Глава 17
Увидев меня, Галлорини вылез из машины.
- Она здесь?
- С начала ноября девушка здесь не живет. Примерно в это время ты ее и видел.
- Ты все еще считаешь, что я вытягивал из нее деньги?
- Нет. Зато я кое-что разузнал про блондина, который тебя выгнал. Поможешь мне его опознать?
Таксист поднял вверх обе руки, как будто проверял, идет ли дождь.
- Не знаю даже. А как?
- Очень просто. Поедем вместе в Сан-Карлос, и ты мне его покажешь.
- Не могу, мистер. Я и без того уже потерял целый час, даже полтора.
- Не бойся, я плачу.
- Так бы сразу и говорил.
Я ехал впереди, Галлорини за мной. Дорогой я читал вывески: "Витамины", "Импортные автомобили", "Педиатрия и психиатрия", "Фуксии", "Хранение и перевозка", "Гимнастика для глаз", "Только в Вудленде вашим покойникам обеспечен покой", "Омоложение", "Агентство по продаже недвижимости". На витрине "Стерео", захудалого магазинчика радиоаппаратуры, были выставлены пластинки и проигрыватели. В только что открывшемся торговом центре находилось не меньше двадцати таких же дешевых лавчонок.
Машины мы оставили на стоянке, перед въездом в центр, и по моему совету Галлорини поменялся со мной пиджаком и снял фуражку. Я дал ему денег на покупку пластинок.
Вышел таксист из магазина через несколько минут, неся под мышкой тонкий квадратный сверток. Вид у него был возбужденный.
- Этот сукин сын узнал меня.
- Что он сказал?
- Ничего. Но по тому, как он на меня пялился, я сразу понял: он меня вспомнил.
- А ты его?
- Еще бы! Это он, как пить дать. Наверняка девчонку у себя прячет.
- Дай-то бог, Ник, - сказал я, а про себя подумал, что это маловероятно: одной такой женщины, как Джезбел Дрейк, любому мужчине более чем достаточно.
Я расплатился с таксистом и решил немного подождать - идти в "Стерео" следом за Галлорини мне не хотелось. А чтобы не терять времени зря, я раскрыл блокнот и стал подсчитывать расходы: бензин и свидетели - 45 долларов; пластинка - 5 долларов. Ник купил "Сельскую честь", и я оставил пластинку ему.
Когда я вошел в магазин, за стеклянной перегородкой студийного помещения надрывалась пластинка "Шум улицы". Стэнли уменьшил громкость и вышел ко мне. Это был тот самый блондин с козлиной бородкой, которого я встретил накануне в конторе Мерримена. Вид у него был какой-то встрепанный, но меня он, судя по всему, не узнал.
- Слушаю вас, сэр. - Со мной он разговаривал тихим, вкрадчивым голосом - не то что с женой Мерримена.
- Я ищу одну девушку.
- К сожалению, ничем не могу помочь. Девушек мы тут не держим. Ха-ха-ха.
- Ха-ха-ха. Осенью эта девушка прожила некоторое время в "Конкистадоре" под фамилией Смит. Квартира четырнадцать, по соседству с вами.
- А откуда вы знаете, где я живу?
- Слухами земля полнится.
- Не понял. - Держался Стэнли спокойно, но голос у него переменился, из низкого стал высоким. Изменился и язык: -Проваливай-ка отсюда, у меня работа стоит.
- И у меня тоже.
- Ты что, легавый?
- Частный сыщик.
Его выпученные голубые глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Он зашел за прилавок, а я, подойдя к нему вплотную, сунул ему под нос фотографию Фебы:
- Ты не мог ее не видеть. Она в ноябре не меньше недели у тебя за стенкой жила.
- Ну видел, и что дальше? Я днем много кого вижу.
- А ночью?
Набычившись, Квиллан взглянул на меня, словно драчливый кот, который строит из себя льва.
- Ты когда-нибудь был у нее в квартире, Стэнли?
- А если и был? - Он злобно тряхнул своей козлиной бородкой. - Ты подослал этого итальяшку за мной шпионить?
- Я послал его в магазин, чтобы он тебя опознал. Только и всего.
