- Мама! Ну все, успокойся и скажи хоть что-нибудь! - А у самого по лицу прокладывали дорожки первые в его сознательной жизни слезы. "Если в какой-то стране плачут мужчины - надо переделывать мужчин. Или переделывать страну!" - так сказал еще в древнее время один грузинский мудрец. И он был прав, черт побери, но, наверное, у его матери не было причин так переживать за сына, а у сына - за мать. Да и детей в грузинской семье раз в десять больше, чем в нашей!
- Сынок! И все-таки ты - живой! - захлебываясь слезами, смогла наконец выговорить мама.
Вот так они встретились. "Гражданка" приняла Игоря так же, как и тысячи пришедших "оттуда" до него: на медкомиссии перед приемом на работу в органы МВД больше всех он заинтересовал психолога, знакомого еще по допризывной комиссии. Если тоща их группу из тридцати человек смотрели за тридцать минут (по минуте на "рыло"), то сейчас так достал Игоря, что тот сгоряча ляпнул ему, что он сам чокнутый, если старается сделать психопатами других. И еще нарколог, этот тип, долго и нудно читал лекцию о вреде "долбежки". В конце концов Игорь предложил ему прошвырнуться в Афган хотя бы до первого боя, когда человека перерезают в упор пулеметной очередью. Или играют в футбол чьей-то оторванной башкой. Или по горлу - ножом... Долбанул бы он после всего этого на сон грядущий наркоты или обошелся стаканом чая... А вообще-то чего с ними спорить? Нельзя "долбить" - так нельзя. Тем более, что "там" Игорь этим делом не очень-то увлекался. Так, пяток раз при очень уж кошмарных снах. Ну вот, наконец-то! Сбылась мечта "молодых времен" - поступил-таки он в милицию. В патрульно-постовую службу. И пошло-поехало...
- Младший сержант патрульно-постовой службы Игорь Веснин после прохождения учебно-курсового комбината прибыл в ваше распоряжение!
Комбат ППС, полковник Николай Степанович Хроминов, "батя", досадливо бросил ручку, которой черкал что-то на листе:
- Ну чего орешь, словно двойню родил! Прибыл так прибыл - не генерал же с проверкой! Из-за тебя вон ошибку в донесении сделал. Кстати, не в курсе, как слово "легавый" пишется - с "е" или "я" второй буквы?
- По-моему, с "е"! - брякнул растерянный таким приемом Игорь.
- Ну и я так думаю! - обрадовался Николай Степанович и наморщил лоб. - Куда же тебя поставить на объект полегче для ознакомления, так сказать? Во, пойдешь на рынок городской, в помощники к Паршину. Он тебе и растолкует, что к чему. Идет?
- Идет, - машинально ответил Игорь. - А когда... это - на работу?
- А ты уже на работе. Со вчерашнего дня. Приказ о твоем зачислении в наши ряды я вчера еще подмахнул. Так что иди на склад, дополучи, что положено, и дуй на рынок - ищи Паршина.
На складе Игорь дополучил рацию, и милицейский УАЗ подбросил его к городскому рынку, который функционировал ежедневно. Кроме всяческого барахла, овощей и фруктов, торговали здесь и спиртовыми дрожжами - дефицитнейшим в Донбассе продуктом. Потому что обыкновенная магазинная водка считалась у шахтеров деликатесом, а для ежедневного потребления в каждом почти дворе производился самогон, который выпивался ежевечерне и еженощно в неимоверных количествах "для профилактики желудка от угольной и породной пыли". Этот метод лечения - "две капли воды на стакан самогона" - установили для себя сами шахтеры - от всех видов болезней.
Старшину Сашку Паршина Игорь обнаружил в неожиданном месте - возле общественного туалета за огромным дощатым складом, где тот охаживал дубинкой здоровенного мужика в телогрейке. Мужик даже не пытался защищаться, только согнулся и закрыл голову руками.
Они немного знали друг друга, поэтому Игорь не счел нужным представляться.
- За что ты его?
- Да понимаешь, какая скотина! Подошел сзади прилавка и, пока тетка отвешивала яблоки очередной покупательнице, спокойно выгреб деньги из сумки и пошел себе.
- А люди?
- А что люди? Люди думали, что он ее муж.
