В первых шести кадрах Крысиный Народ просил своего Принца Человека-Крысу выйти из-под земли и спасти планету от людей.
На второй странице Человек-Крыса был на поверхности земли, за ним гнались солдаты.
На третьей странице Человек-Крыса ушел от погони.
У него выросли крылья.
Черт, лебединые крылья.
Я запихал блокнот с комиксом под куртку и закрыл дверь Комнаты Майкла.
Спускаясь по лестнице, я услышал грохот и детские голоса, доносившиеся от входной двери.
Десятилетний мальчишка в зеленом свитере с тремя желтыми звездами стоял на принесенном из столовой и поставленном над порогом стуле и забивал гвоздь в притолоку над входной дверью.
Три пацана подзуживали его, один из них держал в своих грязных ручонках бельевую веревку с петлей.
- Вам чего тут? - сказал один из мальчишек, когда я спустился на первый этаж.
- Да, вы кто такой? - сказал другой.
Я напустил на себя строгий официальный вид и спросил:
- А вы сами что тут делаете?
- Ничего, - сказал мальчишка с молотком, спрыгивая со стула.
Мальчишка с петлей спросил:
- Вы из полиции?
- Нет.
- Тогда мы можем делать все, что хотим, - сказал мальчишка с молотком.
Я достал несколько монет и спросил:
- Где его семья?
- Свалила, - ответил один.
- Они не вернутся, если не дураки, - добавил мальчишка с молотком. Я потряс монетами и спросил:
- Его отец - инвалид?
- Ага, - засмеялись они, изображая спазматический хрип.
- А мать?
- Старая дура и сука, и больше никто, - сказал мальчишка с веревкой.
- Она работает?
- Она - уборщица в школе.
- В какой?
- В средней, на главной улице.
Я отодвинул стул с прохода и пошел по дорожке, глядя на темные тихие террасы справа и слева от дома.
- А мелочи вы нам не дадите, что ли? - крикнул мне вслед самый маленький.
- Нет.
Мальчишка с молотком поставил стул обратно, взял у своего приятеля веревку, встал на стул и повесил петлю на гвоздь.
- А это зачем? - спросил я, открывая "виву".
- Для извращенцев, - крикнул один из мальчишек.
- Вот, - засмеялся мальчишка с молотком, стоя на стуле. - Надеюсь, вы - не извращенец?
- Наверху в ванной лежит дохлая кошка, - сказал я, садясь в машину.
- Мы знаем, - хихикнул самый маленький. - Это мы ее прикончили.
Кто хорошо себя ведет - тот в рай попадет.
Я сидел в машине, припаркованной через дорогу от средней и младшей школы города Фитцвильяма.
Было почти пять часов, но в школе все еще горел свет, и с улицы были видны стены, украшенные рисунками и картинами на рождественскую тему.
На плохо освещенной площадке дети играли в футбол - куча мешковатых штанов и темных шерстяных свитеров с теми же большими желтыми звездами гонялась за дешевым рыжим мячом.
Я сидел в машине, дрожа от холода, засунув перебинтованную руку подмышку и думая о холокосте. Интересно, Майкл Джон Мышкин тоже учился в этой школе?
Примерно через десять минут в некоторых окнах погас свет, и три белые толстые тетки вышли из здания вместе с худощавым мужчиной в синем комбинезоне. Женщины помахали ему на прощание. Он пошел к детям и попытался забрать у них мяч. Женщины, смеясь, вышли за школьные ворота.
Я выбрался из машины и трусцой побежал за ними через дорогу.
- Простите, пожалуйста!
Три толстые тетки обернулись и остановились.
- Миссис Мышкина?
- Шутишь? - бросила самая толстая.
- Ты из газеты, дорогуша? - ухмыльнулась самая старшая.
Я улыбнулся и ответил:
- Из "Йоркшир пост".
- Что-то ты припозднился, - сказала самая толстая.
- Я слышал, она здесь работала?
- Ага, до вчерашнего дня, - сказала самая старшая.
- А где она теперь? - спросил я женщину в очках в стальной оправе, которая до сих пор молчала.
