Алиса смотрела на высоченный, такой благополучный с виду Зеленоград, на крохотных людей, бегущих на улице, на разноцветные, будто игрушечные автомобильчики, стоящие внизу на парковке.
Здесь долго не просидишь. Хватит, что Виктор с Ларисой подвезли их, да ещё пустили на кухню, дали позвонить. А вдруг квартира Оксаны уже на прослушке, да ещё в агентстве свои люди? Тогда преследователи запросто установят зеленоградский номер и явятся сюда. Значит, нужно срочно уходить, чтобы не представлять посторонних людей. Хватит одной Гульки! Хватит до конца жизни, когда бы этот конец ни наступил… Где-нибудь можно приткнуться, всё хорошенько обдумать. Но сначала требуется найти нормальную одежду - в этих лохмотьях в Москву не сунешься…
- Ну, как дела? - спросила Лариса, входя в кухню.
Она уже сняла штормовку и высокие кроссовки, приглаживала взъерошенные волосы.
Алиса безучастно смотрела на счастливую хозяйку уютной кухоньки. Помещение оживлял гарнитур жёлтого цвета с алюминиевой мойкой, подобранный в тон к лимонным занавескам и глиняным тарелкам на стенах. Супруги Гладких вернулись в свой дом, им нечего бояться. Сейчас выпьют кофе, прилягут отдохнуть. Что угодно могут делать - ванну принимать или обед варить. Да будет ли у Алисы Яниной когда-нибудь такая же жизнь - нормальная, человеческая? Теперь даже осточертевший подъезд хрущёвки у Серафимовского кладбища казался родным, милым, надёжным…
- Не дозвонилась. - Алиса взяла Дениса за воротник. - Оксана Валерьевна будет только через неделю. Где и как мы проживём, я не знаю, но в Питер возвращаться нельзя.
- Вам жить негде? - удивилась Лариса. - Я думала, что у вас есть, к кому в Москве поехать. Мы бы вас могли на дачу к друзьям устроить…
- Нет, не надо. Спасибо вам за всё. - Алисе хотелось поскорее уйти из этого дома, чтобы оградить его от беды.
- Да где же вы жить-то будете?! - всполошилась Лариса. - И на что?..
- Это мы сами решим. - Алиса повела Дениса к двери. - Мы вам очень признательны за помощь и сочувствие, но не хотим вас затруднять.
- Да что за ерундовина?! - Виктор полез в карман штормовки, достал две сотни из тех денег, что дала ему на ночном шоссе Лёлька-Жёлтая. - Я понимаю, что вы не хотите быть в тягость. Я сам поступил бы точно так же. Но двести рублей всё же возьмите, а нам хватит оставшегося. Хотя бы на билеты до Москвы… Я не совсем понял, зачем вы сюда прибыли, с какой целью, почему именно таким образом. Но главное, что для вас это очень важно. И вы не можете уехать, не встретившись с тем человеком, которому сейчас звонили. Держать у себя насильно мы никого не будем. Но, прошу, запишите номер нашего телефона и моего мобильника. Если уж вам совсем негде будет жить, приезжайте. Не стесняйтесь, Алиса, ведь у вас на руках ребёнок. Помните об этом всё время и не подвергайте его опасности.
- Возможно, мы дозвонимся до одного знакомого. - Алиса имела в виду байкера Коваленко.
Разумеется, она не надеялась на встречу с Александром, но нужно было хоть чем-то успокоить супругов Гладких. Интеллигентные, хорошо воспитанные, они не могли отпустить в неизвестность людей без денег и вещей. И, чтобы их не мучила совесть, Алиса сказала про знакомого. Пусть думают, что до него дозвонились, и не страдают.
- Это было бы очень хорошо, - одобрил Виктор. Он почти силком сунул в руку Алисы двести рублей. - От всей души говорю, что было очень приятно познакомиться. Тем более что нашего сына тоже зовут Денис. Именно поэтому мы его прозвали Дэннис-мучитель - в шутку, разумеется. Смотрели этот фильм?
- Смотрел, - кивнул Денис. - И "Денискины рассказы" Драгунского читал. Только очень не люблю, когда меня ими дразнят.