Мужик между тем, оценив ситуацию (два мента - двойная порция палок), отчаянно ломанулся к дыре в шлакоблочной стене, огораживающей территорию рынка.
- Куда?! - Ловкая подножка заставила его пропахать носом изрядный кусок каменистой донбасской землицы. Сашка подскочил к нему, рывком за шиворот поставил на ноги и, ловко охлопав карманы телогрейки, выгреб из одной деньги. Затем ногой наподдал мужику под зад.
- А вот теперь - беги!
Тот исчез в проломе.
- Ну что, пошли? - Сашка подмигнул Игорю.
- К тетке отдавать деньги? - догадался тот.
- К дядьке отдавать! - передразнил его Сашка. - Та тетка давно распрощалась с ними. Ну, накинет на килограмм по полтинничку-другому. Да она их уже давно от-торговала. А мы с тобой рванем сейчас в забегаловку к Гургену - есть туг один грузин... Надо же в конце концов обмыть твое поступление на службу в наши доблестные ряды защиты и обороны.
- Да я хотел с получки первой "поставить", - стушевался Игорь.
- Ха, глядите на него! Это со ста рублей оклада, что ли? А что матери домой понесешь?
Довод был веский и перевалил чашу колебания.
- Я тебя научу, как деньги делать, - разглагольствовал Сашка, зажевывая сочным шашлыком стакан водки. - Тебе повезло, что ты попал под мое начало сюда, на рынок. Мадам Фортуна побоялась в этом случае повернуться к тебе задом. Хоть ты на грузина и не похож, - хихикнул он.
- Я что-то тебя не пойму, - Игорь с подозрением уставился на него, - ты что, тоже чем-то подторговываешь?
Сашка со смеху чуть не подавился куском мяса.
- Ну даешь! Да ты разуй глаза, во что одет! На тебе же ФОРМА! А это - самый надежный гарант безопасности и всевластия на сегодняшний день. Я защищаю торгашей от хулиганья всякого, разбираю скандалы, распределяю места на рынке, у кого "бабок" побольше - тому поближе к главным воротам. Не за бесплатно же я должен все это делать!
- Да это же натуральная обдираловка, только узаконенная, - ужаснулся Игорь, - вместо того, чтобы защищать продавцов от грабителей, ты сам грабишь их! И это называется защитой и обороной? Чем же ты отличаешься от нашего офицерья, некоторые из них гнали эшелонами награбленное добро оттуда, из Афгана.
- А ты что, в Афгане служил? - поскучнел Сашка.
- Ну! - буркнул Игорь. - Только это к делу не относится. Я с детства мечтал поступить в милицию, чтобы защищать людей от подлецов и хапуг. А ты... эх! - Он отчаянно махнул рукой.
- Да пошутил я, дурень! - расхохотался Сашка. - На понт решил тебя взять - годишься в напарники или нет. Теперь вижу - годишься. Ну, пошли в обход, - посерьезнел он, взглянув на часы, - перед обедом наведем порядок на вверенной территории. Гурген, за мной должок! - крикнул он уже от выхода стоящему за стойкой забегаловки здоровенному грузину. Тот молча прижал обе руки к груди. Игорь, сделав вид, что поверил Сашкиным объяснениям насчет проверки, поплелся за ним.
- Так, ты давай направо по круговой, а я налево. В середине где-нибудь встретимся, - скомандовал Сашка. - И не вешай нос, "афганец"! - шутливо хлопнул он Игоря по плечу. Игорь взглянул в честные-честные и чуточку наивные Сашкины глаза и почти поверил в его искренность. Почти!..
Пройдя полкруга по периметру рынка, ничего подозрительного не обнаружив, потолкался в середине. Все было мирно-спокойно, только одно не ускользнуло от его взгляда: некоторые мужики и бабы, в большинстве с колясками прохаживающиеся между рядами, издали заметив его, торопливо закрывали полог коляски и спешили раствориться в толпе. Так и не встретив Сашку, он решил пройти по его маршруту. И здесь его не было. Собравшись пройти обратно, спросил на всякий случай крайнюю в ряду бабку, продававшую соленые огурцы:
- Бабуль, не видала, старшина милиции здесь не проходил?
