– О, господин Бессмертных, в этом-то и дело, – вздохнул старпом. – Пропал конструктор. Сами понимаете… Господин Бувальски лежит без чувств! Вся надежда на вас! Честь "Колоссаля"…
– Погодите вы о чести и надежде, – поморщился Руперт. – Хм… Дэвид! Дэвид, оторвитесь-ка от своего занимательного чтива и идите сюда!
Юноша с явной неохотой отложил толстый том и приблизился к патрону.
– Это мой стажер, Дэвид Дубовны, – представил тот его старпому. – Думаю, дельце в самый раз для него.
– Но… это же сам!.. – задохнулся Буквальны.
Дубовны, понимая, что его профессиональные качества поставлены под сомнение, насупился.
– Ну, сам, – миролюбиво согласился Бессмертных. – Стажер у меня тоже не лыком шит. Дэвид, подсаживайтесь-ка поближе и слушайте внимательно, это будет ваше первое самостоятельное расследование!
– Правда, шеф?! – восхитился тот и, казалось, превратился в одно большое ухо.
– Правда, правда, – проворчал следователь, не обращая внимания на убитого горем старпома. – Только, очень вас прошу, постарайтесь не переполошить весь лайнер. Пока всё должно оставаться в тайне, вам ясно?
– Конечно! – загорелся Дэвид. – А что произошло?
– Пропал конструктор "Колоссаля", – убитым голосом повторил старпом.
Дубовны от восхищения сложностью перепавшей на его долю задачи даже взъерошил волосы и немного приоткрыл рот, отчего приобрел вид лихой и придурковатый.
– Ну, чего вы ждете? – поинтересовался Руперт. – Приступайте.
– Гм… – Дэвид задумался. – Скажите, когда был зафиксирован факт исчезновения пассажира?
– За завтраком, – ответил Буквальны.
Дубовны задумался еще глубже. Доктор и следователь наблюдали за ним с превеликим любопытством.
– Еще вопрос, – выдал, наконец, стажер, – э-э-э… гм…
– Плот-капитен Буквальны, – подсказал старпом, поняв, что юноша не знает, как его именовать. На каролевских судах звания заимствовали из Беарии, в которой в основном пользуются плотами, поскольку для всего остального есть броневики. Ну а в каролевском Адмиралтействе были заняты более насущными проблемами, нежели выдумывание званий…
– Да, господин плот-капитен, а каким образом установили, что конструктор пропал, если никто не помнит, как он выглядит, и как его зовут? Ну, во всяком случае, гид говорил именно так, – добавил Дэвид на всякий случай.
Руперт с Теодором переглянулись. Начиналось веселье.
– Недосчитались посетителя ресторана за завтраком, – сообщил Буквальны. – Понимаете, конструктор всегда занимает один и тот же столик и никогда не пропускает трапезы. Он крайне пунктуален. А в это утро стюард никого не обнаружил на том месте.
– Погодите, – попросил Дубовны, – значит, даже стюард, который обслуживает этого господина, наверно, не первый день, не сумеет вспомнить его примет?
– Никак нет, – отозвался тот. – Приказ Его величества, сами понимаете…
Стажер только вздохнул. Ну, логично, если в силах генерала запретить водороду гореть, то какой мощью обладает официальный приказ Кароля, трудно даже представить! На этом направлении ловить было нечего, и молодой человек вернулся к прежней теме.
– Так, значит, конструктора не оказалось за столиком в урочный час, – повторил он, – и стюард обеспокоился, верно я понимаю?
– Именно, – подтвердил Буквальны. – Немедленно отправились в каюту к этому господину – мало ли что могло случиться, всё-таки возраст, – но и в каюте его не оказалось! Более того, она была заперта снаружи. Каюсь, мы воспользовались универсальным ключом, но внутри никого не оказалось.
"И здесь универсальный ключ!" – взглядом сказал доктор следователю. Тот только развел руками.
– Ага, то есть внешность конструктора и его имя неизвестны, – подытожил Дэвид, – но номер каюты тайной не является?
– Нет, – удивился плот-капитен. – Вообще-то предполагалось выделить ему почетную каюту высшего класса, но он отказался и жил в самой обычной. Правда, каждый рейс разной.
