- Моя роль? - актер смутился. - Как играть! Геннадий Петрович помешан на сверхзадачах. Конечно, он не единственный, сейчас всех это волнует. И чтоб социально остро. Я так понимаю: детектив - это не только про то, кто убил. Это срез социальной жизни на момент преступления. Состояние общества.
Объяснение ничего не дало.
Состав тронулся. Один из стоявших на балконе помахал вниз рукой, вернулся в комнату. В окне квартиры светился экран телевизора.
"Все необычным образом связано, - подумал Денисов. - Кто-то из этих мужчин вчера на улице Горького мог случайно оказаться рядом с Жанзаковым, а до этого в метро в час "пик" стоял рядом со мной или Антоном… А однажды увидит фильм, который вот здесь, сейчас снимают под этим балконом. Мы даже не представляем, как тесно все связаны друг с другом…"
К Жукову мосту ползли медленно - в сгустившихся сумерках, узким коридором между двумя двигавшимися по обе стороны состава электропоездами…
Впереди, наконец, показались входные стрелки. Вокзал выступал освещенной громадой центрального зала, вместившего затейливые постройки начала века и снаружи стилизованного под них. Сбоку, по домам, бежала неоновая строчка из тех, что никогда не задевают: "Пользуйтесь безналичным перечислением доходов по вкладам…"
Что она означала?
Денисов и Сабодаш вышли в коридор. Почти весь состав съемочной группы в ожидании высадки выстроился вдоль окон.
Еще издали потянулись платформы с круглыми каплевидными светильниками, с низким, нависшим над перроном небом.
В начале платформы локомотив резко погасил скорость, но это еще не было остановкой. Помощнику машиниста, как водится, дали выйти - чтобы меньше топать пешком к диспетчерской.
Поезд двинулся дальше.
У купе, служившего съемочной площадкой, показалась жокейская шапочка режиссера. Он нашел глазами милицейских.
- В понедельник, к финалу, желательно знать ваш твердый вывод… - Сухарев поправил аккуратный клинышек, делавший его похожим на старорежимного профессора. - Скажите, - он вдруг изменил официальному тону, - может, надо поставить кого-то в известность? Вам могут придать дополнительные силы…
- Госкино? Оно, по-моему, знает… - Антон надулся, усилив давление на швы кителя. - И министерство тоже. Колесо завертелось.
Сухарева кто-то позвал, он отошел. Сквозь строй съемочной группы к Денисову пробилась маленькая скуластая гримерша:
- Вспомнила! - Она рада была помочь. - Женщина, которая спрашивала Сабира!.. У нее варежки домашней вязки, серые. С одним пальцем… В Москве такие не носят!
- Вы больше ничего не знаете о ней?
- Нет. Варежки вот только… Она приезжая. С Севера. Или сибирячка!
В конце почти полукилометровой платформы состав наконец замер.
Денисов и Сабодаш вышли последними. На платформе, рядом с "лихтвагеном", покуривал знакомый уже дозорный. Прощаясь, он кивнул обоим сотрудникам.
- Сбегаю, возьму папирос, - Антон спрыгнул с платформы.
- Аккуратнее…
По соседнему пути двинулся в отстой фирменный "Лотос". Постельное белье в вагонах успели уже снять, на полках виднелись полосатые оболочки матрасов.
Перронное радио объявило посадку на донецкий. Денисов посторонился, пропуская людской поток. Все было новым и в то же время тысячи раз виденным. Матовые круги светильников вдоль платформ казались отверстиями в плотной, спустившейся сверху завесе.
- Товарищ уполномоченный!
Денисов не сразу понял, что обращаются именно к нему, обернулся. В толпе пассажиров мелькнула шапочка режиссера, он возвращался на платформу.
"Сухарев знает больше, чем рассказал. Он знает что-то важное о Жанзакове…" - Денисов не мог заставить себя назвать исчезнувшего актера коротким, но абсолютно чужим именем - Сабир.
Поезд съемочной группы еще стоял. Бритоголовый в чапане у "лихтвагена" внимательно смотрел в их сторону.
