- Родная? - Он повернулся к жене, затем вышел из комнаты.
Миссис Ридьярд была далеко.
Я сел напротив дивана и сказал:
- Замечательный у вас дом.
Миссис Ридьярд моргала в полумраке, теребя щеки.
- Похоже, и район хороший, - добавил я, чувствуя, что слова повисают в воздухе.
Миссис Ридьярд сидела на краю дивана, не отрывая глаз от школьной фотографии, стоящей на телевизоре в противоположном конце комнаты; из-за двух рождественских открыток выглядывала маленькая девочка.
- У нас был такой хороший вид из окна, пока эти новые дома не понастроили.
Я посмотрел в окно через дорогу, на новые дома, испортившие вид и выглядевшие уже далеко не новыми.
Мистер Ридьярд принес поднос с чаем. Я достал блокнот. Он сел на диван рядом с женой и сказал:
- Ну что, поухаживать за вами?
Миссис Ридьярд перевела взгляд с фотографии на мой блокнот.
Я чуть наклонился вперед:
- Как я уже сказал по телефону, мой редактор и я считаем, что сейчас было бы хорошо… было бы интересно опубликовать материал в продолжение…
- Продолжение? - сказала миссис Ридьярд, сверля глазами мой блокнот.
Мистер Ридьярд подал мне чашку чая.
- Это как-то связано с девочкой из Морли?
- Нет. То есть не совсем, не напрямую. - Карандаш не слушался и казался горячим, блокнот - слишком большим и неуклюжим.
- Это касается Сьюзан? - Миссис Ридьярд уронила слезу на подол юбки. Я собрался с духом.
- Я понимаю, это очень тяжело, но мы знаем, как много времени вы потратили…
Мистер Ридьярд поставил чашку на стол.
- Много времени?
- Вы оба так много сделали для того, чтобы люди не забывали о Сьюзан, чтобы следствие продолжалось благополучно.
Благополучно. Черт.
Мистер и миссис Ридьярд молчали.
- И я знаю, как вы себя чувствовали…
- Чувствовали? - переспросила миссис Ридьярд.
- Чувствуете…
- Простите, но вы понятия не имеете, как мы себя чувствуем. - Миссис Ридьярд качала головой, ее губы еще шевелились после того, как слова слетели с них, слезы катились градом.
Мистер Ридьярд посмотрел на меня смущенным, извиняющимся взглядом.
- У нас до этого случая дело шло на поправку, правда ведь?
Ему никто не ответил. Я посмотрел в окно через дорогу на новые дома; в них еще горел свет, несмотря на то что время шло к обеду.
- Она сейчас уже пришла бы из школы, - тихо произнесла миссис Ридьярд, втирая слезы в юбку.
Я встал.
- Простите, - сказал мистер Ридьярд, провожая меня до двери. - У нас все шло на поправку. Правда. Просто этот случай в Морли нас совсем выбил из колеи.
В дверях я обернулся:
- Я прошу прощения, но, судя по прессе и по моим собственным наблюдениям, полиция, похоже, так ни до чего толком не смогла докопаться. Как вы считаете, может быть, они должны были предпринять что-то еще, но не предприняли?
- Что-то еще? - сказал мистер Ридьярд, почти улыбаясь.
- Ну, может быть, проверить еще какую-нибудь версию, которая…
- Они просидели в нашем доме две недели, Джордж Олдман и вся его компания. Они пользовались телефоном…
- И ничего…
- Какой-то белый микроавтобус - это все, о чем они говорили, черт их побери.
- Белый микроавтобус?
- Да, мол, если они найдут его, то смогут найти и Сьюзан.
- А счет они так и не оплатили. - Миссис Ридьярд с покрасневшим лицом стояла в дальнем конце коридора. - У нас чуть телефон не отключили.
Мне было видно, что с площадки второго этажа выглядывают их дети, свесив головы через перила.
- Спасибо, - сказал я, пожимая руку мистера Ридьярда.
- Спасибо, мистер Данфорд.
Я сел в "виву", думая: господи, мать твою, Иисусе.
- Счастливого Рождества, - крикнула миссис Ридьярд.