– А откуда вы узнавали, куда он решил переселиться?
– Он оставлял записочку стюарду, – вздохнул Буквальны. – Должно быть, слава – и впрямь тяжкое бремя, если ему приходилось так скрываться!
– Вероятно, он опасался, что его могут выследить, – нахмурился Дубовны, – и выведать какие-нибудь секреты. А может… – Тут он поймал выразительный взгляд патрона и версию о похищении инопланетянами решил оставить, как запасную. – Может, он вышел из каюты еще до завтрака, ну, прогуляться, по палубе решил, к примеру, там ему стало дурно, и…
Он невольно покосился на борт.
– Это было бы ужасно, – сказал плот-капитен. – Но на корабле его нет! Мы прочесали все палубы, но… сами понимаете…
– Да, сложно найти кого-то, если не знаешь, как он выглядит, – посочувствовал доктор. – Особенно если этот кто-то знает корабль, как свои пять пальцев.
– Нам искренне бы хотелось надеяться, что он всё еще на борту, – сказал Буквальны, и его мужественное лицо на мгновение исказила гримаса неподдельного страдания.
– Если он здесь, мы… то есть, я его найду, – вовремя поправился Дэвид. – Могу я осмотреть каюту конструктора?
– Да, разумеется!
– А мы поприсутствуем, – кивнул Руперт. Зрелище обещало быть незабываемым. – Дэвид, на минуточку, а что вы надеетесь там обнаружить?
– Ну, например, следы борьбы, – сказал тот серьезно. – Вдруг конструктора в самом деле выкрали иностранные агенты?
– И куда они подевались потом? – приподнял брови следователь.
– Спустились с борта на тросах в поджидающую лодку, – гордо сказал Дубовны. – А еще, возможно, на борту у них был… да и есть сообщник, который эти тросы отвязал и спрятал.
– Хм… ну, по крайней мере, это лучше, чем марсиане, – пробормотал Бессмертных себе под нос. – Что ж, работайте, работайте!
В каюте, как и следовало ожидать, ничего интересного не обнаружилось. Дэвид на коленях (здесь царила такая чистота, что он мог не опасаться за брюки) исползал весь ковер, разглядывая в любезно одолженное доктором увеличительное стекло какие-то соринки и волоски, но в итоге вынужден был признать свое поражение.
– Иллюминатор закрыт изнутри, – со вздохом проговорил он, проверяя защелку. Очевидно, история с комаром кое-чему стажера научила. – Следов борьбы не заметно. Пижама аккуратно сложена, значит, одевался конструктор не в спешке…
– Простите, но пижамы складывает прислуга, – встрял плот-капитен. – А у конструктора, по словам горничной, была привычка бросать одежду, где попало.
Дубовны замер.
– Тогда, выходит… – начал он. – Выходит, пропал он не утром, а вечером или ночью. Ну, раз не переодевался в пижаму!
За его спиной Бессмертных беззвучно поаплодировал.
– Ну, для тайных агентов времени лучше ночи не придумать, – авторитетно заявил стажер. – Наверно, конструктор решил подышать свежим воздухом перед сном, а может, его каким-то образом выманили на палубу… и похитили!
– Дэвид, – мягко сказал следователь, – если позволите вмешаться…
– Да? – мгновенно опомнился тот.
– Почему вы зациклились на одной версии, но не принимаете во внимание никаких иных? Я ведь говорил уже, и не раз, что это существенный ваш недостаток!
Дубовны решил, что про инопланетян, которые, взглянув на "Колоссаль", могли возжелать улучшить конструкцию своих летающих тарелок и с этими целями выкрали гения, не скажет ни за что. Беда в том, что ни одной версии, кроме падения конструктора за борт, у него не имелось, а та была заведомо непроверяемой. Равно как и предыдущая.
– Руперт хочет сказать, – пришел на помощь доктор (и впрямь неожиданно смягчившийся в последнее время), – что искомый господин вполне мог провести ночь не в своих апартаментах.
