Я ожидал встретить кого угодно, но совсем не голую мегеру с огненно-рыжими волосами и сонными глазами, которая держала в руке стакан и предложила мне выпить из него прежде чем сказала "хелло". Я взял стакан, потому что отказаться мне показалось невежливым.
Отхлебнув половину, я вернул ей стакан и сказал:
- Вы всегда открываете дверь в таком виде?
- Я люблю ходить раздетой, - промурлыкала она.
- Никто никогда не жаловался?
Она усмехнулась, как будто я сострил, и одним глотком прикончила виски.
- Вы что-то продаете?
- Нет, а вы?
- Продаю, - сказала она. - Вам нужен Ленни, не так ли?
- Именно, - солгал я.
- Его нет, но вы можете войти и подождать.
Она открыла дверь пошире, потом заперла за мной.
Я оглянулся. Теперь все встало на свои места. Хорошая квартирка! Таких мне не приходилось видеть. Здесь было все, что придумало человечество, чтобы удовлетворить желания самых избалованных индивидуумов. Особых слов заслуживала огромная кровать, которая хоть сейчас была готова к употреблению. Я откровенно разглядывал эту сокровищницу султана, но иногда мне приходилось отводить взгляд, и тогда он падал на голую наложницу, свернувшуюся в огромном мягком кресле и наблюдавшую за мной поверх стакана с новой порцией виски. Голых женщин не надо описывать. Они просто голые и все. Проходит некоторое время, вы привыкаете, и вот уже можете говорить.
Я спросил:
- Сколько ты уже здесь, сестричка?
- О, давно. Многие лета. Ты полицейский?
Не успел я ответить, как она тряхнула головой, разбросав волосы по спине и сказала:
- Нет, на копа ты не похож. Коп никогда бы сюда не пришел. Друг? - Голова дернулась опять. - Снова нет. Друг бы знал, что сюда лучше не приходить. Может, репортер? Нет, не репортер. Ты бы тогда изнасиловал меня. - Она захихикала и всосала дринк. - Должно быть, ты враг. Да, точно, враг.
Я закурил и ждал, когда она допьет. Ей пришлось бы развернуться, чтобы поставить на кофейный столик пустой стакан, - и она проделала это с медлительностью змеи. Потом растянулась в кресле - как у нее торчали груди! - втянула живот и расслабилась.
- Ты знаешь, что Ленни сделает с тобой, если застанет здесь? - лениво спросила она.
- Нет. Расскажи мне об этом.
Она еще раз хихикнула как дурочка.
- Нет, а то будет не так весело. Я подожду. Ты можешь говорить и смотреть на меня, пока его нет. И вообще, делай все, что хочешь. - Она опять потянулась к стакану, выудила пальцами кубик льда и принялась посасывать.
- Ну, спрашивай о чем-нибудь.
- Никогда не была знакома с девушкой по имени Вера Вест?
Кубик льда упал ей на колени. Она быстро нашарила его и нахмурилась:
- Ленни ты не понравишься.
- Мне и не надо, чтобы он любил меня. Ну, так как?
- Я слышала о ней.
- Где она?
- Ее нет, и теперь я забочусь о Ленни. Кому она понадобилась?
- Мне, сестричка. Где она?
Она раздраженно тряхнула головой.
- Откуда мне знать. Она исчезла давно. Да, когда-то она жила здесь, потом ушла. Вот и все. И вообще, я не люблю ее.
- Почему?
- Потому что Ленни говорит о ней. Иногда, когда напьется, он называет меня ее именем, а иногда я слышу, как он ругает ее во сне. Когда он ругает ее, я не обращаю внимания, но я терпеть не могу, когда он путает имена.
- Что случится, если Ленни найдет ее?
- Я знаю, что будет, если ее найду я.
Она забросила кубик льда в рот, гоняла его там, пока он не растаял, и проглотила воду. Наверное, вода не успела нагреться во рту, потому что женщина вдруг покрылась гусиной кожей. Она задрожала и потянулась за следующим кусочком льда. На этот раз она специально вытянулась так, чтобы я ничего не упустил из ее прелестей. Я думаю, она начинала сходить с ума.
