Я оказался единственным, кто был способен различить что-нибудь в темноте, и пока они все еще видели большое яркое пятно там, где потухла спичка, я прыгнул влево, поскользнулся в грязи, упал и покатился.
Выстрелы, крики, проклятья разорвали ночь. Пули свистели в воздухе там, где я только что стоял, оранжевые языки пламени, вылетавшие из стволов, казалось, пытались высветить меня. Я слышал, как пули чмокали в грязь, с треском рвущегося коленкора вспарывали листву и впивались в стены карьера.
Я нащупал рукой камень и швырнул в сторону. Когда он шлепнулся, они тут же перенесли огонь в том направлении.
Человек, который больше всех стрелял, находился не более чем в трех шагах от меня. Я подкрался к нему сзади и трахнул камушком по голове за ухом. Он даже не пикнул. Я принял револьвер из его ослабевшей руки и изо всех сил толкнул вялое тело вперед.
Одна из пуль, вонзившись в мягкую плоть, издала самый мерзкий звук, который я когда-либо слышал. Стрелять тут же перестали, и только эхо металось по карьеру. Кто-то сказал:
- Готов.
Я услышал их шаги по гравию. Чиркнула спичка, высветив двоих, склонившихся над телом. Труп лежал лицом вниз. Они перевернули его.
- Черт, это Лари, - сказал один. Он сразу все понял, но не успел ничего сделать.
Я выстрелил. Пуля попала ему в голову и свалила его с обрыва в карьер. Я слышал, как тело катилось по камням, пока не раздался слабый всплеск. Я даже не пытался подстрелить второго, который не терял понапрасну времени. В тихом, спокойном воздухе я отчетливо слышал, как он скользит по раскисшему суглинку, как судорожно заглатывает воздух. Потом затрещали ветки - он ломился через кусты.
Только для того, чтобы всякая дрянь не валялась на дороге, я подсунул ботинок под лежащее передо мной тело и спихнул его в карьер. Затем бросил туда и револьвер.
С их стороны было очень любезно оставить мне машину. По номеру я понял, что она из другого штата. На полу валялись несколько игрушек. Ясно, краденая. Я завел двигатель, развернулся и выехал на трассу.
Казалось, я должен был радоваться. Я был грязен как черт знает кто, но я был жив. Тут любой бы обрадовался. Любой, но не я. Я слишком хорошо владел револьвером. Я получил слишком глубокое удовлетворение от убийства, даже если этот человек и заслуживал смерти. Я думал о вещах, о которых никогда бы не подумал человек с чистой совестью: о том, что нужно уничтожить следы пороха на руках, прежде чем полиция отправит меня на парафиновый тест. И я знал, как это сделать. Но я не знал, кем я был несколько лет назад.
По моему телу пробежала дрожь. Я не имел понятия, откуда я все это знаю и умею, но сейчас я был просто счастлив, что когда-то научился всему этому.
Я нашел открытую аптеку на окраине города, купил то, что мне требовалось, вернулся в машину и вымыл руки. После этого спокойно выбросил баночки-скляночки и перестал думать о парафиновом тесте. Уже повернув ключ зажигания, я заметил на сиденье блокнот.
Это был дешевый отрывной блокнот с маленьким карандашиком, засунутым между корочками. Тот, кто пользовался им, вырывал страницы по мере надобности и теперь в нем оставался последний листочек, на котором я прочитал: "Джонни Макбрайд зарегистрировался под собственным именем в "Хэзэвей Хаус". Следить за обоими выходами".
Они почти все знали обо мне. Тот, кто нанял их, был хорошо информирован. Если бы они упустили меня в городе, взяли бы в отеле.
Я улыбнулся, вырвал страницу и выбросил обложку в окно.
Итак, две попытки разделаться со мной провалились. Значит, надо ждать третьей. Должно быть, для них я хорош только мертвым. Вот так-то. Я завел двигатель и въехал в город.
Отель теперь отпадал. Глупо самому лезть головой в петлю. Если и придется умереть, то уж место позвольте мне выбрать самому. Сейчас нужно забиться в какую-нибудь дыру и подумать, не тревожась тем, что кто-то поджидает меня снаружи, глядя через прицел винтовки.
