По словам странного господина, сперва он с опаской подглядывал, как беарийцы, выстроившись вокруг разложенного по всем правилам техники безопасности костра и взяв друг друга за плечи, выбивают подкованными ботинками на металлическом полу странные и дикие ритмы своей далекой родины. Кто-то из гвардейцев задавал пляске темп, играя на волынке, и все эти звуки, многократно усиленные эхом, танцующие языки пламени и огромные тени создавали совершенно потустороннее впечатление! Неудивительно, что господин потерял бдительность и был немедленно изловлен дозорным. Ему, конечно, ничего не грозило, он объяснил, что просто заглянул на звук. Его бы отпустили с миром (на лайнере велено было соблюдать политес и пассажиров в котел не пихать), но тут за шатрами он вдруг увидел броневик и умолил беарийцев дать ему взглянуть на это чудо техники поближе…
– Вы понимаете, – горячо говорил он Вит-Тяю, – в нем все было прекрасно! Корпус, броня, парус, заклепки, наконец! А это изумительное конструкторское решение – гармошка! Потрясающе! Но чего-то всё-таки не хватало…
Решив так, господин обратился к беарийцам, наблюдавшим за его проявлениями совершенно детского восторга с некоторым снисхождением, с предложением научить их… летать.
– На шаре, что ли? – нахмурился в ответ фельдфебель.
– Да нет же! – даже подпрыгнул господин. – Всё намного проще! Пристегиваемся к корпусу, берем лопатки, напрягаемся и…
– Машем? – сообразил кто-то.
– Именно! Совершаем махательные движения саперными лопатками!
– А что, – рассудительно сказал фельдфебель. – Попытка не пытка, как любил шутить главный палач при Буг-гае Добром! Слушай мою команду!..
В это верилось с трудом, но уже через какие-то полчаса беарийский броневик уверенно летал в обширном пространстве грузовой палубы.
Беарийцы радостно ухмылялись в бороды – им нравилось новое достижение прогресса!
– Mobilis in mobile! – восторженно, хоть и непонятно, восклицал непонятный господин, обучая гвардейцев правильно совершать разворот, набирать и снижать скорость и приземляться. – Прекрасно! Быстрее! Еще быстрее, только не в борт, умоляю!..
Сколько продолжалась эта тренировка, неизвестно, но под конец уставшего изобретателя усадили у костра, угостили из ротного котла (честь, доступная очень немногим иностранцам!), а когда его сморило, уложили спать в шатре и даже не стали больше играть на волынке, чтобы не потревожить его сон.
На следующий день господина никуда не отпустили, а потребовали продолжить тренировки. Впрочем, он и сам не рвался уходить, легкая небритость и помятость костюма его совсем не волновали, а вот еще не изученные летные свойства броневика – как раз наоборот.
Именно в разгар отработки очередного сложного маневра вертикальной посадки на грузовую палубу и спустился поручик Вит-Тяй.
– Ну что ж, – сказал он, оценив перспективы. – Император будет доволен: беарийский дух в очередной раз преодолел условности! Вам, господин, всенепременно будет вынесена личная благодарность и положено солидное вознаграждение за вклад в развитие воздушного флота Беарии. Только соблаговолите назваться!
– Э-э-э… – смущенно произнес мужчина. – Видите ли, указом Его величества мое имя предано забвению. Просто после "Колоссаля" меня так утомили всяческие репортеры, поклонники, желающие у меня обучаться, завистники и прочие, что я упросил нашего доброго Кароля сделать такое одолжение, и он не отказал…
– Так это вас весь день ищут! – мигом сообразил поручик.
– Ищут? – изумился конструктор.
– Ну так! – хмыкнул Вит-Тяй, старавшийся всегда быть в курсе новостей, а ими щедро поделился доктор Немертвых. – Директор в обмороке, плот-капитен, считай, тоже, самого генерального следователя со стажером к поискам привлекли!
– Бог мой! – воскликнул тот. – Я и не подумал… Такие достойные люди и столько хлопот из-за меня… Но что же делать?
– Ну, вы им покажитесь, – пожал могучими плечами поручик, – скажите, что живы и здоровы, вот и всё.
