- Я отвечаю: нет… Я совсем забыл об этой истории с лицензией.
- Так я тебе и поверила. Если и было у нас что общее, так это страсть к откровенничанию. Любим выговориться. Так что не ходи вокруг да около.
Хиггинс кивнул.
- Садись, Минни, и выпьем за старые добрые времена. Минни пододвинула стул, но поставила его как-то боком к столу и Хиггинсу и села, положив одну руку на спинку стула. Так что она смотрела на Хиггинса как бы через плечо. Мне же досталось видеть ее вздернувшиеся юбки и дряблую кожу ног. Она кивнула в мою сторону.
- Это она все затеяла?
Значит, именно здесь, подумала я, побывали смещенные помощники шерифа. Гилли знал, что говорил.
- Это только одна сторона вопроса, - сказал Хиггинс. - Она просто делала свою работу, а это она умеет получше многих. У тебя есть твоя фотография прошлых лет, Минни? Кэйт настоящая журналистка. Сейчас она пишет очерк обо мне. Я ей уже рассказал, какой жизнью жила наша река, когда я только начал закладывать основы своего богатства помимо всего прочего.
- Воспоминания, - снова повторила Минни с презрительным присвистом зубного протеза. Она настолько отказывалась принимать его игру, что даже пропустила мимо ушей его слова о фотографии времен ее молодости. Я же заметила одну из фотографий над стойкой бара. И она, и я прекрасно знали, что мне ни к чему ее фотография.
- Кого ты ищешь, Стив? Очевидно, он очень тебе нужен, раз ты проделал такой путь из "Эрмитажа".
- Кто был здесь, когда сообщали новости?
- Откуда тебе известно, что мы включали новости?
- Просто догадался.
- Тогда сам догадайся, кто был здесь. Я не твой информатор, черт побери, Стив. Они прилагают столько сил, чтобы в этом городе жизнь стала безопасной для людей…
Хиггинс прервал ее.
- О’Мэлли вернул их на работу сегодня утром, Минни.
- Значит, он в них очень нуждается.
- Сколько их было здесь?
- Пять… шесть, включая всех прочих…
- На чьей машине они приехали?
- На машине шерифа.
Глаза их встретились в короткой схватке, которую мне не суждено было понять.
- Выкладывай все, что знаешь, Минни.
Молчание.
- Дорогая?
- Ты такой ласковый ублюдок, Стив… - Минни встала и, задвинув стул к столу, заковыляла к бару. Она как-то боком прошла мимо бармена и, протянув руку, сняла что-то с полки. Я подумала, что это ее фотография в рамке. Я на разглядела, что это за предмет, пока она не передала его Хиггинсу.
- Я собираюсь уйти от дел, Стив. Возможно, и тебе стоит сделать это. Мы оба уже отжили свое, тут никакое обновление лицензии уже не поможет.
То, что Минни передала в руки Стиву, была лицензия на владение гостиницей "Шемрок".
- Напитки за счет хозяйки, - сказала она бармену и исчезла за занавеской.
Стив, улыбаясь, откинулся на спинку стула. Держа двумя пальцами стакан и разглядывая его на свет, он сказал:
- Испытываешь гордость за людей своего поколения, у них были и ум, и гордость. - Он осушил стакан, я тоже допила свой. Хиггинс оставил два доллара на столе, прикрыв их лицензией в рамке.
Дингл вылез из машины и открыл нам дверцу.
- Как там, Минни?
- Посылает тебе привет… она чувствует себя отлично. Никто не звонил?
- Ни единого звонка. По радио сообщают о баррикадах вокруг Бейкерстауна. Она заблокировались в гетто.
- Мне нравится, как ты сказал, Динго, - заблокировались. Так по радио и сказали?
Но настроение у Хиггинса заметно изменилось. Я не могла судить, как и отчего, поскольку не поняла того, что действительно произошло между Стивом и этой женщиной, Минни Моран. Стив был мрачен, самоуверенности в нем поубавилось… Но появилась ирония. Скорее, самоирония, и он легонько пробовал ее на Дингле, считая, должно быть, его продолжением себя.
- Вы не голодны, Кейт, надеюсь?