- Ну, хорошо, не буду дразнить! - рассмеялся Виктор, открывая дверь.
Лариса, кусая губы, переминалась с ноги на ногу на пороге комнаты. Она понимала, что девушку не удержать, и в то же время страдала. Эти случайные попутчики очень понравились супругам, и поэтому их дальнейшая судьба очень тревожила.
- До свидания! - попрощался мальчик. - Вы классные! С вами весело.
- И всё-таки помните о нашем приглашении! - попросил Виктор.
Алиса завела Дениса в кабинку пассажирского лифта, нажала кнопку первого этажа. Секунда свободного падения, и дальше кабина плавно пошла вниз. Алиса помнила это ощущение - когда они ночевали в стогу близ Завидово, и у неё начинался жар. Она долго летела в пустоту, в неизвестность. Но повезло, удалось обмануть внука фермерши, потом встретить байкеров во главе с Коваленко. Но что же случится сейчас?
Ещё в машине Лариса объяснила, как можно из Зеленограда приехать в Москву - на электричке, на автобусе или на маршрутке. Можно найти и частника, но на это у них нет денег. Придётся идти на вокзал. В автобус садиться не менее опасно, и потому всё же лучше выбрать "железку". Надо только зайти в магазин, купить немного провизии. Ну, и, конечно, оставить деньги на билеты.
Говорят, что в Москве всё время проверяют документы, а они сейчас - "люди без бумаг". Только и остаётся, что надеяться на "авось". В таких костюмах можно совершать утреннюю пробежку, и пока они вполне сойдут за юных физкультурников. Но как будет после, в Москве? Неужели действительно придётся жить на вокзале?
Алиса и Денис медленно брели по улице, глазели по сторонам, но не замечали особого к себе интереса. Люди торопились по своим делам - кто пешком, кто - на велосипедах или в автомобилях. Город-спутник Москвы жил обычной утренней жизнью. Начиналась новая неделя, такая же солнечная, сухая и жаркая, как многие до неё. Открывались магазины, торговцы раскладывали свой товар на лотках, а то прямо на ящиках и скамейках. У павильонов разгружались ранние машины. Но Алиса знала, что в любой момент обстановка может измениться, и потому нервничала, спешила.
Они вошли в круглосуточный магазинчик неподалёку от вещевого рынка. Ожидая, когда торговцы распакуют свои баулы, Алиса с Денисом слонялись поодаль, глазели на витрины киосков. И, в конце концов, решили чем-то промочить горло. После болезни им всё время хотелось пить, несмотря на то, что супруги Гладких честно делили чай, пепси и минералку со своими пассажирами.
Около прилавка с винами, водкой и прочими крепкими напитками стояла только одна девушка - очень худая, круто прикинутая и невероятно привередливая. Она гоняла несчастную продавщицу, и так уставшую от бессонной ночи, по всем полкам, заставляла лазить под потолок, показывать яркие бутылки.
И каждую, придирчиво осмотрев, знавшая себе цену покупательница возвращала обратно. Но не уходила, а требовала новую бутылку, демонстративно перебирая пальцами купюры в изящном портмоне. Таким образом, она демонстрировала, что деньги имеет, а, значит, заслуживает самого лучшего сервиса, а до других ей дела нет.
Девушка то и дело сквозь стеклянную стену павильона поглядывала на белую новенькую "БМВ". Там её ждал, развалившись в кожаном салоне, какой-то амбал с золотой цепью на шее, и слушал грохот автомагнитолы. В магазинчике тряслись стены, вздрагивали бутылки и банки на полках, витринах и в прозрачных холодильниках.
Но амбал на свою подругу не смотрел. Он блаженствовал с закрытыми глазами, отключившись от реальности, жевал резинку с никотином, потому что пытался бросить курить. Девица очень гордилась своим американским костюмом с невероятно короткой юбкой, открывавшей костлявые ноги. Таким костюмов в Россию "челноки" не завозили, и девица любовно отряхивала свой эксклюзив. У неё была маленькая головка, гладкие, покрытые толстым слоем геля волосы, какой-то особенный, стеклянно блестящий макияж.
- Ещё вон тот ром покажите! - капризно сказала девица, указывая длинным, чуть загнутым на конце ногтем в самый дальний угол полки под потолком.
