- Недаром говорят - семь раз отмерь, - с готовностью согласился Ник. - Может, теперь ты скажешь, зачем мы тут собрались?
- Да в том-то и дело, что сказать мне нечего. Я пришел, чтобы спросить. Я забуксовал. Что мне делать дальше?
Венди затянулась сигаретой.
- На чем забуксовал?
- Нет идей, нет информации. Я не могу идти к копам, а больше никто ничего не знает. Линдс пока не может припаять мне убийство прокурора. Но однажды он отыщет способ, как это сделать. Я должен его опередить. Если я не успею, то плакала моя бедная головушка.
Ник придвинулся к столу и оперся на него локтями.
- Не скрывай от нас ничего, Джони. Черт, я знаю многих людей. Что тебе нужно?
Мысли, которые не приходили мне раньше, вдруг как-то обозначились в моей голове.
- Мне не нравится, как убили Минноу. Сидел, сидел, потом - бах… Аккуратненько. Чистенько. Никакой драки, никакой попытки защититься. И вот мне шьют дело с премиленьким мотивчиком: месть.
- Револьвер, - сказала Венди. Ник быстро посмотрел на мои руки, ожидая услышать, что я отвечу.
- Да, револьвер. - Самый больной вопрос. Честно сказать, я и сам задаю его себе. - Интересно, что Минноу делал там в ту ночь?
- На столе были бумаги - скорее всего, он работал, - начал рассуждать Ник. - И вообще - дело происходило в его кабинете.
- Но ведь было уже поздно.
- К чему ты клонишь?
- Опять к тому же, с чего я начал. Мне не нравится, как он умер. Если бы он в такой час увидел у себя в кабинете меня, он бы сильно удивился. Ну и постарался бы сделать хоть какое-то движение.
Ник подергал себя за бакенбарды.
- У тебя медаль за быструю стрельбу, Джони. Он не успел пошевелиться.
- Не в том дело, - сказал я. - Скорее можно подумать, что убийца находился там все время. Может быть, Минноу и пришел туда, чтобы встретиться с ним. Что ты скажешь на это?
- Вполне возможно. - Ник и Венди сказали это вместе. И они имели в виду меня. Это начинало тяготить.
- Как бы выяснить поточнее?
Венди закинула ногу на ногу. В разрезе юбки над чулком показался треугольник белой гладкой кожи.
- Минноу оставил вдову. Она должна знать.
- Где она живет?
- Ее адрес должен быть в телефонной книге.
Я встал со стула.
- Тогда едем.
Миссис Минноу жила на окраине, в каркасном доме, выкрашенном в белый цвет. Тихое местечко. Каждый дом окружали большие лужайки, во дворах играли дети. На верандах, покачиваясь в гамаках, отдыхали те, кто постарше. Нужный нам дом был обнесен оградой, из-за которой торчал скворечник на шесте. На воротах висела простая табличка, на которой было написано "Минноу".
Я открыл ворота и пропустил вперед Венди. Мы поднялись на веранду, она позвонила и улыбнулась мне. Ждать пришлось недолго. Дверь открылась, и женщина лет пятидесяти сказала:
- Здравствуйте. Чем могу служить?
- Миссис Минноу?
Она кивнула Венди.
- Да.
Трудно найти нужные слова. Я шагнул вперед и сказал:
- Если у вас есть несколько минут, нам бы хотелось поговорить с вами. Это очень важно.
Она раскрыла дверь пошире.
- Конечно, проходите. Чувствуйте себя как дома.
Мы прошли за ней в гостиную. Это была красивая комната, которая говорила о том, что тот, кто живет в ней, любит порядок и отличается хорошим вкусом. Венди и я сидели рядышком на диванчике, пока женщина приводила себя в порядок.
- Нас интересуют… обстоятельства смерти вашего мужа, - начал я.
Раньше это наверняка испугало бы ее. Не теперь. Она спокойно сидела в кресле и смотрела на меня.
- Меня зовут Джони Макбрайд.
- Я знаю. Разве я смогу когда-нибудь забыть ваше лицо?
- Кажется, вас не очень взволновал мой визит.
- А почему я должна волноваться?
