- А меня доставили в тюрьму в городе Милан, что в штате Мичиган, на тюремном автобусе, - сказал Скип. - Понятия не имею, где была моя мать. Окна в автобусе были забраны крепкими решетками на случай, если нам - мне и полдюжине ребятишек с исколотыми венами на руках - удастся освободиться от наручников и кандалов на ногах. Непонятно было, какого черта меня, политзаключенного, этапировали вместе с уголовниками. Меня должны были отправить в одну из тех нехилых загородных тюрем, куда упрятали недоумков, проходивших по делу Уотергейта, но, видать, меня сочли уж очень опасным.
- Ты и был опасным, - сказала Робин. - Думаю, они взбеленились из-за взрыва в федеральном здании в Детройте.
- Да, но бабки, которые они захапали, когда нас сцапали, можно было потратить на ремонт, а? - Скип жевал хлеб, и крошки сыпались ему на бороду. - Когда нас загребли во второй раз, знай они хотя бы о половине моих подвигов… Я имею в виду годы, что я провел в подполье.
- Зачем, спрашивается, было уходить в подполье, когда все кругом помалкивали. Помнишь речь Никсона 3 ноября 1969 года, в которой он, в преддверии планировавшегося антивоенного марша на Вашингтон, призвал "молчаливое большинство" американцев поддержать его вьетнамскую политику? Впрочем, я знаю, почему почти всегда народ молчит, ему просто нечего сказать. Короче, я стала тырить в магазинах только для того, чтобы вздрючить себя. Представляешь, как-то раз стянула лифчик!
- А я жил в коммуне недалеко от Грантса, в штате Нью-Мексико, с хиппарями, которые только и делали, что грызлись друг с другом. Они мне всю плешь проели. Я уехал в Фармингтон и устроился на работу мастером по ремонту телевизоров. Ты ведь знаешь, я всегда любил возиться со всякими проводами. И вот как-то говорю себе: "Парень, если ты преступник, которого разыскивает полиция, тогда почему ты ничем таким не занимаешься?" В общем, я отправился в Лос-Анджелес.
- Ты когда-нибудь видел свою фотку с объявлением о розыске?
- Ни разу не видел.
- И я свою тоже не видела, - сказала Робин и наклонилась к нему. - Когда я наконец узнала твой телефон и мне сказали, что ты в Детройте…
- Небось не могла поверить, да?
- А ты совсем не изменился.
- Ну, может, я уже не такой шустрый, как раньше, но волосы еще не вылезли. Я по-прежнему вожусь с гирями, когда бываю дома и вспоминаю о них.
- Мне нравится твоя борода.
- Время от времени я ее сбриваю, а потом снова отращиваю. В первый раз я завел себе бороду, когда был в Испании. Я поехал туда сразу, как вышел из тюрьмы. Начал с участника массовки в кино и в короткий срок добился признания, став виртуозом по спецэффектам. Вскоре подвернулся случай прославиться. Сидни Ааронсон взялся за многообещающий проект под условным названием "Утопление в мешке", это про казнь за отцеубийство в Древнем Риме. Дерьмо, а не картина… Знаешь, сколько раз меня лишали жизни в этой гребаной картине?
Он остановил официанта, проходившего мимо с полным подносом, и заказал еще водки и бутылку красного вина.
Коротышка официант ответил с сильным акцентом:
- Минутку, пожалуйста. Одну-единственную минуточку… - и пошел дальше.
- Засеки время, он просил минуту, - подмигнул ей Скип.
- Нет, ты совсем не изменился, - сказала она.
Скип Джибс улыбнулся. Этакий тридцативосьмилетний ребенок-переросток. Тусклые светлые волосы стянуты резинкой в конский хвост, борода усыпана хлебными крошками. Человек-волк… Скип был в черной спортивной ветровке. На спине красовалась надпись "Спидбол", сделанная красными размашистыми буквами, - название фильма, в котором он ставил спецэффекты, устанавливая пороховые заряды и имитируя взрывы бомб.
- А ты по-прежнему выглядишь так, будто вот-вот сбежишь. Ей-богу, в худеньких девицах с большими титьками определенно что-то есть. - Он кинул многозначительный взгляд на ее бежевый хлопчатобумажный свитер с расстегнутыми у ворота тремя деревянными пуговками. - Вижу, они у тебя еще на месте.
