– Ребята, а вы помните, что вчера Вишняков рассказывал о Снежном Человеке?
– Помним. Как не помнить? – ответил я. – Я когда эту рожу в окне увидел, у меня первая мысль была про него.
– Вот-вот, и я про то же, – сказала Ширшова. – Может это действительно он и есть? Может все эти рассказы – не выдумка, а чистая правда?
– От неверия до почитания – один шаг, – проворчал Тагеров.
– А по-моему, это не Снежный Человек, – проговорила Патрушева.
– Почему ты так считаешь?
– Потому, что он на него не похож. Всем известно, что Снежный Человек – это огромная человекообразная обезьяна. А в той физиономии, которую мы видели, ничего обезьяньего не было. Глаза, нос, рот – точно такие же, как у людей. Если бы не шерсть и не чёрный цвет, я бы не сомневалась, что в наше окно заглянул самый обычный человек.
– А ты, что, так хорошо успела его рассмотреть?
– Хорошо – не хорошо, но за те секунды, что я его видела, он отпечатался в моей памяти довольно отчётливо.
Я мысленно сопоставил описание Юли с тем, что наблюдал сам, и не обнаружил никаких различий.
– Конечно, если бы Лю Ку Тан не выронил лампу, можно было бы рассмотреть его и получше, – заметил Алан.
– Ты уверен, что ты бы её не выронил? – парировал я. – Полчаса назад кто-то даже на улицу боялся выйти, и предлагал определить это по жребию.
Тагеров сконфуженно кашлянул.
– Да я просто говорю, – стал оправдываться он.
Нашей перепалке не дала развиться Лиля.
– Короче, – обратилась она к подруге, – ты сопоставила то, что мы видели, с тем, что изображают на картинках. Но, по-моему, никто ещё толком не знает, как точно выглядит Снежный Человек. Картинки – это ведь не фотографии. А фотографий его нет.
– Все, кто видел Снежного Человека, описывают его одинаково, – защищала свою точку зрения Патрушева. – На основе таких описаний и появились эти картинки. Но я не утверждаю, что это не Снежный Человек. Я просто предполагаю, что это, скорее всего, не он, и объясняю, почему я так думаю. Может это и он. А может и нет.
– А если не он, то тогда кто?
Ответа не последовало.
– Ребята, а вы верите в призраков? – спустя некоторое время, произнесла Ширшова, понизив голос до шёпота.
– Ты это к чему? – спросила Юля.
– А к тому, что, может быть, это был призрак того охотника, который здесь раньше жил. Он же не похоронен, как следует, в земле. Вот его душа и мается.
– Лиля, ты неподражаема! – воскликнул Алан. – То Снежный Человек, то призрак. Ты сама-то хоть в свои утверждения веришь?
– Я ничего не утверждаю, – обиженно произнесла Ширшова. – Я, как и Юля, просто предполагаю.
– А по-моему, даже такие версии не стоит ставить под сомнение, – вмешался я. – В мире ещё очень много неразгаданных тайн. И если мы во что-то не верим, это ещё не значит, что этого нет.
– Точно так же и наоборот, – вставил Тагеров. – Если мы во что-то верим, это ещё не значит, что это есть. Ты вот, например, сталкивался когда-нибудь с настоящим призраком, видел его?
– Не сталкивался, – признался я.
– Я сталкивался, – раздался вдруг робкий голос Вани.
Мы с Аланом изумлённо смолкли.
– Расскажи, – попросила Лиля.
Мы все обратились в слух.
– Я родом из небольшой деревни, которая раньше, до революции, принадлежала графу Штейнбаху, – начал Ваня.
– Еврей, что ли? – прервал его Тагеров.
– Нет, он был немец. В семнадцатом году, когда большевики стали "грабить награбленное", к нему в усадьбу заявился "комитет бедноты", и потребовал добровольно сдать все деньги, драгоценности, одежду, и прочие вещи. Штейнбах отказался. Тогда его скрутили, отрубили руки, и в таком виде сбросили в речку.
– Господи! – передёрнулась Ширшова. – Какое варварство!