- Как же ты с ней поступишь?
Она, перекатывая языком льдинку, ответила:
- Я так ее отделаю, что ни один мужик никогда не захочет взглянуть на нее второй раз. Уж я постараюсь. Когда-нибудь я найду ее. Кажется, я знаю, как это сделать.
- Знаешь? Ну и как?
Что-то случилось с ее глазами. Они стали такими же, как ее волосы.
- Что ты дашь мне, если я скажу тебе?
- А что тебе надо?
- Глупый вопрос.
Ее глаза не оставляли сомнения. Это были остывающие угли, ждущие, чтобы их раздули. Полуприкрытые веками, они казались ленивыми, но только казались. Правда, я не в первый раз видел такие глаза.
- Ленни недооценивает тебя, - усмехнулся я.
- Конечно, - кивнула она. - К тому же он поизносился.
Я встал.
- Извини, сейчас вернусь.
Она ничего не сказала, поэтому я прошел в другие комнаты. Через две минуты я выяснил все, что хотел знать.
На туалетном столике в спальне валялись бриллианты, целое маленькое состояние. Еще одно состояние, но чуть поменьше и в жемчуге, зацепилось за кран умывальника в ванной комнате. На телефонной подставке валялась ее записная книжка, из которой торчали сотенные и несколько бумажек, приготовленных чтобы дать "на чай", которые почему-то показались мне похожими на бедных родственников, пасущихся вокруг богатого дяди.
Но я нигде не нашел ничего похожего на одежду.
Ленни, вероятно, был просто без ума от этой маленькой бурундучихи и на всякий случай не оставил ей ни одной возможности улизнуть из норы. Он мог удержать свою нимфу дома единственным способом - забрав у нее одежду. И, честно говоря, я бы тоже не придумал ничего проще и надежнее.
Когда я вернулся к ней в комнату, она лежала, растянувшись на диване, держа по сигарете в каждой руке. Она поманила меня, приглашая покурить. Непроизвольно отведя глаза, я потянулся за сигаретой и поэтому не заметил, как она перевернула ее и приложила горящий конец к моей руке. Это ей очень понравилось, и она засмеялась, когда у меня заходили желваки.
Очень красивая маленькая бурундучиха.
- Ты что-то говорила о том, как найти Веру, - напомнил я ей.
- Веру? А… Да, я говорила. А может, и не говорила.
- Тогда я спрошу у Ленни, раз уж пришел сюда. Когда он будет?
Она изогнулась на диване и стала проделывать движения, которые, как она думала, должны были заставить меня забыть, зачем я пришел.
- О, еще не скоро, - простонала она.
Я тоже умею играть в подобные игры. Не польститься на такую бабу было бы непростительной глупостью, но она была слишком голая, чтобы возбудить меня. Вот если бы она слегка прикрылась чем-нибудь… Я выплюнул горящий окурок, и он шлепнулся прямо ей на живот. У нее глаза чуть не вылезли из орбит, и она села на диване, отвратительно ругаясь. Получилось даже смешнее, чем с кубиком льда.
Я хохотнул и направился к двери. На всякий случай я обернулся. Такая девочка, как эта, может запустить чем-нибудь тяжелым.
Черт бы меня побрал. Она даже не материлась. Она улыбалась, но ее глаза пылали ярче чем волосы.
- Ты дорого заплатишь мне за это.
Я остановился.
- …когда вернешься, - добавила она мягко.
Я нажал на кнопку и стал ждать лифт. Мое отражение в черном стекле двери улыбалось мне. Приятно все же, когда в течение получаса тебе на шею бросается парочка таких девок. Что за славный город этот Линкастл.
Дворник жил в квартире у черного входа. Это был коренастый, лысый, беззубый человек, но тысячи мусорных баков, которые он поднял, так развили его руки, что они стали походить на два небольших дубовых бочонка. Прежде чем начать разговор, я показал ему десятку.
Такой подход ему понравился.
Он обнажил десны в улыбке и забрал деньги из моих пальцев.
- Заходи.
После этого скинул со стула пару грязных трусов и кивнул мне, приглашая садиться. Сам же присел на корточки напротив, все еще теребя банкноту.
