- Это моя племянница?
- Скорее всего, мистер Тревор. Машина ее. Я ведь в лицо ее не знал.
- Где она? - Черты лица Тревора еще больше заострились.
- Вон там.
И шериф указал рукой на что-то лежавшее на земле в противоположном конце площадки. Когда мы подошли ближе, я увидел накрытое с головой тело на носилках.
- Если б вы взглянули на нее, я был бы вам очень благодарен, - сказал Тревору шериф. - Опознания ведь еще не было.
- Я готов.
- Но имейте в виду, зрелище не из приятных. Труп пролежал в воде несколько месяцев.
- Ладно, хватит разговоров, покажите мне ее.
Шериф откинул одеяло и осветил лицо - если это можно было назвать лицом; покрытое кровоподтеками, распухшее, изуродованное, оно изменилось до неузнаваемости. Я почувствовал, как у меня от жалости и гнева наворачиваются на глаза слезы. Все молчали.
- Это Феба, - сказал Тревор. Взгляд у него был застывший, лицо мертвенно-бледное. Он беспомощно осмотрелся по сторонам, покачнулся, словно почва уходила у него из-под ног, и повалился на колени рядом с носилками. Сначала мне показалось, что он молится, однако голова его опускалась все ниже и ниже, и вскоре он ничком рухнул на землю.
А потом перевернулся на спину, запрокинутое лицо посинело, рот ощерился. Я встал рядом с ним на колени, распустил его галстук и расстегнул воротничок рубашки.
- Дигиталис, - задыхаясь, с трудом проговорил он. - В правом кармане пиджака.
Я достал лекарство, дал ему таблетку и спрятал пузырек обратно.
- Спасибо, - прохрипел Тревор, не разжимая зубов. - Плохо. Кислород.
- Я положил руку ему на грудь, сердце билось глухо и тяжело. Редкие, зловещие удары. Шериф с отвисшей челюстью нагнулся над ним:
- Сердечный приступ?
- Да. Напрасно я его сюда привез.
- Ничего, я сейчас отвезу его в Терранову, там есть больница. Все равно сегодня мы автомобиль уже вряд ли вытащим.
Шериф подогнал свою машину к тому месту, где лежал Тревор, и мы перенесли больного на сиденье. Болевой приступ, вероятней всего, прошел, и теперь Тревор как-то вдруг ослабел, весь обмяк.
- Желаю удачи, - сказал я ему.
Тревор кивнул и выдавил из себя улыбку. Машина уехала.
Глава XXI
А я вернулся на площадку. Помощник шерифа по-прежнему стоял на подножке грузовика и шарил фонарем по воде. На поверхности моря опять возникла тюленья голова спасателя. Помощник шерифа посветил ему фонарем и стал делать какие-то знаки.
Мужчина в комбинезоне, надетом поверх красной рубахи, залез в кабину грузовика и завел мотор. Кабель стал медленно наматываться на лебедку, и вскоре, держась за стальную петлю, водолаз, словно космонавт в невесомости, поднялся по отвесной скале на площадку. Когда он ступил на землю, раздались аплодисменты.
Без маски ему было от силы лет восемнадцать-девятнадцать, и похож он был на Бобби Донкастера: такой же статный, с широкими плечами, казавшимися еще шире из-за плотного резинового костюма. На спине у него висел акваланг, а на поясе - холщовый мешок, длинный нож в ножнах и небольшой лом.
Мужчина в комбинезоне вылез из кабины и помог спасателю снять акваланг и все остальное.
- Ну что, наглотался воды? - весело спросил он парня.
- Да нет, отец, не сказал бы.
И действительно, дышал водолаз ровно и, судя по всему, не замерз. Он снял ласты и прошелся взад-вперед, разминая затекшие ступни.
- Ты багажник открыл, Сэм? - прервал его зарядку помощник шерифа.
- Ага. Но там были только инструменты. Я их и вытаскивать не стал.
- А регистрационный талон под стеклом видел?
- Нет, так и не смог найти. Впрочем, это ведь ничего не значит. Волной, видать, смыло. Под водой ведь волнение сильное.
