- Вот именно. Поговорите с мужем, Натэлла. Дело это прошлое, он вас любит, да и тогда вы, в общем-то, ни в чем не были виноваты. Расскажите ему все, Натэлла, иначе это придется сделать мне. Он мне не поверит, возникнут осложнения, и время будет упущено.
Натэлла вдруг встрепенулась:
- Сергей идет! Его машина подъехала!
- Решайтесь, Натэлла!
Натэлла, поняв, что Надежда не оставит ее в покое, кивнула головой.
Они обе встретили Новицкого в прихожей. Увидев Надежду, он удивился. Надежда поздоровалась и рассматривала его, пока он тихонько говорил с женой. Интересный мужчина, подтянутый, лет ему, судя по всему, за пятьдесят, но выглядит моложе. Еще бы, рядом с такой женой надо соответствовать!
- Я внизу подожду, на скамеечке.
Она села на лавочке у парадной и задумалась. Двадцать шесть лет назад подонок соблазнил пятнадцатилетнюю девочку. И вот как все обернулось. Теперь все оказались несчастны, а она, Надежда, бегает по городу, следит за преступниками, выслушивает чужие исповеди, боится темных переулков и парадных, и конца всему этому не предвидится. Однако что-то долго Новицкий не идет, она уже замерзла.
Вот хлопнула дверь парадной, показался Новицкий. Выглядит недовольным, смотрит чуть ли не с ненавистью, еще бы, его драгоценную Натэллу обидели!
- Садитесь в машину, - отрывисто бросил Новицкий, - я вас отвезу.
Они сели в машину, тронулись, но Новицкий свернул в переулок на стоянку.
- Значит, вы утверждаете, что вокруг вас в последнее время творятся странные вещи, - сухо сказал он.
- Можно и так сказать, - помедлив, ответила Надежда.
Интересно, что же ему рассказала Натэлла? Может быть, просто представила ее как запуганную немолодую женщину, свою знакомую, и попросила разобраться?
- Ваша фамилия…
- Лебедева, Надежда Николаевна. - Прежде, чем он успел попросить, она уже протягивала ему паспорт.
- И что, все так и было, как вы рассказывали моей жене?
- Естественно. Сначала я узнала про убийство Артемьевой.
- Когда это было? Назовите точную дату.
Он уже держал в руке блокнот и стал задавать ей точные профессиональные вопросы. Полчаса продолжался настоящий допрос. Надежда рассказала ему все, что знала про убийства Любы, Клавдии и Зинаиды, Веру она решила пока сюда не приплетать.
- Почему вы со всем этим не обратились в милицию?
- Куда? - Надежда пожала плечами. - В свое районное отделение?
- Я все выясню и проверю, - пообещал он и собрался тронуться с места.
- Постойте, наш разговор еще не закончен!
Он убрал руки с руля и посмотрел на нее с неудовольствием.
"Нет уж, голубчик, так просто ты от меня не отделаешься!"
- Вы, Сергей…
- Павлович.
- Так вот, вы не хотите послушать, какие я дальше предприняла шаги?
- И очень зря это сделали, это дело соответствующих органов!
- Да-да, конечно, это во всех газетах пишут и по радио трубят - в случае чего сразу бегите в милицию. Так вот, я нашла Софью Сергееву и объяснила ей ситуацию. В отличие от вас она ничему не удивилась и сразу мне поверила, а через несколько дней я услышала ее голос на моем автоответчике. Она сильно запыхалась, была напугана и сказала, что отправила мне письмо.
- У вас сохранилась кассета автоответчика?
- Разумеется, - кивнула Надежда. - Письмо пришло через два дня, - продолжала она, - его пытались перехватить, взломали ящик…
- Как же вы сумели его получить?
- Я заранее предупредила знакомую почтальоншу, чтобы она отдала мне его прямо в руки.
- Неплохо, и вы, конечно, сохранили письмо?