- Ты на меня не смотри. Я новенькая, - ответила она.
Самая старшая сказала:
- Наш Кевин говорит, что ваши поселили их в какую-то шикарную гостиницу в Скорборо.
- Да неправда это, - сказала новенькая.
Я стоял и думал: черт, черт, черт.
С площадки доносились крики и топот тяжелых ботинок.
- Разобьют ведь они это чертово окно, - вздохнула самая толстая.
- Значит, вы вдвоем работали с миссис Мышкиной, так? - спросил я.
- Ага, больше пяти лет, - ответила самая старшая.
- А что она за человек?
- Она в своей жизни хлебнула лиха, это точно.
- В каком смысле?
- Ну, супружник был на инвалидности из-за пыли…
- Ее муж работал на руднике?
- Ага, вместе с нашим Пэтом, - сказала самая толстая.
- А Майкл?
Женщины переглянулись гримасничая.
- У него не все дома, - прошептала новенькая.
- Это как?
- Я слышала, он немного отсталый.
- А друзья у него были?
- Друзья? - одновременно переспросили две женщины.
- Ну, он вроде играл с соседской малышней, - сказала самая старшая, пожимая плечами. - Но друзьями их не назовешь.
- Фу, противно так все это, да? - сказала новенькая.
- Ну с кем-то он должен был дружить?
- Да нет, я не слышала, чтобы он с кем-то дружил.
Другие две женщины кивнули соглашаясь.
- А как насчет ребят на работе?
Самая толстая отрицательно покачала головой:
- Да он вроде здесь и не работал. Может, в Кастлфорде?
- Ага, наш Кевин говорит, что он работал в какой-то фотографии.
- Я вроде слышала, в книжном "Маки Букс", - сказала новенькая.
- Да ну, не рассказывай, - сказала самая старшая.
- За что купила, за то и продаю.
Мужчина в синем комбинезоне стоял у школьных ворот, держа в руках цепь и навесной замок, и кричал на детей.
- Что за дети пошли, черт их дери, - сказала самая толстая.
- Нервов на них не хватает.
- Спасибо, что уделили мне минутку, - сказал я.
- На здоровье, дорогуша, - улыбнулась самая старшая.
- Сколько угодно, - сказала самая толстая.
Они, хихикая, пошли прочь. Новенькая обернулась и помахала мне рукой.
- С Рождеством вас! - крикнула она.
- Вас также!
Я достал сигарету и начал рыться в карманах в поисках спичек, но вместо них нашел тяжелую ронсоновскую зажигалку Пола.
Я взвесил зажигалку в левой руке, затем прикурил, пытаясь вспомнить, когда я успел ее прихватить.
Свора детей пробежала мимо меня по тротуару, пиная свой дешевый рыжий мяч и матеря дворника.
Я вернулся к школьным воротам.
Дворник в комбинезоне шел через спортплощадку обратно к главному корпусу.
- Извините, - крикнул я через ворота, выкрашенные красной краской.
Мужчина продолжал идти.
- Извините!
У входа в школу он обернулся и посмотрел прямо на меня. Я сложил руки рупором:
- Извините, можно вас на минуточку?
Мужчина отвернулся, открыл дверь и вошел в темное здание.
Я прислонился лбом к воротам.
На красной краске кто-то нацарапал слово из трех букв.
Колеса крутятся - прямо во тьму.
Прощай Фитцвильям, где рано наступает ночь и все не так, как надо, где дети убивают кошек, а взрослые - детей.
Я ехал обратно в "Редбек". Левый поворот на А655 - грузовик с криком вылетел из ночи и дал по тормозам.
Я затормозил, сигналя изо всех сил. Машину занесло, она остановилась. Грузовик - в нескольких дюймах от моей двери.
Я уставился в зеркало заднего обзора, сердце колотилось, перед глазами плясал свет фар.
Здоровый бородатый мужик в больших черных ботинках выпрыгнул из кабины и пошел к машине. В руках у него была огромная черная бита.