- Зеленый "фольксваген"? - спросил я.
- Был когда-то. Я ж говорю, у подножья скалы волны сильные, вся краска сошла.
- Тело ты вытащил?
- Да, сэр. - Лицо Сэма сразу сделалось серьезным.
- Она сидела спереди или сзади?
- Сзади. Лежала на полу между передним и задним сиденьями. Пришлось ее из песка откапывать. Вся машина в песке.
- А во что она была одета, не заметил?
- Ни во что, - ответил за юношу помощник шерифа. - В одеяло завернута. А вам, собственно, какое дело, мистер?
- Я - частный сыщик и уже довольно давно ищу эту девушку. Приехал я сюда с ее дядей, Карлом Тревором. Можно тебе задать еще несколько вопросов, Сэм? - обратился я опять к водолазу.
Сэм не возражал, но тут вмешался его отец:
- Пусть хотя бы сначала переоденется.
Он помог сыну стянуть резиновый костюм, под которым было шерстяное белье, и принес ему из кабины грузовика джинсы и свитер, после чего Сэм из отважного спасателя сразу же превратился в обыкновенного парня. Собравшиеся стали расходиться по машинам. Я пошел за помощником шерифа.
- Свидетели этой аварии есть? - спросил я у него.
- Непосредственных нет, - ответил помощник шерифа и угрюмо добавил: - И никакая это не авария.
- Да, знаю. А косвенные?
- Джек Гейли и его сын говорят, что вроде бы в тот вечер по городу проезжал зеленый "фольксваген". Да что толку? Этих зеленых "фольксвагенов" полно.
- А где они его видели?
- Машина проехала по шоссе через Медсин-Стоун. Было это пару месяцев назад, где-то около полуночи. Отец с сыном как раз закрывали на ночь свой гараж, когда мимо в "фольксвагене" проехал этот парень. Самое интересное, что и отец и сын знают его в лицо. Сэм говорит, что он даже поприветствовал водителя, но тот проехал мимо - еще бы, стал бы он останавливаться, раз у него на заднем сиденье труп лежал.
- Кто он?
- Ни старший Гейли, ни младший не знают его имени и откуда он взялся. Прошлым летом он разбил палатку возле Медсин-Стоуна, Сэм несколько раз видел его на пляже, а Джек, отец Сэма, утверждает, что он и в кафе заходил.
- Они описали вам его внешность?
- Да. Шериф Херман уже разослал его приметы: молодой, рыжеволосый, высокий, больше шести футов, правильные черты лица, хорошо сложен. - Он хмыкнул. - Красавчик, одно слово. В наше время такие и убивают. Обрюхатил, видать, девчонку и решил с ней разделаться.
- Похоже, - задумчиво сказал я. Судя по описанию, это мог быть Бобби Донкастер, ведь в прошлом августе он был в Медсин-Стоуне. Здесь он с Фебой познакомился, здесь с ней и расстался.
- Вы что, знаете, о ком идет речь? - заинтересовался помощник шерифа, покосившись на меня.
"Очень приблизительно", - подумал я, но вслух этого не сказал.
Я вернулся к Джеку Гейли и его сыну, когда те уже садились в свой грузовик. И отец и сын подтвердили, что месяца два назад какой-то рыжеволосый парень действительно проехал через их городок в зеленом "фольксвагене", а Сэм сказал:
- Несся он, как будто за ним черти гонятся.
- Не ругайся, Сэм, - сделал ему замечание отец.
- "Черт" - не ругательство.
- Поговори мне, я так тебя взгрею, что плавать разучишься.
Сэм виновато заулыбался.
- Вы оба хорошо запомнили его внешность? - спросил я.
- Очень хорошо, - ответил Сэм и, когда отец кивнул в знак согласия, добавил: - Когда он проезжал, мы еще не выключили свет при входе в гараж, и лампа светила водителю прямо в лицо. Я ему что-то крикнул, но он не остановился, даже не обернулся.
- Значит, это был твой знакомый?
- Знакомый - сильно сказано. Прошлым летом мы виделись с ним пару раз на пляже, только и всего. Здоровались, правда.
- В каком это было месяце?