- Энто Сашка-кугут, что ли? Проходил, милок, проходил. Всех уже проинспектировал, тепереча зашел Таньку проверить, - указала она на стоящий неподалеку ларь "Овощи-фрукты". - Только ты тихо заходь, чтоб цифры они там не перепутали, - непонятно объяснила она, растягивая в усмешке редкозубый старческий рот.
Ставни ларя были раскрыты, но занавески на окне выдачи задернуты и висела табличка "Переучет". Стараясь не громыхать, Игорь осторожно открыл дощатую дверь сбоку и вошел . Со свету сначала ничего не увидел, затем в полумраке проступила витрина с разложенными по отсекам картошкой, морковью, бураками и луком и наполовину прикрытая дверь в маленькую подсобку. Оттуда доносились голоса: Сашкин и еще один - нежный девичий.
- Так, а вот под картошкой еще ящичек, а под мешками - еще один! Говорил же тебе, Танюха, не будь такой гордой да заносчивой - все одно заловлю на горячем, - голос старшины был торжествующе-злорадным. Игорь хотел кашлянуть, но что-то сдерживало его, не дав вмешаться в разговор.
- Санек, - голос девушки был заискивающим, покорным, - жить же надо на что-то. Сам знаешь, на нашу шестидесяти-рублевую не очень разгонишься. А тут через две недели свадьба у нас с Серегой, да ты ведь приглашен! - девчонка чуть не плакала.
- Свадьба свадьбой, а торговать без накладных дрожжами - самая ярая спекуляция, и ты, Танюх, это отлично понимала. Поэтому будем составлять протокол.
- Сашенька, не надо, умоляю! Ведь это три года тюрьмы! Вместо свадьбы! Вся жизнь - наперекосяк! - девчонка уже рыдала. - Ну что ты хочешь? Забери все дрожжи, деньги забери - выручку, только протокола не надо.
- У тебя, Танюх, подороже денег есть. То, что я два года уже выпрашиваю!
- А-а-а, это... Ты что же это, сволочь? Ведь Серега - твой лучший друг!
- А разве ему обязательно знать об этом? Пусть это будет нашим маленьким секретом! И давай ближе к делу, иначе - протокол!
- Припер к стенке и пользуешься моментом, козел? - голос девчонки дрожал от ярости. - Знаешь, что никуда не денусь! И еще знаешь, что в любой другой обстановке, даже под расстрелом, я бы тебе не дала! Но за наше с Серегой счастье... На, пользуйся подачкой!
Нездоровое любопытство заставило Игоря заглянуть в полуоткрытую дверь подсобки. Солнечный лучик, пробившийся в щель дощатой стены, осветил девчонку, заваленную грудью на штабель мешков с картошкой, и Сашку, который, задрав юбку, лихорадочно сдирал трусики с выпуклого зада, не забывая при этом расстегивать ширинку форменных штанов. Вынув свое мужское достоинство, с маху, без подготовки, погрузил в нее. Болезненный Танин вскрик смешался с торжествующим Сашкиным.
- Попалась наконец-то! Все целку из себя строила, а Серега, оказывается, давно уже пробу с тебя снял, - тупо долдонил он, резко, рывками дергаясь взад-вперед, с явным садистским намерением причинить боль. Таня приглушенно стонала, закусив нижнюю губу, упершись невидящими глазами в солнечный лучик, как в спасительную соломинку...
Надо было уходить. На подгибающихся ватных ногах Игорь поплелся к выходу. Если бы она только позвала на помощь! Но помощь ей нужна теперь была лишь моральная, а физически - состоялась обыкновенная в наше шкурное время сделка: "баш на баш, дашь на дашь". Ну и что ж, что обыкновенную типографскую бумажку - бланк протокола сменяла на человеческое тело. Главное ведь - по согласию с обеих сторон. Но - неправильно это! Почему какое-то "чмо" в милицейской форме является вершителем человеческой судьбы, уподобясь Господу Богу? Почему? А хрен их разберет!
Уже подходя к выходу, услыхал из подсобки Сашкин голос:
- Говоришь, Сереге сливки все достались! Ну нет, не все! Вот здесь, рядышком, он небось не пробовал! - И тут же придушенный вопль Татьяны от раздирающей все тело боли (видно, зажал рот, чтобы не было слышно крика). Вот этого, последнего, Сашке делать не следовало. Если чуть раньше у Игоря и были какие-то сомнения и колебания, то теперь они разом отпали - все стало на свои места...