Я завел двигатель и утопил педаль газа, думая: Барри, Барри, Барри.
Золотое Руно, Сандал, седьмой час вечера, четверг, 19 декабря 1974 года, самый длинный день в неделе длинных дней.
Пинта - на барной стойке, виски - в моем брюхе, монета - в автомате.
- Гэз? Это Эдди.
- Ты куда это смылся?
- Знаешь, мне что-то не хотелось в Пресс-клуб.
- Ты такой концерт пропустил.
- Да ты что?
- Ну да, Джек совсем чокнулся, разрыдался…
- Слушай, ты не знаешь адрес Дональда Фостера?
- На какой хер он тебе понадобился?
- Это важно, Гэз.
- Связанное с Полом Келли и их Полой?
- Нет. Слушай, я знаю, что это - где-то в Сандале…
- Ага, Вуд-лейн.
- А номер дома?
- У них на Вуд-лейн нет никаких номеров. Дом называется Тринити Тауэрс или что-то в этом роде.
- Спасибо, Гэз, ты настоящий друг.
- Да? Смотри только - я тебе ничего не говорил.
- Так и есть, - сказал я, вешая трубку и думая: интересно, трахает ли он Кэтрин?
Еще монета - еще звонок.
- Мне надо поговорить с Би-Джеем.
Бормотание на другом конце провода, как на другом конце земного шара.
- А когда вы его увидите? Это важно.
Вздох с края света.
- Передайте ему, что Эдди звонил по срочному делу.
Я вернулся в бар и взял свою пинту.
- Ваш мешок? - спросил хозяин заведения, кивнув на пакет из универмага Хилларде, лежавший под телефоном.
- Да, спасибо, - ответил я и осушил бокал.
- Вы тут свои чертовы кульки по барам не разбрасывайте.
- Извините, - сказал я и вернулся к телефону, думая: пошел ты на хер.
- А то я думаю, может, там бомба какая.
- Да-да, извините, - пробормотал я, поднимая с пола альбом Майкла Джона Мышкина и фотографии советника Уильяма Шоу и Барри Джеймса Андерсона, думая: это и есть бомба, придурок ты …баный.
Я поставил машину на тротуаре у Тринити-Вью, Вуд-лейн, Сандал.
Засунув пакет вместе с "Путеводителем по северным каналам" обратно под водительское сиденье, я затушил сигарету, съел две таблетки и вышел из машины.
В переулке было темно и тихо.
Я прошел по длинной дорожке, ведущей ко входу в Тринити-Вью, от чего перед домом автоматически включились прожектора. У крыльца стоял "ровер". На втором этаже горел свет. Интересно, это - тоже проект Джона Доусона?
Я нажал на кнопку звонка и услышал, как звон разлился по всему дому.
- Да? Кто там? - сказала женщина из-за псевдо-антикварной двери.
- "Йоркшир пост".
Через некоторое время замок щелкнул, и дверь открылась.
- Что вам нужно?
Женщине было чуть за сорок. Темные волосы, дорогая завивка, черные брюки, с ними в тон шелковая блузка и ортопедический воротник.
Я поднял свою перевязанную правую руку:
- Похоже, мы оба побывали на поле боя.
- Что вам нужно, я вас спрашиваю?
- Джонни Келли, - сказал мистер Маловероятные-Предположения-Накрывшиеся-Медным-Тазом.
- Что - Джонни Келли? - слишком быстро спросила миссис Патриция Фостер.
- Я думал, вы или ваш муж можете располагать какой-нибудь информацией о нем.
- С какой это стати мы должны располагать такой информацией? - сказала миссис Фостер, держась одной рукой за дверь, другой - за ортопедический воротник.
- Ну, он же играет в клубе вашего мужа и…
- Это не клуб моего мужа. Он всего лишь его председатель.
- Прошу прощения. Значит, вы ничего от него не слышали?
- Нет.
- И вы не знаете, где он может находиться?
- Нет. Послушайте, мистер..?
- Гэннон.