– Остался он жив, или утонул – неизвестно. Выжить у него, конечно, шансов было немного. Но труп его так и не нашли. Постепенно о нём все забыли. Графскую усадьбу разрушили, а дом, где он жил, отдали под культпросветучреждение. По-современному – Дом культуры. И вот в этом Доме культуры, спустя некоторое время, стали происходить странные вещи. Сторожа раз за разом жаловались, что ночью по этажам кто-то ходит. Мебель по утрам находили передвинутой. А в окнах несколько раз замечали какую-то странную тень, хотя за шторами в тот момент никого не было. Тень принадлежала высокому, худощавому, немного сутулому человеку. Старожилы утверждали, что она очень напоминает фигуру графа. Пошли слухи, что в Доме культуры завёлся его призрак. Культпросветучреждение стали обходить стороной. В конце концов, его закрыли и забросили. А в наши дни, когда дом совсем обветшал и развалился, его вообще снесли. Но призрак графа не исчез. Его время от времени стали замечать в других местах. Реального вреда он никому не приносил. Но люди его всё равно пугались. В рассказы о призраке графа, конечно, верили не все. Многие над ними только смеялись. И я был среди них. Ведь нам в школе постоянно твердили, что никаких привидений нет, быть не может, и что всё это выдумки психически нездоровых людей. Но однажды произошло то, что заставило меня изменить своё мнение, и более серьёзно отнестись к этим рассказам. С тех пор прошло уже пять лет, но я помню всё настолько отчётливо, как будто это было только вчера. Это случилось накануне моего отъезда на вступительные экзамены в университет. Я жутко волновался и никак не мог заснуть. Чего я только ни делал! И глубоко дышал, и считал до тысячи, даже пил корвалол – ничего не помогало. Лежу я, значит, ворочаюсь и вдруг слышу, как в соседней комнате кто-то ходит. Шаги такие неторопливые, шаркающие, как у деда. А вместе с шагами – старческое покашливание: кхе-кхе, кхе-кхе. Потом эти шаги вдруг переместились в мою комнату. Причем, дверь при этом не открывалась. Их обладатель словно прошёл сквозь стену. Представьте себе такую картину: шаги звучат, половицы скрипят, покашливание раздаётся, а в комнате никого нет. И вдруг на стене, которая находилась напротив окна, появился силуэт. Высокий, худощавый, немного сутулый, со свисающей острой бородкой. Гляжу в окно – всё чисто. А на стене, между тем, тень, как будто между стеной и окном кто-то стоит. Я струхнул не на шутку. Хочу закричать – не могу. Голос как будто исчез. Голова вся вспотела. Тело пробирает дрожь. Я спрятал голову под одеяло, лежу, жду, что будет дальше.
– И что было дальше? – спросил Алан.
– Ничего, – ответил Попов. – Шаги ещё немного позвучали, затем отдалились, а после смолкли совсем. Я тогда не смог уснуть до самого утра.
– Мы, наверное, тоже сегодня не заснём до утра, – проговорила Патрушева. – Сначала эта рожа в окне, потом твой рассказ о призраке графа. Меня уже всю трясёт.
Стекло в окошке зазвенело от внезапно налетевшего порыва ветра, и по крыше тут же забарабанили тяжёлые капли дождя. Мы замолчали и стали напряжённо вслушиваться в этот стук.
Юля оказалась права. Охваченные страхом, мы действительно всю ночь не сомкнули глаз. И только когда в окошке забрезжил рассвет, мы наконец смогли забыться в тревожном, беспокойном полусне.
9
Солнечный свет бил из окошка мне прямо в глаза. Он касался моих щёк, согревал их, из-за чего они буквально пылали, словно внутри их горел огонь. Я зевнул, потянулся и оглядел своих спутников. Все крепко спали. Юля и Лиля расположились валетом на кровати, Алан прикорнул к стене, Ваня свернулся калачиком на полу.