- Вот, - Сухарев протянул вырванный из блокнота листок с телефоном. - Чуть не унес с собой… Она училась вместе с Сабиром на режиссерских курсах.
Денисов понял: речь шла об актрисе, приезжавшей к Жанзакову.
- Фамилия ее - Рудь…
- Жанна?
- Вы ее знаете? - Сухарев удивился.
- Я видел дело администратора киногруппы. Он погиб. Жанна снималась у них в картине…
- Лучше, если вы позвоните ей прямо сегодня. По-моему, в воскресенье у нее начинаются съемки на юге. В Молдавии или Закарпатье… Жанна Рудь!
ГЛАВА ВТОРАЯ
Сыщика кормят ноги
- Добрый вечер, инспектор!
Денисов узнал актрису с трудом. Кокетливая молодая женщина в коротком пальто, в надвинутой на лоб, с опущенными полями шляпе махнула рукой.
- Опоздала?
- Нет-нет.
Жанна назначила встречу на Пушкинской, в самом центре. Вокруг сплоченной группой держались завсегдатаи, демонстрировали "фирму". Трепались. Над подземным переходом несколько легкомысленного вида девиц, покуривая, стряхивали пепел на головы подымавшихся снизу. Два молоденьких солдата, оба в очках, с погонами военных музыкантов, следили за ними округлившимися от смятения чувств глазами.
- Можем немного пройтись. Я изменила средство доставки… - она взяла его под руку. Впереди, давая дорогу, расступились. За время, которое они не виделись, Жанна заметно прибавила в популярности.
- Сабира я отлично знаю, - она повторила то же, что и по телефону. - Вместе учились, снимались. Потом он и Тереза жили у меня с неделю, пока я ездила в Ташкент на фестиваль.
Жанна двинулась против течения, не упуская ни на секунду из вида ни туалеты женщин, ни взгляды мужчин.
- Сейчас Сабир снимается в детективе у Сухарева.
- Вы его тоже знаете?
- Муж подруги… Привет! - Она на ходу кому-то ответила, улыбнулась. - Понятия не имею, кто это был? Но что с Сабиром?
- Никто не знает, где он.
- Давно?
- Со вчерашнего дня…
- Но это смешно! Извините…
- У нас официальное заявление съемочной группы. Скоро начнутся звонки с самого верха. Популярный актер…
Жанна задумалась.
- А что группа?
- Ничего. Или почти ничего.
- Врагов, насколько мне известно, у Сабира нет. По крайней мере, смертельных. Завести их он мог, наконец, в два счета, как и друзей… Но это от темперамента, от воспитания…
- Из какой он семьи?
- В том, что режиссеров и вообще кинематографистов в ней не было, можно не сомневаться. Как и у меня.
Денисов придержал ее за локоть, впереди приближалась пьяная компания. Один из парней - амбал с бараньими глазами - явно искал, кого задеть; актриса решительно рванулась навстречу. Амбал отскочил:
- Дура!
- Одноклеточное! Кретин! - Она явно осталась довольна собой. - Мой папа всю жизнь после войны проработал в охране завода, на самой прозаической должности. Мама - администратором в гостинице. Вахтер и администраторша! А я решила, что буду актрисой. А теперь еще и режиссером. Примерно то же с Сабиром. Вы хорошо представляете себе наши проблемы?
Денисов мог о них только догадываться.
- Вокруг нас люди, появившиеся в кино раньше, чем научились ходить. Их снимали, что называется, еще в колыбели. Даже в этом детективе, у Сухарева. Кто играет малолетних пассажиров поезда? Сын режиссера, старший внук сценариста. Во скольких фильмах дети успевают еще сняться, прежде чем придут поступать во ВГИК или в ГИТИС? В десяти? В тридцати? И конечно же, они будут приняты, потому что окажутся более подготовленными к конкурсу, чем такие, как я или Сабир… - Из-под легкомысленно опущенных полей шляпы на Денисова смотрели
ставшие пронзительно ясными глаза. - Об этом мы с ним часто говорили. У него в семье аналогичная картина. Он рос в путевом поезде. В Ухте. На Севере… Строительно-монтажный поезд.
