- Мне очень жаль, - судя по выражению ее личика, ей и в самом деле было очень жаль, - но этот дом продан. Увы. Вы могли бы сделать ужасно выгодную покупку: владелец уступил несколько тысяч.
- А кто был владельцем этого дома?
- Некая миссис Уичерли. Роскошная дама, с деньгами. Бену она сказала, что отправляется путешествовать.
- Куда?
- Понятия не имею. - Миссис Мерримен смотрела на меня своими широко раскрытыми невинными глазами цвета спелой сливы. - Но вы ее даже не ищите - только время зря потеряете. Дело сделано, даже бумаги, кажется, подписаны. Новые владельцы не сегодня завтра из Окленд-Хайтс переедут. Прекрасные люди. Бен говорит, они без звука всю сумму наличными выложили. Ну да ничего, на этом доме свет клином не сошелся - есть и другие, ничуть не хуже.
- Но меня интересует именно этот дом. Ведь табличка "Продается" все еще висит.
- Мало ли. Бену давно надо было ее снять. Если б он побольше делом занимался...
Тут открылась входная дверь, и вместе со сквозняком в комнату влетел какой-то человек. Сначала я решил, что это Мерримен, и встал, повернувшись к нему лицом. Но вместо Мерримена я увидел мужчину помоложе, в синем, под цвет глаз, мохеровом свитере, со светлыми волосами и маленькой, точно приклеенной, бороденкой.
- Где Бен? - спросил он у блондинки. - Говори как есть, кукла.
- Откуда я знаю. Он уже два часа назад должен был прийти. Сказал, что у него встреча.
- С Джесси?
Блондинка поднесла руку ко рту. Сквозь прозрачную кожувидны были разбегающиеся веером, словно побеги плюща, вены. Она сунула в рот кончик среднего пальца и крепко его прикусила.
- Джесси? А при чем тут Джесси?
- А при том, что он сегодня приставал к ней, когда я был в магазине. Мне это не нравится.
- С ума сойти можно. - Миссис Мерримен вынула палец изо рта. - А ты уверен, что Джесси не сочиняет?
- Уверен на все сто.
Бородатый поднял сжатую в кулак руку и красноречиво потряс ею. На костяшках пальцев видны были следы, скорее всего, от зубов. В его синих глазах притаилась злоба. Он провел кулаком по своей жидкой бородке и сказал:
- Бен уже не первый раз к ней лезет, Просто я раньше тебе не говорил. А сейчас предупреждаю: не уймешь его сама - уйму я. Так и знай. Я же в любой момент могу на него...
- Отстань от Бена.
- Пускай он сначала отстанет от Джесси. Что это с ним? Тебя, видать, разлюбил?
- Ты что, спятил? У нас все в ажуре. - В ее голосе прозвучала ирония. - А теперь уходи. Не видишь, у меня клиент?
- С каких это пор ты стала по вечерам работать на Бена?
- Неужели непонятно? Мы с ним договорились у него в конторе встретиться. Думали ради разнообразия вечер в городе провести.
- А когда он придет, как ты думаешь?
- Теперь уж не знаю. Решил небось, что без меня ему веселей будет.
- Не иначе. Значит, передашь ему, чтоб мою телку не трогал.
- А ты передай своей телке, чтобы она поменьше задом крутила.
Они обменялись злобными улыбками старых врагов, и бородатый ушел, грохнув дверью. А блондинка вновь опустилась на стул и уставилась в пустоту.
- Сукин сын, - процедила она. - Лезет не в свое дело. - Тут она вспомнила про меня и сказала более миролюбиво: - Не обращайте на меня внимания, Я сейчас приду в себя. Дайте мне всего одну минуту, хорошо?
Чего-чего, а одной минуты мне было не жалко. Она зашла за перегородку и закрыла за собой тонкую дверь. Послышалось бульканье. Все алкоголики почему-то считают, что спиртное льется из бутылки в стакан совершенно бесшумно.
В комнату блондинка вернулась с накрашенными губами и абсолютно пьяной улыбкой.