- Конечно, но спрятала, а вам сейчас сделаю копию по памяти.
Он прочитал фамилию и имя своей первой жены и нахмурился.
- Это все?
- Все, к сожалению. Она очень торопилась. Когда я получила это письмо, я уже знала, что в ту ночь, когда она пыталась до меня дозвониться, Софа скоропостижно умерла от сердечного приступа.
- Я и это могу проверить.
- Вряд ли это вам удастся.
- Почему же? - рассердился он.
- Потому что Софья Сергеева работала в ведомстве Глебова - вам знакома такая фамилия?
- Олег Глебов! - воскликнул он. - Вы его знаете?
- Знаю, - саркастически ответила Надежда. - Но способ для знакомства со мной он выбрал не самый удачный.
Она рассказала, как ее привезли к Глебову с кляпом во рту, как он запугивал ее и пытался вызнать, что такое было в письме Софы.
- Знаете, я вела себя неразумно, но уж очень он меня рассердил. Что такое, в самом деле, хватают на улице, тащат на допрос, запугивают, не тридцать седьмой же год на дворе!
- Да, методы у них мало изменились. И как же вам удалось выкрутиться?
- Я ему про письмо ничего не сказала, а вместо этого прямо обвинила в убийстве Софы.
- У вас же не было никаких доказательств!
- Он то же самое ответил, но мы же не в суде. А когда я ему остальные убийства инкриминировала, как хотите, а он удивился, он, про них ничего не знал.
- Как же он вас отпустил?
- Там такой пришел.., на коротеньких ножках, Глебов его боялся, я тут под шумок и…
- Отчаянная вы женщина!
- Ну вот, Сергей Павлович, ответьте и вы на мои вопросы: кто была ваша первая жена, и как она связана с Глебовым?
- Она.., она работала у него, мы через него и познакомились. Мы с ним учились вместе на юридическом, в молодости даже дружили. Потом он пошел по линии КГБ, а я в милицию. А он стал заниматься парапсихологией, сначала маленькая была лаборатория, потом расширяться начали. Специалисты-то у него были штатские, настоящие ученые, а он организовывал все и секретность обеспечивал. Как-то я встретил его с Элей, он нас познакомил. У нее талант был.., телепатия или что-то вроде того. Когда мы поженились, она ушла с работы и никогда о ней не вспоминала.
- А когда вы развелись, надо полагать, она опять пошла работать к Глебову.
- Думаю, да, ведь у нее не было никакой специальности.
- И что же такое узнала Софа, что ее понадобилось срочно убить? Эли ведь давно нет в живых. Кстати, вы знаете, отчего она умерла?
- Лана говорила, что от болезни мозга.
- Вы давно видели дочь?
- Два года назад, на похоронах Эли.
- Не слишком ли долгий срок? Вы что, в ссоре?
- Нет, но мы вообще не общались после развода с Элей.
- Знаю, она поставила такое условие. Вы не спрашивали себя, почему она это сделала?
Он, промолчал.
- Сергей Павлович! - мягко начала Надежда. - Проверьте все, что я вам рассказала, и вы убедитесь, что я ничего не придумываю, не имею такой привычки. Натэлла вам рассказала, где она встречалась с вашей женой?
Он сжал зубы так, что на скулах появились желваки.
- Я не хотел бы это сейчас обсуждать.
- Я не это собираюсь обсуждать, с Натэллой вы разберетесь сами, но ребенок…
- Он умер!
- Боюсь, что нет, - тихо ответила Надежда, - боюсь, что умерла дочка Эли, ваша дочка.
- Что? - он отшатнулся. - Ну, знаете…
- Послушайте, я ведь была там. Тогда, конечно, мы многого не понимали, просто не обращали внимания. Но есть у меня доказательства, что Эля упросила врача и сестру отдать ей Натэллиного ребенка вместо умершей дочки. Помните, у нее были бриллиантовые серьги?