- Смотри по видаку "Тренировки Джейн Фонды" и всегда будешь в форме.
- Я так и знал, что ты не станешь сидеть без дела. Между прочим, у меня сохранились неплохие воспоминания о нас с тобой в постели… А еще на полу, в спальном мешке, и на заднем сиденье машины…
Робин сдержанно улыбнулась. Спокойные карие глаза смотрели на него сквозь затененные стекла очков на бледном худом лице, на грудь падала перекинутая через плечо толстая каштановая коса, которую она время от времени поглаживала.
- Вот только волосы ты перекрасила, а в остальном… - Скип оценивающе взглянул на нее и добавил: - Впервые я увидел тебя в Линкольн-парке в Чикаго… Боже ты мой, как давно это было! Нам было всего… кажется, по девятнадцать?
- Это тебе было девятнадцать, а мне только восемнадцать, - сказала Робин. - Это было в субботу 24 августа 1968 года перед началом съезда Демократической партии. - Она кивнула, снова все вспоминая. - Линкольн-парк…
- Сотни, тысячи демонстрантов и полицейских, а я сразу тебя заприметил. Это же студентка из Мичиганского университета! Ты забралась на бочку и размахивала перед носом у полицейских плакатом с красной надписью: "Долой отправку наших парней во Вьетнам!" Я все смотрел на тебя. Худенькая, трепетная, а волосы у тебя были длинные, падали на спину… Я тогда сразу положил на тебя глаз.
- У тебя волосы были длиннее, чем сейчас, - сказала Робин. - Копы схватили тебя за волосы, но нам удалось вырваться, и я стянула их тебе резинкой в конский хвост.
- Думаешь, я забыл? - Он провел ладонью по своим волосам. - Обычно я их так не ношу, это только сегодня.
- Я бы узнала тебя где угодно. Помнишь ту, первую ночь? В машине того парня?
- На нее набрели копы, - усмехнулся Скип. - Целая банда в таких небесно-голубых шлемах. Я поднял голову и увидел перед собой их наглые рожи. Один постучал в окошко: "Что вы там делаете?" Я говорю: "А как по-твоему? Я здесь с девочкой". Тогда они стали молотить по машине. И тут появляется владелец машины, помнишь? Он глазам своим не поверил. "Эй, что вы делаете с моей машиной?" Он стал их отталкивать, а те оглушили его дубинкой и затолкали в свой фургон. В дрожь бросает, как вспомнишь…
- А помнишь, когда мы были здесь последний раз?
К столу подошел официант с порцией водки для Скипа и с бутылкой вина. Открыв бутылку, он плеснул на дно его бокала немного вина на пробу. Скип задержал вино во рту, подмигнул Робин, и ей показалось, что он собирается выплюнуть вино и закатить официанту сцену. Скип обожал скандалы. Но на этот раз он проглотил вино и бросил на нее хитрованский взгляд.
- Я и не думал ничего затевать. Этот парень в смокинге настоящий официант, наверняка провел здесь всю свою жизнь.
- А ты помнишь тот последний раз, когда мы с тобой ужинали здесь?
Скип обвел взглядом зал в поисках каких-либо примет, которые помогли бы ему это вспомнить:
- Нас привезли в семьдесят восьмом…
- Мы были здесь еще до того, как ушли в подполье.
- Господи, это же было черт знает когда!
- Мы приехали сюда 15 декабря 1971 года. Приблизительно неделю спустя после того, как вернулись из Нью-Йорка, куда ездили на демонстрацию с требованием прекратить войну во Вьетнаме.
Скип оживился:
- Помню тот огромный собор…
- Собор Иоанна Богослова, - кивнула Робин. - Ты продавал билеты на паперти, а потом смылся с девятью сотнями долларов.
- Кажется, было больше.
- Мне ты сказал, девятьсот.
- Народная коалиция за что-то там…
- За мир и справедливость.
- Ага, наприглашали всяких знаменитостей и устроили настоящий спектакль с разговорами. Было чертовски нудно! Я обобрал эту коалицию, когда понял, что они и не думают прекращать войну.