- Могу подождать. - Я даже забыла, когда ела. Кажется, у Гилли, прежде чем мы услышали новости. Утром? Однако я помню, что не завтракала. Значит, я ела в полдень.
- Вернемся в город, Динджи.
По пути в город мы остановились, и я показала, где оставила машину, когда зашла к Гилли. Поблизости от его дома стоял столб с рекламным щитом, сообщавшим, что отель "Марди-Гра" всего в нескольких футах отсюда. Хиггинс поведал мне, указав на щит, что это место облюбовала дорожная полиция и здесь вылавливают автомобилистов, превышающих скорость.
Мы продолжали свой путь. Хиггинс вынул из кармана золотую фляжку и так ехал, держа ее в руках. Когда мы проехали еще милю, он наконец открыл ее и, наклонившись к Динглу, спросил:
- Через Бейкерстаун?
- Я тоже так подумал, - ответил тот.
Глава 14
Хиггинс заставил меня снова рассказать ему о том, что произошло со мной и Гилли, а также с шерифом в то утро в церкви. Казалось, он хотел, чтобы эта сцена запечатлелась в его памяти.
- Непременный белый, - твердил он себе под нос. - Непременный для кого? Не в этом ли вся суть? - А о том, что случилось с О’Мэлли, сказал: - Кенби в буквальном смысле слова возложил на него руки, не так ли?
- Одной рукой он схватил его за ворот, другой меж ягодиц и поднял над полом, - повторила я.
- Плохо, ох, как плохо, - затряс головой Хиггинс. Отпив из фляжки, он передал ее мне.
- Он хотел отплатить О’Мэлли, как только мог и побольнее, - заметила я.
Золотой бурбон в фляжке показался мне огненной смесью.
- Он действительно схватил О’Мэлли за самое больное место.
Я почему-то вспомнила о Форбсе и подобных насмешливых намеках в его адрес в студенческой среде. Я склонна скептически относиться к тому, как нынешняя молодежь оценивает сексуальные возможности старшего поколения, впрочем, в данный момент это к делу не относилось.
- Стив, зачем вы меня просили привезти вам Форбса сегодня?
- Чтобы посмотреть на него. Мне хотелось увидеть, как он воспримет новость о том, что Ловенталь собирался тайком улизнуть в Восточную Германию.
- Вы уже знали об этом вчера вечером, когда я звонила вам?
- Только что закончилась встреча с ФБР. Мы не ожидали, что немцы сообщат об этом в прессе раньше нас.
Представив себе переполох в "Эрмитаже", а главное, секретное совещание конклава, я спросила прямо в лоб:
- Почему собрание было в "Эрмитаже"?
Он недовольно хмыкнул, озадаченный прямотой вопроса, и ответил мне только после того, как отнял у меня фляжку с виски и снова сунул ее в карман.
- Почему? Потому, что на этом совещании присутствовали Хью Борк и другие из университета.
- Кроме, конечно, Фороса. Его не пригласили.
- Да, его не было. Положение Форбса сейчас чертовски двусмысленное.
- Он сам чрезвычайно двусмысленная личность, - сказала я. - Хотел, чтобы я поверила в то, что полиция подозревает его в убийстве Ловенталя.
- Это так, его подозревают. Вам когда-нибудь приходила в голову мысль, Кейт, что таким образом он пытался выведать у вас, насколько серьезно это подозрение?
Я невесело рассмеялась.
- Он действительно умеет ходить вокруг да около… но мне показалось на этот раз, что он пытался сказать мне, что намерен влюбиться в меня.
- Это было бы хорошей пищей для слухов, - проворчал Хиггинс.
Я покосилась на него.
- Простите, Кейт, А я вам не подойду? - Спросил он внезапно с шутливой серьезностью.
- Будете, по крайней мере, десятым, - ответила я.
- Впереди полиция, Стив, - доложил через плечо Дингл.
- Полиция шерифа или муниципальная?
- Я не вижу Голубых шлемов. - Но через минуту Дингл уточнил: - Регулярные полицейские шерифа и муниципальная полиция тоже.
Стив сел вперед и как только лимузин остановился, вышел, о чем-то переговорил с офицером и снова сел в машину. Заграждения были убраны, и Динглу было велено ехать к Демократическому клубу.