Продавщица, красная и потная, безропотно потащила лесенку, потому что не имела права отказать состоятельной покупательнице.
Денис оглянулся на Алису и увидел, что та готова разорвать эту потаскушку. Конечно, они могли купить воду и в другом киоске, но раздражала сама нахалка, её туповатое раскрашенное личико, отвратительно-хамские манеры. Алиса всегда презирала таких. Но сейчас готова была схватить первую попавшуюся железяку и ударить паршивку по крошечной головке - а там будь, что будет.
Но Денис, вспомнив наказы Плешивого, придумал другую месть. Такую, которая принесёт пользу и им самим. "Бери, но только не у бедных, не последнее…" У этой шлюхи таких портмоне, наверное, штук десять. Она без этих денег не умрёт. Умрут они. Они имеют право взять эти деньги сами. "Не верь, не бойся, не проси!" - стучало в ушах мальчика, когда он медленно, шаг за шагом, приближался к девице.
Взыскательная покупательница, приоткрыв ротик, смотрела, как мучается сорокалетняя продавщица, которая годилась ей в матери. И любовалась собой. Кроме них, в павильоне никого не было. Какие-то подростки купили несколько банок пива и всей компанией вывалились на улицу. Амбал так и дремал в "бумере", ожидая возвращения подружки. Алиса нервно расхаживала туда-сюда, всем своим видом демонстрируя нетерпение, но девица и ухом не вела. Изящно отставив ногу, она любовалась своей туфлей на тонюсеньком, расширяющемся к низу каблуке, и с презрением оглядывала Алисины сбитые кроссовки.
Денис видел портмоне, которое девица положила рядом с собой на прилавок. И когда продавщица наконец-то достала чёрную запылённую бутылку с алой наклейкой, девица тут же потянулась к ней. Портмоне было упущено из поля зрения всего на несколько секунд, но этого оказалось достаточно.
Денис схватил портмоне, спрятал под куртку и выбежал из магазина. Ничего не понимающая Алиса последовала за ним, но не окликала, понимая, что её маленький друг просто так удирать не станет. То ли он увидел милиционера, то ли кого-то из знакомых, то ли промелькнувшего на пути бандита…
Мальчик припустил в ближайший двор, нырнул в подъезд одного из высотных домов. Там был домофон, но дворники оставили дверь открытой. Грузовой лифт стоял на первом этаже, и Денис юркнул туда. Алиса, ничего не соображая, ввалилась следом.
- Нажми последний этаж! - еле выдавил мальчик. Алиса безропотно исполнила его приказание. - Вот, гляди! - И Денис, дождавшись, когда кабина пойдёт вверх, вытащил из-под куртки портмоне.
- Что это? Почему ты побежал? - Алиса, не оправившаяся после болезни, с трудом переводила дыхание.
- Да смотри же! Сколько там? Только не ругайся. Она богатая, ей ничего не будет. А нам жить неделю…
На Алису смотрели совсем взрослые, почти стальные глаза. Неужели этот мальчик меньше месяца назад скучал по маме в лагере, боялся дразнилок и вешался на украденной у завхоза верёвке? Рядом с Алисой в лифте был настоящий мужик, долго живший и многое повидавший. Казалось, что какая-то часть вора-рецидивиста Петра Плешивого вошла в плоть и кровь Дениски Оленникова и навеки осталась там.
- Денис, я тебе больше вожатая, воспитывать тебя не имею права. Но пообещай, что такого больше никогда не будет! Сегодня мы не могли поступить иначе. Но умоляю тебя, заклинаю! Не совершай такого впредь! И. если возникнет желание, борись с ним. Ведь это засасывает, как наркотик…
- Я - грешник. В будущей жизни буду собакой, - совершенно серьёзно сообщил Денис. - Хорошо бы ротвейлером у какого-нибудь фирмача. Но тырить больше не буду. Зачем? - Денис и сам чувствовал себя не очень-то комфортно. - Посчитай, сколько там. Наверное, много.
