Он обошел высокий помост и обомлел. На полу, притаившись, сидели старик и девушка-подросток. Это был Отшельник. В своем сером пальто он обнял и прижал дрожащую как былинка худенькую девчонку в домашнем халатике и пристально смотрел в широко раскрытые от удивления глаза майора. Старик поднес палец к своим губам. Этот жест в сочетании с горячей просьбой, светившейся в глазах, означал: "Тихо! Прошу! Тихо!" Потом он показал рукой в сторону приближающегося по правому ряду подполковника и сделал характерный жест у головы девочки – сложил пальцы пистолетиком и поднес к ее виску. Для убедительности, не отводя взгляда от глаз майора, покивал головой.
"Он говорит, что они обязательно убьют, – понял жест Колчанов. – Что ж, очень может быть. Снова деньги, интриги и жертва – этот несчастный ребенок".
─ Все, Генрих Максимович, и за главной дылдой никого нет! – Майор внутренне ужаснулся только что сказанному им.
"Отчего вдруг такое доверие к этому Отшельнику? Я веду себя как ребенок, который верит в доброго волшебника в сказке. А может так и надо сейчас? Может и выход только в этом свалившемся как с небес бомже-волшебнике? Сделано, поздно мучаться!"
─ Тогда уходим, майор, – Буюн пошел к выходу из подвала. – Значит, Курдюм где-то ее спрятал на этот вечер. Побоялся держать тут. Еще бы, три трупа запланировал, выстрелы, увез свидетельницу. Ничего, найдем!
Во дворе их ожидал подмёрзший в ночной осенней прохладе Сайгак.
─ Глеб Владимирович, заводитесь, мы сейчас, – Буюн замедлил шаг. – Я кой-чего скажу тебе, майор. Мы ведь больше не увидимся, ну, если когда-то по другим вопросам. Я-то и приехал Курдюма с концами увезти, он здорово от рук отбился, дурью, короче, стал маяться. А оно вот как всё случилось. К лучшему, думаю. Теперь о тебе. То, что ты ничего не видел, не слышал и здесь никогда не был, надеюсь тебе понятно?
─ Понятнее не бывает.
─ Молодец. Орлам твоим поясни строго-настрого, что бы вообще забыли этот адрес. Дома спали и все. Ты скажи мне, Михаил Иванович, ты пенсию уже по срокам заработал?
─ Заработал, – усмехнулся Колчанов.
─ Ну и хорошо. Уходи-ка на заслуженный отдых, дорогой мой. Так всем спокойнее будет, тебе – в первую очередь. С твоим авторитетом в городе без работы не останешься, если что, поможем. Да! Забудь, что есть на свете такие люди – журналисты.
─ Это само собой.
─ Я не спрашиваю, согласен ты уйти или нет. Другого выхода для тебя не существует. Это я тебе по-дружески говорю, потому что человек ты достойный. Я таких уважаю. Но работа есть работа.
─ Буду оформляться на пенсию, – Колчанов посмотрел на дом. – Экая махина. А как же перестрелка, трупы, храм?
─ Ничего. Ты поедешь, а минут через десять здесь будет пожарчик. Напились, пострелялись, загорелось. Храм в первую очередь спалить надо. А то пресса набежит, не отбрешемся. Садись в машину.
Сайгак включил зажигание:
─ Куда едем?
─ Я никуда, – Буюн стоял возле автомобиля. – А вы куда хотите. Всего хорошего.
─ Тебе куда, Михаил Иванович?
─ Домой!
Полдороги проехали молча. Первым не выдержал Сайгак.
─ Чего молчишь? Что думаешь про все это?
─ Ничего. На пенсию пойду. Разочаровался я.
─ В чем?
─ В людях. В тебе, коллега! – Сказал майор с иронией в голосе. – Ты ж оказывается не просто в Москву ездил, ты там на нас стучал. Нехорошо.
─ Прекрати! Я работу делал, как положено. Что бы все было без сюрпризов.
─ Я уже прекратил. Говорить нам не о чем. Но если тронут моих ребят, Глеб, я тебе не завидую.
─ Не пугай, я пуганый!
─ И даже очень. Останови, я лучше пешочком дойду.
Колчанов с силой хлопнул дверцей и быстрым шагом заплюхал по лужицам ночного тротуара.