- Я тут посмотрела, сколько стоил дом Мандевилла. Если он вас действительно интересует, мы могли бы попробовать договориться с его новыми владельцами. Дом обошелся им так дешево, что, даже если они перепродадут его вам с выгодой для себя, вы все равно в накладе не останетесь. Даже если они захотят за него шестьдесят тысяч - это гроши, ведь первоначально он стоил восемьдесят, а строительство нового дома по нынешним ценам обошлось бы в целых сто двадцать тысяч.
- Вы, я вижу, неплохо во всем этом поднаторели, - сделал я ей комплимент, сопроводив его дежурной улыбкой.
- Спасибо, сэр. В свое время я Бену много помогала, - И блондинка, облокотившись на стол, продемонстрировала мне в ответ на похвалу свое весьма аппетитное декольте. - Нет, серьезно, вас этот дом действительно интересует?
- Очень интересует. Может, покажете мне его, а там и о цене сговоримся?
- Прямо сейчас?
- А почему бы и нет?
Ее взгляд скользнул мимо меня на окно, за которым шумел уличный транспорт:
- Нет, знаете, лучше бы мне сейчас не отлучаться. А вдруг Бен все-таки придет? Бывают ведь в жизни чудеса. Если вы не можете подождать до завтра, я дам вам ключи. Вроде бы электричество в доме не отключили.
Она опять зашла за перегородку и опять вернулась с хмельной улыбочкой:
- Простите, но Бен, должно быть, забрал ключи.
- Не беспокойтесь, я зайду завтра.
От Камино-Реал до Уайтокс-драйв оказалось меньше мили. На этот раз железные ворота были широко распахнуты, а с цепи уныло свисал раскрытый висячий замок. Я подобрал несколько валявшихся на дорожке газет: самая свежая была от семнадцатого ноября, а самая старая - от третьего; Феба же исчезла днем раньше.
Над деревьями сквозь нависшие серые тучи пробивалась луна. Я плелся по аллее к дому, и мне казалось, что с каждым шагом дом становится все больше и больше, При свете фонаря его фасад был похож на огромный белый склеп.
Входная, с орнаментом дверь была закрыта, но не заперта. Я вошел и нащупал на стене выключатель. На паркетном полу лежали комья грязи и визитные карточки агентов по продаже недвижимости. В конце коридора, изящно загибаясь, вела наверх, в темноту, витая лестница с белыми перилами.
Я вошел в большую комнату и повернул выключатель. Под потолком тусклым желтым светом как-то нехотя зажглась старинная хрустальная люстра. Обстановка комнаты вполне этой люстре соответствовала: из разных углов угрюмо смотрели друг на друга старые полосатые английские диваны, а над белым мраморным камином с газовым обогревателем висел портрет маслом какого-то тучного джентльмена в двубортном пиджаке.
Вместе с тем современные вкусы хозяйки - или хозяев - тоже давали о себе знать: со старой мебелью никак не вязались разноцветные занавесочки на окнах, возле камина стоял новенький проигрыватель красного дерева с пластинкой "В Китай по волнам", а на белой двери висела пробковая доска для метания стрел.
Я закрыл исколотую стрелами дверь, выдернул одну стрелу из пробковой доски, отошел к камину и метнул стрелу в мишень. Попал. Затем я стал бродить из комнаты в комнату, мурлыкая себе под нос "В Китай по волнам" и вспоминая историю, которую читал еще в школе и которая произвела на меня большое впечатление, Называлась она "Видение мирзы".
Мирзе привиделся мост, по которому шли пешком люди, много людей, все население земли. Время от времени кто-то один случайно наступал на потайной люк и куда-то проваливался, однако исчезновение его оставалось незамеченным - люди продолжали идти через мост, пока не попадали ногой в потайной люк и не скрывались из виду.
На свой люк я наступил, поднявшись наверх по витой лестнице. Правда, то, на что наступил я, никак нельзя было назвать люком, тем более моим. Это было человеческое тело, которое при соприкосновении с моей ногой издало какой-то глухой жалобный вздох, как будто и в самом деле провалилось через люк в глубокую яму.