Было больше двух ночи, когда я оставил машину перед полицейским управлением. Поверьте, я не такой уж пижон, просто иногда бывает полезно отмочить что-нибудь этакое, что заставляет твоего противника быть поосторожнее. А потом оказывается, что он упустил время.
На углу показался типичный ирландский паб. Все, включая бармена, изрядно поднабрались, и, сгрудившись в кучу, распевали ирландские баллады. Никто не обратил внимания, как я скользнул в телефонную будку.
Я позвонил сначала в "Линкастл Ныоз", и ночной дежурный дал мне домашний телефон Логана. Я пять минут слушал длинные гудки, прежде чем он снял трубку. Смею вас уверить, это был голос не самого радостного человека в мире, когда он заревел:
- Кто это, черт бы тебя побрал, и что тебе нужно?
- Это Джони, дружище. Есть новости для тебя, если интересуешься.
По голосу я почувствовал, как он весь напрягся.
- Нашел ее?
- Нет. Кое-кто нашел меня. И хотел прикончить.
- Что произошло?
- За городом есть карьер. Ты знаешь, где это?
- Да, да, знаю. Дальше.
- Там два трупа, а их дружок сбежал от меня.
- Твоя работа…
- Один мой. Другого застрелили свои же. Третий сбежал и все расскажет хозяину. Нам следует принять контрмеры.
- Джони, это осложняет дело. Линдс будет в восторге, у него появляется такой шанс.
- Ему не обломится, если мы будем действовать правильно. Тот, кто нанял их, кем бы он ни был, не сможет обвинить меня в убийстве, не выдавая себя, а без этого меня с происшедшим в карьере никак не связать. Нет причины. Я надеюсь на тебя.
- Конечно, конечно. Я позвоню в редакцию и немедленно выезжаю.
- Отлично. Может, тебе удастся выяснить, кто они. Я ничуть не удивлюсь, если они числятся в розыске, - сказал я сухо.
- Они?
- Да. Кто-то страшно напуган, что эта старая история выплывет наружу. Я позвоню тебе утром. Да, кстати… Они украли машину. Я оставил ее перед полицейским управлением.
- Ты чертов дурак, Джони!
- Все так настойчиво мне это повторяют!.. Однажды я, наверное, и сам поверю в это. И еще, пока не забыл. Серво сейчас маринует красноголовую помидоринку в своей квартире. Кто она?
- Эй, Джони, сбавь обороты. Надеюсь, ты не наделал с ней глупостей?
- Ну, как сказать… Она осталась довольна.
Он гадко выругался.
- Ты сам лезешь на рожон.
- Не твое дело.
- Если тебе так надо - пожалуйста: ее зовут Трой Авалард.
- Да на черта мне ее имя! Что она из себя представляет?
- Она живет с Ленни года два. Приехала однажды с каким-то шоу и сразила Ленни наповал. Он выкупил ее контракт и держит подле себя.
- Ты знаешь, как он это сделал?
- Ходили слухи…
- Она когда-нибудь выходит?
Он ответил не сразу. Я слышал, как он нервно барабанит пальцами по трубке.
- Если она выходит, то вместе с Ленни. Они лихо ошкуривают в карты вахлаков, набитых деньгами.
- Красивый дружеский жест, который помогает Ленни и его друзьям, так что ли?
- Да, что-то вроде этого.
- У кого оказался ее контракт?
Я так быстро задал ему вопрос, что он чуть не задохнулся, разразившись проклятиями. Когда он вновь обрел дар речи, я услышал, что он удивлен.
- Ты, должно быть, коп. Ясно как Божий день - коп. Такой нюх может быть только у копа.
- Давай к делу.
- Ленни заплатил пятьдесят тысяч за этот контракт. Сделка должна была сохраняться в тайне, но произошла утечка, и поднялся шум. Это слишком большая плата даже за такой аппетитный кусочек, как Трой. Поэтому я проверил. Человек, владевший контрактом, получил за него всего пять штук.
