- Том сейчас с вами? - спросил Хиллман.
- Более или менее. Поблизости.
- Может быть, мне можно с ним поговорить?
- Нет.
- Откуда я тогда узнаю, что он жив?
Мужчина надолго замолчал.
- Вы мне не доверяете, мистер Хиллман? Я не люблю этого!
- Как я могу доверять... - Хиллман смолк на полуслове.
- Я знаю, что вы хотели сказать. Как можно доверять такому паршивому пресмыкающемуся, как я? А дело не в этом, Хиллман. Дело в том, можем ли мы доверять такому пресмыкающемуся, как ты. Мне известно о тебе больше, чем ты думаешь, Хиллман.
Тишина. Слышно только хриплое дыхание.
- Ну, я могу?
- Что... вы можете? - спросил Хиллман в отчаянье.
- Могу я доверять тебе, Хиллман?
- Безусловно.
Снова тишина. Наконец мужчина заговорил. Голос его стал хриплым.
- Я полагаю, ты сдержишь слово, Хиллман. О'кей. Тебе, наверное, хотелось бы весь день разглагольствовать о том, какое я пресмыкающееся. Но пора вернуться к делам насущным. Я хочу получить твои деньги, но скажу тебе прямо, это не выкуп. Твой сын не похищен, он пришел к нам по собственной воле...
- Я не... - проглотил оставшиеся слова Хиллман.
- Не веришь? Спросишь его сам, когда у тебя будет такая возможность. Но ты от этой возможности сам удаляешься, понял? Я пытаюсь помочь тебе заплатить мне деньги за информацию, вот и все, а ты называешь меня по-всякому, бог знает как...
- Нет, я не имел в виду лично вас.
- Ну, так ты это думаешь.
- Послушайте, - сказал Хиллман, - вы сказали, что пришло время вернуться к делам насущным. Скажите мне, куда и когда я должен принести деньги. Они будут доставлены. Даю гарантию.
В голосе Хиллмана появились резкие нотки. Мужчина на другом конце провода капризно отреагировал на них.
- Не надо сердиться. Я сообщу условия, а ты постарайся ничего не позабыть.
- Давайте, - сказал Хиллман.
- Всему свое время. Думаю, сейчас лучше всего будет предоставить тебе возможность подумать над этим, Хиллман. Спустись со своих высот и постой на коленях. Ты этого заслуживаешь.
Он повесил трубку.
Когда я вошел в гостиную, Хиллман все еще держал трубку в руках. Он растерянно положил ее и направился ко мне, покачивая головой.
- Он не захотел дать мне никаких гарантий относительно Тома.
- Они ничего не сделают. Мы вынуждены положиться на их милосердие.
- Их милосердие! Он разговаривал, как маньяк. Он, казалось, упивался моим... моим горем.
Хиллман опустил голову.
- Вы думаете, Том в опасности? - спросил он.
- Нет. Не думаю, что вы имели дело с явным маньяком, но он выглядел не слишком уравновешенным. Полагаю, он дилетант или мелкий вор, который видит свой шанс на успех в том, чтобы разговаривать так грубо. Это тот же человек, что звонил утром?
- Да.
- Возможно, он работает один. Нет ли какой-нибудь возможности опознать его голос? Был какой-то намек на личные взаимоотношения, может быть, на обиду? Не мог ли он раньше работать у вас?
- Очень в этом сомневаюсь. Мы нанимаем только порядочных людей. А этот парень разговаривал, как человек, потерявший всякое достоинство. - Его лицо вытянулось. - И вы говорите, что я должен полагаться на его милосердие.
- Придется. Есть ли хоть доля истины в том, будто Том пришел к ним по доброй воле?
- Конечно, нет. Том - приличный парень.
- А как насчет решения суда?
Хиллман не ответил, если не считать ответом легкое замешательство. Он подошел к бару и налил себе стакан виски. Я приблизился к нему.
- Не мог ли Том придумать эту историю с похищением?
Он взвешивал стакан в руке так, словно раздумывал, не запустить ли его мне в голову, и, прежде чем он отвернулся, его покрасневшее лицо снова приобрело поразительное сходство со злобной маской.