Он прошел два квартала в сторону своей улицы, огляделся, нет ли за спиной ненужных глаз. Пусто. Обиженный Сайгак умчался в другую сторону. Майор набрал на мобилку Цапкина:
─ Леня, вы где?
─ Бодрствуем, Михаил Иванович! Стоим с Димоном у сквера Белинского.
─ Давайте, живо дуйте к городскому бассейну! Я вас жду с обратной стороны на троллейбусной остановке.
─ Пять минут!
"Смотри, как все обернулось. Ну, к этому и шло. Когда политикой в деле запахло – жди самых крутых поворотов. Ладно, чепуха. На пенсию – так на пенсию. Лучше чтобы голова оставалась к плечам пришитой. Где этого деда с девчонкой перехватить? Как он, чертяка, туда пробрался? Не зря Курдюм меня про старика спрашивал. Главное, что бы успели уйти до поджога. Как пойдут? За дом, как и Ургалчинов, через калитку. А у нас там какая география, ландшафты какие? Там сначала поле с километра три, потом ручей, поросший камышом, а за ним лес начинается. Вдоль леса проселочная дорога. С момента как я их засек прошло… – майор посмотрел на часы, – минут двадцать-двадцать три. Девочка слаба, быстро не побегут. Если сейчас на машине выскочить на проселочную, это еще минут десять, могу успеть их перехватить. Попробую. Они время потратят на переправу через ручей. Где ж мои ребята?"
Две машины – "Опель-Кадет" и "Копейка" – подлетели к остановке. Цапкин и Колобков подскочили к Колчанову.
─ Что там, Михаил Иванович?
─ Ничего. Все разговоры завтра. Давай мне Леня ключи от опелька. Горючее залито?
─ Полбака.
─ Дима тебя домой отвезет. Дальше я только сам. А вы спать и без лишних слов!
Майор мчался по пустым улицам N-ска, благо ни пешеходов, ни машин. Когда выскочил с окружной дороги на проселочную, что вела вдоль леса к прудам рыбхозяйства, увидел справа красно-желтое зарево пожара. Что горело – было ясно.
"Хороший ориентир! – определился Колчанов. – Где-то напротив пожара и следует устроить перехват".
Громкий треск огня пожиравшего оплот Чакраватина был в пользу беглецов. Рев пожарных сирен вдалеке, крики проснувшихся соседей, лай дворовых собак взбились в густой коктейль шума и теперь по топоту и шагам, залегши тихонько у дороги, невозможно было выслушать ночных путников.
"Тут можно и на Ургалчинова нарваться, – мелькнула мысль, – он тоже тут бежал. Увидит пожар – кинется за девочкой. Все смешалось в доме Облонских! Дурацкая фраза!"
Дальний свет выхватил припаркованный на обочине крупный внедорожник.
"Надо же вам на гульки именно здесь встать! – раздосадовался Колчанов. – А может и не на гульки. Сбросим газ, проедем не спеша. Так, "Лексус" из последних. Круто! Огней ни в салоне, ни снаружи. Проезжаем, а вон там за поворотом тоже спрячемся в лесочке".
"Опель" проехал мимо темного автомобиля и свернул вправо по дороге. Метров через пятьдесят Колчанов тоже встал на обочине. Закрыл машину и лесом направился к "Лексусу".
"Кажется мне, что этот сарай на колесах тут притаился неспроста. На таком с бабой на колхозной дороге стоять нечего. Мотелей полная трасса. Но публика видать серьезная, можно ночью с переполоху и пулю схлопотать. Но пойду, а что делать?"
Майор подобрался к чужой машине на метров пятнадцать. Обзор устраивал: и дорога вся как на ладони, и бычья радость на колесах под присмотром. В ожидании прошло немного времени.
Две поддерживающие друг друга фигурки появились из камышового стояка и, торопясь, приблизились к дороге. Девчачий громкий кашель и мужской голос поддержки: "Держись, держись, голубушка, уже пришли!", не оставлял сомнений – они. Майор, хотел было, выскочить на дорогу и позвать их, чтобы не вышли на непонятный джип, как вдруг "Лексус" включил фары, завелся и поехал к беглецам. Обе передние дверцы одновременно распахнулись, внутренний свет показал ночи богатый бежевый салон. Два мордоворота в костюмах с одеялами в руках бросились к выбравшейся парочке.