- Но когда мы пришли сюда ужинать, у тебя уже не было денег.
- К тому моменту я уже купил целую тонну ЛСД и марихуаны.
- Ты сказал, что нам нужно поскорее поесть и смываться, а я сказала, что сначала тебе придется наскрести по залу на ужин. Помнишь?
Он обвел взглядом зал:
- Да, помню…
Его взгляд остановился на музыкантах. Трое приземистых плотных парней расхаживали по залу в красных пиджаках. Двое из них были с гитарами, а третий с контрабасом. Они остановились перед одним столиком и стали петь "Тень твоей улыбки", но ужинающие за ним посетители не обращали на них внимания.
- Я забрала хлеб из корзинки на столе, и под этим предлогом ты пошел от столика к столику, - сказала Робин, возвращая Скипа к воспоминаниям.
- Помню, подхожу я к одной парочке и спрашиваю, не дадут ли они мне хлеба. Парень решил, что я прошу именно хлеба, и так серьезно советует мне обратиться к официанту. Впору было сдохнуть от смеха.
- У тебя выговор как у коренного жителя одного из штатов Среднего Запада. Ну прямо фермер из Индианы…
- Это, наверное, оттого, что я долго таскался с двумя ловкими парнями из Техаса. Немного взбалмошные, но в общем хорошие парни. - Скип помолчал. - Думаю, до того, как мистер Марио пригласил меня присесть за его столик, я нахватал порядка шестидесяти баксов.
- Тридцать семь, - уточнила Робин. - А выпивка и ужин стоили тридцать два с половиной. У тебя должно было остаться на чаевые, но я сомневаюсь.
- Ладно тебе, неужели ты помнишь все эти цифры?
- После того как мы поговорили с тобой по телефону, я заглянула в свой дневник. Тот ужин стоил ровно тридцать два с половиной бакса.
- Ах да, я и забыл про твои дневники. У тебя их, думаю, целая куча.
- Я записывала все, что с нами происходило с лета шестьдесят восьмого в Чикаго по июнь семьдесят второго, когда нас арестовали, отпустили под залог, а мы не явились в суд… У меня записаны имена всех, с кем мы сталкивались, включая отступников.
- Мне всегда нравилась эта твоя скрупулезность. По-прежнему все записываешь, да?
- Первые два года я вела "Записки из подполья". Эту рукопись приобрело издательство "Либерейшн-ньюс-сервис". После Гурон-Вэлли я написала четыре исторических романа. Ты слышал о Николь Робинетт? Читал книгу "Изумрудный огонь"? А "Бриллиантовый огонь"?
- Вряд ли.
- Николь - это я.
- А почему бы тебе не написать о своей жизни? Это было бы гораздо увлекательнее.
- У меня есть идея получше.
Робин ждала, как на это отреагирует Скип, одним глотком опустошивший свой бокал и теперь позванивавший кубиками льда.
- Ну и покуролесили мы в свое время, а? - Он не слишком прислушивался к тому, что она говорит, усмехаясь себе в бороду. - Наркотики, секс, рок-н-ролл. Старикан Мао и Карл Маркс пытались нас удержать, но куда им, к примеру, против Джими Хендрикса! Классный гитарист рок-н-ролла и хард-рока… Мог играть на гитаре зубами или держа ее за спиной. На Вудстокском фестивале произвел фурор виртуозным исполнением гимна США. Ему было двадцать восемь, когда он в Лондоне принял чрезмерную дозу наркотиков… - Скип помолчал. - А возьми группу "Дорз" либо Джениса Джоплина и моей самой любимой группы андерграунда "Эм-си-файв". Боже, ну и ребята!..
Трио музыкантов заканчивало исполнять "Не плачь обо мне, Аргентина".
- А помнишь, как перевозили динамит? - спросила Робин. - Да еще под дозой.