– Э-э-э… – произнес Дэвид, почувствовал, что неудержимо краснеет, но постарался взять себя в руки. – Господин плот-капитен, а дамы все присутствовали за завтраком?
– Все, – скорбно признал тот.
– Ну, конструктор вполне мог остаться в чужой каюте отсыпаться, – хмыкнул Немертвых.
Дэвид покраснел еще гуще.
– Тогда его обнаружили бы горничные, – возразил Буквальны.
– Кстати о горничных… – задумчиво протянул Бессмертных, и стажер понял, что краснеть ему уже дальше некуда. – Их-то проверили?
– Никак нет! – взбодрился плот-капитен. – Полагаете, стоит?..
– Не думаю, что от этого будет толк, но почему бы и нет? – вздохнул следователь и покосился на подчиненного. – Дэвид, а каковы будут ваши дальнейшие действия?
– Опросить свидетелей, – четко ответил тот.
– Свидетелей чего, помилуйте?!
– Чего угодно, – сказал стажер упорно. – Может быть, кто-то видел что-то необычное. Возможно, разговаривал с каким-то незапомнившимся человеком. Я думаю, шанс есть!
– Ну-ну, – вздохнул Бессмертных, – приступайте.
– Господин плот-капитен, – обратился тот к Буквальны. – А нет ли… хм… плана корабля? С непривычки тут и заплутать можно!
– Есть, разумеется! – удивился тот. – Разве в вашей каюте не оказалось вот такой вещицы?
Он взял со столика и продемонстрировал юноше уменьшенную копию "Колоссаля" выполненную из драгоценных пород дерева с позолотой и инкрустацией перламутром.
– Я думал, это просто украшение… – растерянно произнес Дэвид.
– Ну что вы! – воскликнул Буквальны. – Это сувенир на память о путешествии, а одновременно – план. Вот, взгляните…
Он ловко повернул какой-то винтик, верхняя часть "Колоссаля" провернулась на шарнире, открыв вторую палубу.
– Смотрите, всё подписано, где какие помещения, номера кают, лестницы, не заблудитесь, – уверил плот-капитен и всучил кораблик стажеру. – А в грузовом трюме – засахаренные орешки и монпансье.
Дэвид опять покраснел, потому что лакомства-то он вчера как раз обнаружил и все сгрыз.
– Ну, тогда я отправляюсь с обходом, – решительно сказал он и вышел из каюты.
Бессмертных только покачал головой.
– Вы полагаете, надежда еще есть? – спросил у него плот-капитен.
– Теодор? – покосился тот на доктора. – Что говорит ваша знаменитая интуиция?
– Надежда умирает последней, – философски ответил тот, и они отправились обратно на палубу.
Распогодилось, стало заметно теплее. Руперт озаботился прибрать изувеченный Дэвидом "Уголовный кодекс", чтобы кто-нибудь не заглянул случайно в книгу и не получил инфаркт.
– Где вас всех носит?! – приветствовал его выспавшийся, наконец, Розен Сидельских, подошел ближе, грохоча каблуками, упал в ближайший шезлонг и надвинул на нос умопомрачительного вида шляпу. – Эх, красота!
– Да. И опять, похоже, работа подвернулась, – несколько неосмотрительно произнес Руперт.
– Что такое?..
Отвязаться от Розена было не проще, чем от почуявшей запах крови акулы. Пришлось выложить историю, убедительно попросив держать ее покамест в строжайшем секрете.
– Ха! – сказал Сидельских, дослушав до конца. – Выдумали тоже, лайнер обыскивать, пассажиров опрашивать… Только время терять. Тут дел-то на полчаса, ну, на час максимум!
– Ну да, ты, пожалуй, идеальный представитель скоросудия, – усмехнулся Бессмертных, – пожалуй, даже более идеальный, чем Пол.
– А он что?..
– Он вчера написал на тебя расстрельный приговор, – сообщил Руперт. – Про запас. Не переживай, на меня тоже такой есть. И на Его величество.
– А, тогда скучно… – махнул рукой Розен.
– Так какой метод ты хотел предложить для расследования этого дела?