- Приходилось бывать?
- И не раз.
Поставленные на прикол старые вагоны Денисов представлял хорошо. Между ними натягивали веревки, сушили белье; тамбурные двери летом затягивали простынями от мух. Ладили громоздкие деревянные стремянки с перилами, чтобы малышам и их вечно беременным мамашам легче было взбираться в вагон.
- Отец Сабира был путевым рабочим, закончил курсы бухгалтеров. Мать учительница. Возилась с детьми. Я не думаю, что у вас в роду тоже все сплошь инспектора… - добавила она вдруг.
- Оперуполномоченные.
- Или оперуполномоченные. Но мы можем за себя постоять. В кино мы приходим не потому, что так за нас решили другие. И нас принимают не за успехи наших родителей…
- Жанзаков не говорил, какие у него взаимоотношения с постановщиком?
- С Сухаревым? Весьма неважные. - Она кивнула кому-то весьма холодно. - Но они же помирились. Сухарев просил прощения.
- А причины?
- По-моему, чисто творческая несовместимость. Разные взгляды.
- Сухарев тоже живет в поезде?
- Дома.
- В Москве?
- Он ведь только состоит в штате "Таджикфильма", а постоянное местожительство его здесь, в столице.
- Что все-таки не устраивало режиссера?
- Ему казалось, что Сабир экономит. Играет не на пределе. Не стремится взять высоту.
- Так и было?
- Что вы! Представьте, что такие, как я, как Сабир, а таких большинство, перестанут тянуться, успокоятся! Вокруг каждый год появляются таланты, о которых я говорила. Вундеркинды. Кого бы вы предпочли, став режиссером?
Денисов не ответил.
- Жанзаков много работал?
- Исключительно. В крохотной роли показать себя! Мы говорили об этом, когда в последний раз виделись.
- Я в полном затруднении, - Денисов мягко, в то же время настойчиво оттеснил ее от другой компании, также искавшей ссоры. - Режиссер располагает информацией, которой не спешит поделиться. А может, "ищите женщину"? - Он взглянул на нее внимательно.
- Нет. Не думаю.
- Я знаю, например, что вы приезжали в поезд. Она рассмеялась.
- Да нет. Я с ним не спала. Вы это имеете в виду? Мужья моих подруг для меня не существуют. Кроме того, меня сопровождал мой друг.
- Премьер корейского театра.
- Все-то вы знаете.
- Что можно сказать о личной жизни Жанзакова? О его жене?
- О Терезе? Порядочная, интеллигентная женщина. Способная актриса. У нее отличные данные, школа. Внешность. Она, правда, мало снималась. Первый ее муж работал в ТАССе. Много лет прожила за границей.
- Они развелись?
- Муж ее умер. В одночасье. Какая-то тропическая форма лихорадки. Нам сюда… - Она показала в сторону троллейбусной остановки. - После его смерти Тереза не сразу смогла оправиться. Потом снова стала сниматься. И вот Сабир, человек совершенно иной по опыту прошлой жизни и как актер. Внезапная, совершенно невероятная любовь. Тут нечего сказать.
- Она - его вторая жена?
- Да. О первой я мало знаю. У нее от Сабира дочь. Я знаю, Сабир материально помогает…
- Где она живет?
- В Ухте. Они там и познакомились.
У остановки актриса высвободила руку, посмотрела на часы.
- За мной могут приехать…
Денисов оглянулся: машин рядом не было. Сверху по тротуару катил на скейте мальчик-мулат с пуделем, прижатым к куртке, он кого-то догонял. Сбоку у кабины автомата стояла небольшая очередь.
- А если Сабир не появится совсем? - актриса нашла взглядом его глаза.
Денисов не ответил.
"Месть, ревность… - подумал он. - Известный набор типовых версий. Вечно варьирующий комплект".
- Ваш друг из корейского театра… Он здесь, в Москве?
