* * *
Кошерин позвонил домработнице Вере и попросил ее срочно приехать. Вера была мастерицей уборки. После нее и пылинку трудно было найти.
Кошерин с некоторых пор не любил гостей. Молодость прошла, мозг требовал покоя, а не веселых россказней и излишнего напряжения. Чем старше становится человек, тем меньше у него ресурсов, а их надо беречь.
Вера явилась в девять утра следующего дня.
Раньше Вера жила у них. А теперь у этой молодой "огрядній жиночкі" была своя небольшая фирма "Уют", которая успешно работала, и Вере можно было уже давно распрощаться со шваброй. Но к старым клиентам она все еще ходила сама.
За такое внимание Кошерин ей хорошо платил. А главное за Верой не надо следить, честнейший человек.
Вера принялась за уборку, а Кошерин направился в парк.
Ему казалось, что Смирнов имеет на него компромат, и он хотел порассуждать наедине с собой, подготовиться к встрече.
Он стоял у перехода и смотрел напряженно на светофор. Этот переход был опасным, много тут несчастных случаев произошло.
Кошерин перешел улицу, невольно считая количество ударов метронома. В парке сразу на него повеяло свежим луговым ветерком. Кошерин неторопливо прошелся по боковой аллее и взошел к старому чугунному фонтану с головами львов и растительной орнаментикой.
Нашлась свободная скамейка в углу и в тени.
Солнце было ярким и горячим. Правильно он сделал, что пришел сюда.
Так что же Смирнов, что он хочет у него в доме найти? Сказал, какие-то записки. Но какие могут быть записки? Их бы давно обнаружил Кошерин.
Смирнов не такой болван, чтобы искать то, чего нет. Скорее всего его интересует компрометирующий материал, или, как они говорят на своем птичьем языке, вещдоки.
Если Смирнов считает (тут Кошерин даже сморщился от возмущения), что он, отец, убил своего сына, то, по всей видимости, вещдоком должно стать орудие совершения преступления. Нож, пистолет, изоляционная лента… Почему изоляционная лента? И тут Кошерин понял, что он просматривает внутри себя какой-то дешевый детектив.
Все эти рассуждения были ему отвратительны, но он упорно заставлял себя предугадать во всех подробностях будущий разговор.
Когда он готовил встречу со своими партнерами или даже с КРУ, он просто подбирал соответствующие материалы, наговаривал свои комментарии к ним. Для этого вызывал универсального Дениса Дрогу, который в свое время работал свежей головой на республиканском радио и умел определять уверенный голос от неуверенного, убедительный от неубедительного…
И все проходило хорошо. А к чему в данном случае готовиться - может, обед вкусный приготовить? Именно это. К тебе придут с обыском, а ты их будешь борщом кормить. Во - первых, это взятка, стремление задобрить, а во - вторых, просто глупо и подтверждает, что совесть твоя нечиста.
Не получается никакой нормальной подготовки к встрече с капитаном.
Смирнов обязательно выкинет что - то свое милицейское, он мастак на такие дела. Начнет ловить его на забывчивости, противоречивых высказываниях. Вот к чему надо…
Кошерин не додумал эту свою мысль. На дальней аллее, в просвете деревьев на залитом солнцем пространстве, он увидел Розу. Несомненно, это была она. Ее походка, ее прическа. Роза шла, держа под руку молодого мужчину.
Кошерин даже привстал со скамейки. Господи, как похож на Виктора! Тот же рост, только походка, кажется, другая. А какая - другая? И тут Кошерин понял, что он не знает походки сына.
Это же надо, всю жизнь прожил рядом, а походки не знает! А лица не видать, солнце окутало голову мужчины ослепительным шаром…
Парочка медленно удалялась и рассмотреть ее можно было, лишь приблизившись…
Удивление и ревность охватили Кошерина. Сердце по-сволочному стало биться о ребра, казалось, вот-вот вырвется наружу. От вдруг возникшего противного чувства омерзения к себе даже в голове помутилось.
Вот сидел себе человек, размышлял и вдруг на тебе… Как же так, отчего тут Роза с этим… Виктором?
Откуда Виктор? Он нашелся? Тогда почему Роза сразу не позвонила ему? И тогда бы он немедленно отменил эту идиотскую встречу с капитаном.
Встреча с капитаном Смирновым сейчас его волновала больше, чем факт появления из небытия сына.
Нет, догонять их он не будет. Роза почувствует его присутствие на расстоянии. Однажды такое уже было в концерте, когда он сел в ложу-бенуар, и после выступления Роза сказала, где конкретно он сидел.
- Ты что, видела меня? - спросил он.
- Чувствовала, видеть со сцены нельзя - лица дальше пятого ряда все на одно лицо.
И сейчас она может его вычислить. И что будет, если это не Виктор, а ее… новый любовник?
