника с оружием, но сейчас Дуся еще не успела их закрыть после того, как со двора проскочили Софины преследователи, и Софа беспрепятственно выскочила на улицу. Через сквер она добежала до автобусной остановки. Улица была пуста - ни автобусов, ни машин. Софа затравленно огляделась - рядом на здании висел почтовый ящик. Она порылась в сумочке и нашла пустую открытку. Первым, кто пришел ей в голову, была Надежда Лебедева - она кое-что знала об этой истории, была в ней кровно заинтересована и обладала достаточным умом и твердостью. Софа торопливо списала из записной книжки адрес Надежды на открытку, потом задумалась на секунду. Что она могла написать за такое короткое время, да еще на открытке, которую может прочесть любой случайный человек?
Она написала там адрес и телефон Эли Новицкой, тем самым давая понять Надежде, что Эля стоит, по-видимому, в центре разворачивающихся событий. Бросив открытку в почтовый ящик, она огляделась и, чтобы не торчать на виду на пустой улице, торопливо пошла наискосок дворами к более оживленной магистрат и.
Через несколько мгновений она об этом пожалела - было темно, совершенно безлюдно, а позади слышались торопливые шаги приближающегося мужчины. Увидев возле одного дома телефон-автомат, Софа бросилась в кабину и лихорадочно нашарила жетон. Звонить в милицию? Неизвестно, не берет ли под козырек любой милиционер преследующим Софу молодчикам. Очень важным казалось Софе, чтобы Надежда получила ее информацию, поэтому она набрала номер Надежды. Скорее! Ну скорее! Медленные гудки… Черт, механический голос автоответчика!
Едва дождавшись сигнала, Софа прокричала в трубку:
- Надя! Я послала тебе открытку! Не пропусти, ее могут перехватить! Меня преследуют. Все дело в том…
Закончить фразу Софа не успела. Из темноты возник стремительный спортивный мужчина, резко распахнул дверцу телефонной будки и брызнул в лицо Софе струей сладковатой пахучей жидкости.
У Софы перехватило дыхание, закружилась голова, в глазах ее резко потемнело.., потемнело уже навсегда.
* * *
Надежда не умела пользоваться своим автоответчиком. Этот признак обеспеченности попал в их небогатый дом случайно: его принес муж Сан Саныч со своих многочисленных халтур, где ему дали автоответчик вместо денег за работу. Автоответчик был некондиционный, но у Сан Саныча с его золотыми руками сразу заработал. Надежда к нему даже не прикасалась, научилась только выключать, приходя домой. Поэтому, только когда Сан Саныч вернулся домой, это было очень поздно, он прослушал записи и позвал Надежду:
- Надя, тут для тебя что-то важное…
Надежда не сразу узнала голос Софы, а узнав, очень забеспокоилась, особенно принимая во внимание то, как ее сообщение неожиданно прервалось. Она позвонила Софе домой, ей ответил встревоженный муж, который не находил себе места, - Софы не было дома, несмотря на поздний час, и он обзвонил уже половину городских больниц. Надежда тоже подключилась к поискам. После десятка бесплодных звонков она позвонила в больницу святого Георгия, бывшую Карла Маркса, и там ей сообщили, что подходящая по описанию женщина с пропуском на имя Сергеевой С. В, в кармане найдена на улице в бессознательном состоянии, доставлена машиной "скорой помощи" в больницу, но скончалась от сердечной недостаточности, не приходя в сознание, несмотря на усилия реаниматоров.
Надежда ахнула, отдышалась, перезвонила Софиному мужу, вернее, уже вдовцу, и как можно осторожнее сообщила ему трагическое известие. Мужчина на другом конце провода зарыдал, и Надежда минут десять утешала его по телефону. Наконец он справился с рыданиями и включился в печальные хлопоты. Надежда предложила ему свою помощь, но он пока отказался, пообещав перезвонить в ближайшее время.