- Говорят, что я убил вашего мужа.
- В самом деле?
Черт, она была похожа на мою мать, ожидающую услышать, почему я получил плохую отметку в школе.
- Я не убивал.
- Тогда отчего же мне волноваться?
Такой поворот дела оказался слишком неожиданным для меня. Я покачал головой:
- Не понимаю.
- Я не верила, что вы застрелили моего мужа.
Венди звонко щелкнула пальцами в наступившей тишине.
Я стряхнул оцепенение.
- Давайте вернемся к тем событиям еще раз, миссис Минноу. Я как-то туманно себе это представляю. Если вы не верили, что я убийца, тогда почему же вы не пошли в полицию?
- Мистер Макбрайд, к тому времени, когда я сделала такой вывод, у полиции имелась своя точка зрения по этому поводу. Позвольте заметить, что я высказала свое мнение капитану Линдсу, но, при всем моем уважении к нему, должна сказать, что он не обратил на мои слова никакого внимания. С тех пор чем больше я думала об этом, тем больше убеждалась, что я права. И я ждала.
- Чего?
- Я ждала вас. Человек, обвиненный в убийстве, не может остаться равнодушным.
- Спасибо. Но смею напомнить вам об отпечатках пальцев на револьвере.
Ее улыбка показала, что она прекрасно знакома со всеми деталями дела.
- Вот этим придется заняться вам, молодой человек.
- Отлично. И с такой пустячковой уликой, способной отправить меня на виселицу, вы все же сочли меня невиновным?
Она откинулась в кресле и, как мне показалось, у нее вырвался тяжелый вздох.
- Мы давно были женаты. Вы знаете, он служил офицером полиции в Нью-Йорке - до того как перейти в прокуратуру. Был на хорошем счету. После того как его назначили окружным прокурором, дело у него пошло еще лучше. Боб никогда не влезал в детали. Его больше интересовал мотив. - Она посмотрела мне в глаза. - Мотивом его убийства была не месть.
- Что же тогда?
- Я не вполне уверена…
- В ночь, когда он умер… почему он пошел в свой офис?
- Мне придется вернуться назад, чтобы объяснить это. Однажды он рассказал мне, что к нему в офис пришла девушка. Она была сильно напугана и оставила ему письмо, которое следовало вскрыть в случае ее смерти. Это может показаться наивным, но все было именно так. Каждый год к нему по нескольку раз обращались с подобными просьбами. Он забыл положить письмо в сейф в своем кабинете и принес с собой домой. Боб серьезно относился к таким вещам, поэтому не захотел оставлять письмо где-нибудь в ящике стола до утра, чтобы отнести назад в офис, и положил его в свой сейф наверху.
Прошло несколько месяцев, и вот однажды он пришел домой сильно взволнованный и спросил меня о письме. Я напомнила ему, куда он его положил, и он, казалось, успокоился. Когда я вечером принесла чай в его комнату наверху, он сидел, глубоко задумавшись, несколько раз доставал письмо из сейфа и читал его.
Через два дня ему позвонили из Нью-Йорка. Во время разговора он несколько раз произнес слово "проверка". Затем он поднялся наверх, и я услышала, как он открывает сейф. Потом спустился, надел пальто, шляпу и ушел. Отсутствовал часа два, вернулся, опять открыл сейф и работал в своей комнате. Вскоре ему позвонили из прокуратуры. Он сказал мне, что должен уйти. И ушел. Я больше никогда его не видела. Он был убит в ту ночь.
- Кто звонил ему?
- Офицер по фамилии Такер.
Мои пальцы сжались в кулаки.
- Зачем?
- Бобу пришло срочное письмо. Такер спрашивал, оставить ли его до утра или прислать сюда. Боб сказал, что сейчас приедет сам.
Черт возьми! Мне казалось, что я крепко ухватился за ниточку, за которую размотаю весь клубочек, а это оказался обмылок, выскользнувший из рук. Такер, ублюдок!
- Линдс проверил все это? - спросил я.
- О, да, конечно.
Она ждала, что я задам следующий вопрос. Она была готова отвечать.
- Что случилось с письмом?
