Затем, прихватив с собой еще бутылку коньяка и две бутылки шампанского, все вчетвером отправились в номер супругов. Шофера, делившие комнатушку с двумя койками и представить себе не могли, что в этом мотеле мог быть столь роскошный двух- а может и трехкомнатный номер с шикарной обстановкой. Усердно шатаясь, Рантик пересек комнату и, заявив, что больше не может, что он почти сутки просидел за рулем и должен поспать, отправился в спальню.
Эсмира осталась в своей стихии. Она сидела на диване, между двоих мужчин, разрез на платье высоко обнажал ее худую жилистую ногу.
- Он мой бедненький, - рассказывала она, отпивая из бокала шампанское, - Последние два-три года с ним что-то творится. Он, понимаете, со мной как мужчина… ну, не может, понимаете? И из-за этого очень страдает. Поэтому он так много пьет, и пытается забыться. Я его как человек, как жена, понимаю и не осуждаю. Но как женщина я, поймите меня правильно, тоже страдаю.
- Я вас так понимаю, - сказал Игорь, положив руку ей на колено.
Увидев это в дверную щель, Рантик почувствовал острый приступ ревности и… возбуждение.
Володя посмотрел в сторону спальни и сделал другу жест, что намерен удалиться. Увидев это движение, Эсмира сама положила руку ему на бедро и сказала:
- Я вас умоляю, ребята! Вы настолько оба мне нравитесь, что я готова вам рассказать чистую правду. Вы знаете, до чего довел меня муж? Я когда вижу нормального живого мужчину, просто с ума схожу. А что делать? У меня же это место тоже не железное… Мне нравится, когда у мужчины хорошая стойкая эрекция. Вот, как у вас Игорь. Сразу видно что вы настоящий мужчина. Можете показать мне это дело. Не стесняйтесь меня, я ведь бывшая медсестра. Работала в призывной комиссии. Я столько этих ваших дубинок понасмотрелась. И знаете, меня специально использовали, чтобы определять, насколько у ребят это хорошо работает. Я так наклонюсь перед ним сисьсками вперед, беру двумя пальчиками и головку открыва-аю… А он как сумасшедший, не знает куда ему деться - у него ведь стоит, как у танка!
Подобная откровенность возбуждала, шокировала, доводила до умопомрачения - особенно Рантика. Шофера хохотали, тем более, что свои описания дамочка тут же охотно демонстрировала на них. Единственное, чего они не понимали, так это ее болтливости. Для чего надо, садясь верхом, восклицать: "Ох, какой у тебя здоровый член! Он пронзает меня насквозь! А ты не убирай свой далеко, я хочу почувствовать вкус твоей спермы…"
Но эти восторги она адресовала не им, а своему дорогому Рантику, который уже давно не в состоянии был возбудиться ничем, кроме подобия того зрелища, которое его так очаровало при их первой встрече. До оргии в бандитской сауне он был вполне заурядным мужем и весьма средним любовником. Увиденное так его поразило, что наложило отпечаток на всю его дальнейшую жизнь.
Эсмира исследовала этот феномен с пристрастием. Рантика не в силах была подвигнуть на секс ни женщина, ни мужчина, ни ребенок, ни даже групповые зрелища. Она мастурбировала перед мужем, устраивала лесбийские игрища и заковывала в кандалы. Но одно лишь способствовало его сексуальной разрядке: подглядывание за тем, как она развлекается с другими мужчинами. И Эсмира поняла, что если не пойдет ему навстречу, то потеряет мужа. А вместе с ним и все деньги и влияние, и даже работу с девочками. Потому что, однажды подглядев за другой и обнаружив, что он способен обходиться без нее, Рантик, разумеется, постарается стереть ее из памяти. А лучше всего и с лица земли. Все-таки недаром у него в дружках самые свирепые бандиты города и всей страны…
…Оргазм накатывал на нее и сзади и спереди, брызгал острыми волнами наслаждения, и обрабатывая распаленную самку с двух сторон, эякулируя ей в лицо и на ягодицы, молодые мужчины не услышали, как тихонько приоткрылась дверь спальни, и к ним вышел еще один голый мужчина с пистолетом в руке.