- А итальяшка случайно не рассказывал тебе, чем сам он занимался у нее в спальне? Как-то вечером слышу за стенкой шум, вхожу, а он завалил ее на кровать и раздевает.
- Я вижу, у тебя слух хороший.
- Не жалуюсь. Ну, я, конечно, взял да и выставил этого подонка за дверь. На моем месте любой бы так поступил.
- Ты ее хорошо знал?
- Вообще не знал. Я ведь ни с кем из жильцов не знаком. Видел ее пару раз в коридоре - вот и все знакомство.
- А почему ж ты так интересовался тем, что происходит у нее в спальне?
- С чего ты взял?
- Ты ведь спрятал у нее микрофон.
Стэнли переменился в лице, а я схватил его за лацканы пиджака и притянул к себе:
- Говори, зачем подслушивал ее разговоры?
- Я не подслушивал! - взвизгнул он.
- Что с ней, Квиллан?
- А я откуда знаю? Я тут ни при чем, отпусти меня. Я чист.
Не знаю, как душой, но телом Стэнли был очень грязен. Он таращил глаза, словно рыба, которую вытащили из воды. От него и пахло рыбой, причем тухлой. Я отшвырнул его от себя, и его рыхлое тело врезалось в полку с пластинками. Лицо его покрылось пятнами, подбородок трясся.
- Руки-то не распускай, а то легавых вызову.
- Нашел чем испугать, вызывай - поедем в полицию, заодно выясним, кто ты такой. А потом все вместе отправимся в "Конкистадор", осмотрим стену спальни.
Стэнли побелел. На белом, как бумага, лице голубые, навыкате глаза казались темно-синими. Словно больной, который на ощупь ищет на тумбочке лекарство, он стал шарить рукой под прилавком. Когда рука появилась вновь, в ней был зажат пистолет.
- Проваливай, а то пристрелю, как собаку.
- Правильно, терять-то тебе нечего, одним преступлением больше, одним меньше...
- Ты бы насчет преступлений помалкивал. Ввалился ко мне в магазин во время рабочего дня, да еще руки распускаешь, грозишься! - Левой рукой Стэнли рывком открыл кассу и швырнул мне в лицо несколько банкнотов, которые, покружившись в воздухе, плавно опустились на пол, к моим ногам, словно падающие с деревьев осенние листья. - Если сейчас отсюда не уберешься, получишь пулю в лоб, так и знай. Лучше меня не заводи.
Я не верил, что он выстрелит, а впрочем, от такого можно было всего ждать. Его поступки были совершенно непредсказуемы, Стэнли словно бы подчинялся чьим-то тайным командам. Прикажет ему маленький зеленый человечек "спускай курок" - он и спустит. И я ушел.
Правда, недалеко. Я объехал торговый центр кругом и поставил машину так, чтобы были видны обе двери в магазин "Стерео", передняя и задняя. Ждать пришлось недолго. Стэнли воспользовался задней дверью.
На нем был красный берет - в тон машине, темно-красной "альфе-ромео". Поехал Квиллан в сторону Камино, через Редвуд-Сити и Атертон. Я последовал за ним, сначала держась на почтительном расстоянии, а когда его спортивный автомобиль превратился в крошечную красную точку, стал постепенно его догонять. Водитель он был никудышный: метался из ряда в ряд, резко тормозил или, наоборот, ехал на бешеной скорости.
В Менло-парк он повернул на светофоре налево, и я еле-еле успел проскочить следом на желтый. Потом мили полторы мы ехали на восток - сначала мимо Стэнфордского исследовательского центра, а затем дубовой рощей. Внезапно красная машина скрылась за поворотом.
Когда я увидел ее вновь, она стояла на обочине, а Квиллан, открыв дверцу, из нее вылезал. Остановиться или вернуться назад я не успевал, но, когда я проезжал мимо, Стэнли уже шагал по выложенной плитняком дорожке к утопавшему в зелени коричневому коттеджу. Под деревянным почтовым ящиком большими буквами значилось: МЕРРИМЕН.
Остановив машину у следующего поворота, я переложил портативный магнитофон из перчаточного отделения в нагрудный карман и направился к коттеджу. Раскидистые кроны дубов окрашивали пробивавшиеся сквозь них солнечные лучи в мягкие пастельные тона. Таких девственных рощ на Полуострове оставалось теперь совсем немного, а ведь когда-то, сотни лет назад, все здесь было сплошной дубовой рощей.