Я осветил лежавшего, но фонарь мне не помог: вместо лица у него была застывшая кровавая маска. Веселенький галстук и строгий темный костюм в сочетании с изувеченным мертвым лицом имели какой-то жалкий и даже трогательный вид.
Пиджак был пуст. Чтобы залезть в задний карман брюк, тело пришлось перевернуть. Покойник был ужасно тяжелый -не человек, а чугунная плита. В бумажнике я нашел четыре доллара и водительские права на имя Бена Мерримена. Маленький пистолет отсутствовал.
Чтобы не переворачивать тело снова, я засунул бумажник не в задний, а в нагрудный карман, затем опять вытащил его, протер носовым платком и положил обратно. Лежавший на полу фонарь сверлил меня своим круглым желтым глазом. Я подобрал его и вышел на улицу.
На обратном пути в контору Мерримена я остановился на заправочной станции "Сазерн-пасифик". Время было позднее, и сама станция была уже закрыта, но телефон-автомат, по счастью, находился не внутри, а снаружи. Я снял трубку и позвонил в полицию.
Миссис Мерримен я застал в той же позе, за письменным столом. Когда я вошел, она подняла на меня свои пьяные глаза и с застывшей улыбочкой проговорила:
- К сожалению, Бен еще не вернулся. Вот сижу тут одна, скучаю. Хотите, поскучаем вместе. - Она обратила внимание на выражение моего лица и скорчила гримасу: - Что случилось?
- Мне нужен адрес миссис Уичерли.
- У меня его нет.
- Должен быть, раз вы продавали ее дом.
- Продавал Бен, а не я. Говорю же, я на него больше не работаю. Пусть сам свои делишки обделывает.
- Тогда дайте мне посмотреть документы на продажу дома.
- Зачем они вам? Хотите, что ли, без нашего посредства сделку заключить?
- С чего вы взяли? Я хочу знать, где находится миссис Уичерли, только и всего.
- В документах на продажу ее нового адреса нет. Пойдемте, я вам покажу одну бумажку.
Блондинка с трудом поднялась на ноги и, покачиваясь, направилась за перегородку. Я последовал за ней. На заваленном бумагами письменном столе стояла недопитая бутылка джина "Гордон". Порывшись в бумагах, она извлекла какой-то размноженный на ротаторе документ и, тупо уставившись в него, уже собралась было начать читать вслух, как зазвонил телефон.
Миссис Мерримен подняла трубку, сказала "да" и стала слушать. Ее помятое лицо молодело на глазах, потухшие глаза расширились. Поблагодарив абонента, она положила трубку.
- Бен умер. Его убили, а я-то думала, он меня за нос водит.
Смотря в пустоту и покачиваясь, словно лунатик, она двинулась к перегородке, налетела на дверь и привалилась к стене, скомкав в руке листок бумаги, а затем, уронив бумагу на пол, потянулась к бутылке.
Я поднял бумагу и изучил ее. Дом на Уайтокс-драйв был оценен в восемьдесят тысяч, однако эта цифра была перечеркнута, а сверху карандашом надписано "шестьдесят тысяч". Были на бумаге еще какие-то полустертые надписи, разобрать которые я не смог. Внизу стоял адрес миссис Уичерли: 507, Уайтокс-драйв.
Глотнув джину и облокотившись на письменный стол, блондинка опустилась на вращающийся стул и взъерошила волосы. Корни волос оказались черными - под стать мыслям.
- Старый ублюдок, - проговорила она. - Псих. Наверняка это он Бена убил. Еще на прошлой неделе заявился к нам домой и заявил, что прикончит Бена, если тот с ним не расплатится.
- О ком вы?
- О Мандевилле. Капитане Мандевилле. Подошел прямо к нашей двери, а в руках у него пистолет сорок пятого калибра. Бен-то через черный ход смылся, а я с ним разбирайся. Старый хрен абсолютно из ума выжил.
- А что этому Мандевиллу нужно было?