Эсмира услышала хлопок, который она давно уже ждала, стон и тяжелый звук осевшего сзади нее тела. Затем она попыталась отпрянуть в сторону, но второй мужчина, которого она ублажала ртом, схватил ее за тощие костистые плечи, попытавшись прикрыться ею - не успел. Он повалился на пол, содрогаясь в конвульсиях, а Эсмира, буквально сотрясаемая оргазмом от вида хлещущей крови и пистолета, встала на колени и приняла в себя своего любимого и желанного супруга. И пусть минута их близости была краткой, но сладостных воспоминаний о ней у них хватало надолго - недели на две-три…
Потом наступало отрезвление. Эсмира шла в душ и нежилась под нежными струйками теплой воды, еще раз переживая приятные воспоминания вечера. А Рантик вызывал неболтливых парней из охраны и просил их избавит его от типов, которые попытались приставать к его супруге ("вон они лежат, под ковром… да. И ковер тоже выбросите… И потом здесь надо помыть пол шваброй… Мерзавцы, не ценят хорошего отношения, их как людей приглашают в гости, а они хамят, хозяйку оскорбляют…"). Молчаливая охрана довольствуется премиальной тысячей долларов и, поместив тела незадачливых любовников в мусорные баки, загружает их в принадлежащий Рантику мусоровоз и отвозит на ближайшую свалку, где исправно чадит мусоросжигательный завод итальянского производства. Кстати, тоже принадлежащий Рантику. Таким образом, свои сексуальные проблемы супруги решают в узком семейном кругу.
25 марта, Грузия, Батуми, 15: 20
Серго Джангулидзе был некогда вором, висело на нем и два убийства, и ограбление сберкассы. Однако в период перестройки выдвинулся он в политические деятели, побыл недолго замначальника армии самообороны. Но когда период самовластия и анархии окончился, он тихо удалился в отставку и зажил себе на родине в премилом особнячке из 26-ти комнат с садом и аллеями, посыпанными толченым кирпичом. Именно с ним договаривался Вано о поставке транспорта с метадоном.
Он принял Тенгиза в своем кабинете, под портретом Сталина и, когда молодой человек вошел, приветственно поднялся, тепло пожав ему обе руки.
- Мир много потерял с твоим отцом, - сочувственно сказал он. - С Вано ушла целая эпоха. В чем-то он был похож на нашего Сосо, - он с уважением покосился на портрет Сталина. - Он тоже был вождем, гением и лидером… Но… своего мира. И всем нам известно, что бывает, когда такой человек безвременно уходит. Мир погружается в хаос и анархию.
- Я бы не хотел этого допускать, дядя Серго, - сказал Тенгиз. - Вы знаете, как мой отец хотел, чтобы все оставалось на своих местах. Он умел держать людей в узде. И не только силой слова. Но и делом. Девизом папы были два слова "Стабильность и процветание". Люди не смогут спокойно жить и зарабатывать деньги (а ведь для этого мы все живем) если не уверены, каким будет курс доллара, какой будет зарплата и будет ли она вообще? А ведь зарплата - это не только выпивка или развлечение, в России это и еда, и свет и тепло…
- Хо-хо! - замахал руками Серго. - Мы уже и думать забыли, что существует еще какой-нибудь свет кроме керосинок. А зимой приходится дом отапливать мебелью. Клянусь! Пришлось покупать японскую электростанцию, воровать для нее солярку, чтобы хоть немного осветить дом…
- Но разве ради этого вы с папой сидели в тюрьмах? - проникновенно сказал Тенгиз. - Разве ради этого страдал великий вождь и учитель и русского и грузинского народов? - И он с поволокой в глазах посмотрел на портрет "вождя и учителя". - Мы не можем допустить, чтобы наш народ, его лучшие представители, ютились в нищете.
- Мы дали шанс его лучшим представителям выйти из нищеты…
- Но вы же в курсе дела, что произошло? Ментовка вышла на нас и села на хвост…
- Но кажется, основным условием проекта было то, что вы сами разбираетесь со своей ментовкой, - жестко сказал Серго. - Вы же не спрашиваете у нас, каким образом нам удалось договориться с чеченцами.
- Очень просто, вы отсыпали им мешок наркоты и все тут!
- Держи язык за зубами! - нервно воскликнул Серго, встал и выглянул в окно, затем задернул штору и снова сел в кресло, налил коньяка себе и Тенгизу. - Конечно, мне тут бояться некого, все тут проплачено и куплено. Но… Лишний раз подстраховаться не помешает. Короче, то, что было вчера, сегодня уже устарело. Лабораторию накрыло залпом из установки "Град". В Чечне больше работать невозможно. В Грузии - опасно. Можно в Абхазии, но грузинам там находиться просто небезопасно.
- А в Турции? - нейтрально спросил Тенгиз.
- Ты что, с ума сошел? Ставить лабораторию в загранице? И вообще, там за наркоту… Слушай, у меня есть другое предложение. У тебя сейчас время есть? Съездим в одно местечко.
- Куда скажешь, только вот что, дядя Серго, ты не мог бы подкинуть мне деньжат? А то я так быстро собирался, что все оставил в другом пиджаке…
- А мама отнесла его в химчистку? - сыронизировал Серго и, пожав плечами, достал из ящика стола стандартный пресс стодолларовых купюр. - Здесь десять тысяч, - сказал он. - Вернешь пять.
Вынув из пачки одну купюру, Тенгиз взглянул ее на нее на просвет, встряхнул ее и передернул в руках.