- Да, - неуверенно сказал он, - они ей от прабабки достались. Она сказала, что когда плохо ей стало, пока "скорую" ждали, то кто-то в толпе видно и стащил, не постеснялся, что беременная женщина без сознания.
- А я вам точно скажу, что серьги эти были на Эле уже после родов, мы все их видели. А потом исчезли, она сказала, что мужу их отдала, то есть вам. На самом деле она их Клавдии подарила, детской сестре.
- И все равно не верю. Не может быть!
- Да послушайте, вы что не замечали, что ваша дочь очень похожа на Натэллу?
- На Натэллу? - он даже засмеялся. - Что вы!
- Ну да, только Натэлла красавица, а та дурнушка.
Он смотрел недоверчиво, и Надежда поняла, что кроме Натэллы он вообще не замечает никаких женщин, даже собственную дочь.
"Это похвально, но непрофессионально", - заметила она про себя.
- Ох уж эти мужчины! Да раскройте глаза наконец, должна же у вас быть профессиональная наблюдательность! Ведь даже голос похож по телефону. Один к одному.
- Черт! - Он стукнул по рулю. - Она безумно хотела ребенка, просто маниакально. Первые двое умерли, она чуть умом не тронулась. Врачи не могли объяснить, отчего это, оба мы были здоровы. Однажды она проговорилась, что, наверное, это оттого, что она не такая как все, что Бог, мол, где-то дает, а где-то отнимает.
- Понимаю.
- В третий раз я для себя решил, что если что-то случится, это будет ее последняя беременность, невозможно было переживать все это снова и снова. И вот она родила дочку, ужасно радовалась, все было хорошо. Потом она все больше увлекалась дочерью, от меня отдалилась, а потом мы развелись. Она так спокойно это восприняла, но была непреклонна.
- Значит, она где-то видела вас с Натэллой и узнала ее.
- Да, при расставании она сказала, что не питает злых чувств ни ко мне, ни к Натэлле. "Мы с ней квиты!" Я только теперь понял, что она имела в виду.
- Вот, а теперь последний вопрос. Когда вы будете знакомиться с делами об убийствах Любы Артемьевой и Зинаиды, то там фигурирует подросток или молодой человек в коричневой куртке и темной вязаной шапочке. Я его видела, и свидетели по делу Любы тоже. И я вам со всей ответственностью заявляю, что когда мы с Верой Вересовой следили за квартирой вашей дочери Светланы, мы видели, как из парадной вышел точно такой же подросток. Вы скажете, таких много, все они одинаковые. Но я узнала его по походке, а потом догнала и заглянула в лицо. Это была ваша дочь. Я ни в чем ее не обвиняю, - сказала Надежда в ответ на его протестующий жест, - но вы должны выяснить, зачем она разгуливает по городу в таком виде, где проводит время и что у нее на уме.
- Вы хотите, чтобы я следил за собственной дочерью?
- А вы предпочитаете оставить все как есть? - почти закричала Надежда, ей уже надоело сдерживаться и выбирать выражения. - И вы еще спрашивайте, почему я не обратилась в милицию? Если даже вы, человек заинтересованный, мне не верите!
- Я вам верю, но все это так неожиданно.., и, разумеется, я все должен проверить, - добавил он милицейским голосом.
- Как долго вы будете это проверять? - спросила Надежда устало.
- Два дня, а до тех пор попрошу вас быть особенно осторожной и не предпринимать никаких необдуманных шагов.
- Я вам позвоню через два дня.
- Хорошо, а теперь я вас отвезу.
- Только до метро!
Не хватало еще, чтобы муж видел, как ее подвозит домой неизвестный интересный мужчина, вот тогда она точно не проживет спокойно эти два дня!
Машина полковника Новицкого выехала из переулка и направилась к ближайшей станции метро. Сидевшие в ней люди не заметили худенького подростка, который прятался в подъезде неподалеку и внимательно наблюдал за ними.