Кошерин вспомнил о кисло-сладком и о том, что сразу после его появления в дверях Роза ушла на кухню. А там мог быть мобильный телефон, и она предупредила своего любовника, для которого и готовила обед, чтобы не приходил. Хотя Кошерин не слышал никакого разговора и вся эта дребедень могла ему показаться из-за его идиотской ревности.
Какой все-таки он болван и как умеет на пустом месте воздвигнуть целую гору ненужных проблем, подозрений, домыслов.
Он вернулся домой, расплатился с Верой и остался один сидеть в комнате Виктора.
Звонок он услышал сквозь сон. Хорошо еще, что недавно поменяли на более громкий, а так бы и проспал все на свете. Он и не помнил, как заснул. Такое в последнее время случалось все чаще. Первые звоночки старости, не иначе.
Кошерин пошел в переднюю, шаркая, как настоящий старик.
Перед ним стоял капитан Смирнов - стройный, как на параде, рядом совсем мальчишка - лейтенант с намеренно усталыми глазами и двое соседей - старик и старушка из подъезда. Не трудно было догадаться, понятые.
- А вот и мы, - сказал оживленно-радостно Смирнов, будто его уже заждались за праздничным столом.
- Проходите, проходите, давно жду.
Делегация прошла в гостиную. Кошерин тщательно закрыл дверь (почти как настоящий убийца, который хочет всех их перестрелять из пистолета-автомата, подумал Кошерин).
- Так вы все-таки решили делать обыск? - спросил он, войдя в комнату и обращаясь сразу ко всем. Тогда попрошу ордер.
Лейтенант достал из папки лист бумаги. Кошерин быстро пробежал глазами написанное.
- Пожалуйста, начинайте. Могу я остаться в этой комнате?
- Конечно, - вежливо ответил капитан. - Можете даже читать.
- Ну да, ну да, я ведь еще не арестован.
- Дмитрий Сергеевич, вы ведь взрослый человек и должны понимать, что я исполняю свой служебный долг. И между прочим, вашу просьбу найти вашего сына.
- И где вы его здесь собираетесь находить? - обвел глазами комнату Кошерин. - Я вот искал и ничего не нашел.
- Давайте прекратим этот ненужный разговор, - резко сказал капитан. - Чем быстрее мы закончим, тем быстрее уйдем. А вы ведь этого и хотите.
Кошерин сел в кресло, взял подшивку журнала "Огонек", который выписывал до сих пор, хотя это, конечно же, был уже совершенно другой журнал. И начал медленно листать страницы.
Все ушли в комнату Виктора, и этот факт не удивил Кошерина. Значит, знают, что ищут. Кто-то определенно навел. Но кто мог это сделать? И почему они не могут начать с комнаты Виктора, ведь это Виктор пропал? Логично.
Кошерин встал и заходил по гостиной. Какой же он болван! Не догадался сам просмотреть комнату Виктора. Там же может быть… Ведь рукопись он нашел на столе, так почему Виктор не мог еще оставить кучу своих рукописных материалов на стеллажах, в чемоданах.
Да, вспомнил Кошерин, Виктор складывал какие - то папки в красный кожаный чемодан, который Кошерин привез из Англии и подарил ему лет десять назад.
Они там могут найти черт знает что, касающееся интимной жизни его семьи.
Если Виктор такой любитель писать, то наверняка он еще что-то писал.
Напрасно, напрасно он сам тщательно не осмотрел комнату сына. Да что теперь об этом жалеть. Дуракам закон не писан.
Кошерин снова сел в кресло и впал в состояние, соответствующее его духовному настрою. Сонно-дурманящее, если одним словом его выразить.
Это его защитная реакция, про которую писал в своем романе Виктор. Сейчас бы почитать его роман, самое время. Они там ищут следы деятельности сына, а отец сидит и читает роман, в котором можно найти интересные детали и который бы с удовольствием схватил Смирнов и определил в деле как вещдок. Но не получишь, капитан, роман надежно спрятан у Розы.
И снова перед Кошериным встала картина в парке - Роза идет под руку с Виктором. Неужели же он ошибся и это был не Виктор? Может быть, рассказать об этой встрече Смирнову, она наверняка его заинтересует. Но тогда и Розу позовут на допрос. Нет, этого Кошерин, конечно, не допустит.
Открылась дверь и в нее просунулась мальчишеская голова лейтенанта. Глаза его горели.
- Николай Валентинович просит вас пройти к нему, - сказала мальчишеская голова.
Сердце Кошерина екнуло. Что - то определенно нашли! Надо было ему пойти вместе с ними, чтобы при нем обыскивали, а теперь вот он в незнании, а это хуже всего.
- Ну и что вы такого нашли? - безразлично спросил Кошерин откровенно радующегося лейтенанта.