Я посмотрел на часы. Стрелки показывали начало одиннадцатого. Сбросив с колен топор, который я всю ночь предусмотрительно держал наготове, я поднялся и вышел из домика. Меня обдало утренней свежестью. Ведро, стоявшее у входа, было доверху наполнено водой. Я зачерпнул её своей кружкой и стал жадно пить. Затем я наполнил водой свой термос, вымыл руки, умылся и вернулся в избушку, где уже начали просыпаться все остальные.
– Сколько времени? – зевая, спросила Ширшова.
– Одиннадцатый час, – ответил я.
– Кто мне скажет, – произнесла Патрушева, – то, что случилось ночью, было наяву или во сне?
Кошмар прошедшей ночи мне самому виделся каким-то размытым и нереальным. Я бы, наверное, и сам заподозрил, что всё это – не более как сон. Но разбитая керосиновая лампа, стоявшая на полу у стены, не оставляла сомнений в действительности произошедшего.
– Наяву, наяву, – пробурчал я.
– Ой, ребята! – воскликнула Лиля. – Мы же должны идти за Вишняковым!
– Сейчас пойдём, – прохрипел Алан. – Раз собирались, значит пойдём.
– Всем идти, наверное, не стоит, – заметил я. – Вдруг спасатели объявятся. Нужно, чтобы кто-нибудь остался.
– Девчонки и останутся, – сказал Тагеров.
– Ребята, я с вами, – тоном, не терпящим возражений, заявила Юля.
– Нет, – отрезал Алан. – Вам с Лилей идти туда не стоит. Неизвестно, что мы можем там увидеть. Кроме этого, в одиночку здесь оставаться нельзя. Мало ли что.
– Хорошо, – покорно вздохнула Патрушева. – Будь по-твоему.
– Там, снаружи, полное ведро воды, – сообщил я. – Ночной дождик постарался.
Мои слова вызвали бурную радость. Всем страшно хотелось пить и хоть немного смыть налипшую на руки и на лица грязь. Так что, наполненным ведро пробыло недолго. Спустя несколько минут, оно опустело.
Пообещав девчонкам, что будем очень внимательны и осторожны, я, Тагеров и Попов направились в ту сторону, откуда накануне доносился крик Вишнякова. Впереди, воровато озираясь по сторонам, шагал Алан. В его руке был топор, который, видимо, добавлял ему храбрости. Я поймал себя на мысли, что он чем-то напоминает древнеримского гладиатора. В другое время я, может быть, и позабавился бы такому сравнению. Но в тот момент мы находились в таком нервном напряжении, что никому, в том числе и мне, было не до смеха. Вслед за Аланом, также озираясь по сторонам и внимательно прислушиваясь ко всем долетавшим до нас звукам, шли мы с Ваней.
В расчистившемся небе, на котором красовалась радуга, плавилось солнце. Оно разгоняло остатки утреннего тумана и ярко расцвечивало деревья, тени от которых, благодаря небольшому ветру, слегка плясали по земле. Вверху кружились и хрипло каркали вороны. Впереди промелькнула белка. Ничего подозрительного пока не наблюдалось.
– Мне не даёт покоя один вопрос, – обернувшись, проговорил Тагеров. – Помните шаги того существа, что заглядывало к нам в окошко?
– Ну, – сказал я.
– С какой они доносились стороны? Оттуда, откуда мы слышали крик Вишнякова, или с другой?
– Нет, именно с той, – уверенно заявил я. – Я обратил на это внимание. И удалялись они тоже туда.
Алан нахмурился.
– Выходит, этот Снежный Человек может быть где-то рядом?
– Получается, что так, – вынужден был признать я.
– Может вернёмся? – робко предложил Попов.
Его слова остались без ответа. Мы продолжили путь, но скорость нашего передвижения резко упала. Каждое дерево, каждый куст стали внушать нам опасность. Нам чудилось, что где-то рядом прячется некий монстр, готовый вот-вот на нас напасть. Места, по которым мы продвигались, спокойствию не способствовали. Скорее наоборот, они лишь усиливали сердцебиение и учащали дыхание.
Дремучий лес. Мрачная еловая чащоба, заросшая целыми космами лишайников. Густая сеть паутины. Трава высотою с человеческий рост. Сонм оводов и комаров, заставлявших нас беспрерывно отмахиваться. Вот что нас окружало.