Лифт остановился на шестнадцатом этаже, двери открылись. Осмотревшись, парочка мимо мусоропровода вышла на балкон, откуда открывалась потрясающая панорама Зеленограда - дома, деревья, поля, леса. Солнце поднялось уже высоко, и стало припекать, прогоняя утреннюю прохладу.
- Тридцать тысяч, - онемевшими губами сказала Алиса. - Хватит и на еду, и на одежду, и на дорогу. Нужно только избавиться от портмоне. Не думаю, что они переписывали номера купюр. Никто ведь не предполагал, что такое случится в магазине…
Внизу раздался грохот - дворники закончили чистить мусоропровод. Как только они заперли дверцы и отвезли в сторону тележку с мусором, Алиса швырнула в люк портмоне. Деньги она спрятала в карман своего спортивного костюма. Денис, не получивший ожидаемой взбучки, всё-таки присмирел. От содеянного его подташнивало, и в то же время он понимал, что другого выхода не было.
Милостыню просить они не могли - это ещё хуже, чем украсть у богатой бездельницы кошелёк. К тому же попрошаек милиция заметёт ещё быстрее. А в этом случае, если не взяли на месте с портмоне, уличить их в краже будет очень трудно. Только бы не встретить по дороге эту шлюху с её амбалом, а то может получиться скандал.
- Пойдём? - тихо предложил Денис печальной Алисе.
- Конечно. Не здесь же оставаться! Ещё заметят… - Она глянула вниз с балкона.
По двору, как белый жучок, прополз тот самый "бумер" с открытым люком. Оттуда уже не грохотала музыка, а раздавались голоса - гнусавый, ноющий женский и хриплый, раздражённый мужской. Наверное, амбал и его подруга обсуждали приключение в магазинчике. Значит, они уехали, и через некоторое время можно будет выйти.
- Нам ещё нужно будет где-то переодеться, а потом идти на вокзал. - Алиса прижала к себе Дениса и еле сдержалась, чтобы поцеловать его в вихрастую макушку.
Алиса ушла с балкона первая, Денис молча последовал за ней. Глядя в пол, он побрёл к лифту. И Алиса испугалась, потому что на её глазах мальчик приобретал воровские привычки, терял непосредственность и искренность. Алиска Янина знала Дениску Оленникова почти три месяца, но ещё ни разу он не ходил так - уперев в пол тяжёлый взгляд.
Но Алиса ничего не могла предложить своему воспитаннику в качестве альтернативы, и потому смирилась со случившимся. В то же время она прекрасно понимала, что этим солнечным летним утром и сама в очередной раз изменилась. Прошла ещё одну стадию, как превращающаяся в бабочку куколка. И страшило Алису, главным образом, то, что она не знала, кем станет через месяц, через неделю, даже завтра. Уехав совсем недавно из Питера порядочными людьми, в Москву они прибудут уже ворами…
* * *
Натянув резиновые перчатки, Алиса насыпала в ведро хлорку. Перемешала шваброй содержимое ведра и стала мыть коридор купейного вагона поезда "Казань-Москва". Она делала это уже в шестой раз. Только поезда менялись, а остальное вошло в привычку. И вокзалы, что мелькали перед глазами, как в калейдоскопе, - Ленинградский. Ярославский, теперь вот Казанский. Трудно было только первые два дня, а потом Алиса приспособилась. К ней постепенно возвращались силы, потому что на еду они с Денисом денег не жалели.
Коридор вагона она мыла с хлоркой, на туалеты сыпала двойную порцию. Сидения поднимала, матрасы скатывала и забрасывала на верхние полки. Денис носился по вагонам, помогал там, где ему хватало силёнок. За день они убирали по два вагона, получали когда двести пятьдесят, когда триста рублей.
Сначала Алиса, узнав адресок от местных бомжей, собиралась поселиться на недельку в их "гостинице". Одно купе в Рижском депо стоило пятьдесят рублей в день, что им с Денисом было вполне по средствам. Но потом кто-то прибежал и сказал, что из того вагона всех выгнали, потому что он служил не только гостиницей, но и борделем на колёсах. Местные "мамки" у метро продавали беспризорных девчушек, которые именно там и обслуживали клиентов.