– Да простой. Собрать всех на одной палубе и пересчитать, сверяя со списками пассажиров, команды и обслуги. Кто лишний и в списках не значится – тот конструктор и есть, – ответил Сидельских. – А если лишнего не найдется, значит, он точно тю-тю. За борт, в смысле.
– Воистину, все гениальное просто, – негромко произнес доктор.
– А то! – хохотнул Розен. – Руппи, ты так и намерен изображать старую развалину, греть кости на солнышке и читать книжки?
– Есть другие предложения? – осведомился тот.
– Пойдем сыграем партийку на бильярде, – предложил Сидельских. – Помнится, ты был неплохим игроком!
– До тебя мне далеко, – ответил Бессмертных, но детектив отложил. – Тем не менее, воспользуюсь твоим предложением. Можно и тряхнуть стариной! Теодор, а вы?
– А я, пожалуй, присоединюсь к нашим картежникам, – сказал доктор, и стекла пенсне хищно блеснули. – Я ведь собирался еще вчера. А раз уж они играют на интерес…
Руперт усмехнулся, понимая, что остальных игроков ждет крайне интересное времяпрепровождение.
…Дэвид тем временем бродил по "Колоссаллю", поминутно сверяясь с планом, и приставал к пассажирам. Плот-капитен любезно снабдил его списком пассажиров и судовой ролью, и стажер помечал крестиками тех, с кем уже успел побеседовать. Ему было страшно неловко отрывать от разговоров или каких-то дел таких важных господ (и особенно дам), а тем более стучать в двери кают, но он не сдавался. Правда, мужество его таяло, как сосулька под вешним солнцем: судя по списку, он не опросил еще и десятой части пассажиров, а ведь был еще экипаж, прислуга… у которых фамилии начинались так одинаково: "Бу".
В другое время стажер бы заинтересовался таим совпадением, но сейчас…
Дэвид тяжело вздохнув, подошел к двери очередной каюты и деликатно постучался.
Тяжело вздохнув, он подошел к двери очередной каюты и деликатно постучался.
– Да-да, войдите, – отозвался приятный женский голос, и стажер приуныл. Если у дам постарше он вызывал исключительно желание его опекать, то вот с молодыми возникали проблемы самого разного свойства.
– Прошу проще… – заговорил Дэвид с порога, да так и замер, оборвав заготовленную фразу на полуслове.
За столиком вкушали из тонкостенных чашечек душистый чай две очень красивые дамы, одна с золотистыми волосами, другая с платиновыми, чем-то неуловимо похожие. Обе они были очень стройны, обладали прекрасной осанкой, а красота их была холодной и немного пугающей… Правда, всё это Дэвид разглядел уже потом, поскольку сперва ему померещилось (переутомился, должно быть!), будто у одной из дам лица нет вовсе, а вместо него клубится некий странный туман.
Он помотал головой, и морок пропал. Дамы смотрели на него без особого удивления, в глазах их стояло совсем иное выражение, а какое именно, Дэвид определить не сумел. А еще вернее, побоялся приглядываться.
– Прошу извинить за вторжение, – проговорил он всё же, – госпожа Вонг?..
– Верно, это я, – отозвалась дама с платиновыми волосами. – Что-то произошло, молодой человек?
– Да… нет… видите ли… – Дэвид окончательно смешался. – Не замечали ли вы чего-либо странного прошлым вечером или сегодня утром?
– Абсолютно ничего, – покачала та головой, увенчанной тяжелой прической-коконом. – Верно, Эвда?
– Совершенно верно, Лаура, – отозвалась золотоволосая. – Вижу, молодой человек отмечает уже опрошенных пассажиров?
– Д-да… – отозвался стажер.
– Ну, в таком случае, можете вычеркнуть и меня, – сладко улыбнулась она. – Десятая каюта, Эвда Конг.
Дэвиду внезапно стал тесен воротничок.
– П-простите… – выговорил он с трудом. – А…
– Ее тетушка, – ответила дама на невысказанный вопрос. – Я полагаю, у вас еще много дел?..
– Да, конечно, спасибо, извините за беспокойство! – выпалил Дэвид скороговоркой и вылетел за дверь.
"Ее тетушка? – подумал он. – Чья?"
Цепочка чувствительно сдавила ему горло, и до стажера дошло.