Вокруг коттеджа густо росли деревья. Прячась за них, я прокрался к самому дому, обогнул его, прижимаясь к стене и пряча голову, и оказался на заднем дворе, под сенью пышных лавровых деревьев.
Ведущая в дом стеклянная дверь была задвинута, бамбуковые занавески задернуты. За дверью слышались голоса, мужской и женский. Растянувшись во весь рост на садовой дорожке, я положил голову на ступеньку и прижал микрофон к стеклянной двери.
- Мне нужны деньги, и быстро, - резко, скороговоркой проговорил Квиллан.
- А больше ты ничего не хочешь? - отозвалась Салли Мерримен.
- Я не шучу.
- А если не шутишь, зачем просишь денег? Знаешь ведь, у меня нет ни цента. Он даже на мебель одолжил, мы по уши в долгах. На похороны и то придется в банке ссуду брать. А я, признаться, рассчитывала, что ты мне поможешь.
- Не смеши меня. Что мне такого Бен сделал, чтоб я стал ему помогать?
- И ты еще спрашиваешь? Да ты ему всем обязан: и в долю он тебя взял, и работу тебе нашел. Оказывается, в прошлом году он даже квартиру тебе оплачивал - я квитанции нашла. Но ты ведь всегда был неблагодарной скотиной. Даже сейчас, когда он в морге лежит, ты из него деньги тянешь. Дай тебе волю, ты бы и золотые коронки у покойника изо рта вырвал.
- И я еще неблагодарная скотина! - Возмущению Стэнли не было предела. В микрофоне разнесся его злобный смех.
Мой дорогой шурин в жизни не дал мне ни единого цента. Думаешь, он за мои красивые голубые глазки поселил меня в этой квартире? Или в долю взял? Если хочешь знать, всю историю с Мандевиллом провернул я, а не он.
- А как же иначе, ты ведь был у Бена подставным лицом, пешкой.
- Сама ты пешка! - набросился Стэнли на сестру. Голос у него срывался от ярости. - Я тебя, кукла, насквозь вижу. Таким, как ты, главное - побольше денег, а откуда эти деньги берутся, тебе наплевать. Мы с Беном в поте лица, можно сказать, трудились, всеми правдами и неправдами денежки зарабатывали, а ты их прикарманила, да еще делаешь вид, что сама тут ни при чем. Но меня не проведешь, хватит! Я уезжаю, и мне нужны деньги. Присвоила себе всю добычу и думаешь, я этого не понимаю. Давай-ка, раскошеливайся!
- Если б я "присвоила себе всю добычу", неужели, ты думаешь, я жила бы в этой дыре?
- И это ты называешь дырой? Ну-ка, давай сюда сумку, сука!
- Выбирай выражения, Стэнли Квиллан!
- Прости меня, сестричка. Будь так добра, передай, пожалуйста, свою сумочку.
Должно быть, она швырнула ему сумку, потому что я услышал, как шуршит у него в руках кожа и щелкает замок.
- Пусто. - Стэнли сник. - Где деньги?
- Да у меня сроду их не было. Ты свою долю получил и прекрасно знаешь, куда ушли остальные деньги: Рино, Лас-Вегас, биржа эта проклятая. На бирже ведь он все спустил.
- Ты мне только мозги не пудри. Биржа прошлым летом была. А сейчас что?
- Да ничего нет, об этом я тебе и толкую. От мандевиллских денег давно уже ничего не осталось. С тех пор и сидим на мели, не знаем, как с долгами расплатиться. А послушать Бена, так мы не сегодня завтра миллионерами должны были стать. - В ее голосе послышались язвительные и в то же время истерические нотки. - В Атертон, говорил, переедем, в Цирк-клуб вступим. Одно слово, что цирк! А теперь - ни денег, ни его самого.
- Бедная, разнесчастная вдовушка! Пожалел бы я тебя, да не верю. Ни одному твоему слову не верю!
- Не хочешь - не верь. Я тебе чистую правду говорю. Мало мне, что Бен мертвый лежит и фараоны на допросы тягают, - она всхлипнула, - так еще родной брат горло перегрызть готов.