Улицы были завалены всякой всячиной, особенно в тех местах, где их пересекало шоссе № 32. Обращало на себя внимание большое количество старых матрасов, так было когда-то в Ист-сайде в Нью-Йорке. Я снова вспомнила о Форбсе. "Вы думаете, мы цивилизованная нация?" - спросил он меня, когда увидел в телефоне-автомате сорванную телефонную трубку.
- Знаете, какой вывод напрашивается, когда смотришь на все это, Кейт? Город Бейкерстаун принимает меры против вандализма, а его жители готовы к самосожжению.
- Похоже на то, - согласилась я.
Шея Дингла словно окаменела. Я подумала, что одного появления здесь шикарного лимузина, пробирающегося через баррикады черного гетто, достаточно, чтобы спровоцировать начало тех грозных действий, о которых Хиггинс только что меня предупредил. Мы проехали мимо молодежи, готовящей орудия борьбы: камни, бутылки, канистры… Кто-то уже наполнял бутылки бензином из бака стоящего неподалеку автомобиля. Мальчишки держали в руках рогатки. Но в нашу сторону пока не полетело ни одного камня или палки. Люди, оставив свои занятия, просто смотрели на нас. Перед миссионерской церковью ходили пикеты - человек двадцать мужчин и женщин.
- Пока все в порядке, - заметил Дингл, останавливая машину перед новым кирпичным зданием с флагом, свисавшим из окон второго этажа, оповещавшим, что это и есть Демократический клуб. Таких зданий в Бейкерстауне раз-два и обчелся, подумала я.
- Ничего не говорите пока, - сказал Хиггинс, словно читая мои мысли. - В этом доме есть даже душевые и туалеты.
Я прочла надпись над одной из боковых дверей.
- И даже клиника для наркоманов?
- Да, мы в курсе всего, как говорят французы.
Когда мы вошли, Андерсон разговаривал по телефону с Лори. Он снял пиджак, но даже оставшись в жилете, обливался потом. Из двух репортеров, оказавшихся при нем, один был мой друг Стью Розен.
- Передай Лори, что Кейт и я благополучно прибыли, а затем повесь трубку, - велел ему Хиггинс. Как только Андерсон исполнил приказание, Хиггинс тут же его спросил: - Что ты делаешь здесь, когда тебе надо быть там, где развиваются события?
На этот раз Андерсон не улыбнулся. Уголки его сжатых губ опустились вниз и он вытер потное лицо рукавом сорочки.
- Найди себе другого ниггера, Стив, - наконец сказал он. - Ты не смеешь разговаривать со мной таким тоном.
- Это означает, что тебе ничего не удалось сделать, не так ли? Они не приняли ни одного из наших предложений. Как давно ты разговаривал с теми, кто в церкви?
- Полчаса назад.
- Хоть какой-то раскол в их рядах наметился?
Андерсон отрицательно покачал головой.
- Кенби держит их в руках. Все или ничего.
Только сейчас Хиггинс остановил взгляд на репортерах, сначала на Розене, потом на другом. Он искал у них подтверждения или опровержения только что услышанного.
- А что значит все? - рявкнул он.
- Самосожжение, детка. Эдакий большой погребальный костер.
- Это ничего! - Стив как всегда в таких случаях изо всех сил ударил по столу куланом. - Я хочу знать, что такое все!
- А это - убийца священника Родса с веревкой на шее.
- Теперь уже понятнее, - ответил Стив. - Где сейчас Кенби?
- В доме вдовы. Или в церкви.
- Он не живет в гетто, не так ли?
- Он живет в Международном доме в студенческом городке.
- Он все еще там живет? Странно, что я забыл об этом после событий прошлого года. - Стив поправил тулью своей шляпы.
Мне попалась недоеденная кем-то старая пачка фисташек и я их преспокойно один за другим доедала.
- Я тоже здесь не живу, - ответил Андерсон.
- Но еще более странно, что не только я, но и он сам об этом забыл, - размышлял вслух Стив. - Мы отвезем тебя в церковь, Перси. Я хочу, чтобы ты вызвал Кенби к машине, я, мол, хочу поговорить с ним.