- Это абсолютно невозможно! Что заставляет вас причинять мне боль такими предположениями?
- Я не знаю вашего сына. А вам следовало бы знать его.
- Он никогда не сделал бы ничего похожего на то, что вы предполагаете.
- Но вы отдали его в школу в "Проклятой лагуне"?!
- Я был вынужден...
- Я очень бы хотел знать почему.
Он яростно повернулся ко мне.
- Вы все время упорно возвращаетесь к одному и тому же вопросу. Чего вы добиваетесь?
- Пытаюсь только определить, как далеко зашел Том. Есть ли основания думать, что он сам себя похитил, чтобы наказать вас или вытянуть из вас деньги? В таком случае вам следовало бы обратиться в полицию нравов.
- Вы с ума сошли?
- А Том?
- Конечно, нет! Честно говоря, мистер Арчер, я устал от вас и ваших вопросов. Если хотите оставаться в моем доме, это возможно только при соблюдении моих условий.
Мне предложили убраться, но меня что-то удерживало. Наверное, просто этот случай глубоко меня задел.
Хиллман вновь наполнил стакан и выпил наполовину.
- На вашем месте я бы оставил в покое спиртное, - сказал я. - Сейчас вы вынуждены принимать решения. Этот день может стать важным в вашей жизни.
Он медленно кивнул.
- Вы правы.
Он пересек комнату и вылил остатки виски в раковину. Затем извинился и поднялся наверх, чтобы посмотреть, что с женой.
Глава 5
Я заставил себя спокойно выйти через главный вход, достал из машины плащ и шляпу и пошел пешком вниз по извилистой аллее. Капли дождя шуршали в лежащих на земле дубовых листьях. Я раздумывал над тем, что слышал и видел в доме Хиллмана. Молодые люди определенно трудны для понимания. Может быть, Стелла Карлсон, если бы я повидал ее, помогла мне понять Тома?
Почтовый ящик Карлсонов был в паре сотен ярдов вниз по дороге. Это была точная миниатюрная копия, вплоть до ставен, белого колониального дома с зелеными ставнями, что и привело меня на неверный путь, подобно рекламе дурного тона.
Я поднялся по дорожке к кирпичному крыльцу и постучал. Дверь открыла красивая рыжеволосая женщина, ее глаза холодно взглянули на меня.
- Да?
Не думаю, что я смог бы войти в дом без того, чтобы как-нибудь не провести ее.
- Я занимаюсь страховкой.
- В Эль-Ранчо вам ничего не выпросить.
- Но я ничем не торгую, миссис Карлсон. Я проверяю претензии.
Я достал из бумажника старое удостоверение, которое подтвердило мои слова. В свое время я работал в страховой компании.
- Если вы насчет моей разбитой машины, то я думаю, что все уже улажено на прошлой неделе.
- Нас интересует причина случившегося. Вы знаете, у нас есть статистика...
- Мне нет дела до вашей статистики.
- Но ваша машина... Я понимаю, ее украли...
Она заколебалась и быстро оглянулась, словно позади, в прихожей, мог находиться свидетель.
- Да, - сказала она наконец, - украли.
- Некий соседский юнец, не так ли?
В ответ на это замечание она покраснела.
- Да, и я очень сомневаюсь, что это было случайно. Он взял машину и разбил ее на голом месте.
Эти слова выскочили из нее так быстро, словно она целыми днями держала их в уме.
- Это интересная гипотеза, миссис Карлсон. Разрешите мне поговорить с вами об этом.
- Я убеждена, что так оно и было.
Она пропустила меня в прихожую. Я сел у телефонного столика и достал блокнот. Миссис Карлсон стояла надо мной, положив руку на перила лестницы.
- У вас есть что-нибудь, подтверждающее эту гипотезу? - Я приготовился записывать.
- Вы имеете в виду, что он разбил машину умышленно?
- Да.
Она прикусила губу, оставив на ней небольшую вмятину.