* * *
Лана была в ярости. Чего добивается эта мерзкая баба Лебедева? Вот она уже добралась до ее отца. Что она ему может наговорить? И зачем она к нему ходила? Все пошло наперекосяк. Но нельзя поддаваться отчаянию, нужно взять себя в руки и довести начатое дело до конца. В этом ее спасение.
Тогда, после удачного прохождения теста, когда Глебов ее обнадежил, Лана пришла домой и долго думала. Если ей повезет, то она может выкрутиться, может отдать своему бывшему шефу эти проклятые деньги и уехать. А там начать новую жизнь. Про то, что у нее нет дара, который необходим Глебову, никто не узнает, сначала она продержится немного на тех таблетках, которые остались от матери, а потом.., потом - не важно, главное, получить от Глебова деньги и не отправиться на зону. Если ей повезет… Но она не может рассчитывать на слепое везение, на судьбу! Хватит уже, судьба показала ей, на что она способна! Она должна все тщательно контролировать. Что это с ней? Откуда такое легкомыслие? Она всегда и во всем была собранной, целеустремленной, жесткой… Даже жестокой, если этого требовало дело. Минуты слабости стоили ей слишком дорого, значит, она больше не проявит слабости и жалости ни к кому.
Значит, что главное? Олег Николаевич не должен узнать, что она - не тот человек, который ему нужен. Значит, надо сделать так, чтобы он этого и не узнал. Он - человек серьезный, наверняка проведет проверку по всем правилам. Значит, она должна провести встречную работу, чтобы проверка ничего не дала. Думать, думать… Документы у нее в порядке, с этой стороны не подкопаешься. О том, что она не родная, знала только мать. Но мать умерла. А кто еще мог это знать? Врач в роддоме, наверняка - медсестра… Если ей это пришло в голову, то может прийти в голову и Глебову. И хотя вероятность этого достаточно мала, она, Лана, не может рисковать.
Так, врач, медсестра… А кто еще? Могли знать другие женщины - те, кто лежал с мамой в одной палате. Конечно, мама с ними не делилась такими вещами, но они могли заметить… Так трудно скрыть что-то, когда вокруг тебя днем и ночью любопытные глаза! Сначала не приносили ребенка, потом вдруг принесли, может быть, даже кто-то проговорился, что девочка умерла. Да и по выражению лица, по поведении женщины можно было понять, что она пережила трагедию, потеряла ребенка - и вдруг - ребенок появляется! Нет, здесь тоже необходимо подстраховаться. Значит, она должна узнать, кто лежал в роддоме с ее матерью.
Лана помнила, как однажды мать, проходя по пыльной улице недалеко от Балтийского вокзала, показала на группу типовых бетонных зданий за чугунной оградой и сказала:
- Вот здесь, Ланочка, ты родилась.
Открыв кладовку, в которую не заглядывала много лет, Лана перерыла разное скопившееся там за много лет старье, - у мамы была привычка сохранять массу ненужных бесполезных вещей, а у самой Ланы не было времени заняться серьезной уборкой. Зато теперь она нашла то, что нужно - старые дешевые черные джинсы, спортивную курточку, в которой она в немыслимо давние времена в другой жизни, в старших классах школы каталась на лыжах, темную вязаную шапочку… Кое-как вычистив эти вещи от многолетней пыли, она надела их и осмотрела себя в зеркале. Из зеркала на нее смотрел тщедушный плохо одетый подросток. Лана порадовалась тому, что со школьных времен совершенно не поправилась, и тому, что в этой одежде она абсолютно незаметна, никто не остановит на ней свой внимательный взгляд, никто не запомнит… Она вышла из дому, стараясь, чтобы не видели соседи. Машину ей уже отремонтировали, но она не захотела ее брать, потому что это совершенно не вязалось с образом нищего подростка и ее могли бы прихватить гаишники. Уже подходя к трамвайной остановке, она встретила соседку по площадке, выгуливающую своего пекинеса. Соседка не поздоровалась, даже не подняла на Лану глаз - она ее просто не заметила. Лана опять порадовалась тому, как удачно она создала образ, превративший ее по существу в человека-невидимку.