- Гэннон? - медленно переспросила миссис Патриция Фостер. Ее темные глаза и длинный нос делали ее похожей на парящего орла. Я сглотнул и сказал:
- А нельзя ли войти и переговорить с вашим мужем?
- Нет. Его нет дома, а мне больше нечего вам сказать, - ответила миссис Фостер, закрывая дверь. Я попытался помешать ей захлопнуть дверь перед моим носом:
- Миссис Фостер, как вы думаете, что с ним могло случиться?
- Мистер Гэннон, я сейчас позвоню в полицию, а потом - своему очень хорошему другу Биллу Хаддену, вашему начальнику, - сказала она из-за двери, запирая ее на замок.
- Смотрите, не забудьте позвонить своему мужу, - крикнул я, повернувшись и побежав по залитой светом дорожке, думая: чума на оба ваши дома.
В телефонной будке на Барнсли-роуд Эдвард Данфорд, спецкорреспондент по криминальной хронике Северной Англии, бьет по земле, распугивая змей.
Дохлый номер:
- Будьте добры, телефон городской администрации Уэйкфилда.
- 361 234.
Я посмотрел на отцовские часы, думая: пятьдесят на пятьдесят.
- Советника Шоу, будьте любезны.
- К сожалению, советник Шоу на заседании.
- С его родственником произошел несчастный случай.
- Представьтесь, пожалуйста.
- Друг семьи. Это очень важно и срочно.
Я смотрел через дорогу на теплые, залитые желтым светом гостиные с новогодними елками.
Другой голос сказал:
- Советник Шоу в областной администрации. Телефон: 361 236.
- Спасибо.
- Надеюсь, ничего серьезного?
Я положил трубку, снова снял и набрал номер.
- Советника Шоу, будьте любезны.
- Мне очень жаль, но советник Шоу на заседании.
- Я знаю. Я звоню, чтобы сообщить, что с его родственником произошел несчастный случай. Этот номер мне дали в его секретариате.
В одном из домов на противоположной стороне у окна на втором этаже стоял ребенок и смотрел из темной комнаты прямо на меня. Внизу, в темной гостиной, мужчина и женщина смотрели телевизор.
- Советник Шоу слушает.
- Мистер Шоу, вы меня не знаете, но нам с вами очень нужно встретиться.
- Кто это? - спросил взволнованный и рассерженный голос.
- Нам надо поговорить, сэр.
- С какой это стати я должен с вами разговаривать? Кто вы такой?
- Мне кажется, кое-кто собирается вас шантажировать.
- Кто? - взмолился испуганный голос.
- Мистер Шоу, нам надо встретиться.
- Как?
- Вы сами знаете как.
- Нет, не знаю. - Голос дрожал.
- У вас есть шрам от аппендицита, и вы любите, чтобы его целовал наш общий рыжеволосый приятель.
- Что вам нужно?
- Какая у вас машина?
- "Ровер". А что?
- Цвет?
- Сиреневый, ну, фиолетовый.
- Будьте на долгосрочной стоянке у Уэстгейтского вокзала завтра, в девять утра. Без сопровождающих.
- Я не могу.
- Сможете.
Я повесил трубку, сердце летело со скоростью девяносто миль в час.
Я посмотрел на окно в доме напротив - ребенок исчез.
Эдвард Данфорд, спецкорреспондент по криминальной хронике Северной Англии, нес чуму во все дома, кроме одного.
- Где ты был?
- Где я только не был.
- Ты его видел?
- Можно мне войти?
Миссис Пола Гарланд пропустила меня через красную входную дверь. Она стояла, крепко обхватив себя руками.
В тяжелой стеклянной пепельнице горела сигарета, по телевизору шел попсовый хит-парад, звук был приглушен.
- Как он выглядит?
- Закрой дверь, любовь моя. Холодно.
Пола Гарланд закрыла красную входную дверь и молча уставилась на меня. По телевизору Пол да Винчи пел "Твой бэби - больше не твой". Из ее левого глаза на молочно-белую щеку скатилась слеза.
- Значит, она мертва.
Я подошел к ней и обнял, нащупав позвоночник под тонкой красной кофтой.