Я наклонился к блокноту и нацарапал всего два слова: белый микроавтобус. Я помахал мистеру Ридьярду, одиноко стоявшему на пороге, с трудом сдерживая проклятия.
В голове было только одно: позвонить Кэтрин.
- Это был просто кошмар. - Я снова стоял в ярко-красной телефонной будке, бросая очередную монету, прыгая с ноги на ногу, отмораживая яйца. - Ну так вот, потом он сказал, что типа был какой-то белый микроавтобус, но я что-то не помню, чтобы в газетах об этом упоминалось, а ты?
Кэтрин листала свои записи на другом конце провода, соглашаясь.
- Этого не было ни в одном объявлении.
- Нет, я тоже такого не помню, - сказала Кэтрин. В трубку мне был слышен шум редакции. Мне казалось, что я слишком далеко. Я хотел туда, к ним.
- Звонил кто-нибудь? - спросил я, жонглируя трубкой, блокнотом, ручкой и сигаретой.
- Двое. Барри и…
- Барри? Что хотел? Он сейчас там?
- Нет, нет. И сержант Крейвен.
- Какой сержант?
- Крейвен.
- Черт, понятия не имею. Крейвен? Сообщение оставил?
- Нет, но сказал, что по срочному делу. - Кэтрин казалась рассерженной.
- Если бы по срочному, то я бы знал, кто он такой, мать его. Будет звонить, попроси, чтобы оставил сообщение, ладно? - Я уронил сигарету в лужу на полу телефонной будки.
- Ты сейчас куда?
- В паб, куда же еще. Немного местного колорита. Потом сразу обратно. Пока.
Я повесил трубку, чувствуя себя так, как будто меня послали далеко и надолго.
Она смотрела на меня через весь "Охотничий бар".
Я замер, потом взял пивную кружку и пошел к ней, притягиваемый ее глазами, глядящими от туалетов, со стены над сигаретным автоматом, из-за дальнего конца барной стойки.
Сьюзан Луиз Ридьярд улыбалась во весь рот со школьной фотографии, но глаза ее щурились из-за слишком длинной челки, отчего она казалась смущенной и печальной, как будто знала, что случится.
Вверху красными чернилами, крупным шрифтом: РАЗЫСКИВАЕТСЯ.
Внизу: биография и описание ее последнего дня - очень кратко.
Наконец, просьба обращаться с любой информацией и три телефонных номера.
- Еще одну?
Меня качнуло. Я увидел, что кружка моя пуста.
- Да. Только одну.
- Вы репортер, да? - спросил бармен, наливая мне пинту.
- А что, заметно?
- Да у нас тут вашего брата полным-полно перебывало.
Я дал ему тридцать шесть пенсов без сдачи.
- Спасибо.
- Где работаете?
- В "Пост".
- Что-нибудь новое появилось?
- Да нет, просто пытаемся поддерживать внимание общественности к этому случаю. Нельзя, чтобы люди забывали.
- Это похвально.
- Я только что ходил к мистеру и миссис Ридьярд, - сказал я по-дружески.
- Ясно. Дерек заходит время от времени. Говорят, ей вряд ли уже повезет.
- Да уж, - кивнул я. - У полиции вроде маловато было данных для следствия.
- Многие из них приходили сюда ужинать, пока тут все это крутилось. - Бармен, который, похоже, был хозяином заведения, повернулся к посетителю.
Я пошел с единственной имевшейся у меня карты:
- Правда, был разговор про какой-то микроавтобус. Белый микроавтобус.
Бармен медленно задвинул поддон пивного крана и нахмурился.
- Белый микроавтобус?
- Да. Полицейские сказали Ридьярдам, что ищут белый микроавтобус.
- Я ничего такого не помню, - сказал он, наливая очередную пинту. Была суббота, обеденное время, и народу в пабе прибавлялось. Он пробил чек и сказал:
- Я так понял, все грешили на цыган.
- На цыган, - пробормотал я, думая: ну вот, так я и знал.
- Ага. Они тут ошивались в наших местах за неделю до случая, праздновали чего-то. Может, у кого-то из них и был белый микроавтобус.
- Может быть.
- Еще одну?