- Кое-что есть интересное, что вас удивит, - многозначительно произнес лейтенант.
И этот из себя детектива строит, сморщился Кошерин.
Когда он вошел, сразу натолкнулся на направленные на него острые и чистые глаза капитана. Они как бы вопрошали, а ты об этом знал?
Кошерин испуг пережил еще в гостиной, потому в комнату Виктора вошел с совершенно безразличным видом. Не впервой ему было демонстрировать свой актерский талант. Сколько раз такие сцены разыгрывал перед вышестоящим начальством, идя на гильотину с высоко поднятой головой.
- У нас для вас большая новость, - сказал, поднимаясь из-за стола Смирнов.
Он держал в руках старую кожаную распухшую папку. Такие производили, наверное, веке в 19-м.
Во всяком случае, Кошерин не помнил, чтобы видел ее в чьих-то родственных руках.
- Это личные документы вашей жены, Дмитрий Сергеевич, - сказал строго, будто читал смертный приговор, Смирнов. - Тут есть кое-что интересное.
Кошерин медленно подошел к капитану и протянул руку.
- Я вам расскажу своими словами, - слегка отпрянул назад и положил папку на стол капитан.
- А почему я не имею права знакомиться с нашими личными документами?
- Имеете и будете ознакомлены, но только немного позже. А сейчас я бы хотел спросить, знаете ли вы о существовании крупных вкладов вашей жены в иностранных банках?
Кошерина передернуло. Он сразу все понял. Вот куда она прятала его деньги и капиталы отца.
- Где вы ее нашли? - кивнул на папку Кошерин.
- В специальном тайнике. За книжным стеллажом. Полтора миллиона долларов - неплохая сумма для скромного президента скромного холдинга.
- Покажите документы, - рявкнул Кошерин.
- Спокойно! Не то придется на вас надеть наручники, Дмитрий Сергеевич. И Смирнов показал на лежащие на столе два металлических ошейника.
- Это еще что такое! В моем доме мне…
- Успокойтесь, Дмитрий Сергеевич, - вежливо повторил капитан. - И садитесь. Пока никто вас арестовывать не собирается. Нас интересует только происхождение таких больших сумм. Вы ведь знаете о борьбе в нашем государстве с коррупцией.
Кошерин сел, выключил в себе электричество и сразу обмяк. Ему все стало безразличным. Его уже тошнило от всей этой жизни с украденными Кристиной у него капиталами, которые он вовсе не наворовал, а заработал и приплюсовал к наследству, оставленному ему отцом.
Отец был богатым человеком.
Поэтому Кошерина заметут, и даже следствие вести не будут. Свои деньги Кошерин заработал на совершенно законной сделке.
Вместе с немецкой фирмой он организовал уборку леса после урагана. Европейским рабочим оплачивали их труд почасово и платили хорошо. А украинские могли работать и за полцены.
Но Кошерин, набирая бригады, обещал не обидеть зарплатой, и свое обещание выполнил, хотя и резко снизил собственную прибыль. Но все равно удалось положить в карман изрядную сумму. Масштабы бедствия были огромными.
Но документы той сделки не сохранились, неожиданно умер его немецкий партнер. Вот и вся история.
Он эти деньги держал у себя, а потом они пропали. Виктор не мог их взять, мал еще был. Оставались домработница и Кристина. Но домработница не могла знать о тайнике, куда упрятал капиталы Кошерин. Тайник этот находился на даче.
И Кристина не знала о нем, если, конечно, не выследила его.
И вот теперь они нашлись. А, может быть, он сам их перепрятал? В те времена он постоянно находился в стрессе, так что вполне память могла отказать ему.
Сколько раз он перепрятывал нужные вещи и клал их на "самое видное место", а потом искал и не находил, пока они сами, по истечении срока (это обязательно) попадались на глаза, словно специально ждали момента.
И вот они нашлись.
Но теперь тем более было бессмысленно заниматься расследованием. Тут ему тюрьмой грозят!
Кошерин ощутил такое глухое и больное одиночество, что выть захотелось. Все против него. Найми самых профессиональных адвокатов, а ничего не докажут, нет ведь оправдательных документов.
- Не переживайте, Дмитрий Сергеевич, - донесся до него голос Смирнова. - Мы сейчас вашим прошлым заниматься не будем, не до того. Оформим понятых, вы подпишите протокол, и я оставлю вас в покое.
После ухода Смирнова с командой Кошерин еще долго сидел никаким. То, что варилось в голове, даже мыслями было трудно назвать - каша какая-то. Коротенькие воспоминания, за которые он пытался зацепиться, но которые тут же ускользали, как ускользает хвост от играющего с ним котенка.
В ушах звучала фраза Смирнова "сейчас его прошлым заниматься не будут". Значит, завтра будут? И как прикажите жить с этим, маячащим впереди еще одним расследованием, причем самым неприятным.