Роддом она нашла без труда - зрительная память у нее всегда была хорошая. Ворота были открыты - многочисленные счастливые папаши сновали взад-вперед, нагруженные цветами и фруктами, кричали под окнами… У Ланы от вида чужого счастья поднялась в душе волна мутной обиды, возмущения вселенской несправедливостью, постепенно перерастающая в глухую злость. Она быстро обошла все корпуса роддома, ни у кого ничего не спрашивая, чтобы не привлекать внимания, и без труда нашла флигель со старой облезлой табличкой "Архив". Запомнив его расположение, она вышла за ворота и села в скверике неподалеку дожидаться окончания приемных часов и рабочего дня. Терпения ей было не занимать, но через час к ней подсел какой-то гнусный старик с бегающими глазками и завел разговор о погоде. Лана мысленно выругалась, вскочила со скамьи и пошла бродить по улицам. Когда стемнело, она вернулась к воротам роддома. Они были заперты, но Лана без труда нашла дырку в заборе, проделанную, без сомнения предприимчивыми папашами, проскользнула в нее и быстро прошла к зданию архива. Осмотрев окна, она выдавила кусок стекла, стараясь не шуметь, просунув внутрь руку, открыла шпингалет и влезла в окно. Осветив архивные полки фонариком, она нашла интересующий ее год, порадовавшись царившему в архиве порядку, вытащила нужные папки, сложила в сумку, а другие разбросала, стараясь создать видимость бессмысленного хулиганского разгрома. Затем через то же окно выскочила наружу, покинула территорию роддома и быстрым шагом направилась к метро.
Дома она внимательно изучила документы и составила список интересующих ее людей.
Первыми в это списке стояли доктор Воронов и медсестра Туркина. Кто-кто, а уж они-то точно должны были знать о подмене ребенка.
На следующий день Лана позвонила в роддом и спросила доктора Воронова. Женщина на другом конце провода сначала ответила, что такой у них не работает, а потом передала трубку другой сотруднице, судя по голосу, немолодой.
- Вам Алексея Ивановича? А вы кто будете?
- Да я.., я рожала у него, - нашлась Лана. - Хотела узнать, как Алексей Иванович, такой человек был хороший, ребенка мне спас.
- Да, хороший доктор был, душевный. Многие его вспоминают. Нету, милая, нету уж Алексея Ивановича, умер он, несколько лет уж тому. Да ему уж лет много было. А все работал, работу свою очень любил.
Лана вежливо попрощалась и повесила трубку. Возле первой фамилии в списке можно было поставить птичку. Лана облегченно вздохнула - в этом случае время сработало на нее. Спрашивать в роддоме о Туркиной она не стала - это было бы подозрительно. Она поступила просто - взяла справку в платной службе информации.
Клавдия Васильевна Туркина была жива.
Лана снова превратилась в незаметного подростка и стала наблюдать за ее квартирой. Через несколько дней она уже все знала о Клавдии Туркиной - ее распорядок дня, ее привычки, небольшой круг ее знакомств… И когда Клавдия поехала на свою "фазенду" - в садоводство, где у нее были шесть соток, вылизанные и ухоженные, с аккуратно прополотыми грядками и дорожками, выложенными камушками и чуть ли не выстеленными половиками - Лана ехала в том же вагоне, сошла на том же полустанке, и когда они оказались одни на узкой тропинке среди густого осинника, Лана поняла, что ее время пришло.
Она вынула из кармана заранее заготовленный шелковый шнурок, нагнала Клавдию Васильевну и, не дав ей опомниться, накинула шнурок на шею.
Клавдия повернулась к ней, скорее удивленная, чем испуганная. Схватившись руками за горло, она вскрикнула сдавленным голосом:
- Мальчик! Что ты? Д-девочка?!