- Послушай, с виду ремарки классные, но почему-то не хрустят.
- Ох Боже ж ты мой! - воскликнул, закатив глаза Серго. - Какой ты дотошный! - И он достал из того же ящика баллончик с аэрозолем. - Попшикаешь на бумажку перед сдачей лоху - и все будет в порядке.
Тенгиз попшикал. Бумажка и впрямь захрустела как новенькая.
- Только, чур, в Батуми их не меняй, - предупредил Серго. - У меня с полицией на этот счет договоренность строгая. Я где ем - не воняю, а они мне кислород не перекрывают.
Дожидавшийся в холле Валико, при виде их покорно поднялся с места.
* * *
Замызганное стандартное административное здание с вывеской "Филиал Тбилисского института фармакологии" давно нуждалось в штукатурке и самой элементарной побелке. Внутри, в обширном фойе был открыт самый настоящий маленький базарчик, сидели обмотанные платками женщины с тюками и баулами, вокруг них толпились дамы в белых халатах, покупали чулки, белье, лампочки, картошку и зелень.
- Это специфика нашей жизни, - пояснил Серго. - Тут одно из немногих в нашем городе мест, где люди получают хоть какую-то зарплату.
Они поднялись на два этажа вверх и подошли к дверям, на которых был пришпилен кнопками листочек с надписью "Лаборатория проф. Квиселидзе".
Профессор, нискорослый и широкоплечий дяденька в очках с линзами чуть ли не в полсантиметра встретил их с распростертыми объятиями. Особенно обрадовался, когда Серго достал из кармана бутылку коньяка.
- Профессор, - сказал Серго, - наш друг из далекой Москвы интересуется вашей установкой.
- Да-да, пожалуйста, - сказал профессор, широко улыбаясь. Один его глаз смотрел на Валико, другой - на Тенгиза. - Пожалуйте сюда. - Он провел их в соседнюю комнату.
Там на двух лабораторных столах расположился приборчик, внешне похожий на аппарат для приготовления поп-корна: стеклянный аквариум с порошком, в него были подведены несколько трубок. Профессор включил аппарат. Немного погревшись, тот замигал лампочкой. Профессор нажал кнопку. Тут же на одном из двух аппаратов заработал винт, похожий на винт стиральной машины. Когда порошок слегка осыпалась и на винте обнаружилась надпись "малютка", Тенгиз понял, что насчет происхождения винта он не ошибся.
- В предварительном сборнике происходит перемешивание метилен-диокси-метамфетамина и метокси-метилен-диокси-метамфетамина. Смесь порошков поступает в термокамеру. В термокамере происходит нагрев и синтез МДМА и ММДА, - пояснил професор.
- Ну и что? - нетерпеливо спросил Тенгиз. - А дальше-то что? В чем ваш сикиш?
Подведя его к концу стола, профессор показал ему на небольшой лоточек, на который одна за другой стали высыпаться одинаковые желтые таблетки с крошечной молнией посередине.
- Эта группа производных амфетамина на Западе называется Экс-Ти-Си, - объяснил профессор. - Они были разработаны в целях повышения работоспособности человека, его энергичности, снижения утомляемости. Но к сожалению, опыты не были доведены до конца, и препарат был запрещен. Мы разработали эту мини-установку по заказу чеченских полевых командиров. Дело в том, что таблетки эти пользовались большим успехом у защитников Грозного. Глотнул одну и можешь хоть целые сутки строчить из автомата…
- Так это "экстази"! - с горящими глазами воскликнул Тенгиз.
Перед ним были заветные таблетки, которые целыми килограммами распространялись в московских ночных клубах и на дискотеках. Глотнул одну - и можешь ночь напролет трястись в рейве, ничего не соображая. Они вызывали совершенно дикий приток энергии. Тенгиз видел однажды, как один щупленький подросток, глотнув "экстази", одним ударом уложил наземь здоровенного вышибалу и расшвырял еще троих, пока его не успокоила пуля. Больше того, одна-единственная таблетка вызывала столь стойкое привыкание, что человек после уже не мог и пальцем пошевелить, если не глотнет дозу.
- При этом метокси-метилен и диокси-метилен, вещества, хоть и ядовитые, но не подпадающие в разряд наркотических, как и метамфетамин, а отличие от обычного амфетамина, - объяснял профессор. - То есть вся эта установка совершенно законна (на 3/4). Криминал, то есть синтез ХТС совершается лишь на финальной стадии.
- То есть вы теперь на совершенно законных основаниях купаетесь в деньгах? - предположил Тенгиз, переглянувшись с Валико. На московских дискотеках одна крошечная таблетка "экстази" стоила 50 долларов. Пока они беседовали, установка наштамповала их тысяч на пять.