Они встретились в середине рынка - Сашка, догнав Игоря, припечатал сзади его спину ладонью.
- Ну что, двинем на обед?
Тот обернулся. Вид у старшины был еще тот: три кровавых борозды пересекали лоб и щеку, на которой вдобавок отпечаталась маленькая пятерня. Постояла, значит, за себя Танюха, хоть в последний момент...
- Где это тебя? - Игорь сделал озабоченно-изумленное лицо.
- Спекулянтка одна! Дрожжами из-под полы торговала, а когда попробовал задержать - вырвалась и убежала. Здоровенная баба попалась, мать ее! Ну что, идем обедать или нет?
- Конечно, идем! Только давай заскочим отольем!
Общественный туалет был почти пуст, только над последним у стены очком кряхтел небритый мужичок лет сорока. Игорь с полуоборота засадил Сашке ногой по почкам так, что тот влип в стену.
- Это тебе за продавщицу яблок!
- Е-о-о, мент мента! - Мужичок, забыв про спущенные штаны, пулей сквозанул из туалета - от греха подальше.
- Ты че, сука?! - отдышался Сашка, царапая ногтями пистолетную кобуру. И, взвыв, бросился на Игоря.
- А это - за Татьяну! - Встречный удар ногой в грудь послал Сапку на задерьмованный, в лужах мочи цементный пол, и он покатился по нему, судорожно пытаясь широко открытым ртом ухватить хоть немного воздуха. А в глазах стыло изумление.
- Откуда... про Танюху?!
- Оттуда! - Игорь ловко выхватил ПМ из Сашкиной кобуры, выщелкнул обойму, положил в карман, а пистолет сунул снова в кобуру.
- Много я перевидел ублюдков там, где служил, а такая сволочь, как ты, прямо скажу - попадалась очень редко. Но там существовал один хороший способ избавить мир от такой пакости... Жалею, что нельзя его применить здесь, "на гражданке". Но если уж потребуется - применю без колебаний. Это может произойти в двух случаях: если ты вконец "достанешь" меня или если что-нибудь еще случится с Татьяной. Забудь о ней, о том, что произошло в подсобке, забудь вообще, что она существует. Ну, а если вдруг я что-то услышу...
- Не услышишь! - мрачно процедил Сашка, с ненавистью разглядывая Игоря. - Она прямо с рынка помелась снимать судмедэкспертизу. На всякий случай. Скажет, что ее в подсобке изнасиловали двое неизвестных. Но если я коснусь ее или Серегиной личной жизни - в ход пойдут и справка, и анализы кожи из-под ногтей.
- Умная девочка! - не сдержался Игорь.
- Но ты, - продолжал Сашка, - лучше переводись отсюда куда-нибудь подальше. Рыло начистить я тебе, конечно, не смогу, но вот устроить что-нибудь такое... с летальным исходом - запросто. И поверь - приложу для этого все усилия!
- Охотно верю, - усмехнулся Игорь. - Это так похоже на тебя! А теперь, если тебе, конечно, не хочется добавки, кончай мыть полы формой и разойдемся тихо, как в море корабли. Обойму отдам в отделении!
Паршин не "стуканул" на Игоря - не в его интересах было. Но очень скоро Веснина перевели на другой объект- "каторжный" по объему работы - ресторан "Турист".
Глава III
ПЕРЕМИРИЕ ПОСЛЕ ВОЙНЫ
- Миша, Миша! - Олеся ерзала на диване совсем как маленькая девочка. - Можно я тебя так буду называть, попроще? И... ну... мне надо! Понимаешь!
- В туалет? - усмехнулся Михай. - А что же тут непонятного?
Выглянув в окно, он вдруг заволновался.
- Ты посмотри, посмотри куда мы заехали!
- В тупик, что ли? - Олеся прилипла носом к стеклу. В темноте почти ничего не было видно, лишь изредка проносилась мимо окна цепочка огней, уходящих по диагонали на верх какой-то горы.
Михай вдруг поскучнел и прикусил язык.
- Донбасс это! А впереди - узловая станция Николаевка. Я уже здесь проезжал. Ну, двинулись, а то не дай Бог что случится!