Голова сразу стала горячей, поднялось давление.
Кошерин вспомнил, как какой-то американский телеканал проводил шоу: бедному человеку, у которого была многодетная семья и которую он не мог прокормить, предложили хорошо заработать. Но для этого надо было… пожертвовать своей жизнью. Условие такое: он пешком взбирается на 101-й этаж небоскреба и бросается вниз, а его семья получает два миллиона долларов.
Бедняк согласился. Восхождение снимали три камеры и было хорошо видно, как при приближении к последнему этажу, человек седел. И вот когда цель была достигнута и оставалось только броситься вниз, режиссер остановил съемки, достал из борсетки толстую пачку долларов, предварительно показав их зрителям, и вручил главному герою шоу.
- А прыгать вниз не обязательно, - как бы между прочим сказал режиссер.
Кошерин, смотревший этот сюжет, сам чуть инфаркт не схватил. И если бы не стакан водки, он и смотрел телевизор как раз во время обеда, то кто знает, чем бы все закончилось для него самого.
Теперь примерно такой же сценарий предложил ему Смирнов. Только в конце пути ему предлагали вместо большого вознаграждения большое наказание.
И как с этим прикажите жить?
А тут еще и Роза с Виктором!
Единственное действенное лекарство от этого - работа. Но ведь он ушел на три месяца, добровольно отдал бразды правления Крону, как тот радовался, даже скрыть не мог.
Нет, та работа ему теперь ничего не даст. Надо вообще уходить в отставку и заняться наукой. Давно хотел дописать свою диссертацию по новым приборам, контролирующим функционирование системы обеспечения жизнедеятельности человека.
Как ни смешно, но в свои большие лета Кошерин учился в аспирантуре при академии управления.
Но есть и еще занятие - рукопись Виктора.
Какие загадки она таит? И зачем Виктор начал ее писать? Для собственного удовольствия, для него, или какие другие проблемы ставил перед собой?
Но для чтения теперь надо было ехать к Розе.
* * *
Он позвонил Розе, она сразу взяла трубку.
- Я хочу приехать к тебе, поработать немного с материалами Виктора.
- Приезжай, - ответила коротко Роза.
Голос Розы был уставшим и "приезжай" она сказала, как сказала бы сантехнику, который должен был починить ей кран.
Если бы не рукопись, Кошерин бы не поехал. Он не любил навязываться, а Роза сейчас, видно, играет роль неприступной крепости. Он устал брать крепости. Устал, устал…
Роза провела его в свой кабинет, в котором находился кабинетный рояль, и где Роза мучила своих учеников.
- К тебе никто не собирается приходить? - спросил, втайне на что-то надеясь Кошерин.
- С учениками я уже закончила, никто сюда не ходит, это ты имел в виду?
- Да, именно это, - поспешил подтвердить Кошерин. - Но почему ты прекратила домашне уроки, ведь они неплохо оплачивались?
- Я достаточно обеспечена, мне не обязательно вкалывать. И потом, хочу иметь свое место, где бы никто не тревожил. Каждый человек имеет право на тишину.
- Слушай, - неожиданно вспомнил Кошерин, - я, кажется, тебя недавно видел в Мариинском парке. Ты шла с весьма импозантным мужчиной.
Роза быстро посмотрела на Кошерина и улыбнулась.
- Ты что - то путаешь, я в этот парк не хожу. Там много машин.
- Но я тебя видел, голову отдаю на отсечение.
- Побереги свою голову, еще пригодится.
С этими словами Роза ушла на кухню, а Кошерин поплелся в кабинет.
Он достал рукопись и сразу увидел, что седого волоска на первой странице нет. Так давно уже проверял своих подопечных Кошерин. Еще со времен большой секретности заведения, в котором он работал, он оставлял в определенном месте незаметный предмет, чаще именно волос, чтобы проверить, нет ли в фирме шпионов.
То же он сделал и с рукописью. В правом углу первой страницы подцепил свой седой волос, которого сейчас не было на месте.
- Так - так, значит, Роза копалась в папке и, по всей видимости, читала творение Виктора.
Кошерин сел за стол и ему страшно захотелось прочитать последнюю страницу, чем заканчивает Виктор. Может быть, там и есть разгадка его внезапного исчезновения.
Желание было столь сильным, что Кошерин взял рукопись и начал ее переворачивать. На этом себя и остановил. Это все равно, что начать читать детектив с конца. Конечно, исповедь сына не была детективом, хотя определенную дозу таинственности имела, но все-таки нельзя опережать события. Можно самое ценное и упустить. А ценное, не сомневался Кошерин, как раз и состоит в постепенном чтении. Только тогда он полностью сможет понять, что хотел своей исповедью сказать Виктор. И Кошерин вернулся на первую страницу.