Я стоял спиной к телевизору и слышал аплодисменты и вступление к песенке "Дед Мороз, не тронь меня!".
Пола подняла голову, я поцеловал ее в угол глаза, чувствуя вкус соли на влажной покрасневшей коже.
Она улыбалась телевизору.
Я повернулся в пол-оборота и стал смотреть на танцующих вокруг подарков девчонок из танцевальной группы "Пэнз пипл", наряженных как сексапильные Санта-Клаусы, с новогодней мишурой в развевающихся волосах.
Я приподнял Полу, поставил ее маленькими ступнями на свои туфли, и мы стали танцевать, задевая ногами за мебель, до тех пор, пока она не засмеялась, не заплакала и не обняла меня крепко-крепко.
Я вскочил с ее постели.
В гостиной на первом этаже стояла тишина и старый запах сигарет.
Не включая свет, я, в трусах и майке, сел на диван и снял телефонную трубку.
- Би-Джея можно? Это Эдди, - прошептал я. Комната наполнилась тиканьем часов.
- Какое счастье. Давненько тебя не было слышно, - прошептал Би-Джей в ответ.
- Ты знаком с Дереком Боксом?
- К сожалению, это удовольствие мне еще только предстоит испытать.
- Он знает тебя и знал Барри.
- Мир тесен.
- Да уж, и он вовсе не сказочный. Он дал мне пару фотографий.
- Замечательно.
- Не выделывайся, Би-Джей. На этих фотографиях ты сосешь у советника Уильяма Шоу.
Тишина. Только голос Боуи доносится с другого края света.
- Советник Шоу - третий персонаж Барри, правильно? - спросил я.
- Приз в студию.
- Пошел ты на фиг.
В комнате загорелся свет.
Пола Гарланд стояла у подножия лестницы, красная кофта едва прикрывала ее тело.
Я улыбнулся и беззвучно извинился. Телефонная трубка в моей руке была мокрой.
- И что ты собираешься делать? - спросил Би-Джей на другом конце провода.
- Я задам советнику Шоу те вопросы, которые ему не успел задать Барри.
Би-Джей заговорил шепотом:
- Не лезь ты в это дело.
- Не лезть? Да я уже влез в него по уши. И ты - один из тех ублюдков, которые меня туда втянули, - сказал я, глядя в упор на Полу.
- Ни ты, ни Барри не имели дело с Дереком Боксом.
- Дерек Бокс считает иначе.
- Это его разборки с Дональдом Фостером. Их сраная война, пусть они сами ее и воюют.
- А ты сменил пластинку. С чего бы это вдруг?
Пола Гарланд смотрела на меня в упор и тянула вниз подол своей кофты.
Я виновато поднял глаза, прося прощения.
- Хер с ним, с Дереком Боксом. Сожги фотки или оставь их себе. Может, они тебе для чего другого пригодятся, - захихикал Би-Джей.
- Да пошел ты! Это серьезно.
- Конечно, серьезно, Эдди. А ты как думал? Барри мертв, и я даже не смог прийти на его похороны, потому что мне было слишком, бля, страшно.
- Ах ты, лживый щенок, - прошипел я и бросил трубку.
Пола Гарланд смотрела на меня в упор.
У меня в голове все шло кругом.
- Эдди?
Я встал, от кожаного дивана щипало голые ноги.
- Кто это был?
- Никто, - сказал я и пошел наверх, оттолкнув ее с дороги.
- Так дальше не может продолжаться, - закричала она мне вслед.
Я вошел в спальню и достал из кармана куртки таблетку парацетамола.
- Ты не имеешь права держать меня в неведении, - сказала она, поднимаясь по лестнице.
Я поднял штаны и надел их.
Пола Гарланд стояла в дверях спальни.
- Это моя дочка погибла, это мой муж покончил с собой, это мой брат исчез!
Я никак не мог застегнуть пуговицы рубашки.
- Ты сам решил вписаться во всю эту помойку, - прошептала она. Слезы падали на ковер спальни. Я надел куртку на незастегнутую рубашку.