Я повернулся к плакату и к глазам, которые знали.
- Да нет, хватит.
- А вы-то сами что думаете?
Я не обернулся. У меня в груди и в животе все болело, и от пива стало еще хуже. Надо было что-то съесть.
- Я думаю, что тело они никогда не найдут, - прошептал я. Мне хотелось вернуться к Ридьярдам и извиниться. Я думал о Кэтрин.
- А? - переспросил бармен.
- У вас есть телефон?
- Вот, - улыбнулся жирный бармен, показывая на аппарат, стоящий на стойке рядом с моим локтем. Мне было насрать. Я снова отвернулся.
Она сняла трубку после второго гудка.
- Слушай, вчера вечером я…
- Эдди, слава богу! В три часа в полицейском отделении Уэйкфилда будет пресс-конференция.
- Е-мое, ты шутишь? Почему?
- Они ее нашли.
- Черт.
- Хадден искал…
- Твою мать!
Эдвард Данфорд, криминальный спецкорреспондент по Северной Англии, - пулей из "Охотничьего".
Полицейское отделение Уэйкфилда, Вуд-стрит.
14:59
Одна минута до старта.
Я - вверх по лестнице и через порог, начальник уголовного розыска Олдман - через другой.
В конференц-зале тишина, как на просмотре фильма ужасов.
Олдман в сопровождении двоих в штатском сел за стол перед микрофоном.
В первом ряду: Джилман, Том, новичок и ДЖЕК, МАТЬ ЕГО, УАЙТХЕД. Эдди Данфорд, спецкорреспондент по криминальной хронике Северной Англии, - в самом конце зала, за софитами и камерами, за спинами техников, шепчущихся о своих чертовых кабелях.
Джек, мать его, Уайтхед занимается моей, мать ее, историей.
Вспышки фотоаппаратов.
Начальник уголовного розыска Олдман выглядит потерянным; в этом здании, в этом времени он - чужой.
Но это были его времена и его люди.
Он сглотнул и начал:
- Господа, сегодня приблизительно в девять тридцать утра на местной, уэйкфилдской свалке Дьявольский Ров рабочие обнаружили труп девочки.
Он сделал глоток воды.
- Личность потерпевшей опознана. Это Клер Кемплей, которая пропала по дороге домой из школы в Морли вечером в прошлый четверг.
Записывай, мать твою, записывай.
- В настоящий момент причина смерти не установлена. Однако по этому уголовному делу начато полномасштабное следствие. Оно будет вестись отсюда, с Вуд-стрит. Следственную группу возглавляю я.
Еще глоток воды.
- Была проведена предварительная судмедэкспертиза, и сегодня вечером доктор Алан Куттс, патологоанатом Министерства внутренних дел, проведет вскрытие в Пиндерфилдской больнице.
Народ заглядывает друг к другу в блокноты, проверяет написание имен.
- Это все, что я могу сообщить вам на данной стадии расследования. Однако от имени семьи Кемплей и городской полиции Западного Йоркшира я хотел бы еще раз обратиться с просьбой ко всем гражданам, которые могут располагать какой-либо информацией по этому делу. Пожалуйста, свяжитесь с ближайшим полицейским участком. В первую очередь мы хотели бы поговорить с теми, кто находился в районе Дьявольского Рва между полуночью пятницы и шестью часами утра сегодня и кто заметил что-либо необычное, в частности припаркованные автомобили. Мы также установили горячую линию, чтобы граждане могли звонить прямо в отдел убийств полицейского управления Уэйкфилда по прямому телефону 3838. Все звонки будут приниматься в строго конфиденциальном порядке. Благодарю вас, господа.
Олдман встал и поднял руки, как бы защищаясь от лавины вопросов и фотовспышек. Медленно качая головой, принося неискренние извинения и бесполезные оправдания, он стоял, загнанный в тупик, как чертов Кинг-Конг на крыше небоскреба Эмпайр-стейт-билдинг.
С колотящимся сердцем и ноющим желудком я наблюдал за ним, наблюдал, как он рыщет глазами по залу, и читал в его глазах:
НАДО ПОГОВОРИТЬ.