- Послушай, Стив, мне не вызвать Кенби и в сортир, даже если бы его одолели поносы.
- Надевай пиджак и посмотрим. - Стив пожал руки репортерам. - Почему бы вам, друзья, не отправиться к церкви? Именно там все и произойдет.
- Вам не хочется выслушать иное мнение, мистер Хиггинс? - вдруг спросил Стью.
- Да, пока я еще не в гробу.
- Если бы не Кенби, мне кажется, он смог бы переубедить их, - сказал Стью, кивнув на Андерсона.
- Знаете, мой друг, я разделяю ваше мнение.
Когда мы с Хиггинсом остались одни, он сразу же набрал по телефону какой-то номер и стал ждать. Мне он хитро подмигнул, похожий в ату минуту на игрока в кости, готовящегося сделать удачный ход, Я услышала в трубке певучий женский голос.
- Алло, Энни, что ты делаешь на коммутаторе? - спросил Хиггинс. Голос его мгновенно изменился, в нем появилась ласкающая южная ленца. - Суббота… Хорошо, я совсем забыл. Мне бы хотелось поговорить с Джоном Джи…
Энни что-то ответила. Глаза Хиггинса недобро сузились, но голос остался медовым. - Всех, кто может, как я понимаю?.. Но сначала они, конечно, побывают на оружейном склада, не так ли? - Получив утвердительный ответ, он кивнул. - Энни, ты вчера была плохой девочкой. На твоем месте я бы послал к черту этот коммутатор и попробовал бы найти Джона Джи и вправить ему мозги.
Не знаю, что она ему ответила, но я поняла, что Энни что-то горячо отрицала.
- Ладно, бэби, нам остается только ждать, кого будем хоронить следующим, - на этот раз Хиггинс бережно повесил трубку.
Покидая комнату, он дружески положил руку на плечо сенатора Андерсона.
- Перси, ты был бы удивлен, если бы узнал, как мало времени нам осталось в этом городе, и как ничтожно мал у нас выбор. Я хочу, чтобы ты сказал Кенби… Давай проверим, что, по-моему, ты должен ему сказать? Например, скажи ему: "Пусть мертвые хоронят своих мертвецов". Если он хоть наполовину такой революционер, каким себя считает, то мои слова до него дойдут. Передай ему, что я сказал: "Пусть мертвые хоронят мертвецов" и во что бы то ни стало заставь его выйти к моей машине, то есть повидать меня.
Когда мы покидали клуб, Андерсон нес в руках сверток, который положил по указанию Стива на пол в салоне машины. Это были две простыни с меткой больницы Добрый самаритянин.
Снова Дингл медленно вел лимузин. Мы догнали Стью и второго репортера, которые, увидев нас, побежали трусцой.
- Останови машину, - велел Хиггинс. - Открой окно.
Дингл нажал кнопку и стекло опустилось. Щиток лимузина был чудом техники.
- Идите спокойно, джентльмены, пожалуйста, только не надо бежать. Нам не следует поднимать излишнюю тревогу, - пояснил Стив репортерам.
Стекло снова поднялось и мы поехали дальше. У церкви мы привлекли внимание пикетчиков, они сбились в кучку. За несколько ярдов до того, как остановиться, Стив повернулся к сенатору: - В твоих руках теперь все, Перси. Сделай свое дело, парень. Такой шанс бывает один раз в жизни, обещаю тебе.
Мы остановились у края тротуара, где мужчина разбирал на части крест, сделанный из водопроводных труб. Андерсон вышел, оставив по приказу Стива дверцу машины открытой, и пошел к церкви. Люди отрывисто отвечали ему на какие-то его вопросы, когда он проходил мимо. Один или двое любопытных заглянули к нам в машину. Разборка креста на составные части словно заколдовала меня, пока я не догадалась о назначении его разобранных частей. Те, кто тут же уносил их, я была убеждена, начнут изготовлять из них бомбы.
- Я должен извиниться за ленч, Кейт, - как-то рассеянно сказал Хиггинс, словно сам не слышал своих слов. Он снял часы с запястья и проверял, как время неумолимо сокращает расстояние между О’Мэлли и Бейкерстауном.