- Это "что-нибудь" вы не сможете занести в вашу статистику. Парень, его имя Том Хиллман, интересовался моей дочерью. Раньше он был намного более приятный мальчик, чем сейчас. Дело в том, что раньше большую часть своего времени он проводил у нас. Мы обращались с ним, как со своим собственным сыном. Но эти отношения были испорчены. Притом очень.
Она произнесла это сердито, но с сожалением.
- Что же их испортило?
Она негодующе всплеснула руками.
- Я не намерена это обсуждать! Страховой компании вовсе не обязательно все знать! Или кому-нибудь еще!
- Возможно, я могу поговорить с мальчиком. Он живет в следующем доме?
- Его родители там живут. Хиллманы. Они, надеюсь, отослали его куда-нибудь. Мы больше не разговариваем с Хиллманами, - заметила она мрачно. - Они вполне приличные люди, но из-за своего сына наделали много ужасных глупостей.
- Куда они отправили его?
- Возможно, в какую-нибудь исправительную школу. Ему это необходимо. Он теперь совсем отбился от рук.
- В чем это выражается?
- Во всем. Он разбил мне вдребезги машину, наверное, потому, что был пьян. Я знаю, что он проводил время в барах в конце Мейн-стрит.
- И ночь перед тем, как разбить вашу машину?
- Все лето. Он даже пытался склонить к этим дурным привычкам Стеллу. Вот почему наши отношения испортились, если вы так хотите знать это!
Я сделал запись.
- Не могли бы вы быть немного поточнее, миссис Карлсон? Нас интересует социальная база подобных случаев.
- Ну, он действительно затащил Стеллу в один из этих ужасных погребков. Можете вообразить! Привести чистую шестнадцатилетнюю девушку в винную лавку! Это был конец наших отношений с Томом Хиллманом, как бы мы ни были привязаны к нему.
- А Стелла?
- Она очень чувствительная девочка, - ответила миссис Карлсон, обернувшись. - Мы с отцом объяснили ей, что эта дружба нежелательна.
- Таким образом, она не принимала участия в угоне вашей машины?
- Конечно, нет.
Юный чистый голос сказал с верхней лестничной площадки:
- Это неправда, мама, и ты это знаешь. Я говорила вам.
- Хватит, Стелла, вернись в постель. Если ты действительно так больна, чтобы остаться дома и не поехать в лагерь, значит, должна лежать в постели.
Говоря это, миссис Карлсон поднималась вверх по лестнице. Ее дочь спускалась к ней. Это была чудесная девочка с прекрасными глазами. Ее темно-русые волосы были гладко зачесаны назад.
На ней были спортивные брюки и голубой шерстяной свитер с высоким воротом, который подчеркивал прекрасную линию груди.
- Мне уже лучше, благодарю, - сказала она холодно. - В конце концов, я лежала до тех пор, пока не услышала, что ты наговариваешь на Тома!
- Как ты смеешь! Марш в комнату!
- Я пойду, если ты перестанешь говорить неправду о Томе.
- Замолчи!
Миссис Карлсон преодолела те три или четыре ступеньки, которые отделяли ее от дочери, схватила Стеллу за плечи, с силой развернула и увела. Стелла повторяла слово "ложь" до тех пор, пока закрытая дверь не заглушила ее высокого чистого голоса.
Минут через пять миссис Карлсон спустилась вниз со следами свежего грима на лице, в зеленой шляпе с пером, клетчатом пальто и перчатках. Она прошла прямо к двери и широко ее распахнула.
- Боюсь, мне придется сейчас очень торопиться. Моя парикмахерша обычно бывает недовольна, когда я опаздываю. Во всяком случае, мы слишком отдалились от того, что вас интересовало.
- Напротив, меня очень заинтересовали замечания вашей дочери.
Она подчеркнуто вежливо улыбнулась.
- Не обращайте внимания на Стеллу. Ее лихорадит, и у нее плохо с нервами. Бедная девочка никак не придет в себя после такого случая.
- Не потому ли, что и она замешана в нем?
- Не будьте глупцом! - Она постучала по дверной ручке. - А теперь я действительно тороплюсь.