- Итак, ты пришел кое-что узнать. О ком? О Серво? О проститутках с верхнего этажа?
- Ты, похоже, схватываешь на лету.
- Они единственные в доме, за кого могут заплатить.
- Кто-то еще интересовался?
- Ты коп?
- Нет.
- Репортер?
- Какая тебе разница? Предположим, я просто любопытный.
- О’кей. Проститутки платят копам, и те сами поставляют им клиентов. Шлюхи платят им больше, чем правительство, и дела идут очень хорошо.
- А Серво?
Он хихикнул.
- Ты когда-нибудь слышал о честных копах? У нас есть тут один, по фамилии Линдс.
- Я знаком с ним, - сказал я.
- Вот он присматривает за Серво. Хочет знать о его контактах, понимаешь?
- Да, Ну и что у него за контакты?
- Всего за десять баксов я должен остаться без головы? Мистер, даже за сто я ничего не знаю. За пять сотен, может, что и подвернется.
- Если ты труп, папаша, тебе будет трудно потратить и пятьсот монет, и сто.
У него блеснули глаза.
- Ты не прав, приятель. С полтыщей я тут же смоюсь отсюда. Все равно я здесь едва свожу концы с концами.
- Ну и как, у тебя есть что рассказать на пять сотен?
Блеск исчез из его глаз, он покачал головой.
- У меня и на десятку-то ничего нет. Я пошутил. У меня просто давно не было компании, чтобы поболтать.
Я откинулся на спинку стула и вытянул ноги. Мне некуда спешить. Поболтаем, я не против. Курочка ведь тоже по зернышку клюет. Да и как же еще можно раскрутить это дело пятилетней давности?
- Давно здесь обосновался Серво?
Он как-то расслабился. Может быть, он чувствовал то же самое, что и я, зная, каким щекотливым являлся а предмет разговора.
- Он поселился здесь почти сразу, как появился в городе. Истратил на ремонт целое состояние. Ты видел его потаскушку?
- Да.
У него судорожно дернулся кадык. Он подался вперед и спросил напряженно:
- Ну… и как она?
- Голая. Хотела поиграться. Только я не люблю взбесившихся сучек.
Он опять сглотнул. Вена запульсировала у него на шее.
- Черт, что за баба! Я поднялся как-то починить кран, а на ней - ничего. Знаешь, что она делала? Пока я отвинчивал гайку, все время заигрывала со мной, так что мои руки с трудом удерживали этот проклятый гаечный ключ. Потом, когда я отвернулся от нее, она вытащила из сумки с инструментами молоток и…
- Ты знаешь что-нибудь о его бывших женщинах?
Его остекленевшие было глаза вновь обрели человеческое выражение. Он моргнул, выпрямился и пожевал губу.
- У него всегда были только хорошенькие.
- Может, помнишь кого-нибудь?
- Конечно. Всех помню. Эта самая лучшая.
Я вытряхнул из пачки еще одну сигарету и закурил.
- Лет пять назад у него была одна блондинка. Вера Вест. Помнишь ее?
Он сразу не ответил, поэтому я спросил:
- Так как?
Его лицо затвердело.
- Приятель, - медленно выговорил он, - как раз о ней я предпочту помолчать.
Я не стал предлагать ему еще банкноту, а просто дружески сказал:
- Не хочешь - не надо. Она не их породы, меня не интересует, что они тут выделывали с Серво.
- Ты совершенно прав. Это была особенная штучка, поэтому она всегда была сильно пьяна. Что ж поделаешь, ведь и красавица должна как-то жить. Но она долго его не подпускала. Я много раз слышал, как он орал на нее. Ему пришлось попотеть. Вообще-то он любит, когда его гладят по шерстке, но, как видно, ему надоели слишком легкие победы. Ведь он здесь мог купить любую. Когда я попал под машину, она дала мне свою кровь. Почти совсем не знала меня, а, видишь, пожалела.
- Она исчезла.
- Да, я слышал, - сказал он угрюмо. - Надеюсь, она успела поднакопить деньжат и вырвалась из этого дерьма.