- Брось, сестренка, не заводись. И потом, если разобраться, не такая уж Бен большая потеря. К тому же он тебя неплохо обеспечил.
- Тебя бы так обеспечили! Сижу без гроша за душой.
- Смени пластинку, малютка. Меня ведь не обманешь. - Слышно было, как Квиллан, тяжело сопя, ходит из угла в угол.
- Отстань от меня.
- Отстану, когда свою долю получу. Мне деньги позарез нужны. Не тебя одну допрашивают. Сейчас мне деньги нужней, чем тебе, - и ты мне их дашь, вот увидишь.
- Повторяю, в доме нет ни цента. Можешь сам поискать, если мне не веришь.
- Где ж они тогда?
- Кто они? - с деланным изумлением переспросила она.
- Кто-кто?! Деньги, доллары! Когда Бен вернулся из Сакраменто, он купался в деньгах.
- Ты имеешь в виду комиссионные за дом Уичерли? Да их нет давно. Большую часть заплатили агенту, который занимался продажей, а остальное пошло финансовой компании. Они хотели забрать машину. Короче, ты на эти комиссионные претендовать не можешь.
- Не о комиссионных речь. Я говорю обо всей сумме, о наличных, полученных за дом. Бен ведь специально ездил в Сакраменто за этими деньгами и получил их. От меня он все, понятное дело, скрыл, но мне про это одна маленькая птичка напела - она меня держит в курсе всех событий.
- Поменьше слушай птичек, они тебе такое напоют, сам не рад будешь. С какой стати было миссис Уичерли платить ему всю сумму, сам посуди?
- Только не изображай из себя большую дуру, чем ты есть на самом деле. Все равно не получится.
- Слушай, отвяжись, а? - сказала Салли, повысив голос. - И не стой надо мной. Своим упрямством ты напоминаешь мне отца.
- А ты мне - мать. Ладно, не будем спорить, сестренка. Пойми, я в безвыходном положении. Я не вру, часть денег - моя по праву. Ты же не хочешь зла родному брату.
- Раз ты в безвыходной ситуации, продай магазин или машину.
- Машина - дерьмо, подсунули черт знает что. А магазин даже аренду не окупает. И потом, продавать его - целая история, а у меня времени нет. Мне сваливать надо. Сегодня же.
- Опять что-то натворил? - Чувствовалось, что этот вопрос сестра задает брату не впервые. - Признавайся.
- Значит, Бен тебе ничего не рассказывал? Что ж, может, правильно сделал. Он не посвящал тебя в свои дела, и я не буду, а то еще проговоришься.
- За тобой гонится полиция?
- Пока нет, но скоро погонится. Сегодня днем ко мне в магазин наведался один частный сыщик. Следом за ним придут и другие.
- Их интересует Бен? - спросила слабым голосом Салли.
- И Бен тоже. То, что случилось с Беном, может случиться и со мной. - Стэнли хмыкнул. - Поэтому-то я и рву когти. Сегодня он, завтра я.
Скрипнул стул. Раздался женский вздох.
- Ты его убил, Стэнли?
- Ты что, спятила? - возмутился Квиллан, но, судя по голосу, он был даже польщен.
- Я серьезно, Стэнли. Скажи, ты его убил?
- Если б я его убил, меня бы здесь уже не было. Я бы в Австралию ехал. Причем первым классом.
- На какие деньги? У тебя же нет ни гроша.
- На денежки твоего муженька. А теперь кто-то их, видать, прибрал к рукам.
- Нечего на меня так смотреть. Я понятия про эти деньги не имею.
- Честно?
- Голову даю на отсечение, - как-то по-детски поклялась она. - В полиции мне сказали, что у него в бумажнике было всего четыре доллара.
- Четыре доллара? А пятьдесят тысяч не хочешь?
- С чего ты взял, Стэнли?
- Со слов Джесси. Я вообще-то не хотел тебе говорить, но раз уж зашел разговор...
- У него с Джесси что-то было?