- В августе, кажется.
- Да, - подтвердил Джек Гейли. - В августе, за пару недель до Дня труда. Он, помнится, и в кафе заходил.
- Хорошая у вас память.
- Будет хорошая, когда такое случается.
- А вы когда-нибудь видели его вместе с этой девушкой? - спросил я отца и сына одновременно.
- Да, один раз на пляже, - ответил Сэм. - Он учил ее кататься на серфинге. А у нее не получалось.
- А где здесь пляж?
- Примерно в миле отсюда. - Сэм показал на север. - Там рифы, потому и серфинг отличный. Неподалеку и палатка его находилась.
- А кто он такой и откуда, неизвестно?
Они оба отрицательно покачали головой.
- Может, кто-нибудь из вас вспомнит, когда именно он проезжал через ваш город?
Джек Гейли прислонился к кабине грузовика и некоторое время молча смотрел на залитый лунным светом океан.
- Нас об этом и помощник шерифа Карстерс спрашивал. Точную дату, боюсь, не назову, но было это месяца два назад, может, неделей раньше или неделей позже. А ты, Сэм, что скажешь?
- Да, два месяца назад.
- А что вы делали, когда его увидели?
- Собирались закрываться на ночь, - ответил Гейли-старший. - В тот вечер мы припозднились: у одного канадца на шоссе в Терранову покрышка лопнула, и пришлось часов в одиннадцать ехать ему колесо менять. У него в машине даже домкрата не оказалось.
- Какая разница, ты же продал ему новую покрышку, - уточнил Сэм.
- Скажите, мистер Гейли, - спохватился я, - вы где-нибудь фиксируете то, что продаете клиентам?
- Обязательно. У меня все записано.
- С датами?
- Конечно.
- Давайте тогда съездим к вам в гараж и проверим, какого числа была продана покрышка канадцу.
- А что, это идея, - оживился Гейли-старший. - И дату таким образом установим. Какую же я ему покрышку продал?
Я сел в свою машину и следом за грузовиком вернулся в Медсин-Стоун, где выпил две чашки кофе, пока отец с сыном искали в журнале нужную запись. Зеленый "фольксваген", как выяснилось, проехал через город второго ноября.
- Эта дата вам что-нибудь говорит? - спросил меня Джек Гейли.
- Да, знать бы только что.
Странно, ведь, если верить таксисту Нику Галлорини, управляющему Алеку Гирстону и покойному Стэнли Квиллану, Феба жила в Сан-Матео еще целую неделю после своего убийства. Значит, кто-то из моих свидетелей врал; Джеку Гейли и его сыну я почему-то верил.
Больница находилась в одноэтажном здании с плоской крышей, на окраине Террановы. Входная дверь была незаперта, но в маленьком полутемном холле и в справочной никого не было. Только я двинулся по слабоосвещенному коридору, как дорогу мне преградила неизвестно откуда взявшаяся медсестра, женщина необъятных размеров:
- Куда это вы разбежались?
- Я - приятель Карла Тревора. Его привезли сюда сегодня ночью с сердечным приступом.
- К нему нельзя.
- Понимаю. Скажите, как он?
- Сейчас получше. Отдыхает.
- А с его доктором можно поговорить?
- Доктор Грандл уехал домой. Если больному станет хуже, его вызовут, будьте спокойны.
- Доктор Грандл кардиолог?
- Специализация врачей не в моей компетенции, - огрызнулась медсестра.
- Неужели вам трудно ответить "да" или "нет"?
- В таком случае нет. - Она нетерпеливо переступила с ноги на ногу. - У меня нет времени с вами разговаривать. Сегодня в реанимации я одна дежурю.
И с этими словами медсестра отчалила на всех парах, а я нашел в кармане монетку, в холле - телефонную будку и за счет абонента позвонил в Вудсайд. Элен Тревор тут же сняла трубку.
- Разумеется, я оплачу разговор, - сказала она телефонистке срывающимся от волнения голосом. - Что случилось, мистер Арчер?
- Именно то, чего вы боялись. Феба погибла, вашего мужа попросили опознать ее труп, и ему стало…
- У него второй инфаркт, - перебила она меня. - Он умер?!