- Думаете, он приревновал Сабира ко мне? - Жанна засмеялась. - Он в тот же вечер уехал в Алма-Ату…
- Жанна! - из затормозившего рядом "Жигуля" послышалось сразу несколько голосов. - Скорее! - Сзади машину уже подгонял правивший к остановке троллейбус.
- Успеха! Чао! - Она чмокнула Денисова в щеку, побежала к машине.
- Пока.
Актриса не слышала.
Денисов еще постоял. Пора было идти приниматься за дело. "Сыщика кормят ноги…"
По сторонам текла разномастная московская толпа: приезжие - без головных уборов, в пальто; свои - в дубленках, в зимних тяжелых шапках.
На подножке отправляющегося троллейбуса благообразный старичок натужно выпытывал:
- А потом? Заворачивает направо?
- Налево.
- А, налево…
Водитель терпеливо ждал.
- А следующая остановка будет по ту сторону перекрестка?
- По эту.
Наконец старичок оставил подножку; увидев подходивший троллейбус, замахал водителю рукой:
- Одну минуточку!
Денисов повернул вниз, к Центральному телеграфу.
"Зачем Жанзаков приезжал в субботу сюда, на улицу Горького? - Он был рядом с местом, где актера видели в последний раз. - Почему сразу же не поехал сюда, а сначала пошел на Кожевническую?.. Успел сходить к себе, что-то взять?"
Впереди показался Центральный телеграф, всегда привлекающий взгляд - словно построенный из другого - легкого - кирпича, отличающийся от тяжеловесных соседних зданий.
"Заходил ли туда Жанзаков?"
С санкции прокурора можно было проверить, не давал ли актер телеграмм, не отправлял ли бандеролей, ценных писем, но пока в этом не было необходимости.
"В сущности, кроме подозрений режиссера, в коротком заявлении киногруппы ничего нет. Если бы мне сказали, что я буду разыскивать взрослого человека только потому, что ночь он провел вне дома… В то же время: Сухарев не такой человек, чтобы из-за пустяка оповестить милицию, Государственный комитет по кинематографии…"
У входа в телеграф прогуливались южане. Денисов прошел внутрь. В просторном зале стояла аптечная тишина. Несколько человек в центре кого-то ждали.
"Здесь назначают свидания…"
Большинство посетителей толпилось, однако, слева от входа, у кабин переговорного пункта.
"Нет, - подумал Денисов. - Жанзаков приезжал не сюда, не на междугородную. Все переговоры труппа наверняка ведет с переговорного пункта на Дубининской, там ближе".
Он вернулся к подъезду: прямо перед ним был подземный переход, о котором говорил актер, последним видевший Жанзакова.
"И тем не менее Жанзакова интересовал именно этот участок улицы, иначе он бы проехал дальше, шел бы по другой стороне".
Внезапно Денисова осенило.
"Междугородная-автомат!" Она находилась в нескольких десятках метров. На Дубининской автомата нет. Надо заказывать, ждать… Жанзаков мог приехать, чтобы позвонить, а о дальнейшем судить трудно… Мог кого-то встретить, с кем-то познакомиться… След актера терялся от междугородной-автомата.
Как бывало не раз, он сформулировал мысль, которую не боялся огрубить, и, значит, второстепенную.
Главное же, и только еще проясняющееся, следовало некоторое время как бы даже не замечать, тогда хрупкий побег давал неожиданный рост.
Телефон на углу был свободен. Денисов снова увидел мальчика-мулата со скейтом и пуделем, остановившегося на краю тротуара. Он махал рукой блондинке, показавшейся из подъезда.
"Тысячи граней вокруг… - Обостренное внимание, обещавшее точную мысль, всегда начиналось у него с наблюдения над окружающим. - К этому невозможно привыкнуть. Для большинства - абсолютно спокойный мирный вечер, а кому-то кажется, что он ищет убийцу…"
- Мама! Я здесь! - Крик мальчика со скейтом раздался прямо под ухом.
Денисов снял трубку, набрал номер Сабодаша:
- Что у нас?
- Ты далеко?
- На улице Горького.