- То же, что и всем, - деньги. - Блондинка вдруг в упор посмотрела на меня. Вероятно, новая порция джина еще не успела подействовать, да и горе ее несколько отрезвило. - Он сказал, что Бен недодал ему денег за его проклятый дом.
- Это правда?
- А я почем знаю. Я с Беном пять лет прожила, ни больше ни меньше, и за это время так и не смогла узнать, что у него на уме, куда все деньги уходят. У меня своего дома до сих пор нет, а ведь он не первый год агентом по продаже недвижимости подвизается. Тоже мне, агент...
- Если не агент, то кто же?
- А черт его знает. Денежки из людей вытягивать он мастак, этого у него не отнимешь... - Она еще раз взглянула на меня, раскрыв рот. Все зубы в помаде. - И что это вас Бен так заинтересовал? Вы ведь даже его не знаете.
- К сожалению, нет.
- Чего вы пришли? Что вам от меня надо?
- От вас, миссис Мерримен, ничего. Я очень вам сочувствую. Кстати, кто этот блондин с бородкой?
Джин начинал действовать, ее глаза погасли и опять остекленели, чем она и воспользовалась, сделав вид, что не понимает, о ком идет речь.
- Какой еще блондин?
- Забыли? Он приходил сюда сегодня вечером к вашему мужу.
- А... этот... - вдруг спохватилась она. - Первый раз его вижу.
- Лжете.
- Не лгу. И вообще, кто вам дал право обзывать меня лгуньей? Сами вы лгун - сказали, что дом ищете, Ничего вы не ищете.
- Ищу - это моя профессия. Так кто же этот человек, миссис Мерримен?
- Понятия не имею. Какой-то парень, с которым Бен дружбу водит, верней, водил... - Тут, ошибившись во времени, она сорвалась: из-под ее накрашенных ресниц градом покатились то ли слезы, то ли капли джина. - Уходите, оставьте меня в покое. Вы такой вначале вежливый были, а теперь грубите. Сразу видно - легавый, - добавила она, тем самым как бы заканчивая свою мысль.
- Нет, вы ошибаетесь.
И тут, впервые в жизни, я пожалел, что не служу в полиции. Ведь "легавые", как она выражалась, могли приехать с минуты на минуту и обвинить меня в убийстве. Поэтому я попрощался с блондинкой и поспешно ретировался, прихватив с собой лежавший на столе блокнот с фотографией Мерримена.
Не успел я отъехать, как невдалеке завыла сирена, и на мое место встала полицейская машина. Молодые люди на автостоянке забеспокоились - уж не за ними ли приехали? - а из ветеринарной лечебницы послышался жалобный собачий вой.
Глава 9
Адрес Теодора Мандевилла я отыскал в телефонной книге на вокзале в Атертоне. Жил он в самом центре Пало-Альто, в огромном здании гостиничного типа с колоннами, галереей и небольшим, обтянутым ситцем холлом, где нежный аромат лаванды боролся с грубым запахом табака.
Сидящая за столиком консьержка - от нее, по-видимому, и исходил запах лаванды - сообщила мне, что капитан Мандевилл дома. Она позвонила ему по внутреннему телефону, после чего сказала, что капитан ждет меня наверху.
Когда я вышел из лифта, он уже стоял в дверях: сухопарый черноглазый старик с седой шевелюрой, усами и кустистыми бровями, похожими на вторые усы. На нем был серый махровый халат, надетый поверх отутюженной рубашки с черным галстуком.
- Я - капитан Мандевилл. Что вам угодно, сэр?
Я вкратце рассказал ему, кто я такой и кого ищу.
- Я обратился к вам в надежде, что вы сможете рассказать мне о семье этой девушки. Ее зовут Феба Уичерли.
- Дочь Кэтрин Уичерли?
- Да. Насколько мне известно, вы вступили с миссис Уичерли в деловые отношения?
- Да, к сожалению. Но лично я ее не знаю и дочку тоже никогда не видал. Так вы говорите, она пропала?