- Я не знаю. Когда я пришла за его вещами, сейф был открыт, но письма там не было. Капитан Линдс показал мне все, что находилось в кабинете Боба. Письмо исчезло. Остался только простой белый конверт.
- Вы думаете, он умер из-за этого письма?
- И из-за письма тоже. Очень многие ждали его смерти и обрадовались ей.
- Серво?
Она кивнула.
- Я?
Она улыбнулась и опять кивнула.
- Идиотская ситуация в идиотском городе.
Улыбка у меня тоже получилась идиотской, но она кивнула.
Я сказал:
- Тогда и мотив мог быть любой.
- Какой угодно, кроме внезапной мести. Слишком просто.
- Я тоже так считаю.
Она слегка приподняла брови, и ее рот смешно изогнулся. Почему-то ее лицо просветлело, хотя радоваться было вроде нечему. Она глядела на меня как мать, которая знает, что ее ребенок лжет, но радуется, что он сам признается в этом.
Мне стало неуютно, как на адской сковородке, поэтому я коснулся локтем Венди и встал.
- Спасибо, миссис Минноу. Вы нам очень помогли.
- Я рада. Если еще понадоблюсь, я к вашим услугам. Мой номер в телефонной книге.
Она проводила нас до двери. Я чувствовал, что она смотрела на нас, пока машина не скрылась за поворотом. Несколько минут я не произносил ни слова. Я снова и снова пропускал через себя все услышанное, пока мой мозг не разложил все эти факты по полочкам, откуда я мог бы взять их в любую минуту. Когда я решил, что информация накрепко засела в моей памяти, я спросил Венди:
- Ну что ты думаешь обо всем этом?
- Странная женщина, - она не отрывала взгляда от дороги. - Интересно, как бы я чувствовала себя на ее месте?
- Она не глупа.
- И, кажется, верит в то, что говорит.
- А ты веришь ей?
- Тебя это волнует?
- Не особенно.
Она остановилась перед светофором и барабанила пальцами по рулю, пока не зажегся зеленый.
- Я не очень-то верю, - сказала она.
Ну и Бог с тобой, решил я. Какая мне разница, кто верит, а кто не верит, если они не пытаются мешать мне. Я откинулся на спинку сиденья, все еще думая об исчезнувшем письме. Мы выехали на трассу, ведущую в город. Раскинувшийся в миле от нас Линкастл, обволакиваемый ночью, был похож на огромный кегельбан.
Венди подрулила к бордюру и остановилась.
- Выходи, - сказала она. - Мне еще нужно забрать свою одежду и ехать к Луи.
- Может, все-таки забросишь меня в город?
- Я ужасно тороплюсь, Джони.
Я улыбнулся.
- Ну хорошо, спасибо и на этом.
Я открыл дверь и выставил ногу, собираясь вылезать. Она взяла меня под руку и удержала. На ее лице было такое же выражение, как у вдовы Минноу, когда она смотрела на меня.
- Джони… Ты вроде хороший парень. Надеюсь, ты знаешь что делаешь.
- Да.
- Я… я полностью доверяю тебе.
Она наморщила носик, как маленький ребенок, и засмеялась. Я потянулся к ней. У нее было достаточно времени, чтобы понять, что я намерен сделать. И мне не пришлось обходить машину и наклоняться к ее окну, как в прошлый раз. Наши губы встретились, и она затрепетала от нежности.
Она надула губки, когда я оторвался от нее - слишком быстро, как ей показалось, - и послала мне воздушный поцелуй, когда я помахал ей на прощанье. Машина сорвалась с места и через секунду скрылась из виду. Я поймал такси, доехал до города и вышел в самом пекле того, что водитель назвал самой горячей точкой в старых добрых Соединенных Штатах.
Глава б
Я провел остаток вечера, бродя по злачным местам города. Два часа я добросовестно пил пиво и пытался напасть на след Веры Вест. К десяти в моем активе имелись всего лишь два человека, которые вспомнили, что видели ее с Серво. В пять минут одиннадцатого я вышел из "Синего Зеркала" и решил разобраться с типом, который висел у меня на хвосте. Я засек его во втором кабаке, он прилип ко мне, как банный лист к заднице.