Ночь в доме Лебедевых выдалась бессонная. Поднявшись утром и с отвращением посмотрев на свое отражение в зеркале, Надежда первым делом забежала на почту и попросила старушку Потаповну, неизвестно который десяток лет разносившую в их районе почту, если будет ей, Надежде, какое письмо - вы же, Потаповна, знаете, какие у нас ящики ненадежные! - это письмо в ящик не бросать, а отложить и оставить на почте, а Надежда уж сама за ним зайдет. Для улучшения памяти Надежда сунула Потаповне металлическую пятерку, каковая тут же бесследно растворилась у Потаповны в ладони.
Вечером, возвращаясь с работы, Надежда убедилась в правильности своей предупредительной меры: ее почтовый ящик был хамски вскрыт, газеты, которые по старой привычке выписывал Сан Саныч, валялись на грязном лестничном полу в совершенно непотребном виде.
Надежда помчалась в почтовое отделение. Там царило уныние - у Потаповны были неприятности. Сегодня вечером в пять часов, как обычно, она разносила письма и вечерние газеты и какие-то паразиты напали на нее прямо в парадной и отняли сумку. Они бы и побили, если бы Потаповна сопротивлялась, но она так растерялась, что без крика выпустила сумку из рук. Злоумышленники скрылись, но сумку через несколько часов обнаружил пенсионер из квартиры на первом этаже, ее подбросили. Бдительный пенсионер, который внимательно слушал радио и часто смотрел телевизор, не сделал роковой ошибки и не подошел к сумке близко, чтобы рассмотреть ее, а сразу же позвонил в милицию. Четверо сотрудников приехали через две минуты, так как думали, что в сумке может быть бомба. Но в сумке оказались письма и газеты, почти не тронутые.
- Но кто же может знать, что ничего не пропало? - жаловалась Потаповна. - А теперь на меня скажут!
- Потаповна, а мне-то ничего у вас в сумке не было? - с замиранием сердца спросила Надежда.
- Было, - спокойно ответила старуха. - Да ведь ты просила тут оставить. Я и оставила, с собой не взяла.
- Потаповна! - даже прослезилась Надежда. - Дай вам Бог здоровья!
- На вот, держи открытку свою!
Надежда тут же пробежала глазами текст открытки и недоуменно пожала плечами. Адрес и телефон Эли Новицкой… Что хотела ей этим сказать Софа? Что Эля больше ее знает о причинах происходящего? Что Эля сама как-то причастна к событиям? Судя по тому, что неизвестные даже вскрыли ящик и отобрали сумку у почтальонши в поисках этой открытки, содержащаяся в ней информация очень важна. Ведь Софа отправила эту открытку в последние минуты своей жизни. Кроме того, возникают еще вопросы: во-первых, как неизвестные злоумышленники узнали, чей ящик надо вскрыть, то есть по какому адресу Софа отправила открытку, а во-вторых, почему Софа так неожиданно прекратила телефонный разговор? Возможно, именно в эту минуту ей стало плохо, но уж больно подозрительная точность. И еще, Надежда, конечно, выяснит потом у Софиного мужа, не была ли та сердечницей, но внешне Софа производила впечатление здорового человека, то есть в таком возрасте у всех у нас есть свои болячки, но сердечники не работают в пенсионном возрасте, берегут сердце. Так что, это еще вопрос, что там за сердечная недостаточность?
* * *
- Алло!
- Добрый вечер, Виктор Петрович!
- А, это вы? У вас есть для меня новости?
- Да, я готов предоставить вам отчет по порученному мне делу.
- Где и когда?
- Если можете, подъезжайте через полчаса к Таврическому саду и входите через центральные ворота, я к вам присоединюсь.
Через полчаса Виктор Петрович вошел в центральные ворота Таврического сада и не торопясь пошел по главной аллее, на удивление пустынной. Неожиданно рядом с ним появился, будто материализовавшись из прозрачных сумерек, невысокий худощавый человек незапоминающейся внешности. Вересов готов был поклясться, что секунду назад на аллее никого не было, - и вот, этот странный тип идет рядом, будто всегда тут и был.
- Здравствуйте, - неодобрительно покосился Вересов на своего спутника, - ну у вас и манеры!
- Добрый вечер. Это профессиональное.