– Так они всё равно меня не запомнят, – развел руками конструктор.
– Ну, я сам передам, – решил Вит-Тяй. – Мне-то точно поверят. А вы уж делом занимайтесь…
– Я буду вам крайне признателен! – прижал руку к сердцу конструктор.
Вит-Тяй кивнул фельдфебелю, обеспечь, мол, безопасность и всё прочее. Да слушай в оба уха! Этот еще и не такому обучит…
Первым делом, естественно, поручик дал телеграмму на высочайшее имя с подробным отчетом о только что обнаруженной способности броневиков к управляемому полету. (У Беарии до сей поры не было воздушного флота, потому как император Мит-Тяй не очень-то доверял дирижаблям. Но броневик-то – совсем другое дело! Теперь для беарийцев действительно не существовало преград: на земле, в воде и в воздухе их техника обеспечивала им полное господство над противником!) Ответ не замедлил воспоследовать: поручику и его людям выносилась благодарность, безымянному конструктору – тоже. Также имелось распоряжение непременно исследовать все возможности летающего броневика (насколько это возможно в текущих условиях) и упоминание о том, что в империи немедленно начинаются испытания…
Довольно ухмыльнувшись, поручик прошел на верхнюю палубу, где бледный и несчастный Дэвид возлежал в шезлонге, а объявившаяся, наконец, Каролина жалостливо обмахивала его каталогом модной дамской одежды.
– Только треть… – стенал юноша. – Треть…
– Ничего-ничего, иногда в нашем деле нужно действовать не только головой, но и ногами, – издевался Бессмертных, отлично проведший время за партией в бильярд.
– Да говорю я вам, взять и пересчитать! – вторил Сидельских, жуя сигару высшего сорта. Отчего-то он предпочитал их жевательному табаку.
– Директору совсем плохо, – поделился проходивший мимо плот-капитен, лично проверяя, хорошо ли надраена палуба. – Гроссплоткапитену уже тоже, по правде говоря… Такой позор, такой позор!
– Я им пропишу успокоительное, – говорил доктор Немертвых и усмехался.
Топорны меланхолично перебирал бланки в своем дипломате и думал о любопытном казусе: как можно заполнить расстрельный приговор на человека, у которого нет имени? Этот вопрос очень интересовал его с профессиональной точки зрения, он даже подумывал написать небольшую статью в узкоспециализированный журнал, рассчитывая вызвать бурную полемику среди коллег.
Ян и Берт прохлаждались у борта, обсуждая карточную партию и гадая, какое желание загадает доктор.
– Ну не волнуйтесь, все как-нибудь образуется, – ворковала Каролина, гладя Дэвида по голове, как маленького. – Правда же, Вит-Тяй, образуется?
– Конечно, – пробасил тот. – Оно всегда так: сперва наперекосяк, потом ничего, налаживается!
– Ну вот! – обрадовалась она. – Я же говорила!
– Но что может наладиться?! – трагически вскричал Дэвид. – На этом… "Колоссале" можно искать человека месяцами! Что он, этот конструктор, из-под палубы выскочит, что ли?
– Не выскочит, – убедил поручик. – Занят шибко.
– А?.. – стажер уставился на него с совершенно безумным выражением лица. – Что вы имеете в виду?
– Да конструктор ваш у моих ребят обосновался, – пояснил Вит-Тяй спокойно. – Со вчерашнего вечера. Кой-чего любопытное придумал, вот они и опробуют, всё равно пока заняться нечем!
– Я надеюсь, в результате этих опытов "Колоссаль" не развалится? – поинтересовался Бессмертных, откровенно ухмыляясь.
– Они осторожно, – серьезно сказал беариец. – Потому как "Колоссаль" конструктору дорог, а броневик – моим ребятам. Не извольте беспокоиться.
– Интересное сочетание… – протянул Немертвых. – Надо будет сходить взглянуть, что там такое происходит…
– И я, я с вами! – загорелась Каролина.
– Вам, господа, можно, – подумав, сурово сказал Вит-Тяй. – Только чтоб без посторонних! Там, понимаете ли, секретные испытания!