Это был невысокий коренастый человек в сером костюме и серой летней шляпе. Он шел немного боком, как краб, загребая правой, а его левая рука, согнутая в локте, явно придерживала пушку под мышкой. Копы в этом городе, безусловно, нуждались в нескольких уроках того, как следует вести объект, оставаясь незамеченным.
Я свернул с главной улицы и оказался в районе жилых домов. Вскоре мне попался укромненький темный уголок. Я шел так, что он думал, будто я иду куда-то по делу и не замечаю его топанья.
Я завернул за угол и шагнул в кусты, ожидая, когда он появится из-за поворота. Он вылетел прямо на меня, и не успел и глазом моргнуть, как я заломил ему руки за спину. Он взвыл от боли. Я уперся коленом ему в позвоночник и потянул за руки, изогнув его, как лук.
- Только дернись, и я сломаю тебя пополам.
Он сообразил, что я не шучу, и только тихонечко поскуливал, пока я, ткнув его носом в землю, обшаривал одной рукой карманы. Я вытащил револьвер и бросил его на землю. Потом выудил бумажник. За ним последовала всякая мелочь. Того, что я искал, у него не было. Полицейского значка.
Я напомнил ему о своем существовании, и он отозвался хрипом, зародившимся в груди, но так и не вырвавшимся наружу.
- Кто послал тебя, приятель?
Его голова откинулась назад, шляпа упала. В тусклом свете его глаза были похожи на пару больших стеклянных бусинок. Слюна текла из уголка рта и капала с подбородка. Я чуть отпустил его и повторил вопрос. Ответа на него я так и не услышал. Где-то рядом раздался оглушительный треск, свет померк, и я провалился в бездонную пустоту.
Потом мне показалось, что я в самой преисподней, и черти бьют своими кувалдами по моему черепу. Затем я услышал голоса и звуки, как будто кто-то увеличивал громкость, вращая ручку радиоприемника.
Я попробовал пошевелиться, и одиночные выстрелы кувалд тут же сменились автоматными очередями. Я сидел, не двигаясь, пока этот засранец в моем мозгу не расстрелял весь свой диск.
Тогда я услышал, как один голос сказал:
- Черт возьми, он чуть не сломал мне хребет.
- Заткнись, ты сам напросился. Ты даже не пытался скрыть, что висишь у него на хвосте.
Первый голос разразился страшными проклятиями. Каждому из его приятелей досталось на орехи.
- Вы должны были следовать за мной, черт возьми, а вы отстали, и я чуть-чуть не подох.
- Так ведь чуть-чуть. Мы же подоспели, не так ли? Зажегся красный свет. Ты что, хочешь неприятностей с полицией?
- Ну, оштрафовали бы, дьявольщина! А так из-за вас я мог бы сейчас валяться в канаве со сломанным хребтом. Этот сукин сын должен заплатить мне сполна. А ведь говорили, что он надует в штаны, если даже хорошенько прикрикнуть на него.
- Хватит скулить. Ты знал, кем он был в армии, и что не за красивые глазки он получил свои медали.
- Ну и что? Мне сказали, что он один из тех, кто нахлебался дерьма и сломался, что он превратился в труса и теперь боится боли. Может быть, мне нужно было сначала спросить его самого, а? Может быть, мне нужно было выяснить это до того, как он стал ломать мне хребет? Бросьте пудрить мне мозги! Если такие здоровенные мужики и становятся слабаками, они не остаются ими долго. Та война давно закончилась.
Слова образовывались в моем мозгу, но не находили выхода наружу.
Многие считали Джони слабаком. Сначала Ник. Потом Логан. Кто-то еще думал так же, и один из молодцев уже поплатился за это. Итак, они считают, что ты слабак, потому что настрелялся до блевоты. Раз ты не хочешь больше убивать, значит, ты слабак.
Вот револьвер, иди убей их, парень. Хорошая работа. Вот еще пули. Что? С тебя довольно? Ах ты желтобрюхий ублюдок, пошел прочь от меня!