- Ну, что вам удалось выяснить?
- Давайте присядем на эту скамью. Боюсь, вам будет не очень приятно слушать мои слова.
- Что же вы думаете, я не устою на ногах?
- Не обижайтесь, Виктор Петрович, это я так, к слову. Итак, вам уже известно, что ваша покойная пассия была не тем человеком, за которого себя выдавала?
- Я попросил бы вас говорить о ней с большим уважением.
- Что ж, согласен, о мертвых или хорошее или ничего. Итак, я расскажу вам одну интереснейшую историю, происшедшую примерно год назад в одной из суверенных прибалтийских республик, а именно - в Литве.
- Почему я должен слушать ваши истории? Какое мне до них дело?
- Выслушайте меня и не перебивайте, - в голосе этого странного человека прозвучали властные и завораживающие нотки, и Вересову расхотелось его перебивать. - Итак, игорный бизнес Каунаса контролировали две основные группировки. Во главе одной из них стоял.., ну, допустим, Альгердас, а во главе другой - предположим, некий Эдик. Альгердас был человеком немолодым и осторожным. У него была надежная, проверенная охрана, и подобраться к нему Эдик, как ни старался, не мог. Альгердас жил, как ни странно, не в собственном особняке, а занимал вместе со своими приближенными и телохранителями целый этаж роскошного многоэтажного здания в центре Каунаса. А в том же здании, ниже этажом, жил некий законопослушный, но тем не менее процветающий бизнесмен, назовем его, скажем, Йонас. Так вот, это Йонас неожиданно встречает на Кипре, где он отдыхал летом, очаровательную женщину. И она производит на него такое неизгладимое впечатление, он находит в ней такую пропасть достоинств - и ум, и честь, и совесть.., ну я, кажется, увлекся, - что тут же побоку свою жену, с которой прожил, между прочим, пятнадцать лет, - и приводит свою кипрскую знакомую полноправной хозяйкой в свой дом. Даже не дожидаясь развода. Интересно, что сначала он хотел оставить квартиру и многое другое жене - так сказать, поступить как джентльмен, - но потом прекрасная киприотка так ловко повернула дело, что он передумал и решил, что жене и в скромной однокомнатной квартире будет достаточно просторно, - она же одна, куда ей больше? Причем, что характерно, он вроде бы сам пришел к этой мысли. Вот ведь как бывает.
Вересов заерзал на садовой скамейке, хотел было что-то сказать, но раздумал. Сосед его продолжал свой рассказ.
- Как только новая хозяйка утвердилась в апартаментах Йонаса, она проделала такой трюк, что и в цирке не всегда увидишь. Дождавшись отъезда Йонаса на пару дней по делам, она привезла в квартиру новый рояль. Ну, рояль и рояль - кому какое дело! А потом, разогнав всех домашних по каким-то мелким делам, она бесшумным шведским инструментом просверлила небольшое отверстие в перекрытии между этажами, пропустила в это отверстие тонкую полихлорвиниловую трубку, подсоединила ее к баллону с боевым отравляющим газом, который находился в рояле, а где уж она этот газ достала, вы меня не спрашивайте, это совершенно другая история, очень опасная, и я предпочитаю в такие дела нос не совать.
Выполнив эту небольшую работу, дама, совершенно ничего не взяв с собой из ценностей и теплого белья, уезжает из квартиры бедного Йонаса в неизвестном направлении и оставляет его безутешным вдовцом.., или это называется как-то иначе? А в квартире выше этажом находят несколько позже одиннадцать трупов. Да еще и соседка, случайно задержавшаяся возле двери, сильно пострадала. Правда, литовские медики спасли ее жизнь. Но задерживаться у чужих дверей она больше не может. Ну, как вам история?
- Зачем вы мне это рассказали? Какое отношение это имеет ко мне и к Людмиле?
- Не называйте ее так, Виктор Петрович, не трогайте вы имя бедной женщины, которая погибла два года назад в автомобильной катастрофе и покоится себе с миром на витебском кладбище.