- Я же тебе вчера сказал, что Бен за ней приударил. На днях, в мое отсутствие, он к ней заявился. Узнал я об этом от старухи Гирстон, жены управляющего, она его видела и все мне рассказала. А у Джесси я выяснил, что Бен хотел ее увести, подбивал с ним уехать, показал деньги, даже потрогать дал. Хвастался, что у него есть пятьдесят тысяч наличными, а будет еще больше.
- Вот подонок! Я так и знала, что он крутит любовь с этой тварью.
- До любви, положим, дело не дошло.
- И ты ей поверил?
- Джесси меня не обманывает. Она побоялась с ним уехать. Узнал я об этом только вчера вечером: двинул ей разок-другой - она и раскололась. Оказывается, она испугалась, что эти деньги краденые. Станут расплачиваться - их и схватят.
- Деньги были фальшивые?
- Нет, настоящие, но ворованные.
- Но ведь ты же сам сказал, что ему их дала миссис Уичерли.
- Это тебе не Нобелевская премия мира, чтобы просто так, ни за что давать.
- Может, миссис Уичерли в него втюрилась?
- Как бы не так.
- А может, Бен ее надул?
- Вот это похоже на правду.
- Значит, он получил с нее пятьдесят тысяч и мне ничего не сказал?! - Салли замолчала, словно бы свыкаясь с этой грустной мыслью. - Кому же тогда достались эти деньги? - вырвалось у нее.
- Я думал - тебе.
- Ты что же, решил, я его убила, а деньги прикарманила?
- Ты ведь не раз ему угрожала.
- Это верно, но я его не убивала. К сожалению. - Она так громко расхохоталась, что я от неожиданности вздрогнул. - Здорово нас с тобой провели, а, братишка? Мы друг друга стоим.
- Слушай, сестренка...
- У кого же теперь эти деньги, как по-твоему? - перебила она его.
- У того, кто его убил, я так понимаю.
- А кто его убил?
- Не знаю. Я думал - ты.
- Чушь собачья. Я уж грешным делом решила, что это старик Мандевилл его укокошил. Он ведь давно порывался. Но это тоже маловероятно. Полиция считает, что расправилась с ним банда подростков.
- Я рад за них, - обронил Квиллан с искренней завистью в голосе. - Слушай, сестренка, у нас есть возможность исправить положение. У Бена в конторе, в сейфе, хранится одна кассета. Съезди за ней, а?
- Какая еще кассета?
- Не все ли тебе равно? Привези мне ее. А я найду на нее покупателя.
- Какого покупателя?
- С деньгами. Эта кассета, малышка, больших денег стоит.
- Уж не собираешься ли ты кого-то шантажировать?
- Вроде того.
- Нет, меня в это дело не впутывай.
- Видали! Не впутывай ее! Она ведь у нас такая чистая, честная, неподкупная! - Стэнли рассвирепел. - Не валяй дурака, детка. А на что, спрашивается, ты жила последние полгода? Манной, что ли, небесной питалась?
- Отвяжись. Я тебе не Джесси, меня не испугаешь.
- Послушай. - Он опять взял себя в руки. - Ты же внакладе не останешься, мы с тобой оба не проиграем. Знать тебе ничего не надо. От тебя только одно требуется: съездить в контору и привезти мне кассету, которая хранится у Бена в сейфе. Она лежит в бумажном конверте - увидишь. Привезешь кассету - половина денег твоя.
- А срок тоже мы на двоих поделим?
- Никакого срока не будет, сестренка. Я отвечаю.
- И ответишь - только за себя одного. А меня в покое оставь.
- Так ты отказываешься?
- Темными делами сам занимайся.
- В таком случае дай мне ключи от конторы и код сейфа.
- Кода я не знаю, а ключи забрали фараоны.
- Неужели у Бена нигде код не записан?
- Может, и записан, но где, я понятия не имею.
- Какой же тогда от тебя прок?
- Все больше, чем от тебя. Ничтожество!
- Я тебе дам "ничтожество"!
- Что ты, что Бен - два сапога пара. Один миллионером собирался стать, другой - великим режиссером. А в результате я всю жизнь промучилась с двумя мелкими жуликами.
- Не смей называть меня мелким жуликом!
Хлопнула входная дверь. Что-что, а хлопать дверьми Квиллан умел. Затем взревел мотор.