И он в знак доказательства помахал императорской телеграммой.
Следователь, доктор, комиссар и офицер суда, обладавшие соответствующими навыками, успели прочитать содержание и переглянулись в полнейшем восторге.
– А посторонних мы того, – сказал Сидельских и выразительно чиркнул ногтем по горлу. – По статье о государственной измене. Или о разглашении. В общем, сами придумаете. Если что, саквояж-то у меня большой!
И он захохотал, довольный шуткой, да так, что какая-то дама неподалеку потеряла шляпку. Хотя, возможно, это была и не шутка вовсе…
– Дэвид, прекратите страдать, – велел следователь, поднимаясь. – Нашлась наша пропажа. Что с вами опять такое?
– Я завалил первое самостоятельное дело, – тяжко вздохнул тот.
– Ну, я думаю, денька через два-три вы бы все же добрались до грузовой палубы и обнаружили пропажу, – обнадежил Бессмертных. – Работали вы в верном направлении.
– Да? – обрадовался Дэвид.
– Да, – серьезно сказал следователь, знавший, как важно вовремя подбодрить подчиненного. – А теперь идите к себе и отдохните, на вас лица нет!
– Вы нам очень помогли, – плот-капитен пожал руку смущенному Дубовны. – Это ужасно… знать, что кто-то, кое-где …
– Да, – кивнул доктор. – А мы, пожалуй, всё-таки отдохнем. Как-то суматошно начался наш круиз, не находите, господа?
– Пожалуй, – согласился следователь. – Надеюсь, этим и ограничится…
– Надежда умирает последней, – повторил Теодор и усмехнулся.
От противоположного борта за удаляющимся Дэвидом пристально наблюдали две высокие стройные дамы в изысканных нарядах – одна с золотистыми волосами, а другая с платиновыми. У юноши не было шансов.
Глава 3
Дело о пропавших усах или Поставщик прекрасного
Стояло прекрасное солнечное утро. Дамы и господа прогуливались по палубе, пронзительно кричали чайки, а в глубинах "Колоссаля" время от времени что-то металлически ухало. Что именно, поручик Вит-Тяй говорить отказывался, ссылаясь на государственную тайну, но посвященные и так знали, что эти звуки – следствие очередных эволюций броневика, а непосвященные считали, что так работают машины. Это они зря: машины лайнера работали почти неслышно.
Дэвид мрачно дочитывал модифицированный "Уголовный кодекс": история прекрасных тау-китянок заканчивалась. Конечно, в библиотеке лайнера можно было найти что-то подобное, но юноша подозревал, что наставник догадался о его хитром ходе, и небезосновательно полагал – за порчу еще какой-либо книги последуют санкции. Следовало выдумать что-нибудь более оригинальное и надежное: все-таки скорочтение приносило в разы меньше удовольствия, чем чтение обычное.
Идею снова обратиться к доктору он отмел сразу же, как нерациональную. Скорее всего, Теодор его опять высмеет и укажет на дверь. Вдобавок, у доктора появились какие-то тайны, и присутствия посторонних в своей каюте он отныне не выносил. А еще у него завелись непонятные отношения с Каролиной… Ну вот, опять! Дэвид напряг слух и смог кое-что уловить.
– Теодор, в конце концов, это просто неприлично! – шепотом выговаривала госпожа Кисленьких. – Да и неудобно, что вы, в самом деле, на этом диване…
– Да уж, – вздыхал Немертвых. – Но что вы предлагаете?
– Ну как что? Это же очевидно! У меня, если вы не слышали, двухэтажная каюта высшего класса, я ведь дочь императора… Право, места там предостаточно, и я, даю слово, сумею обучить кое-чему необходимому! Вы ведь согласны, что это важно?
– Совершенно согласен, – соглашался доктор. – Но как же общение?
– На это у вас есть целый день!..
Дальше Дэвид ничего не услышал, но и этот странный диалог ввел его в некоторое замешательство. Неужели у Каролины роман с доктором?! Нет, нет, быть не может, наверно, он что-то не так понял… Но что тогда писательница делала в каюте доктора поздно вечером? И не один раз, и провела там, кстати, довольно много времени!