Кто-то рядом со мной опять начал подсмеиваться над коротышкой, и я повернул голову. Человек заметил мое движение, и ствол револьвера уперся мне в ребро.
- А вот и наш дружок проснулся, - сказал голос прямо мне в ухо.
Коротышка, следивший за мной и сидевший рядом с водителем, развернулся на сиденье. Что-то мелькнуло у меня перед глазами, и его кулак врезался в мои зубы.
- Ты, ублюдок! Сейчас ты у меня умоешься кровью!
И он врезал бы мне еще раз, если бы человек, сидевший рядом со мной, не оттолкнул его.
- Оставь! Ты сам виноват, и если бы не мы, то везли бы сейчас закапывать не его, а тебя. А теперь сядь и заткнись.
Ну вот. Но теперь хоть ясно, что происходит. Я вытер кровь тыльной стороной ладони и сказал:
- Значит, приплыли?
Револьвер чуть глубже пролез между ребрами.
- Правильно, дружок, приплыли. Послушай, что я скажу тебе. Ты здоровый парень и любишь играть в крутые игры, но этот револьвер заряжен и взведен. Как только ты дернешься, сразу же получишь пулю в бок, которая прошибет все твои вонючие кишки. От таких ран быстро не умирают. Будь умницей, и все закончится мгновенно и не больно.
- Спасибо.
Я привалился к спинке сиденья и стал смотреть на дорогу. Черт возьми, что же еще мне оставалось делать. Мы находились где-то за городом, огни фонарей уже таяли в зеркале заднего вида. Изредка попадались встречные машины, но мы ехали слишком быстро, и я не успел бы пикнуть, как получил бы пулю в живот. Я почему-то сразу поверил, что мой сосед слов на ветер не бросает. К тому же у нашей машины было только две двери, так что ловушка захлопнулась наглухо.
Мы ехали минут тридцать, потом свернули с трассы на грязную дорогу. Вот тут-то душа моя заныла, а сердце заколотилось как бешеное, пытаясь вырваться наружу. Человек рядом со мной почувствовал, как я напрягся, и ткнул меня револьвером, чтобы напомнить, что он не спит.
Было чертовски темно, даже темнее, чем в преисподней, из которой я недавно еле-еле вылез. Горели только подфарники, но водитель как-то ухитрялся вести машину. Дорога повернула и стала подниматься, потом подъем кончился. Мы еще немного проехали и остановились. Прежде чем погасли подфарники, я успел увидеть отражение звезд в воде и догадался, что мы находимся у какого-то карьера.
Мне скомандовали:
- Выходи.
Один опустил спинку кресла впереди, и я выполз из машины. Тот, который ждал меня снаружи, держал револьвер перед самым моим носом. Так, на всякий случай.
В голову сразу полезли всякие мысли, но вскоре осталась лишь одна: я понял, что я дурак набитый и что надо было быть поосторожнее. Эти люди висели все время у меня на хвосте, ожидая удобного случая, а я сам привел их туда, где они смогли взять меня голыми руками.
Револьвер уперся мне в позвоночник.
- Иди к обрыву.
- Слушай, я…
- Молчи и иди. Не удлиняй себе смерть.
Двое встали по бокам, один сзади. Как наци. Правда, я не копал себе могилу. Они заняли абсолютно правильную позицию: достаточно далеко от меня, так что я не мог выбить револьвер, и достаточно близко, чтобы видеть все мои движения даже в темноте.
Боже, я не мог позволить себе так просто взять и умереть! Я должен был что-то придумать!
- Я хочу сигарету, - сказал я.
Голос сзади приказал:
- Дай ему одну.
- Какого черта?!
- Я сказал: дай ему одну.
Из темноты появилась сигарета, которую держали кончики пальцев. Я сунул ее в рот и начал искать спички. Тот, кто не хотел давать мне сигарету, опять заныл, но его оборвали:
- Он пустой. Неужели ты думаешь, что я позволил бы ему лезть в карманы, прежде не обшарив хорошенько.
Я повернулся к ним лицом и, зажмурившись, чиркнул спичкой. Они оказались достаточно глупы, а я поднес спичку к сигарете, и только когда задул ее, открыл глаза снова.