Тагеров ещё крепче сжал в руке топор, а я на всякий случай раскрыл в кармане перочинный ножик. Мы стали пристальнее прислушиваться, пристальнее приглядываться, но никаких следов Сергея по-прежнему не замечали. Когда мы углубились в лес достаточно далеко, я предложил остановиться.
– Дальше он вряд ли мог уйти, – сказал я.
– Дальше его могли только утащить, – согласился Алан.
– Может, мы не там ищем? – предположил Ваня. – Может, нам стоит взять чуть в сторону?
– Это как? – не понял я.
– Ну, сейчас поворачиваем, проходим немного по кругу, затем идём назад к домику, обследуем эту территорию и возвращаемся обратно с другой стороны. Типа, сегмент круговой диаграммы.
Тагеров задумчиво сжал губы, затем резко замотал головой.
– Это рискованно.
– Рискованно, – согласился я. – В этой чащобе нет ни одной хоженой тропы, так что можно запросто сбиться с ориентира. У нас ведь даже компаса нет.
– В том, что мы должны искать шире, Ванёк прав, – заметил Алан. – Но для этого лучше действовать по-другому.
Он поднял сучок и нарисовал на земле круг.
– Это наш дом.
Затем он провёл от круга линию.
– Это наш путь сюда. Сейчас мы таким же образом возвращаемся обратно.
Сучок пополз от конца линии обратно к кругу.
– Затем берём чуть в сторону и идём вглубь леса по новой прямой.
От круга отошла вторая линия. После этого Тагеров заштриховал пространство между прямыми.
– Таким образом, мы полностью обследуем этот сегмент. Затем снова возвращаемся обратно.
Сучок пополз от конца второй линии к окружности.
– Опять берём чуть в сторону и снова идём по новой прямой.
От круга отошла третья линия, затем четвёртая, пятая, в результате чего он стал походить на лучистое солнце.
– Ходить туда-сюда – это долго, – засомневался Попов.
– Зато надёжно, – возразил Алан. – Если мы всё время будем следовать по прямой и никуда не сворачивать, мы точно не заблудимся.
– Разумно, – кивнул головой я.
Замысел Тагерова был не лишён смысла. Мы пустились в обратный путь.
Вторично осматривая встречавшиеся нам деревья и кустарники, мы по-прежнему не находили никаких следов Вишнякова. На земле кое-где виднелись только отпечатки мелких когтистых лап. Кругом раздавался птичий гомон. Встревоженные нашим появлением кедровки перепархивали с дерева на дерево.
– Искать пропавшего товарища, конечно, благородно, – произнёс Алан, в голосе которого сквозила едкая ирония. – Но забывать о харчах тоже не стоит. Не знаю, как у вас, а у меня желудок настойчиво требует пищи.
– Да, зайчик нам бы сейчас не помешал, – мечтательно протянул Ваня. – Может, прервём пока поиски и поймаем ушастого? Быть сытыми всё-таки веселее.
– Ты знаешь, сколько на это уйдёт времени? – спросил Тагеров. – Их здесь, что, табуны? Мы этого зайца можем ждать до самого вечера. А Вишнякова когда искать?
"Интересно, чем обусловлена такая его забота о Сергее? – подумалось мне. – Чувством взаимовыручки или чем-то другим? Пошёл бы он его искать, если бы у того не было при себе самородка?"
Что-то подсказывало мне, что нет. Но касаемо пищи Алан был, конечно, прав. Поэтому, немного подумав, я предложил:
– Так, может, стоит разделиться? Я займусь охотой, благо кое-какой опыт в этом деле у меня имеется, а вы продолжите поиски.
– Идёт, – согласился Тагеров.
Когда впереди показалась избушка, я направился к ней, а Алан и Ваня, взяв немного в сторону, принялись снова удаляться вглубь леса.
Сидевшие у домика девчонки, заметив наше разделение, недоумённо вскинули брови и вопросительно посмотрели на меня. Когда я им всё разъяснил, они понимающе закивали головами.
– По-моему, нас вообще не собираются искать, – с горечью констатировала Лиля. – Мы торчим здесь уже третий день.