- Скоро будешь? Приехал ассистент по реквизиту. Можно осмотреть купе Сабира, - Антон уже называл актера по имени. - У тебя что-нибудь есть?
- Трудно сказать. А вообще?
- Звонят, интересуются. Жанзакова многие знают. Особенно после "Подозревается в невиновности".
- Еще?
- Дежурный по управлению звонил начальнику отдела, соединил с генералом. А всему предшествовал, как я и думал, звонок из Госкино в МВД СССР.
Главные маховики, которые, как Денисов надеялся, не будут приведены в действие до понедельника, в последнюю минуту все-таки заработали.
Разговаривая, Денисов оглядел кабину. Внизу, он не сразу заметил, в самом центре Москвы, свернувшись клубком, вздрагивая во сне, спал щенок.
- Все? - закончил Сабодаш.
- Да. Тебе щенка не надо?
- Щенка? Нет… - он подумал. - Другое дело - змею или крокодила. Мои дамы были бы рады… - У Антона было двое детей, обе девочки. - Значит, встречаемся у поезда "Таджикфильма".
- Сюда, - ассистент по реквизиту, хрупкий, с ломающимся юношеским баском, держался с застенчивостью подростка, но, возможно, это было только манерой поведения.
Переступая через тянущиеся от "лихтвагена" провода, Денисов и Сабодаш прошли в конец вагона. Купе Жанзакова находилось рядом с нерабочим тамбуром и туалетом.
- Это вы обнаружили, что он отсутствует? - спросил Антон.
- Да. Несколько раз постучал, сначала тихо, потом сильнее. Сабир не отозвался. - Он давал объяснения, стоя перед запертой дверью. - Пришлось вернуться к Геннадию Петровичу. Объяснить.
- Как рано это произошло? - Антон выступал в обычной роли, задавая первые самые очевидные вопросы.
- В начале десятого.
- Съемки начались?
- Нет, еще репетировали.
- Потом?
- Геннадий Петрович сказал: "Возьми ключ, открой купе. Взгляни, переоделся ли он для' съемки". По сценарию Сабир снимается все время в одном и том же… - Ассистент по реквизиту был рад вставить несколько слов о том, что было ближе его работе. - На нем пуловер, вельветовые серые брюки и голубая рубашка. Поезд-то как будто всего сутки в пути. А снимаем почти три месяца! Купили несколько одинаковых рубашек, чтобы каждый день свежая!..
- Дальше.
- Открываю… - Он вставил ключ-"специалку", повернул, откатил дверь. - Смотрю… - Ему словно и сейчас показалось странным, что в купе никого нет. - Пусто! Прибрано и пусто!
- Потом?
- Поискал по составу. Нигде нет.
Они вошли. Купе оказалось в полном порядке. Нижние полки были аккуратно застланы, на столике стопкой лежало несколько книг, электробритва.
- Жанзаков занимал купе целиком?
- Да. Вторая полка свободна.
- Вы держите здесь что-то из пиротехники? Смотрели, цело?
- Все на месте. Здесь спирт для протирки камер.
- Жанзаков не выпивает?
- Кажется, нет.
- А раньше?
Он уклонился от ответа:
- Это моя первая картина. Я недавно на студии.
- Где вы раньше работали?
- Учился. В Москве, во ВГИКе…
В соседнем купе слышались голоса. Они прислушались.
- Это у Ольги, - сказал ассистент режиссера. - В фильме она играет проводницу.
- Потом вы сразу доложили режиссеру, что Сабира нет…
- Он следом пришел. Все видел.
- Куда, по-вашему, Жанзаков мог уехать?
- Представить не могу.
- Одежда нашлась? Пуловер, рубашка. - те, что для съемки?
- А вот, под плащом! - ассистент кивнул на вешалку у входа.
- В чем он сейчас?
- На нем финский костюм, серый. Сверху куртка. Синяя, с синим подбоем из искусственного меха. Туфли черные.
- На голове?
- Обычно без головного убора.
Антон заметил:
- Вы ничего не сказали о проводнице. Вагоны ведь вы получили с проводниками, так?