- Нет, что вы. Сейчас он в Терранове, в больнице, и ему лучше. Может, вы хотите прислать сюда его лечащего врача?
- Да, конечно. Я сейчас же позвоню доктору Уоллесу.
После этого, чтобы прервать тягостную паузу, я сказал:
- В том, что произошло, виноват я, миссис Тревор.
- Вы, мистер Арчер, - сказала она и бросила трубку.
Глава XXII
Час от часу не легче. Было уже три часа утра, когда я увидел в темноте неоновые огни мотеля в Болдер-Бич и свернул с шоссе к кампусу. В поднимавшемся с моря густом тумане колледж казался городом мертвых. Над луной вырос нимб.
На втором этаже студенческого пансиона "Океанские пальмы" сквозь занавески квартиры, где раньше вместе с Долли Лэнг жила Феба Уичерли, пробивался свет. Но сейчас мне нужна была не Долли, а миссис Донкастер.
На мой стук она прореагировала почти мгновенно, словно давно ждала меня.
- Бобби, это ты, Бобби? - послышался за дверью ее голос. Я постучал еще раз, потише. Дверь приоткрылась, и в щелку, из-за цепочки, выглянула седая голова миссис Донкастер.
- Можно войти? - спросил я. - Мне необходимо кое-что сообщить вам.
- Про Бобби?
- Да, про вашего сына.
Она сняла с двери цепочку и отступила назад, растворившись во мраке.
- Постойте, я включу свет, я ведь всю ночь просидела в темноте.
Миссис Донкастер включила торшер. В выцветшем фланелевом халате, с заплетенными в косы жидкими, спадающими на плоскую грудь волосами она выглядела совсем старой и беззащитной.
- Бобби попал в аварию? - театральным шепотом спросила она.
- Можете называть это аварией. Пожалуйста, сядьте, миссис Донкастер, нам надо поговорить.
Не выдержав моего взгляда, она попятилась назад и, тяжело вздохнув, опустилась на стул:
- Его убили.
- Убили, только не его.
- Говорите, что случилось, я должна знать.
- Думаю, о том, что случилось, вы знаете больше меня, - сказал я, садясь рядом с ней на табурет. - Сегодня ночью возле Медсин-Стоуна найдено тело Фебы Уичерли. Труп опознан, машину с ее телом сбросили со скалы в воду с сорокафутовой высоты.
Миссис Донкастер подняла глаза на фотографию усатого мужчины, улыбавшегося ей из висящей над торшером черной рамки, и заморгала, словно я влепил ей пощечину:
- А при чем тут мой сын?
- Жители Медсин-Стоуна видели, как второго ноября Бобби проехал по шоссе в машине Фебы Уичерли. А мне вы прошлый раз сказали, что субботу и воскресенье он пролежал в постели.
- Так и было.
- Так не было, и вы это прекрасно знаете.
- Я могла ошибиться, - сказала она, проглотив слюну. - Возможно, Бобби заболел гриппом неделей позже.
- Может быть, вы хотя бы сейчас расскажете, как в действительности обстояло дело?
Миссис Донкастер тупо кивнула, и лежавшие у нее на груди седые космы вздрогнули, словно умирающие серые змеи.
- В тот уик-энд, - начала она, накручивая одну из косичек себе на палец, - Бобби куда-то уезжал. Куда - говорить отказался. Утром он позвонил мне с автобусной станции и попросил, чтобы я его встретила. Вид у моего бедного мальчика был краше… - Тут она опять взглянула на свою икону в траурной рамке и поправилась: - …хуже некуда.
- И сколько же времени он отсутствовал?
- Всего одну ночь.
- И вы даже не поинтересовались, где он провел эту ночь?
- Ну конечно, интересовалась. Я неоднократно спрашивала его, был ли он с этой девицей, Фебой Уичерли, и он каждый раз отвечал, что не был. - Тут она внезапно осознала весь ужас создавшегося положения и, заломив руки, охрипшим от волнения голосом продолжала: - Я всегда делала для него все, что было в моих силах. Думаете, просто воспитывать сына одной, без мужа? Что ж делать, если тебе лгут в глаза?