- Где же гуляют остальные сорок пять?
- Через несколько дней они были положены на счет Трой.
- За такие деньги она должна творить чудеса. Может, мне заглянуть к ней еще разок?
- Черт возьми, Джони, ты…
- Логан, - засмеялся я, - ты должен увидеть, как она сосет кубик льда. Это просто восхитительное зрелище, честное слово.
Он стал плеваться в трубку, но я повесил ее на рычаг и вышел на улицу. Я опять стал думать, достаточно ли двухсот тысяч, чтобы дважды пытаться убить человека, и решил, что достаточно, если человек этот сильно мешает.
Через два квартала я поймал такси и устроился на заднем сиденье, не дав водителю никакой возможности рассмотреть меня.
- Понтейл-Роуд, - назвал я адрес. - Высади меня на углу.
- Хорошо, приятель.
Он показался мне любителем поболтать, поэтому я включил радио, встроенное сбоку, и нашел комментатора новостей, который поговорил за нас обоих.
Я вышел на углу Понтейл-Роуд, расплатился и дальше пошел пешком. Идти пришлось долго. Сначала дома стояли недалеко друг от друга, но постепенно расстояния между ними увеличивались. Потом дома вообще кончились. Дорога между тем спряталась в рощице, от которой начинался затяжной подъем. Вдоль дороги на склоне холма тут и там стояли недостроенные жилые домики.
Белый дом на вершине был расположен удачнее всех других. Человек, строивший его, предугадал, что город будет расширяться в этом направлении. С вершины холма весь город лежал как на ладони, и в то же время дом находился достаточно далеко от него, чтобы почувствовать все преимущества сельской местности.
Я прошел по дорожке, вымощенной плитами, поднялся по ступенькам на веранду и увидел на двери медную табличку, на которой было выбито: "В. Миллер" и выше медный номер - 4014. Так, теперь цветочный горшок. Я поискал глазами и заметил его за стойкой веранды. Ключ оказался на месте.
В прихожей было достаточно светло, чтобы разглядеть ступеньки лестницы. Я поднялся на второй этаж, нашел ванную комнату, нажал на выключатель около дверного косяка, сбросил одежду и залез под душ. Потом вытерся насухо, снял намокшую повязку и сделал новую из бинтов, которые нашел в аптечке.
Из ванной выходили две двери. Я открыл одну, и на меня пахнуло духами и пудрой. В любой цивилизованной стране так пахнет дамская спальня. Я бесшумно закрыл дверь и открыл другую. Ага, вот эта подходит мне больше. Полотенцу полетело в корзину для грязного белья, а я прошел к окну, открыл его и стоял, вдыхая свежий воздух. Луна только что вышла, полная, необыкновенно яркая, с красноватым отсветом по окружности.
Я позволил ей обволакивать меня своим желтым светом еще минуту, улыбнулся ей и присел на краешек кровати выкурить последнюю сигарету. Ночной ветерок ласкал мою кожу, мне было прохладно, и я испытывал настоящее блаженство.
Из темноты зажурчал ласковый ручеек ее голоса.
- А ты неплохо сложен, Джони.
На секунду я застыл, затем медленно повернулся и увидел на другой стороне кровати Венди, прикрытую до пояса тонкой простынкой. Мне показалось, что великодушная луна улыбнулась нам, и от ее улыбки по налитой груди девушки, медленно поднимавшейся и опускавшейся, чуть подрагивающей вместе с ее дыханием, побежали игривые тени.
- Извини, детка, - сказал я хрипло, - я… думал… эта комната пустая.
Она лениво потянулась… такая гибкая и близкая. Темный овал на месте ее рта едва заметно шевельнулся.
- Да, обычно она пустует.
Я хотел уйти, но ее рука коснулась моей. Кончики ее пальцев, легкие маленькие перышки, лежали на моей коже и легко удерживали такого огромного мужика, как я. Она пошевелилась под простыней, и было что-то животное в ее движении.
Потом мы оба превратились в животных. То, что поменьше, тихонько постанывало, но большое зажало эти звуки своим ртом. Маленькое царапало его и льнуло к нему всем телом в бешеном неистовстве, пока ее дыхание не застряло в горле, а тело не выгнулось в дугу… и все было кончено.