- Не волнуйся, я с пеленок терпеливая! - засмеялась Олеся, и внезапно испуганно: - Ой, а эти полудурки в коридоре или в тамбуре?
- Да ты со мной, чего боишься-то?
- Ну да, ты что же, меня прям в туалет заведешь? А, была не была, пошли?
- Да они небось дрыхнут уже - первый час ночи, - успокоил ее Михай, выглядывая из купе. В проходе было пусто. Удивительно сонный вагон! Он прихватил со столика "Данхилл" и зажигалку и, проводив Олесю до туалета, открыл дверь в тамбур.
- Когда выйдешь, непременно позови!
Вышел, прикурил и стал жадно вглядываться в проносящиеся мимо огни. За спиной отворилась дверь перехода из соседнего вагона.
- Разрешите прикурить!
Обернулся. Молодой накачанный парень с короткой стрижкой правой рукой роется в боковом кармане. И еще успел заметить мелькнувший в переходе огонек сигареты.
- А-ах! - Парень начал гнуться от жесткою удара в солнечное сплетение, а Михай выворачивал из его руки револьвер с набалдашником глушителя. И тут же резко двинул ногой по приоткрытой двери прохода. Она захлопнулась, смачно приложив кого-то по ту сторону.
- Вот так! Ноу смокинг! - с удовлетворением констатировал он, разглядывая револьвер, и, услышав со стороны того, с короткой стрижкой, щелчок пружинного ножа, с маху приложил рукоять револьвера к его виску. Парень дернулся и завалился вбок по стене.
Сзади щелкнула дверь его вагона. Михай резко обернулся и... глушитель уперся в упругую девичью грудь.
- Миша! - воскликнула Олеся и тут же: - Ой, что же это?
- Твои знакомые! - успокоил ее Михай, нащупывая пульс на шее парня. - Боюсь, теперь мне надо сказать "ой"!
- Он что, мертвый? - ужаснулась Олеся.
- И как ты догадалась? Только не надо патетики: "лучше бы на его месте была я" - и всего такого прочего.
Он зашел в переходный тамбур. Там лежал еще один, вернее - полусидел. И - тоже без признаков жизни.
- Я сейчас, мигом. Подожди здесь! - Сунул ей в руки револьвер. - Увидишь еще кого из "знакомых" - стреляй без предупреждения. Да, а ты стрелять-то хоть умеешь?
- Я с тобой, Миша! - уцепилась за его руку Олеся, игнорируя заданный вопрос.
- Ну ладно, пошли!
Они быстро вернулись в купе, и Михай, порывшись в "дипломате", извлек из него трехгранный штырь с ручкой.
- Запрись и никого не впускай. Кроме меня, конечно!
Вернувшись в тамбур, вставил штырь в замочную скважину и... входная дверь распахнулась, впустив дождевую морось, свежий прохладный воздух и грохот вагонных колес. Михай не мешкая подтянул к проему парня с короткой стрижкой и вытолкнул наружу. Затем вытащил из перехода второго и, не разглядывая его, спустил следом. Отправил туда же валявшийся на полу пружинный нож, взяв его за рукоятку через носовой платок. Вытащил из-за пояса пистолет с глушителем, тщательно протер его тем же платком и, сожалеюще поцокав языком, швырнул туда же - в ночь. Закрыл дверь, прислушался. Тишина.
- Ну удивительно спящие вагоны! - вторично за эту ночь вырвалось у него. - Вот и все пока! Можно сказать - еще раз повезло.
Михай прикурил и жадно затянулся. Докурив, вернулся в купе.
- Собирайся!
Олеся пристально глядела на него.
- Ты не коммерсант! И мне надо в Москву, а не в какой-то вонючий Донбасс!
- Ну, женщины, вас не поймешь! То ей за границу надо, то в Москву. Впрочем, это твое личное дело. Я схожу в Николаевке, - и он начал надевать кожаный пиджак. Затем защелкнул "дипломат" и, подняв диванную крышку, достал кожаную сумку с блестящими застежками. И взялся за ручку двери.
- А я? - голос Олеси зазвенел от напряжения.
- А что ты? Встретишься в белокаменной с папочкой, покаешься, скажешь, что больше так не будешь, и заживете вновь тихо-мирно.
- И ты веришь в то, что говоришь? После всего, что произошло?