- Два месяца назад Феба исчезла из колледжа. Последний раз ее видели вечером второго ноября: она сошла с парохода на пристань и села вместе со своей матерью в такси. Любые сведения о ее матери...
- Не хотите же вы сказать, что мать похитила собственную дочь? - перебил он меня.
- Нет, это маловероятно. Но она может знать, где девушка.
- Что касается дочери, то ничем вам помочь не могу, а вот где находится мамаша, знаю.
- Пожалуйста, расскажите.
- Она живет в Сакраменто в гостинице - место, прямо скажем, не самое лучшее - во всяком случае, для женщины ее положения. К несчастью, название гостиницы выпало у меня из головы. Где-то я его записал. Войдите, я поищу.
Он повел меня по коридору к себе в квартиру. Небольшая гостиная была увешана фотографиями. На одной из них мечтательно улыбалась черноволосая красавица, а на всех остальных бороздили моря военные корабли, от миноносцев времен германской войны до линкора второй мировой. Линкор был сфотографирован с самолета и сверху напоминал наконечник копья, лежащий на серой волнистой поверхности моря.
Когда капитан Мандевилл вернулся, я с интересом рассматривал линкор.
- На этом корабле я закончил службу, - пояснил он. - Мой сын, лейтенант Мандевилл, сфотографировал линкор всего за несколько дней до смерти - парня сбили над Окинавой. Хорош корабль, а?
- Очень хорош. Я был на Окинаве.
- Правда? Любопытно. - С этими словами капитан вручил мне вырванный из блокнота разлинованный листок бумаги, на котором карандашом было написано: отель "Чемпион". - Адрес гостиницы я куда-то задевал, но вы ее отыщете без труда. Я ведь не сыщик, и то сразу нашел.
- Последнее время вы поддерживали связь с миссис Уичерли?
- Я пытался с ней увидеться, однако она упорно избегала встречи со мной. Она упрямая и, по-моему, недалекая женщина. - От ярости у старика задрожали губы, а черные глаза под белыми кустистыми бровями вспыхнули, точно раскаленные угли.
- Вы не могли бы рассказать о ней поподробнее? Я не хочу вмешиваться не в свое дело, но мне важно знать, чем последнее время занималась миссис Уичерли. И история с продажей вашего дома тоже остается для меня неясной.
- История длинная и, признаться, довольно гадкая. Я и сам не вполне понимаю, что произошло с моим домом, поэтому и нанял адвоката. Это, впрочем, надо было сделать еще полгода назад.
- Когда миссис Уичерли купила у вас дом?
- В том-то все и дело, что она его у меня не покупала. Я бы ей двадцать пять тысяч долларов никогда не уступил. Такие деньги, сами понимаете, на дороге не валяются. На двадцать пять тысяч нагрела меня не она, а один жулик, агент по продаже недвижимости Мерримен.
- А миссис Уичерли не могла приложить к этому руку?
- Нет, она тут ни при чем. Скорей всего, она стала такой же жертвой Мерримена, как и я. Вместе с тем помочь мне она не пожелала. Пришлось узнавать ее адрес в компании по продаже недвижимости и специально ехать к ней в Сакраменто, чтобы заручиться ее поддержкой. Но она, как я уже говорил, наотрез отказалась со мной встретиться. - Его голос задрожал от еле сдерживаемой ярости. - История темная, и вникать в нее у меня нет никакой охоты. Ясно одно: я свалял дурака, а в моем возрасте сознавать это очень тяжело.
- Как же вас все-таки обманули, капитан?
- Я вряд ли смогу толково объяснить, как было дело. Вам надо бы обратиться к моему адвокату, но в данный момент дело рассматривается судебной комиссией по продаже недвижимости, и он едва ли захочет беседовать с вами на эту тему. В любом случае к пропавшей девушке все это отношения не имеет.
- Я в этом не уверен.
- Что ж, если вы так настаиваете, могу рассказать. Да вы садитесь.
Он снял со стула раскрытый журнал "Яхты", пригласил меня сесть, а сам сел напротив.