Удар по плечу, сигаретный дым в лицо:
- Рад, что к нам смогла присоединиться Акула Пера. Начальник хочет тебя видеть, причем срочно.
Лицом к лицу с зализанной крысой моих ночных кошмаров, с Джеком, мать его, Уайтхедом, с улыбкой на его роже и запахом виски изо рта. Свора проталкивается мимо нас к выходу, торопится к телефонам и машинам, кляня недостаток времени.
Джек, мать его, Уайтхед нарочито подмигивает мне, пародируя удар в челюсть.
- Ранняя пташка, и все такое.
Черт.
Черт. Черт. Черт.
Шоссе М1 обратно в Лидс.
Черт. Черт. Черт.
Вокруг меня жирные серые куски субботнего послеобеденного неба превращаются в ночь.
Черт. Черт. Черт.
Я настороже: не пропустить "ровер" Джека, мать его, Уайтхеда.
Черт. Черт. Черт.
Настраиваю приемник на "Радио Лидс":
Тело пропавшей школьницы из Морли, Клер Кемплей, было обнаружено рабочими на свалке Дьявольский Ров в Уэйкфилде сегодня, ранним утром. На пресс-конференции в полицейском отделении Уэйкфилда на Вуд-стрит начальник уголовного розыска Джордж Олдман объявил о начале охоты на убийцу, обратившись с просьбой к потенциальным свидетелям: "От имени имени семьи Кемплей и городской полиции Западного Йоркшира я хотел бы еще раз обратиться с просьбой ко всем гражданам…"
Черт.
- Кто-то до тебя добрался. Ой, добрался, мать твою!
- Ты сильно заблуждаешься, и я был бы тебе признателен, если бы ты выбирал выражения.
- Извини, но ты же знаешь, как близко я…
Тут я опять не смог расслышать слов и перестал пытаться. Дверь в кабинет Хаддена была толще, чем казалась, к тому же мне мешал стрекот печатной машинки Жирной Стеф, секретарши.
Я посмотрел на отцовские часы.
Доусонгейт: средства местной администрации, использованные на строительство частных домов, некачественные стройматериалы для муниципального жилья, сплошное взяточничество.
Любимое дитя Барри Гэннона, его пламенная страсть.
Жирная Стеф снова оторвалась от своей работы и сочувственно улыбнулась, думая: ты следующий.
Я ответил улыбкой на улыбку, пытаясь угадать, действительно ли ей нравилось, как Джек трахал ее в задницу.
Барри Гэннон снова повысил голос из недр хадденовского кабинета.
- Я просто хочу съездить к этому дому. Она бы не перезвонила, мать ее, если бы не хотела поговорить.
- Она не в себе, ты же знаешь. Это неэтично. Это неправильно.
- Этично!
Черт. Это будет длиться всю ночь.
Я встал, закурил новую сигарету и снова начал ходить по комнате, бормоча:
- Черт. Черт. Черт.
Жирная Стеф снова оторвалась от машинки, она злилась, но далеко не так сильно, как я. Наши глаза встретились. Она снова принялась за работу.
Я снова посмотрел на отцовские часы.
Гэннон с пеной у рта спорил с Хадденом о чертовом Доусонгейте, об этом говне, которое никому, кроме самого Барри, на фиг не интересно, в то время как внизу Джек, мать его, Уайтхед писал статью о самой важной истории года.
Историю, которая была интересна всем.
Мою историю.
Внезапно дверь открылась, и из нее вышел улыбающийся Барри Гэннон. Он тихо закрыл дверь за собой и подмигнул мне:
- Ты мой должник.
Я открыл было рот, но он поднес палец к губам и исчез в глубине коридора, насвистывая.
Дверь снова открылась.
- Прости, что заставил ждать. Заходи, - сказал Хадден. Он был без пиджака, кожа под его серебристой бородой была пунцовой. Я прошел за ним, закрыл дверь и сказал, садясь:
- Вы хотели меня видеть?
Билл Хадден уселся за стол и заулыбался, как хренов Дедушка Мороз.
- Я хотел убедиться, что ты не держишь никаких обид по поводу сегодняшнего. - Он продемонстрировал мне выпуск "Сандей пост", как бы подчеркивая сказанное.