Теперь Алиса и Денис ночевали каждый раз в новом купе, потому что всегда попадалась добрая проводница. Сначала Алиса очень боялась, что местные бомжихи не позволят ей отбирать у них заработки, но ошиблась. Война шла, в основном, из-за бутылок, потому что это была халява. Корячиться в вагонах, выгребая грязь, скрести унитазы, дышать хлоркой, скакать в купе по полкам и столикам, протирая все углы, никому особенно не хотелось. На это соглашались или очень молодые, или больно правильные бомжихи - в основном из задолжавших за съёмные московские квартиры, а потому оказавшихся на улице.
Мужики разгружали вагоны и машины, убирали мусор в привокзальных забегаловках. В результате у каждого бомжа к вечеру набиралось от трёхсот до шестисот рублей, так что голодать и мучиться похмельем им не приходилось. Бомжи жили своей - вольной, грязной, где-то даже весёлой жизнью. А Алиса считала каждый денёк, по вечерам названивая Оксане Валерьевне. Но и позавчера, и вчера, и сегодня их с Денисом постигло разочарование. Автоответчик не работал - оставить Оксане сообщение было нельзя. Да и не стала бы Алиса это делать - ведь телефон прослушивался. И куда Оксана будет звонить? Не в бомжатник же на Казанском…
За те шесть дней, что они прожили в вагонах, Алиса ни разу не пожалела о своём выборе. Да и не находила она более удобного места, сколько ни перебирала варианты, ворочаясь на полке купе в неподвижном, тихом вагоне. На соседнем нижнем месте сладко посапывал набегавшийся за день Дениска. Он очень быстро сходился с людьми, поэтому завёл массу приятелей среди вокзальных жителей и их несчастных детей.
Без документов они не имели возможности поселиться в гостинице. У местных барыг подходящих "ксив" тоже не нашлось. А уж, тем более, не могли сделать Дениске свидетельство о рождении. Барыги оптом скупали у карманников "ксивы", оказавшиеся в "наколотых лопатниках", то есть в украденных кошельках, и после продавали их нуждающимся по сто долларов за штуку. Могли снизить цену и до пятидесяти, но Алиса не хотела совершать ещё и это преступление. Кроме того, в гостинице их запросто могли перехватить и сдать в милицию.
Подъезжая девятнадцатого августа к Москве со стороны Зеленограда, Алиса намеревалась снять комнату у какой-нибудь тётки, промышлявшей у площади Трёх вокзалов. Но после, выйдя на перрон, она отказалась от этой затеи. Во-первых, тётки запросто могли сдать их властям. Во-вторых, не исключалось сотрудничество вокзальных барыг с бандитами. В-третьих, после всех злоключений у Алисы появилась боязнь замкнутых пространств. Она не могла заставить себя добровольно войти в чью-то квартиру или комнату, где их могли запереть, а потому всегда старалась оставить пути к отступлению.
А кто лучше вокзальных бомжей знал ходы, дырки, лазейки, канавы? Нужно было только принести бродягам поесть и выпить. А после сесть рядом, не показывая ни брезгливости, ни презрения, ни страха. Сказать, что уважаешь их самих, их выбор, их "волю". И уж ни в коем случае не стыдить их, не агитировать, не запугивать. И если всё происходило именно так, вокзальная братия проявляла свои лучшие качества - помогала, советовала, договаривалась о купе в отцепленных вагонах, о возможности заработать, о способах укрыться, в случае чего, от милиции.
На вещевом рынке Зеленограда Алиса и Денис купили себе новую одежду, в том числе и кроссовки - старая обувь развалилась вчистую. Выбрали прочную сумку из клеёнки, так называемую "расчленёнку", одинаково популярную у "челноков" и у бандитов. Свою кличку и недобрую репутацию сумка приобрела потому, что убийцы частенько перевозили в них разделанные на части тела жертв, и кровь не просачивалась наружу.
До сегодняшнего дня всё шло более-менее нормально. На девушку и мальчика, одетых во всё тёмное и немаркое, никто на вокзале не обращал внимания. Кругом бегали такие же люди - в джинсах, кроссовках, куртках, и с сумками. Поскольку все, как правило, отоваривались на вещевых рынках, питерцы из толпы ничем не выделялись. Только, в отличие от других, идти им с вокзала было некуда.