Я вышел. Она последовала за мной, громко хлопнув дверью. Судя по всему, в этом у нее была богатая практика.
- Где ваша машина? - спросила она.
- Меня сбросили с парашютом.
Она остановилась и смотрела мне вслед, пока я не дошел до конца дорожки. Затем она вернулась в дом.
Я добрел до почтового ящика Хиллманов и свернул на тропинку, ведущую к их дому.
За деревьями послышался шорох. Я подумал, что это зверек прошмыгнул в кустах, но это была Стелла.
Она возникла неожиданно, выйдя из-за дерева. На ней была голубая лыжная куртка с поднятым капюшоном, на вид ей можно было дать лет двенадцать. Она поманила меня полным достоинства жестом взрослой женщины, приложив палец к губам.
- Мне нельзя оставаться здесь долго. Мама будет искать меня.
- Я полагаю, она отправилась на свидание со своей парикмахершей.
- Это еще одна неправда, - сказала она жестко. - В последние дни она постоянно врет.
- Почему?
- Думаю, у нее это входит в привычку или что-то в этом роде. Обычно мама всегда все говорила прямо. И папа. Но это дело с Томми привело их в смятение. И меня тоже, - добавила она, кашлянув в ладони.
- Вам не следовало бы при вашем нездоровье выходить в такую сырость.
- Нет, в самом деле, нет. Я сейчас уже не чувствую себя так плохо, как в лагере, когда эти подлецы требовали, чтобы я отвечала на их вопросы.
- О Томе?
Она кивнула.
- Я же так и не знаю, где он. А вы?
- Я тоже.
- Вы полицейский или кто?
- Раньше был полицейским. А теперь я "кто"...
Она сморщила нос, хихикнула, замерла, прислушиваясь, и стала похожа на олененка. Потом откинула капюшон.
- Слышите? Это она зовет меня.
- Стелла-а-а! - слышался далеко за деревьями голос.
- Она убьет меня, - сказала девочка. - Но кто-то когда-нибудь должен рассказать правду. А я знаю ее. У Тома на дереве есть настоящий дом. Это там, на склоне. То есть, я имею в виду, дом был раньше, когда Том был моложе. Там мы могли разговаривать.
Я последовал за ней по едва видимой в зарослях тропинке. Среди разросшихся ветвей дуба на небольшом основании стояла маленькая хижина из красных досок с крышей из просмоленной бумаги. К основанию была приставлена самодельная лестница, уже ставшая серой от времени и непогоды, как и сам домик.
Стелла влезла по лестнице первой и вошла в домик. Красноголовый дятел вылетел из незастекленного окна и сел на дерево рядом, приветствуя нас стуком.
Голос миссис Карлсон гремел у подножия склона. В его мощном звучании уже появилась хрипота.
- Швейцарский семейный Робинзон, - сказала Стелла, когда я вошел внутрь. Она сидела на матраце, поставленном в углу хижины. - Раньше, когда Томми и я были детьми, мы, бывало, проводили здесь целые дни.
В ее голосе уже звучали воспоминания, хотя ей было всего шестнадцать.
- Конечно, когда мы стали старше, это пришлось прекратить. Это было бы неприлично.
- Вы влюблены в Тома?
- Да, я его люблю. Мы собирались пожениться. Но не думайте о нас ничего плохого. Мы еще даже не возлюбленные. Мы не живем вместе и не помолвлены.
Она сморщила нос, словно эти слова имели запах.
- Мы поженимся, когда подойдет время, когда Томми окончит колледж или, по крайней мере, проявит склонности к чему-либо. Вы понимаете? Чтобы у нас не было никаких проблем с деньгами.
Я подумал, что понадобился ей для того, чтобы отвести душу и рассказать историю со счастливым концом.
- Что вы имеете в виду?
- У родителей Тома очень много денег.
- А ваши родители разрешат вам выйти за него замуж?
- Они не смогли бы остановить меня.
Я поверил бы ей, если бы Том оставался здесь. Она, должно быть, увидела это "если", промелькнувшее у меня в глазах.