─ Вышли! Слава богу! – Услышал Колчанов басок одного из поджидавших. – А мы уже хотели за вами. Закутывай, закутывай ее плотнее. Так…. А то шеф за больную внучку головы нам оторвет.
Девочку на руках понесли в машину.
─ Ты с нами, дедушка? – Уважительно спросил Отшельника один из мордоворотов.
─ Нет. Езжайте – у меня тут дела.
─ Подвезти может куда, мокрый ты совсем!
─ Не надо. Быстро неситесь подальше. Ее ищут. Вам здесь не место.
─ Ну, прощай, дедушка. Даст бог, свидимся! Шефу, что передать?
─ Передай ему, пусть молится за здравие майора одного. Он девчонке жизнь спас. Если появится когда и скажет, что от меня, все для него сделать должен, что может!
─ Передадим, дедушка, обязательно передадим!
Мягко хлопнули двери и джип с места стартанул в сторону кольцевой дороги.
Колчанов вышел из своей засады за спину отшельника.
─ А ты, оказывается, говорить-то можешь нормально.
─ А, майор! Успел. Я хотел тебя дождаться, думал, чуть позже подъедешь. Быстрый, – Отшельник спокойно повернулся к Колчанову. – Говорить я по-разному могу. Жизнь научила.
Колчанов смотрел на этого странного человека, которого еще сегодня утром желал бы обязательно поймать, а сегодня же вечером отпустил с больной девочкой. И вот сейчас он просто не знал, что делать с этим стариком. Отшельник, кажется, без труда прочел все его сомнения.
─ Ты не горячись, начальник. Не сомневайся, девочка в хорошие руки попала. Родной брат, холостой и бездетный, покойного Монастырева принял их Сибирскую империю. Много грязи, много стрельбы, но победил. Пуще всего хочет Лялю видеть возле себя. Никого у него, нет, только деньги. Он ее отстоит, не боись.
─ Ты-то тут причем?
─ А я в этой истории вообще при всём, – улыбнулся Отшельник. – Все с меня началось и на мне закончится.
─ Ты мокрый совсем, поехали ко мне, что ли? – С сомнением предложил майор.
─ Не суетись. У меня тут в лесу жилье обустроено. Лес для меня дом родной, лучше нету. Пойду я. Ты завтра как стемнеет, приходи. Не сюда, а возьми с полверсты дальше по дороге, – Отшельник махнул рукой в сторону прудов. – Завтра поговорим. Бери товарища с собой, специалиста в очках. Ему полезно будет меня послушать. Завтра жду, Михаил Иванович! А то больше не увидимся.
Старик прошел скорым шагом мимо Колчанова, пересек дорогу и серым пятном растаял в ждавшей его темени деревьев. Колчанов смотрел в холодный тревожный мрак влажного позднего осеннего леса, смотрел в безграничную чужую дикую стихию, которая манит и страшит всякого не своего нелесного человека и грозится ветром по кронам деревьев: "Проглочу-у-у! Не выпущу-у-у!"
─ Да я и не пойду! – вслух ответил майор лесным духам, что пытались его напугать, и для разогрева побежал к машине Цапкина.
* * *
Утром Колчанов на работу не спешил. Даже служебную машину вызывать не стал.
"Почувствуйте себя полноправно бесправным пенсионером! Вот наш лозунг дня!" – Пошутил вслух перед зеркалом. Отражение юмора не приняло и грустно вздохнуло в ответ. Елизавете ничего говорить не стал. Понятно, что посочувствует, но в душе порадуется, что единственный и неповторимый дожил до пенсии относительно благополучно. Относительно это потому, что есть на героическом теле майора шрамы от двух пулевых ранений и от удара ножом, синяков и ссадин, которые временем рассосаны, тех вообще не перечесть.
В райотдел добирался на общественном транспорте. Не понравилось. Старики стоят, молодежь сидит, кондуктор орет, – впечатление такое, что все обречены на бесконечный идиотизм серой жизни навсегда. Закралась подлая мысль: "Может быть с Тенгри лучше будет? На востоке стариков уважают, молодежи баловать сильно не дают… Не-а! Пошла вон! – прогнал из головы идею-провокатора. – Уже было: и Сталин, и Мао, и прочая нечисть. Сами разберемся без Чакраватинов долбаных!"