- А то! Я и сам был как бы машиной, полной взрывчатки, - сказал Скип. - Тогда я впервые возвращался из Йеля, что в штате Мичиган, по автостраде М-19. До сих пор так и вижу, как дорога вдруг исчезла, будто разверзлась огромная дыра, и я подумал, что все, конец… Только я помнил, что удираю от копов, поэтому изо всех сил вцепился в руль, так что у меня чуть суставы не повыворачивало. Но знаешь, что я тебе скажу? За всю жизнь у меня ни разу не случалось обломов под дозой. Единственный облом, о котором могу вспомнить, это когда я не был под дозой. И в результате проснулся в какой-то вонючей камере с кретинами, которые обменивались значками, символизирующими мир во всем мире.
- Мне показалось, когда ты вошел, что ты под кайфом.
- О если бы! После работы заскочил в забегаловку, схавал какое-то берло, выпил кружку пива. И все! Меня, если по-честному, все же тянет к ЛСД. Но доставать все труднее. Время от времени удается раскрутить одного наркодилера в Лос-Анджелесе. Других поставщиков я остерегаюсь. Всякое зелье могут впарить. Запросто можно на тот свет отправиться. А ЛСД - надежное средство, если знаешь свою дозу. Короче, от него не сгоришь. Это как слабительное для головы - успокаивает и одновременно прочищает мозги.
- У меня есть немного, - сказала Робин, пригубив вина, и увидела, как под бородой у Скипа губы шевельнулись в усмешке, а в светлых глазах проскочила живая искорка.
- Знаешь, я не страдаю акрофобией, мне страшно, когда я не летаю над землей.
- Моя квартира здесь, сразу за углом.
- Здорово. А что за дурь?
- Пакетик с ЛСД. На нем такая маленькая единичка.
- Черт, а мне нужно возвращаться на работу! Киношники собираются этой ночью устроить парочку взрывов.
- Пакетик будет ждать тебя в любое время дня и ночи, - сказала Робин.
- Соблазняешь меня, да? - усмехнулся Скип. - Задумала кого-то лажануть и поняла, что без Скипа не обойтись.
Робин сдержанно улыбнулась.
Когда музыканты подошли к их столику, она предпочла хранить молчание.
Скип внимательно посмотрел на контрабасиста, который с итальянским акцентом поинтересовался, не желают ли они заказать какую-нибудь любимую композицию.
- Ребята, а вы помните группу, которая раньше здесь выступала? - оживился Скип. - "Эм-си-файв"?
Контрабасист нахмурился.
"Эм-си-файв"? Нет, он, например, не помнит. А что они исполняли?
- К примеру, "К черту мандраж!". Знаете эту композицию? - улыбнулся Скип.
Робин смотрела на него и думала: "Господи, как мне тебя не хватало!"
3
На приеме у психиатра клиники Святого Антония Крис первым делом поинтересовался, зачем ему заключение психиатра, если он всего лишь переходит из одного подразделения полиции в другое. Он ведь все равно останется работать в здании под номером 1300 на Бобьен-авеню, только уже не на шестом этаже, а на седьмом.
Врач, начинающий лысеть узкоплечий молодой человек в очках, смотрел в заполненный Крисом опросный лист и, казалось, не слышал его.
- Скажете, если я где-нибудь ошибусь, - сказал он. - Вы - Кристофер Манковски. Дата рождения - 7 октября 1949 года.
Крис сказал, что пока все верно.
Врач откашлялся:
- В настоящее время вы - сержант, специалист по обезвреживанию бомб и взрывных устройств разного типа, приписанный к отделу криминалистики.
- И можете, если угодно, записать, что я также эксперт по огнестрельному оружию. Во всяком случае, был им. А сейчас и сам не знаю, кто я.
- Вы любите оружие?
- Что значит - люблю? Я специалист по оружию, а не коллекционер.
- Сколько револьверов у вас имеется?
- При мне всегда табельное оружие, а подаренный отцом полуавтоматический "глок" я держу на работе. Если вдруг ко мне домой вломятся воры, я не хочу, чтобы потом они гонялись за кем-нибудь с пушкой, в которой 17-патронный магазин.
- То есть с вашим "глоком"?
- Да, с австрийским 9-миллиметровым "глоком". Очень легким, между прочим…
- Даже со всеми этими патронами?
- Именно…
Последовала пауза, затем врач снова откашлялся:
- Вы служите в полиции Детройта с июня 1975 года.