- Сколько у него полицейских? - спросила я.
- Около сотни.
- А сколько времени у нас осталось?
- Десять минут… я еще успею вернуться в Демократический клуб и позвонить губернатору. Как вы думаете? Может, следует это сделать, а? Возможно, я уже опоздал…
- Я не верю, что вы когда-нибудь решитесь на такое, Стив. - Сама я была уверена в этом, но мне хотелось его поддержать.
Он снова сжал мне руку.
- Посмотрим. А теперь, если Кенби придет, я хотел бы, чтобы вы сидели по другую сторону от меня. А хочу оказаться посередине, между вами.
Я едва успела поменяться с ним местами, как Дингл, не поворачивая головы, сказал:
- Он идет, босс.
По дорожке длинными размашистыми шагами шел Джордж Кенби. Проходя мимо пикетчиков, он сделал знак "Власть народу", подняв вверх сжатый кулак. Ему ответили.
Хиггинс чуть высунулся вперед с протянутой для рукопожатия рукой. В фигуре Кенби было что-то напоминающее одновременно танцора и пантеру - рассчитанная грация и быстрота, свидетельствующие об отличной координации движений. Не было никаких сомнений в том, что он это сам осознает. Но тот момент, когда он резко остановился перед открытой дверцей машины, был похож на стоп-кадр. Он заколебался, увидев протянутую ему навстречу руку Хиггинса: пожать ее или не пожать?
Я заметила, как ладонь Стива чуть дрогнула и повернулась, словно он собирался убрать руку. Но Кенби мгновенно сжал его ладонь. Рукопожатие было коротким.
- Нам давно надо было это сделать, - сказал Стив. - Садитесь, молодой человек, садитесь. Вы знакомы с миссис Осборн? Я знаю, сегодня утром в церкви вы сделали ей комплимент.
Кенби пронес свою голову в дверцу так, словно на ней была митра епископа. Стив, подвинувшись, откинулся на спинку сиденья. Кенби приспособился и кое-как сел, - согнув одно колено, он поставил ногу на пол, но вторую продолжал еще держать на весу. Наконец с помощью рук он более или менее уместился на сиденье. На Кенби была черная туника, на шее ожерелье из костей, высушенных солнцем до чистой белизны. Лишь мятые джинсы и стоптанная обувь делали его в моих глазах обыкновенным человеком. Он как-то странно кивнул мне, словно хотел пояснить, что то, что он сказал мне утром, это всего лишь издержки его остроумия. Или я сама предпочла истолковать так его кивок.
- Что такое важное хочет сказать мне человек, что для этого решается даже увезти меня от моего народа?
- У нас нет времени на всякий собачий бред, Кенби. Чего, черт побери, ты хочешь добиться огнем, бомбами и кирпичами? Что хорошего будет от того, что твои люди сожгут себя, свои домашние очаги.
- Это один из способов очистить гетто, босс.
- Черт побери, чего ты добиваешься?
Кенби сверкнул зубами.
- Вы дали мне Новый завет, босс, а я даю вам Ветхий: око за око. Выдайте нам убийцу, и мы разберем баррикады.
- Ты хочешь его живым или мертвым?
- Это не имеет значения.
- Ты хочешь снять его с дерева или получить в тюрьме?
- О, босс, вы не должны задавать такие вопросы, ради того, чтобы подружиться с черным человеком.
- Хватит! - рявкнул Хиггинс.
- Как прикажете, - пожал плечами Кенби.
- Мы найдём убийцу еще до захода солнца.
- Кто это мы?
- Народ. Власть народа. Скажем просто народ, Кенби.
- Представленный в лице шерифа?
- Шериф, нравится это ему или нет, найдет убийцу. Больше я пока ничего тебе не скажу…
- Достаточно и этого. А теперь, что вам от меня нужно?
- Я хочу, чтобы ты обернулся, потряс своим кулаком в воздухе, так чтобы тебя все видели, и тут же уехал с нами.
- Вы с ума сошли!
- Разве ты не знаешь, что О’Мэлли хочется скорее поймать тебя, а потом уже искать убийцу?
- Да, знаю. Ему совсем не нужен убийца.