В отделе Колчанова заждались. Колобков и Цапкин предвкушали захватывающую историю о ночном приключении – не дождались. Майор сказал коротко:
─ Все, что было – забудьте, выкиньте из головы. Там уже все в порядке. Это точно! И вообще, орлы, пойду-ка я на пенсию.
─ Михаил Иванович, и что вас по этому делу уже больше ничего не интересует? – пристал Колобков.
─ Нет, Дима, я же сказал – все!
─ А сенсационные новости?
─ Не понял, – Колчанов потер нос, – не понял, говорю? Ты себя не правильно ведёшь, старший лейтенант. А-ну, докладывай!
─ Есть! – Оживился Колобков. – Я только, что с кладбища приехал. Сторож позвонил, ну с которым мы могилу Карасева искали. У меня, говорит, акт вандализма. Во какие знают слова наши сторожа! Могилу говорит, ночью разрыли, и останки на поверхности поразбросали. Одна это, из тех пяти могилок, где мог быть похоронен Карасев. А мы с Лёней уверены, что это она самая и есть!
─ Уверены вы, – проворчал майор. – А что это вы так уверены?
─ Да, посудите сами, Михаил Иванович! Ну, например, эти… осквернители могил, хулиганы. Они же ищут чего бы сломать, покорежить. Памятники рушат, плиты переворачивают, вообще, выискивают, где надгробье покрасивей. А тут, никому не ведомый еле заметный могильный холмик. Вот кому понадобилось его разрыть?
─ Убедил! Но кому-то понадобилось?
─ В том-то и дело, – продолжал Дима. – Сейчас эти останки специалисты посмотрят и…
─ И всё! Всё, Дима, – майор вскочил из-за стола. – И никто не станет тратить время, чтобы определить чьи они! Зароют и дело с концом. Давай, Димон. Едь туда и узнай хотя бы пол и возраст примерный отрытых останков! Только тихо очень. Не суетись, не настаивай. Нельзя, значит нельзя.
─ Поеду, нет проблем. Я ребят с того райотдела знаю хорошо – помогут с результатами.
─ Как там наш Армен, Леня?
─ На поправку идет, перед работой заезжал. Но…
─ Что "но"?
─ Но врачи говорят левая рука не восстановиться. Плетью висеть не будет, но способна выполнять только ограниченные функции.
─ Значит, дослужился… – майор подошел к окну. – Как же ему дальше? А? Леня?
─ Не знаю. Учиться ему надо. Пусть направление дают в юридическую академию на судью или на прокурора.
─ Ну, хороший вариант! Я это дело выжму из начальства, конечно, чего парню молодому пропадать.
На столе надрывно затарабанил телефон – Колчанова вызывал начальник.
Федор Ильич нутром старого служаки унюхал из сводок о пожаре в доме Курдюма, что с Колчановым прежней работы уже не будет и встретил майора настороженно. Генсековские брови съехали вниз и спрятали подполковничьи глаза в мохнатые норы.
─ Ну, майор, скажешь что?
─ Нет, Федор Ильич, ничего, – Колчанов решил не томить Шебекина да и самого себя. – Вот надумал я на пенсию проситься. Пора думаю, хватит с меня экстриму.
Брови поехали вверх, подполковник встал и подошел к Колчанову.
─ Ничего мне и сказать тебе, Михаил Иванович. Спасибо будет маловато, а ничего другого у меня нет. Оформляйся.
─ Просьба есть.
─ Говори!
─ Шаганян уже не вернется – рука сильно повреждена. Ему бы с учетом заслуг и ранения направление на учебу в юракадемию.
─ Сделаю, сделаю для тебя! – Шебекин кашлянул в кулак и, как бы, стесняясь своего вопроса, спросил. – Что у тебя там, так серьезно?
─ Пенсия, товарищ подполковник, это всегда серьезно, – майор потиснул здоровенную крестьянскую лапищу начальника и, без слов прощания, быстро вышел из кабинета.
Мобильник Кторова ответил нескоро. Доцент имел обыкновение отключать связь на время лекций. Договорились, что Колчанов через полтора часа будет ждать его в кафе недалеко от корпуса, так как разговор не телефонный.