Я выпустил новую струю дыма в потолок.
- Серво это не понравилось, а?
- Он страшно разозлился. Но, черт возьми, он тут же утешился с другой. Они недолго у него задерживаются, он выпинывает их. Эта рыжая, наверху, должно быть, чертовски хороша, раз зацепилась здесь. У нее есть темперамент, это точно. Она заставляет его прыгать.
- От такой любой запрыгает.
- Нет, тут другое, приятель. Там, наверху, она босс. Как жена, понимаешь?
- Бывает, - согласился я, встал и раздавил окурок в пепельнице. - Как-нибудь я забегу к тебе. Если раскопаешь что-нибудь достойное пятисот баксов, храни это под своей шляпой, пока я не найду тебя.
- Конечно. - Он дошел со мной до двери и открыл ее. - Вчера вечером наверху ссорились.
Я остановился и посмотрел на него сверху вниз.
- Баба?
- Нет. Он и еще один мужчина. Они старались не шуметь, но я слышал. Я был на крыше.
- Что же ты слышал?
- Так, одни обрывки. У него кондиционер, а окна были закрыты. Я слышал, как они кричали друг на друга, но слов не смог разобрать. Оба были очень злые.
- Знаешь второго?
- Нет. Узнал только Серво. Он-то в основном и орал.
- Ну ладно, спасибо.
Он опять обнажил в улыбке десны и закрыл за мной дверь.
Некоторое время я стоял на улице, глядя на косые тени. Я достал другую сигарету, но мысли не клеились.
Попробуйте вернуться в город, где вы не были пять лет. Попытайтесь по обрывкам составить правильную картину тех далеких событий, тем более что кто-то сильно не хочет, чтобы вы копались в прошлом. Не успел я здесь и шагу шагнуть, как меня уже избили, в меня стреляли и дважды пытались соблазнить. Совсем неплохо для начала. Они меня убедили, что я важная птица.
То есть настоящий Джони.
Он так кому-то мешал, что его нужно было либо заставить уехать из города, либо убить. Причем убить - лишь в крайнем случае, хотя это, в общем-то, легче. Черт возьми, почему же лучше, чтобы он находился в бегах?
Я бросил окурок в сточную канаву и пошел по улице. Похоже, мне стоило остаться и еще поболтать со старым дворником. По крайней мере, он был не прочь потрепаться. Если бы я навел разговор на эту тему, может быть, по его намекам я смог бы додуматься до чего-нибудь.
Я зашел в аптеку и направился к телефону. Попробовал дозвониться до Логана. Того на месте не оказалось. Следующая монетка соединила меня с Ником. Он, наверное, даже подпрыгнул, когда я сообщил ему, кто звонит.
- Ты что делаешь? - спросил он. - С тобой все в порядке?
- У меня все нормально. Пытаюсь думать. У тебя есть свободное время?
- Конечно. В ближайший час мне нечего делать. Ты заставляешь сильно переживать за тебя, мой мальчик. Звонила Венди и сказала, что ты не остался у нее.
- Как она?
- Сердится на тебя.
- Тем хуже для нее.
И тут мне пришла в голову одна мысль. Я сказал:
- Что, если ты позвонишь ей, и мы встретимся у тебя на вокзале?
- Да… - не очень охотно согласился он, - я думаю, она сможет чуть опоздать к Луи.
Теперь мне было чем заняться. Все время, пока я тащился в такси к вокзалу, я прикидывал и так и эдак, и пришел к выводу, что Ник и Венди могут быть замешаны в покушении на меня у библиотеки. Ник и Венди. Они одни из первых узнали о моем появлении в городе. Они улыбались и дружески хлопали меня по спине. Они здорово разыграли доброту и участие, а вскоре после этого кто-то чуть не убил меня.
Таксист затормозил у вокзала и протянул ладонь. Хватило доллара, чтобы она закрылась.