Тут стажер решил, что лучше не будет думать об этом, – для собственного же спокойствия, – и переключился на прежнюю тему. Итак, порча книг отпадала. Шарф не спасал. Что же делать?..
Дэвид попробовал отпустить мысли на свободу. Итак, что мешает ему дышать свободно? Цепочка, верно. Очень прочная, кстати (ножницы по металлу ее не взяли, он уже пробовал). Стащить ее через голову он не может, а съемных голов пока не придумали… Хм… металл… металл… Взгляд стажера упал на могучие заклепки на палубной плите, и его осенило.
Вот только… к кому обратиться с такой деликатной просьбой? Наверняка на корабле есть мастера, но открывать свою тайну кому попало Дэвид вовсе не собирался. Нужно было выбирать из людей знакомых, то есть из своей команды, но, конечно, не шефа. Оперативники? Наверняка они сумели бы что-нибудь придумать, но… ведь доложат начальству, как пить дать! Офицер суда? Ну нет! Комиссар? Дэвид передернулся. Доктора он отмел еще раньше… Каролина? Она, с одной стороны, может войти в положение, но с другой – она знакома с Ирмой. Может выйти некрасиво… А еще с писательницы станется использовать эту историю в очередном опусе! Нет-нет, она тоже отпадала!
Оставался только один человек. Выбора у Дэвида не было, и он отправился искать потенциального спасителя.
Спаситель стоял у борта и зорко всматривался в морские дали. Ветер развевал ухоженную бороду, делая беарийца похожим на какое-то морское божество, и тормошил форменную юбку.
Дубовны бочком приблизился к поручику и негромко откашлялся.
– Погода сегодня какая хорошая, – сказал он нейтрально.
– Гроза будет, – уверенно сказал тот. – К вечеру – так уж непременно.
– Это вы по приметам определили? – удивился Дэвид.
– Барометр упал, – лаконично ответил Вит-Тяй.
Воцарилось молчание.
– Гхм… – произнес, наконец, юноша. – Господин поручик… разрешите обратиться с… э-э-э… деликатной проблемой!
– Если труп спрятать – так это легко, – мирно сказал тот. – За борт – и концы в воду!
– Нет-нет, – испугался Дэвид. – Никаких трупов… Просто, понимаете, тут такое дело… Как бы объяснить…
Поручик посмотрел на него неодобрительно. Он не любил, когда люди мямлят, вместо того, чтобы четко доложить обстановку.
– Вот эта цепочка, – решился, наконец, Дубовны и продемонстрировал ее, – я не могу ее снять. Разрезать тоже не вышло, очень прочный металл!
– Хм… а если разорвать? – удивился Вит-Тяй. – Дайте-ка, испробую, если не жалко вещь портить!
– Был бы вам крайне признателен, – криво улыбнулся Дэвид.
Увы, цепочка не поддалась и могучим рукам беарийца, что поразило его до глубины души.
– Вот это дело… – задумчиво сказал он, поглаживая бороду. – А если кислотой попробовать?
– Нет, понимаете, то, что она не снимается, это нестрашно, – заторопился стажер. – Так-то она не мешает. Тут другая беда…
Поручик посмотрел на него заинтересованно, и Дэвид, привстав на цыпочки (даже с его приличным ростом он был заметно ниже беарийца), шепотом обрисовал свою проблему.
– Да-а… – протянул Вит-Тяй. – Оно, конечно, если одной пообещался, то тут с другими гулять уж не моги! Но чтоб даже не взглянуть на какую кралю – больно жестоко выходит.
– К тому же я и пообещать ничего не успел, – вставил юноша.
– Ладно, – сказал поручик. – Есть у меня мыслишка. Ну-ка…
И он легко измерил пальцами объем шеи Дэвида.
– Покумекаю на досуге, – пообещал он.
– Только, господин поручик, я очень вас прошу… – начал стажер, но беариец только отмахнулся.
– У нас тому, кто чужие тайны выбалтывает, язык вырывают, – сказал он веско и ушел.