На выходе из райотдела столкнулся с Юрой Маркиным. Сейчас этой встречи хотелось меньше всего, но от Юры просто так не отобьешься.
─ Михаил Иванович! – журналист несказанно обрадовался. – А я уже заждался! Как там дела с интервью? Тут ночью дом Курдюма сгорел с тремя трупами. Это связано с тем вопросом?
─ Пошли, Юра, прогуляемся, раз уж ты свалился на мою голову, – Колчанов припустил в голос успокаивающе-пессимистическую интонацию. – Пошли. Видишь ли, Юра, – начал майор, отведя журналиста подальше от посторонних ушей, – я имею такую дурацкую привычку держать слово. И ты это знаешь. Просто время требует чуть-чуть подождать…
─ Так я и знал! – Раздосадовано, но не зло высказал Маркин. – Интервью отменяется? А статья?
─ Статья нужна. Очень. И дело серьезнее, чем просто драка, гораздо серьезнее, – Колчанов помолчал. – Тут даже не статья, а целое журналистское расследование выйдет.
─ Когда? Михаил Иванович, когда?
─ Я подумаю, у меня теперь много свободного времени, на пенсии. Больше, чем я могу вообразить. Ты понял?
─ Может быть, я и не все понял, но думаю, что на пенсию ни с того ни с сего вы бы не ушли или вас бы не ушли.
─ Молодец. Не суйся пока в эти слухи, подожди, не ищи сенсации сейчас. Не дадут. А через полгодика начнем рыть подкоп. Ты, кстати, как далеко готов за журналистской правдой ехать?
─ Да хоть на край Земли!
─ Во-о-о! Туда как раз и поедешь. Договорились?
─ У меня выбора нет. Похоже, что по рукам.
─ Ну и славно. Главное, не нарывайся, слишком горячо, хотя у тебя своя голова на плечах.
На условленное место встречи майор прибыл с опережением графика и теперь скучал над чашкой зеленого чая, погладывая на часы. Звонок Колобкова вернул его в русло проблем.
─ Докладываю первые результаты, Михаил Иванович! Эксперт говорит, что череп явного монголоида, без всяких оговорок. Уж больно типичный. Да! Вот еще. Примерный возраст покойного лет семьдесят, а то и больше. Рост – ниже среднего, коротышка! Слышите?
─ Слышу, Дима, хорошо слышу! Все?
─ Почти. Там в могиле еще предметы странные лежали. Камни какие-то, железки, мусор непонятный. Теперь все!
─ Спасибо. Молодец.
─ Я этого эксперта здорово достал пока вытряс из него первые результаты осмотра! – похвастался Колобков.
─ Во время успел. Давай, до связи.
Кторов застал майора за столиком в кафе, усердно рисующем в своем извечном блокнотике какие-то схемы, стрелочки, сопровождаемые короткими записями-пояснениями.
─ Не помешаю?
─ Скорее поможете! Добрый день, Виктор Игоревич!
─ Отчего такая срочность, Михаил Иванович? – Заинтересованный доцент был переполнен любопытством.
─ Ситуация требует. Вы, кстати, что предпочитаете делать сегодня вечером, а может и ночью? Нежиться в постели или принять приглашение шамана на прогулку по лесу?
─ Издеваетесь? – Кторов внимательно поглядел на майора. – Не похоже. Что ж, тогда я согласен на прогулку с шаманом.
─ Отлично! Я и не сомневался никогда, что романтик в вас гораздо сильнее респектабельного кафедрала. Я заеду за вами, Виктор Игоревич, около шести вечера. Одевайтесь с запасом, скорее всего, ночью в лесу – наша судьба. Выходим на финал дела.
─ И какой ожидается счет в финале? – усмехнулся Кторов.
─ Предполагаю: "один-один" в пользу сложившихся обстоятельств, – в свою очередь усмехнулся Колчанов.
─ Надеюсь, что счет не по трупам?
─ По судьбам. Это мирный шаман. Думаю, что наш старый знакомый, хотя, время покажет.
─ Загадками заговорили, уважаемый Михаил Иванович! Кто же жертва обстоятельств с вашей стороны?
─ Загадка проста. Давайте по коньячку! Я угощаю как пенсионер! – Колчанов спрятал в карман блокнот. – На пенсию отправлен по собственному желанию.
─ Бывает…. Давайте по коньячку.