Они ждали меня в кассе. Окошко было закрыто, маленький радиоприемник выключен, на столе дымился кофе. Ник запер за мной дверь и тряхнул мою руку. У стены стояла Венди. Прелестная блондинка с чудесными ногами и грудью, которая, казалось, сейчас разорвет белую блузку и вырвется на свободу. Правда, на лице было столько грима, что лучше бы смотреть издалека. Она улыбнулась и повела плечиками. Это движение еще больше оголило ее грудь. Я с первого же взгляда понял, что если под блузкой и был лифчик, то он, надо полагать, нарисован на коже краской. Каждое движение девушки было полно изящества, как будто она танцевала румбу. Юбка туго обтягивала бедра. В высоком разрезе по боковому шву, если не отводить взгляд каждый раз, когда он распахивался, был заметен матовый блеск кожи выше того места, где кончались чулки.
Она бросила плащик на спинку стула и села. Ник устроился рядом. Я остался стоять спиной к двери.
Я глядел на них, а на моем лице, наверное, отражалось все то, что творилось в душе. Губы Венди зашевелились, как будто она хотела что-то сказать, но Ник опередил ее. Он нахмурился и спросил:
- Что с тобой случилось?..
Я усмехнулся.
- Вы, наверное, не знаете, что должно произойти с двумя мужчинами и одной женщиной?
Они непонимающе посмотрели друг на друга, потом на меня.
- Одного я убью. Другому переломаю руки. Женщину изобью до полусмерти.
Пальцы Венди сжали подлокотники кресла. Она привстала. Ее глаза сверкнули.
- В чем дело? - выдохнула она.
- В меня стреляли.
Папаша испуганно прохрипел:
- Джони…
- Заткнись. Тебя пока не спрашивают.
Венди не забывала демонстрировать мне свои красивые ножки и почти вывалившиеся груди, но сейчас не это волновало меня. Я пытался решить, способна ли такая раскрашенная цыпка убить человека, и пришел к выводу, что вполне способна.
- Где ты была весь день? - спросил я.
- Почему ты об этом спрашиваешь?
- Сначала ответь мне.
Венди разозлилась, и, похоже, всерьез.
- Не ори на меня! Я не терплю грубиянов!
- Да, я очень груб и скор на расправу. Ты, пожалуй, убедишься в этом, если будешь играть со мной в прятки. Кое-кто уже харкал кровью.
- Так, значит, ты думаешь, что один из нас стрелял в тебя? - спросила она, внимательно глядя мне в глаза.
- Может быть, моя сладкая, может быть. Если подумать, то все получается предельно просто. Кто знал, что я в городе? Я могу пересчитать всех по пальцам одной руки: Ник, ты, Линдс и Такер. Возьмем еще посыльного в отеле и водителя такси. - Я уперся в нее взглядом. - Все проще пареной репы. Линдс и Такер не промахнулись бы. Ник вообще ни черта не видит. Вероятность того, что это посыльный или таксист, ничтожно мала. Остаешься ты. Веселенькая история, не так ли?
И я улыбнулся.
Странно, но Венди вдруг успокоилась и начала перечислять немного занудным голосом:
- Без пятнадцати девять почтальон разбудил меня - нужно было расписаться за заказное письмо. Это легко проверить. Через двадцать минут молочник опять поднял меня. Его зовут Джерри Виндот. Ты можешь справиться о нем в фирме, где он работает. Не успел он уйти, как приехал Луи с моими новыми костюмами, и просидел до полудня. С ним был его друг. Потом…
- Этого достаточно.
Я подошел к столу, налил кофе, сделал большой глоток и вытер рот тыльной стороной ладони. Ник печально качал головой. Что и говорить, я оказался в глупом положении.
- Извини, малышка, я никогда не делаю маленьких ошибок, только большие, - сказал я.
Она подняла на меня глаза. Огонь в них потух.
- Все в порядке, Джони, я понимаю.
И слабо улыбнулась, давая понять, что не обиделась.
Черт возьми, часто ли встретишь женщину, которая, выслушав обвинение в покушении на убийство - обвинение, высосанное из пальца, - тут же тебя прощает, а не дуется целый месяц.
Я засмеялся. Ник подумал, что я чокнулся, но Венди засмеялась тоже. Как будто я очень удачно пошутил. Я плюхнулся на стул у окошка и угостил всех сигаретами.
- Да, ну и отмочил же я, - мне все еще было весело.