Я проснулся, когда она еще спала, свернувшись калачиком на своей половине и уткнувшись лицом в мое плечо. Я встал, натянул простынку ей до подбородка, оделся и спустился на кухню. Я готовил завтрак, когда она вошла. Ее волосы были похожи на разметанное ветром сено, алые губы улыбались.
- Доброе утро, - сказала она.
На ней был красный пеньюар, который, в общем-то, ничего не скрывал.
- Отлично выглядишь, - усмехнулся я, - просто прелестно. Садись, поешь.
Венди ногой выдвинула стул и присела.
- Я сама хотела приготовить завтрак, Джони.
- Ты была достаточно гостеприимной ночью, девочка. К тому же я спешу.
В ее глазах мелькнуло любопытство.
- Куда-то едешь?
- Да. Собираюсь поискать того, кто хочет принести цветы на мою могилу.
Она удивленно вскинула брови.
- Ночью меня возили за город, погулять. Правда, сначала трахнули по черепу. Это уже их вторая попытка.
- Кто они, Джони?
- В том-то и дело, что я не знаю. Когда-нибудь слышала о девушке по имени Вера Вест?
- Да, конечно! Не она ли…
- Та самая, которую я любил. Она работала в банке, - закончил я.
Венди нахмурилась и отхлебнула кофе.
- Потом, она стала любовницей Серво, - сказала она.
- Угу. А теперь она исчезла. Я хочу найти эту женщину.
Я достал сигарету и бросил пачку на стол.
- Легко ли исчезнуть в этом городе?
- Не очень, но это можно сделать. Думаешь, она здесь?
- Может быть. Я слышал, что после Серво она могла оказаться в квартале красных фонарей. Что ты думаешь об этом?
- Это возможно… Хотя мне это не кажется логичным. Зачем ей исчезать?
- Чертова проститутка подставила меня. Она… - Я замолчал. - Ты умеешь хранить тайну?
Кофейная чашка слабо звякнула о блюдце. Наверное, выражение моего лица было достаточно красноречиво - Венди напряглась.
- Это не очень-то красиво с твоей стороны.
- Я приехал сюда не для того, чтобы говорить комплименты. Но я хочу, чтобы ты знала. Ты и папаша очень добры ко мне, но если ты трепанешься кому-нибудь, то можешь заказывать себе место на кладбище. Надеюсь, ты понимаешь это.
Она даже позеленела от гнева.
- Ты не обязан ничего мне рассказывать!
- Да, не обязан. Но мне лучше думается, когда я говорю. Хочешь слушай, хочешь не слушай, но пусть все, что ты услышишь, умрет в тебе, как в могиле. Итак, Вера Вест сказала Гардинеру, что я пользовался банковскими книгами, к которым не имел никакого отношения по службе. Она все так подстроила, что, если бы ее схватили, она все свалила бы на меня. Так и случилось. Это она прикарманила деньги, она подделала счета в книгах! А потом легко и просто подставила меня.
- Ты… ходил в банк?
- Да, и видел Гардинера. Он тоже будет искать ее.
- Ты уверен, что это Вера? - спросила она серьезно.
- Так уверен, как могу быть уверенным, не имея ни одного доказательства. Бели бы я знал специфику банковского дела, я хотя бы мог правильно сформулировать вопросы.
Брови опять метнулись вверх. На этот раз еще выше.
- Но ведь ты…
- Я никогда не работал в банке, - сказал я, - потому что я не Джони Макбрайд. Ты второй человек, которому я сказал об этом, и ты будешь последним. Джони Макбрайд мертв. Я просто человек, который очень похож на него.
Я рассказал ей ту же историю, что и Логану. Она сидела, раскрыв рот от изумления, пытаясь осмыслить услышанное.
Я предложил ей сигарету. Она прикурила и выпустила дым в потолок.
- Так не бывает. И что, никто не заметил, что ты - это не ты?