УБИТА.
Я взглянул на жирный черный заголовок и уставился на следующую строчку, еще более жирную и черную:
ДЖЕК УАЙТХЕД, СПЕЦКОРРЕСПОНДЕНТ ГОДА ПО КРИМИНАЛЬНОЙ ХРОНИКЕ.
- Каких обид? - переспросил я, не в состоянии сообразить, подстегивают меня или успокаивают, травят или ласкают.
- Ну, я надеюсь, ты не думаешь, что тебя каким-то образом отодвинули в сторону, - тускло улыбнулся Хадден.
Мне казалось, что я схожу с ума, как будто после Барри бациллы его паранойи облепили стены этого проклятого кабинета. Я понятия не имел, к чему весь этот разговор.
- Значит, я отстранен от дела?
- Нет, вовсе нет.
- Ясно. Тогда я не понимаю, что сегодня произошло.
Хадден перестал улыбаться.
- Тебя не было на месте.
- Кэтрин Тейлор знала, где я.
- Я не мог с тобой поговорить. Поэтому я послал Джека.
- Я понимаю. И теперь, значит, это его история.
Хадден снова заулыбался.
- Нет. Вы оба будете об этом писать. Не забывай, что Джек работал в этой газете…
- …спецкорреспондентом по криминальной хронике Северной Англии в течение двадцати лет. Я знаю. Он напоминает мне об этом через день, черт побери.
Я чувствовал, что отчаяние и страх тянут меня на дно.
Хадден встал, повернулся ко мне спиной и стал смотреть на черный Лидс.
- Может быть, тебе стоит прислушаться к тому, что говорит Джек.
- Что вы имеете в виду?
- Ну, в конце концов, Джек смог наладить прекрасные рабочие отношения с неким начальником уголовного розыска.
- Ну, раз уж речь зашла об этом, может быть, нам вообще, бля, назначить Джека главным редактором, а? - сказал я, раздражаясь все больше и больше.
Хадден отвернулся от окна и улыбнулся, почти проигнорировав реплику.
- Похоже, тебе мало с кем удалось выстроить здоровые отношения, не правда ли?
Грудь сдавило, я чувствовал, как колотится сердце.
- С вами Джордж Олдман разговаривал?
- Нет. Но я говорил с Джеком.
- Ясно. Все понятно, - сказал я, чувствуя, как ситуация проясняется, от чего мне стало только хуже.
Хадден снова сел.
- Слушай, давай забудем об этом, а? Я сам виноват не меньше других. Я хочу, чтобы ты занялся кое-какими другими вещами.
- Но…
Хадден поднял руку.
- Послушай, я думаю, мы оба понимаем, что твоя маленькая теория была в определенном смысле опровергнута событиями сегодняшнего дня, поэтому…
Прощай Жанетт. Прощай Сьюзан.
- Но… - пробормотал я.
- Прошу тебя, - улыбнулся Хадден, снова подняв руку. - Мы вполне можем оставить это дело в покое.
- Согласен. Но что вы на это скажете? - сказал я, показывая на заголовок. - Как насчет Клер?
Хадден покачал головой, уставившись на газету.
- Просто ужас.
Я кивнул, понимая, что проиграл.
- Но сейчас канун Рождества, так что дело будет раскрыто либо завтра, либо никогда. В любом случае рано или поздно оно будет похоронено.
- Похоронено?
- Так что пусть Джек возьмет на себя основную часть работы.
- Но…
Улыбка медленно сползала с лица Хаддена.
- А я хочу, чтобы ты занялся другими делами. Сделай мне одолжение, поезжай завтра в Кастлфорд с Барри Гэнноном.
- В Кастлфорд?
В желудке пустота, ноги пытаются нащупать пол, не в состоянии ощутить, насколько он далеко.
- Барри с чего-то взял, что Марджори Доусон, жена Джона Доусона, наконец собирается с ним встретиться и подтвердить те данные, которые он накопал против ее мужа. Я считаю, что это маловероятно, учитывая психическое состояние женщины. Но он все равно к ней поедет, и поэтому я попросил его взять тебя с собой.