- Не лгать самой.
- У меня не было другого выхода. Он - мой единственный сын, и я пыталась защитить его. А впрочем, у вас нет никаких доказательств, что Бобби виновен в смерти Фебы. И я никогда в это не поверю: он не мог ей сделать ничего дурного, ведь он был к ней очень привязан, может даже чересчур.
Она запнулась. Сморщенное старушечье личико, кутается в халат, глаза бегают.
- А где Бобби сейчас, миссис Донкастер?
- Не знаю. А и знала бы, все равно бы не сказала.
- Странную вы избрали линию поведения. А еще считаетесь уважаемой женщиной.
Она опустила глаза на свое бесформенное тело.
- Бобби - это все, что у меня есть.
Да, мальчишке не позавидуешь.
Она медленно подняла глаза.
- Мне пришлось очень нелегко. Сколько я ломала себе голову, как быть для него и отцом и матерью одновременно. Я знаю, он ненавидит меня, он всегда меня ненавидел. Еще бы, мужчину может воспитать лишь мужчина. Но мне все-таки казалось, что живем мы неплохо. - На глаза у нее навернулись слезы, и она прикрыла лицо руками. - Что мне делать?
- Сказать всю правду. Где сейчас ваш сын?
- Не знаю. Клянусь. - Она покачала головой, и слезы побежали по ее впалым щекам.
- Если бы сейчас я мог с ним встретиться и поговорить, возможно, удалось бы пролить свет на случившееся.
Старуха оживилась:
- Значит, вы тоже не верите, что это его рук дело?
- Не хочу верить. Хуже всего то, что он от меня прячется.
- Бобби не прячется, ведь уехал он только вечером. Уходя, он сказал, что у него важное дело.
- Где?
- На этот вопрос он отвечать отказался, хотя в принципе это на него не похоже: от меня у него никогда не было секретов. Но в этот раз, когда я стала его расспрашивать, он молча вышел, сел в машину и уехал, даже не посмотрев в мою сторону.
- Какая у него машина?
- Все та же колымага, "форд" первой модели.
- Бобби был встревожен?
- Скорее, возбужден. Мне даже стало как-то не по себе.
- Почему, миссис Донкастер?
- Сказать по правде, последние месяцы у меня из-за него все время душа не на месте. А тут еще этот телефонный звонок: после него он забегал, заметался - точно кошка по раскаленной крыше. Даже ужинать не стал.
- Про телефонный звонок я слышу от вас впервые.
- Правда? Странно, что я вам ничего про него не рассказывала. Ведь из-за этого звонка он и уехал.
- Кто ему звонил?
- Он не сказал. Вообще на эту тему говорить отказался.
- Звонили из Болдер-Бич или из другого города?
- Понятия не имею. Дело в том, что ему - то ли по ошибке, - то ли специально - позвонили не по моему телефону, а по телефону Долли Лэнг.
- Значит, трубку взяла Долли Лэнг?
- Именно. Когда Бобби уже уехал, я попыталась выяснить у нее, кто звонил, но эта лиса сделала вид, что ничего не знает. - В глазах старухи вспыхнул злобный огонек, слезы высохли - все душевные раны мгновенно затянулись. - Может, вам она скажет правду. Вы ведь мужчина.
По внешней лестнице я поднялся на второй этаж. Мысли лезли в голову такие же расплывчатые, как моя собственная тень на стене здания в этот ранний час. У Долли еще горел свет. Вероятно, она слышала мои шаги по коридору, ибо не успел я постучать, как она с готовностью высунула за дверь свою птичью голову.
Но ее ожидало разочарование.
- А, это вы…
- А вы кого ждали?
- Никого, - с напускным легкомыслием ответила Долли. - В такое время суток я обычно гостей не жду.
Те же свитер и джинсы. Бледная, грязная - такое впечатление, что за то время, что мы не виделись, она ни разу не помылась и не причесалась.
- Простите, мисс Лэнг, что пришел в столь поздний час, но, к сожалению, время выбирать не приходится. Впрочем, вы, я вижу, еще не ложились.