– Тетушка Ирмы?.. – произнес он вслух. – И… и вторая тоже, наверно… из них. Ой, мама… Ой…
И Дэвид поспешил унести ноги.
За дверью тем временем шел прелюбопытнейший разговор.
– Ну что же ты, Лаура, – сказала одна дама другой. – Я понимаю, мы так жарко спорили, но нельзя же при этом терять лицо! А если бы это произошло в ресторане? Какой конфуз…
– Каюсь, каюсь, – отвечала вторая со вздохом. – Но оставим это! Значит, именно этому юноше твоя очаровательная племянница сделала подарок?
– Да, ему, как мы вчера и заподозрили, – кивнула первая. – Признаться, я поначалу не поняла, что именно она нашла в нем, но… При ближайшем рассмотрении экземпляр оказался не так уж плох.
– Верно, Эвда, – ответила Лаура. – Но один подарок еще ничего не решает… а ведь у меня тоже есть племянница.
– Разве Иара еще никого не нашла? – деланно удивилась та. – Какая жалость!
– Да, – подтвердила ее товарка. – Она очень опечалена, а когда опечален кто-то из нашей семьи, я не могу не разделять его чувств. Ты понимаешь меня?
– Ну разумеется, – ответила Эвда. – Однако Ирма была первой, не забывай об этом.
– Я помню, но все же предлагаю честное соревнование. Неизвестно, кому он достанется в итоге, но…
– В любом случае, не в виде полуфабриката, – отрезала та. – Сперва его необходимо потренировать.
– Хм… игра в волан?
– Нет, Лаура, это больше тренировка для мозга, а нам нужно обеспечить юноше хорошее тело. Гиреподнимание подойдет, я думаю!
– Значит, – подытожила она, – гири и… шоколадное суфле, пожалуй?
– Прекрасно, – одобрила выбор Эвда.
Дамы переглянулись и улыбнулись друг другу.
Дэвид еще не знал, что участь его уже решена…
…В это время в салоне шла серьезная карточная игра. Какой-то господин, приглашенный для ровного счета (два раза по три, иначе Вит-Тяй садиться за карточный стол отказывался), уже выбыл, следующим на очереди был поручик. Немного погодя капитулировал Пол Топорны: как опытный игрок, он знал, когда нужно отступить. Ян и Берт сражались, как львы, но и их участь была предрешена – Теодор был виртуозом своего дела.
– Как так! – поражался Берт, расставаясь с последним козырем. – Господин Немертвых, вы же военное училище не заканчивали!
– У всех нас свои университеты, – добродушно улыбался доктор, уверенно прозревая пятый туз в рукаве у Яна. – Ну что?
– Сдаюсь, – уныло сказал наследник Великого дивана.
– Сдаюсь, – повторил и Ян, не рискнув пустить в ход припасенный туз. – Загадывайте желание.
– Как-нибудь в другой раз, – усмехнулся Немертвых и принялся тасовать колоду, да так ловко, что даже оперативники поразились. – Еще партию?
– Я пас, – сказал поручик, потому что уже понял – играть с мастером на равных может только мастер, так чего зря позориться?
– Я тоже, – кивнул Пол. Он, судя по всему, верил в благоразумие доктора и надеялся, что желание будет из числа осуществимых, но предпочитал разумный риск. – Простите, господа, я, пожалуй, поднимусь на палубу.
– А я своих проведаю, – прогудел поручик и отправился восвояси.
На грузовой палубе доблестного Вит-Тяя ожидало такое зрелище, что он едва не оторвал себе бороду от изумления…
– Эт-то что такое? – поинтересовался поручик у неприметного господина невыразимой, но явно конструкторской наружности, который вдохновенно дирижировал ротой гвардейцев.
– О, простите, простите, я не удержался! – повинился тот, подбежал к броневику и ласково погладил металл. – Понимаете, я привык перед сном обходить корабль, и вот, представьте – вдруг чувствую запах дыма, слышу шум… А на моей памяти на "Колоссале" еще никогда не перебрасывали настоящий боевой отряд! Испытатели не в счет! И я рискнул спуститься сюда…