Девочка была очень восприимчива.
- С Томми все в порядке? - спросила она совсем другим тоном.
- Надеюсь, да.
Она пододвинулась и тронула меня за рукав.
- Где он, мистер...
- Я не знаю, Стелла. Меня зовут Лью Арчер. Я частный детектив и пытаюсь помочь Тому. Мне надо, чтобы вы рассказали мне всю правду об этом происшествии.
- Да, это была моя вина. Мама и папа думают, что они должны покрывать меня, но они делают только хуже для Томми. На самом деле только я одна во всем виновата и готова отвечать.
- Вы были за рулем?
- Нет, я не это имею в виду, что была с ним. Но я подсказала ему, что он может взять машину, и достала ключ от маминой комнаты. Вообще-то говоря, это и моя машина, то есть я тоже пользуюсь ею.
- Мама знает это?
- Да, я сказала ей и папе. В воскресенье. Но они уже разговаривали с полицией и после этого не захотели менять свое заявление. И не разрешили сделать это мне. Они мне сказали, что это не изменит того факта, что он взял машину.
- А зачем ему понадобилось брать ее?
- Томми надо было поехать куда-то, чтобы кого-то повидать, а его отец не разрешил пользоваться их машинами. Он его совсем замучил. Мама и папа ушли на весь вечер, а Томми сказал, что вернется через пару часов. Было только около восьми, и я решила, что все будет хорошо. Я не знала, что ему надо ехать на всю ночь. - Она закрыла глаза и обхватила себя за плечи. - Я не спала всю ночь, все слушала.
- Куда он ездил?
- Не знаю.
- Как он выглядел после?
- Я его не видела. Он сказал, что это самое важное в его жизни.
- Не имел ли он в виду алкоголь?
- Томми не пьет. Был кто-то, кого ему необходимо было увидеть, кто-то очень важный.
- Например, торговец наркотиками?
Она удивленно раскрыла глаза.
- Вы искажаете смысл, так же как и папа, когда сердится на меня. Вы недовольны мной, мистер Арчер?
- Нет, я вам очень благодарен за честное признание.
- Тогда зачем вы придаете всему какой-то грязный оттенок?
- Мне приходилось расспрашивать разных людей. Иногда мать наркомана или его девушка не знают, что он принимает наркотики.
- Я убеждена, только не Томми... - сбивчиво заговорила она. - Он против этого... Он знает, что это приводит к... - Она закрыла рот рукой. Ее пальцы дрожали.
- Вы хотите что-то сказать?
- Ничего.
Нить, связывающая нас, разорвалась. И мне пришлось приложить все усилия, чтобы спасти положение.
- Послушай меня, Стелла! Я вытащил эту грязь не шутки ради. Томми в реальной опасности. Если он связан с наркоманами, ты должна сказать мне.
- У него были какие-то друзья, музыканты, - пробормотала она. - Они ничем не могут повредить ему.
- У них могут быть свои друзья, которые смогут. Кто они?
- Несколько человек, с которыми он играл на пианино этим летом, пока его отец не ушел с работы. Томми обычно проводил вторую половину дня воскресенья с ними, на закрытых выступлениях в баре "Фло".
- Это один из тех подвальчиков, который упоминала твоя мама?
- Это не подвальчики. Он не водил меня по подвальчикам. Это единственное место, где они могли собираться и играть. Он хотел, чтобы я послушала, как они играют.
- А Томми играл с ними?
Она кивнула и оживилась.
- Он был очень хороший пианист. Настолько хороший, что это могло стать делом его жизни. Они даже предложили ему работу на уик-энд.
- Кто?
- Группа. Ансамбль в баре "Фло". Естественно, отец не разрешил бы ему.
- Расскажите мне о членах этой группы.
- Единственный, кого я знаю, это Сэм Джексон. Он работал разносчиком прохладительного на пляже и играл на тромбоне. И еще там были саксофонист, трубач и ударник. Я не знаю их имен.
- Как они тебе показались?
- Не очень. Но Томми говорил, что они планировали составить совместную программу.
- Что они за люди?