- Так объяснитесь, - настойчиво просил Виктор Петрович, его мозг отказывался воспринимать все рассказанное.
- Какое отношение это имеет к вам? Знаете, эта очаровательная дама с Кипра имела одну необычную привычку: она никогда не фотографировалась. Ну то есть совершенно! Просто избегала фотоаппаратов. Никаких групповых кадров, никаких трогательных семейных портретов… Но раз уж вы хотели подробного отчета… Если дама ездила на Кипр, значит, даме оформляли визу. И под какой бы фамилией она при этом ни фигурировала, фотография в консульстве должна быть ее собственная. Ну не буду вас утомлять, остальное дело техники. Вот что мне удалось получить и увеличить. Не хотите ли взглянуть? - Он достал из кармана фотографию.
Вересов взглянул на нее и ахнул:
- Она!
- Вы сказали, не я.
- Боже.., я не могу поверить.
- Мое дело - сообщить вам факты, а поверите вы им или нет - это как вам будет угодно. Вы просили дать вам подробный отчет. И я постарался передать вам каунасскую историю в подробностях.
- Да, я понимаю, вы правы.., значит, она была не тем человеком, за которого себя выдавала, теперь я понял… - Виктор Петрович посмотрел на своего собеседника с такой болью, что тот почувствовал к убитой женщине, которая выдавала себя за Людмилу Шитову, невольное уважение, как уважал он любого мастера своего дела, уж эта в своей достаточно редкой специализации была дока!
- Но вы не сказали мне главного - кто и за что ее убил?
Вересов поднял глаза на своего собеседника, почувствовав его выразительное молчание. Тот смотрел на Вересова, как на неразумного младенца, и покачивал головой.
- Ах, Виктор Петрович, Виктор Петрович… Имеющий глаза да увидит… Над вашей квартирой, выше этажом, живет инвалид, старый человек, имеющий большой вес в криминальных структурах нашего города. Он окружил себя мощной надежной проверенной охраной. Несколько месяцев назад враждующая с ним группировка предприняла попытку ликвидировать этого человека, но его охрана оказалась на высоте. Тогда они обратились к специалисту, столь блестяще зарекомендовавшему себя в каунасском деле. Когда вы познакомились с Людмилой, если можно так выразиться?
- В июне, - ответил Вересов упавшим голосом.
- Вот-вот. Она начала подготовку к операции.
- Не может быть. Я не верю…
- Ваше право.
- Но.., рояль! Она не собиралась покупать никакого рояля! - В голосе Вересова зазвучала слабая надежда.
- Ну, нельзя же в точности повторяться. На этот раз она сделала бы какую-нибудь другую крупногабаритную покупку. У вас какой холодильник? "Розенлев"?
- Да не помню я!
- Вот, а она захотела бы "Электролюкс" или наоборот.
Вересов потерянно молчал.
- А охрана вашего соседа сверху тоже не зевала и каким-то образом вычислила эту вашу Людмилу - то ли кто-то ее случайно опознал, то ли предупредили о ее приезде литовские коллеги, и нанесли упреждающий удар, заминировав ее автомашину, то есть ту автомашину, на которой она в данный момент ездила. Ведь вы небось предлагали ей подождать, пока не купите что-то приличное?
- Ну да.
- А ей было невтерпеж, ей надо было срочно проводить операцию и сматываться. Но вот не успела, что ж, и на старуху бывает проруха, работа у нее очень рискованная, зато и деньги платили огромные.
На Вересова жалко было смотреть - он сник, съежился, даже постарел.
- Вы.., вы уверены? Ее убили эти уголовники?
- Да, я уверен. Могу назвать вам конкретного исполнителя, но это вам ничего не даст. Он не более чем винтик в хорошо отлаженном криминальном механизме и, честно говоря, просто ангел по сравнению с вашей знакомой.
- Не надо так!
- Виктор Петрович! Вспомните одиннадцать трупов в Каунасе! Нельзя же быть до такой степени слепым, она вас грубо использовала!
Виктор Петрович Вересов сидел, низко склонив голову. Рядом с ним на садовой скамейке уже никого не было.