Дэвид помотал головой, поправил воротничок сорочки (юноша еще ощущал могучее касание Вит-Тяя) и задумчиво направился к облюбованному шезлонгу.
– Чем это вы с нашим бравым поручиком занимались? – поинтересовался греющийся на солнышке Бессмертных. Наблюдательности его Дэвид всегда завидовал: казалось, у патрона глаза на затылке.
– Он демонстрировал простейшие удушающие приемы, – не моргнув глазом, соврал стажер. – Но, боюсь, они по силам только беарийцам.
– А, вы все-таки занялись делом, – удовлетворенно сказал следователь. – Похвально, похвально…
Рядом протяжно всхрапнул Сидельских, прикрывший физиономию шляпой от солнца.
– А что это за странный господин? – поинтересовался Дэвид, чтобы сменить тему.
Неподалеку и впрямь фланировала крайне колоритная личность. Наряд личности не оставлял сомнений в том, что это иностранец, но из каких краёв, Дэвид определить затруднялся. Все эти кисточки, вышивка, обилие драгоценных камней, туфли с загнутыми мысками…
– А это как раз уроженец Мглистых островов, – ответил вместо следователя вездесущий и всезнающий Ян. Очевидно, компания картежников решила-таки прерваться и выбраться на свежий воздух.
– Ну и мода у меня на родине, – вздохнул Берт, представив, очевидно, себя в подобном наряде.
– Реформируешь, – хмыкнул его напарник.
– Наверно, это важный господин, раз летит "Колоссалем", – заметил Дэвид.
– Ну, это по количеству брильянтов у него на шароварах понятно, – фыркнул Ян.
– Брильянтами и богатый фабрикант увешаться может, – не остался в долгу стажер.
– А в Беарии, – прогудел незаметно подошедший поручик, и Дэвид от неожиданности вздрогнул, – даже девицы и дамы брильянтов не носят, не то что достойные мужи!
– А какие же украшения вас девушки носят? – заинтересовался Берт.
– Из вороненой стали, – с достоинством ответил Вит-Тяй. – В древности, ясно, чугуниевые были, а теперь – вот такие. А брильянты эти… Куда их? На каблуки разве только да на подошвы!
– Как это?
– Очень даже просто, – хмыкнул тот. – Идет какая девица, каблуками – цок-цок, а за нею облако алмазной пыли клубится, искрится! Красота! У госпожи такие туфельки тоже имеются, только она… хм…
Тут поручик замялся, не зная, как бы помягче выразить тот факт, что Каролина недостаточно увесиста.
– Немного слишком эфемерна, – пришел на помощь Бессмертных. – Ничего, зато у нее масса других достоинств.
– Это уж точно, – важно согласился Вит-Тяй. – И… Госпожа! Да что ж вы…
– Я зде-есь! – раздалось откуда-то сверху, и остальные мужчины заозирались. – Да здесь же, смотрите на вышку!
И действительно, госпожа Кисленьких обнаружилась на вышке для прыжков в воду. Обычно ею пользовались только молодые люди, и храбрая писательница явно решила исправить сей прискорбный факт. Впрочем, что такое жалкие тридцать футов для лучшего "сачка" Института?
– Розен, – толкнул комиссара в бок следователь. – Розен, проснись!
– Чего еще? – раздалось из-под шляпы.
– Проснись, говорю! Ты должен это увидеть, иначе никогда себе этого не простишь!
Сидельских неохотно сдвинул шляпу на положенное место, проморгался, посмотрел туда же, куда и остальные (то есть уже вся палуба), и протяжно присвистнул.
– Ты настоящий друг, Руппи! – сказал он.
– Ох, госпожа… – гулко вздохнул поручик. Впрочем, он давно привык к сумасбродному нраву прекрасной Каролины, поэтому сокрушался больше для порядка.
Госпожа Кисленьких тем временем готовилась к прыжку. Делала она это долго и со вкусом, давая всем желающим возможность полюбоваться собой.
Желающих нашлось превеликое множество, как мужчин, так и женщин. Тут и там раздавались то восторженные возгласы, то осуждающее шипение.