- У нас возникли проблемы со сбытом, - мрачно сказал Серго. - В Сочи зимой народу мало. В Тбилиси двух наших дилеров просто убили. В Краснодаре эти дикие казаки поймали парня, который продавал таблетки в кабаках, и выпороли его всенародно. А гадить в своем родном городе, все же что ни говори, не этично. Короче, я могу дать тебе на пробу пару пакетиков с таблетками, штук сто-двести. Чтобы ты попробовал их попристраивать в Москве. Если там найдутся покупатели, мы пришлем тебе пару чемоданов…
- Я бы не брал с собой эти таблетки, - сказал Валико, встретив испытующий взгляд Тенгиза. - Мы тебе что, наркокурьеры, да? Чего ради задницей рисковать, от таможни их прятать, еще влетишь не дай Бог. Посылай своего человека, пускай их нам привезет.
- Ты что! - замахал руками Серго. - Тут одни билеты стоят двести баксов, а за риск…
- Да, дядя Серго, - заметил Тенгиз, - ты и в самом деле что-то не то говоришь. Какие курьеры, какие таблетки? Это все кустарщина, позавчерашний день. Мы с тобой, вооруженные передовой сталинской идеологией, должны мыслить в глобальном, мировом масштабе…
2 апреля, Москва, аэропорт Домодедово, 12:40
И все же какие-то черты характера старого в бозе почившего Вано в его сыне остались. Во всяком случае умения заговаривать людям зубы и организовывать их вокруг себя ему было не занимать. Валико оставалось это только молча признать. Он-таки сумел убедить Серго и профессора в том, что именно он и именно в Москве сумеет наладить производство и сбыт "экстази". Да и где еще производить, как не в городе тысяч дискотек, где миллионы подростков удавятся за возможность глотнуть вдруг резко подешевевшую таблетку, после которой можно всю ночь бездумно трястись, не уставая. А кроме Москвы оставалось еще и столь же густо населенное Подмосковье, просвещенный город-порт Питер, и вообще вся необъятная матушка-Россия, которая вся за товаром съезжалась в Москву.
- Слушай, - взволнованно говорил он Валико, азартно стукая его по плечу. - Мы завалим всю страну наркотой! Эти таблетки будут продаваться в аптеках как аспирин. Не веришь? У папы остались знакомые в Госдуме, они должны ему кучу денег, они протащат закон, чтобы наркота у нас продавалась свободно, как в Голландии.
Слушая его, Валико улыбался и отвечал:
- Слушай, если все русские повально станут наркоманами, кто же тогда будет работать?
В багажном отделении "тушки" мирно покоилась запакованная в солому и пленку установка по производству вожделенных таблеток. Предварительно через турфирму они ухитрились съездить в Турцию, и там Валико сумел договориться с фармацевтической компанией о поставке метамфетамина в Аджарию, которая формально являлась автономией, значит, за ее проделки Грузия ответственности не несла. И вообще вся наркота была не наркотой, пока к ней не подмешивалась некая суспензия, канистру которой добрый дядя Самвел - старикан в капитанской фуражке - обещался доставлять на своем резвом катерке.
Ну а из Аджарии базовое нарковещество совершенно открыто и с соблюдением всех… ну, почти всех таможенных формальностей проследует в Москву. Творческая мысль Тенгиза продолжала работать. Он пока не говорил своему другу, но по приезде решил скопировать установку и заказать точно такую же, чтобы наладить производство в Польше и Болгарии. Вполне приличные деньги стоят эти таблетки и в Финляндии, и в Дании, и в Швеции. Зачем вешать себе на шею проблемы с таможней и пограничным контролем, когда всю наркоту можно производить тут же, на месте! Да он заработает миллионы только на продаже одних этих установок! Или лучше будет отдавать их в лизинг?..
В аэропорту их встречал Гурам по прозвищу Змей на тенгизовом джипе и Важа, один из его боевиков. Однако они никуда не поехали, пока не растаможили багаж и не убедились, что установка доехала в целости и сохранности. Теперь они стояли у таможенного терминала и ждали, пока "газель" с доставленными ящиками пройдет все таможенные формальности.
Гурам рассказал, что в семье сейчас новый траур по безвременно погибшему идиоту Гиви.
- Клянусь, нашли кого посылать на отстрельное дело! - возмущался Гурам. - Он же в делах житейских был сущим младенцем. Если честно, я хотел, чтобы послали меня, но я в тот момент остался без машины.
- А где "лендкрюйсер"? - поинтересовался Тенгиз. - Еще не починили? Нет денег? Валико, откровенно говоря, твой братец - тоже фрукт хороший. Разве можно со своих такие бабки ломить? Не по-человечески это… - Тенгиз вновь обернулся к Гураму. - Не нашли еще ту суку, которая вас подрезала?
- Найти-то нашли, - буркнул Гурам, - но…
- Что - "но"?