Я произнёс ободряющую тираду, что помощь к нам обязательно придёт, что нужно только запастись терпением, после чего зашёл в избушку и принялся копаться в рюкзаке Вишнякова. Нет, это было не мародёрство. Это была вызванная обстоятельствами необходимость. Мне требовалась бечёвка, с помощью которой можно было соорудить силки. Без неё было не обойтись. Аккуратно свёрнутая в моток, она лежала на самом дне рюкзака. Рядом с ней находился толстый полиэтиленовый пакет, содержимое которого заставило меня усмехнуться. Запасливый малый, этот Вишняков! В пакете были уложены: моток лески, поплавок, грузила и крючки. И где он, интересно, собирался рыбачить?
Положив бечёвку в карман и застегнув рюкзак, я, прихватив с собой наполненный водой термос, отправился на место нашей вчерашней охоты.
Вырытая мною накануне ямка была цела. Правда, в ней стояла лужа. Но я засыпал её землёй, и дно снова стало сухим. Я достал бечёвку и принялся колдовать над петлёй. Внезапно до моих ушей донёсся странный звук. Он был каким-то необычным и немного напоминал пионерский горн. Я замер и прислушался. Звук повторился. Он был совсем недалеко. Что это может быть?
Прервав свою возню с силками, я крадучись пошёл в его сторону. Пройдя немного вперёд, я увидел двух больших птиц, длинною чуть ли не в метр, с серо-коричневым окрасом. У них были клинообразные хвосты, беловатые клювы и удлинённые перья на горле и подбородке. Птицы важно вышагивали по земле и высматривали себе корм. Несмотря на то, что вживую таких представителей семейства пернатых я наблюдал впервые, их облик был мне хорошо знаком. Я неоднократно видел его на картинках. Это были глухари. Вот так удача! Мясо глухаря очень ценится по своим вкусовым качествам. Одного из них нужно обязательно поймать. Я снял с себя куртку, развернул её, выставил вперёд и стал на цыпочках подкрадываться к птицам, намереваясь застать их врасплох. Но те, почуяв опасность, тут же отскочили в сторону и скрылись в траве. Я остановился, чтобы окончательно их не спугнуть, и отступил. Нет, таким примитивным образом их не пленить.
Внезапно меня озарила идея. Способ, пришедший мне на ум, успеха не гарантировал. Но он был необычен и остроумен. Немного поразмыслив, я всё же решил его попробовать. Была – не была! Мысленно воздав должное запасливости Вишнякова, я помчался обратно к нашему убежищу.
Отмахнувшись от вопросов девчонок, я бросился к рюкзаку Сергея. Вытащив из него рыболовную леску и крючок, я пулей вылетел из избушки.
Глухари были на месте. Они по-прежнему сидели в траве и с беспокойством косились в мою сторону.
– Сейчас, мои маленькие. Сейчас, мои сладенькие, – ласково проговорил я. – Сейчас я вам всё сделаю. Вы только не исчезайте.
Укрывшись за кустами, я стал прилаживать к леске крючок. Но мои руки так тряслись от волнения, что я никак не мог продеть её конец сквозь маленькое ушко. Когда мне, наконец, это удалось, я затянул леску, отложил её в сторону, сорвал с растущей рядом рябины ягоду и насадил её на крючок. Высунувшись из-за куста, я зашвырнул приманку поближе к птицам и стал терпеливо ждать.
Ягода тут же привлекла внимание глухарей. Они смотрели на неё с неподдельным интересом, вертели своими мордочками, но никак не решались к ней приблизиться. Наконец, они вышли из травы, немного походили кругами, словно убеждаясь, что перед ними действительно рябина, а не какой-нибудь камешек, после чего острый клюв самого нетерпеливого из них ухватил ягоду и жадно её проглотил. Я резко подсёк леску. Пойманная птица отчаянно затрепыхала крыльями. Второй глухарь дал дёру и скрылся из виду.
– Ну что, дружок, попался? – насмешливо проговорил я, подходя к своей добыче. – Не нужно было быть таким жадным.