- Пока нет. Я намерен доиграть эту игру до конца. Я должен выяснить, почему Джони сделал то, что сделал. Если ты интересуешься, почему я надоедаю тебе, рассказывая обо всем этом, так это потому, что мне будет нужна твоя помощь.
- А Ник… ты скажешь ему?
- Нет. Папаша молодчина, но он слишком стар, от него будет мало проку. Он очень хорошо встретил меня, и я ему очень признателен.
- Перестал бы ты называть его "папашей". Он ненавидит это слово. Тебе полагается знать его достаточно хорошо и называть по имени.
- Спасибо за напоминание, - кивнул я.
- Что я должна сделать для тебя… Джони? Я имею в виду…
- Называй меня по-прежнему Джони. А лучшее, что бы ты могла для меня сделать, - это помогла мне найти Веру Вест. Женщины знают, как расспрашивать о женщинах. Позадавай вопросы тем, кто собирается у Луи.
- Но они все не из города.
- Вот и хорошо. Кто сказал, что она в Линкастле? Если она сменила имя, то, возможно, оставила инициалы… может, теперь она какая-нибудь Вероника Вейверли или что-то в этом роде. Забрось удочку ее прежним друзьям, но приготовь подходящее объяснение на случай, если они примутся задавать вопросы.
- Хорошо, Джони.
Я отодвинул тарелку и встал.
- Ты можешь взять мою машину, - предложила Венди. - Я пока покатаюсь на старой. Вот ключи.
- Спасибо. Не жди меня, - я усмехнулся.
- Ты вернешься?
Я медленно осмотрел ее с ног до головы.
- Что еще?
Она полуприкрыла глаза и откинула голову назад.
- Поцелуй.
- Не хочу портить твой макияж.
- Трус.
- Да неужели?
Она показала мне язык.
У Венди была чудесная головка. Но обильно наложенный грим делал ее лицо каким-то неодушевленным, как у манекена. Она тянула на миллион баксов в своем зеленом платье под искусственным светом и на два миллиона в постели. Но сейчас, при дневном свете, не перевесила бы и дюжины никелей.
Я сказал ей "до скорого" и прошел в гараж.
Машина оказалась черным "Фордом-купе" в хорошем состоянии, а рядом стояла потрепанная модель "А", которая, возможно, произвела фурор в каком-нибудь колледже лет десять назад. Несколько остроумных подписей проступали через краску, а на хромированных направляющих крыльев висели енотовые хвостики.
Я выехал на дорогу, поехал вниз по Понтейл-Роуд и через десять минут был уже в городе. У кондитерского магазина я остановился, купил номер "Линкастл Ньюз" и вернулся в машину. На первой странице помещалась большая фотография, на которой копы вытаскивали два трупа из карьера под вспышками мигалки полицейской машины. Ниже я прочитал, что анонимный абонент сообщил о преступлении в полицию, которая немедленно прибыла на место, обнаружила тела и провела опознание. Убитые оказались двумя гангстерами. Один разыскивался за нарушение режима досрочного освобождения, другой подозревался в серии ограблений банков во Флориде. Линдс сделал заявление, в котором утверждал, что это убийство, несомненно, связано с борьбой конкурирующих банд, но, конечно, эти банды не из нашего штата. Он выразил уверенность, что преступники вскоре будут арестованы. Очевидно, копы и репортеры перетоптали все следы на месте преступления, потому что газета молчала и об автомобиле, и о третьем, сбежавшем, бандите.
На четвертой странице я наткнулся на небольшую информацию. Буквально в двух строчках говорилось, что какой-то шутник украл машину, покатался на ней в свое удовольствие и оставил ее перед полицейским управлением.
Я сложил газету, вытащил монетку из кармана и вернулся в кондитерскую. Я нашел в справочнике отель "Хэзэвей", набрал номер и попросил позвать Джека. Я слышал, как администратор несколько раз позвонил в колокольчик, потом в трубке раздался голос посыльного.
Я назвал себя и спросил:
- У тебя есть несколько свободных минут, чтобы встретиться со мной?
- Конечно, сэр, - осторожно ответил он. - Бар Топса. Скажем, через пятнадцать минут. Да, сэр.