- Правильно, - кивнул Крис. - В следующем месяце исполнится двенадцать лет.
- Повторяю, никаких комментариев, если сведения верные. Поправляйте меня, когда допущены какие-то неточности. Вы служили в армии, демобилизованы с почетом, но прослужили меньше года.
Крис ничего не сказал. Все так! Пять месяцев он служил в США, а остальное время - во Вьетнаме, в 25-м пехотном полку 3-й бригады. У Криса возникло ощущение, будто врачу не нравилось о чем-то спрашивать, если он заранее не знал ответа на свой вопрос. У него была внешность человека, которая не запоминается свидетелями.
- Как я понимаю, во Вьетнаме вы были ранены?
Он понимал правильно, поэтому Крис промолчал. Последовала долгая пауза, затем врач несколько раз кашлянул и нарушил собственную установку, спросив:
- Это верно?
- Да, верно.
- Вы проучились в Мичиганском университете два года.
- Я его бросил и ушел в армию.
- Добровольно?
- Точно. - Крис не видел смысла говорить, что провалился на экзаменах, так что его все равно отчислили бы.
- Почему?
- Почему добровольно? Хотел узнать, что такое война.
Последовала длительная пауза.
- А когда я демобилизовался, снова вернулся к учебе, - прервал Крис затянувшееся молчание.
- Вы получили диплом?
- Ну, по правде говоря, для этого мне нужно было ликвидировать кое-какие хвосты.
- Стало быть, высшее образование у вас незаконченное.
Господи, вот зануда! Крис ждал, пока врач внесет исправление в анкету.
- Вы холосты, никогда не были женаты.
Это было верно, но требовало объяснений.
- Возможно, вам будет интересно узнать, что я пару раз чуть не женился, - сказал Крис. - То есть я хочу сказать, что я не убежденный холостяк. Но когда женщины начинают заламывать руки, отпадает всякая охота жениться. Понимаете, они все время чего-то боятся.
Врач продолжил записывать, поэтому снова наступило молчание.
- Они что, вас боятся? - спросил он погодя.
- Да не меня они боятся. Видите ли, они опасаются, что со мной может случиться беда, раз я служу в полиции. Поэтому я и хочу перевестись в другой отдел. В настоящее время я живу вместе с молодой женщиной, фактически мы живем в ее квартире. Я хожу на работу пешком, а иногда меня подвозит Филлис, если рано выезжает. Она работает в банке, в отделе доверительного управления капиталом. - Крис запнулся. Чего ради он рассказывает об этом врачу? Но затем решил, что должен объяснить, почему Филлис подвозит его на работу. - Понимаете, месяц назад у меня угнали машину… Я оставил свой "мустанг" восемьдесят четвертого года прямо напротив нашего участка, хотите верьте, хотите нет. Машину до сих пор не нашли.
Психиатру, похоже, наплевать на его "мустанг"! Сидит и постукивает ручкой по столу…
- Вообще-то Филлис с самого начала волнуется из-за моей работы. А последние пару месяцев у нее появилась прямо-таки навязчивая идея, что я могу лишиться рук. Похоже, ее беспокоит не то, что я могу подорваться, а что мне взрывом оторвет руки. Как тогда я буду есть? Как одеваться? Я успокаивал ее, говорил, что не собираюсь оставаться безруким, что я очень осторожен. Но если уж это случится, она станет моими руками… Понимаете, поначалу я хотел перевести все в шутку, говорил, что она станет мне помогать, например, когда мне нужно будет помыться, и все в этом роде. Но потом понял, что этого не стоило говорить. Сразу было ясно, что она представляет себе всякие ужасы. Однако она так часто об этом говорила, что я стал поглядывать на свои ладони. Я начал замечать на них всякие линии, на которые раньше не обращал внимания. Наконец, мне до смерти надоели эти постоянные разговоры о моем неизбежном увечьи, и я решил перейти в другой отдел. И кроме того, понимаете, у меня была не очень интересная работа. По большей части приходилось просто торчать в участке.
Врач что-то строчил, прикрывая лист левой рукой. Крис молчал.
- Сколько времени вы работали в подразделении по обезвреживанию взрывных устройств?