Леон встал.
- Будем надеяться. Я не спущу глаз с твоего Шермана. Если мне покажется, что он что-то замышляет, я сразу тебе позвоню.
- Спасибо, Эд. До скорого.
После ухода Леона Инглиш погрузился в свою работу. Когда Лоис вошла в его кабинет за несколько минут до обеденного перерыва, он еще работал. Он поднял голову и улыбнулся ей:
- Вы не забыли сегодня заказать мне столик в Тур Аржент? - спросил он.
- Нет. Я заказала на 8.30.
- Да, но я должен заметить вам, что вы никогда ничего не забываете. За то время, что вы у меня работаете, этого не произошло ни разу. Это замечательное качество.
- Мне платят за мою работу, - сказала Лоис.
- Да, может быть, это и так, - сказал Инглиш, нахмурив лоб. - Но существует очень мало секретарей вашего типа. Послушайте, Лоис, ведь уже пять лет, как мы работаем вместе?
Лоис улыбнулась.
- Да, в прошлую субботу было ровно пять лет - вечером.
- Не может быть! В субботу вечером? Как вы могли это запомнить?
- У меня отличная память на числа. Вы завтракаете в час дня с Хоу Бернштейном, мистер Инглиш.
- О, об этом бы я не забыл, - с гримасой ответил Инглиш. - В субботу, да? - продолжал он. - Нужно отметить это. Мы хорошо работали с вами эти пять лет, не так ли, Лоис?
Она согласилась с ним.
- Когда я вспоминаю о маленькой конторе, с которой мы начинали дело!.. И та пишущая машинка! Вы хлопали по ней весь проклятый день, пока я обивал пороги в поисках фриков. Наконец, слава богу, все это кончилось. Держу пари, что теперь вы довольны, что у вас большой кабинет и электрическая машинка?
- О, конечно, - сказала Лоис.
Инглиш поднял глаза.
- У вас не слишком довольный вид. Я вам заявляю: в субботу мы вместе отправимся обедать. Мы отпразднуем пятую годовщину нашей фирмы. Что вы на это скажете?
Легкая краска выступила на лице Лоис, которая немного поколебалась, прежде чем ответить.
- Я думаю, что не смогу освободиться в субботу вечером, мистер Инглиш. Я уже приглашена.
Инглиш, который внимательно наблюдал за ней, заметил, что краска ее усилилась.
- Жаль. Но тем не менее мне бы очень хотелось отправиться вместе с вами в Тур Аржент, чтобы повеселиться. Согласны?
- Я не могу отменить своего свидания, - тихо ответила Лоис. - Тем не менее, благодарю вас, мистер Инглиш.
Огорченный Инглиш пожал плечами и засмеялся.
- Ладно, тем хуже, Лоис. Раз вы не можете отказать своему дружку, Лоис, то пусть это будет в другой раз.
- Не может быть и разговора ни о каком дружке! - воскликнула Лоис с горячностью, которая удивила Инглиша. - Просто я занята в тот вечер.
Сказав это, она быстро вышла из кабинета и хлопнула за собой дверью. Инглиш задумался.
- Ну что ж, на этот раз я ее понял, - пробормотал он. - И Юлия еще утверждает, что она влюблена в меня. Какая чушь! Лоис не хочет принять от меня даже приглашения пообедать, и это Юлия называет любовью?
Минут через десять он направился к вешалке. Когда он надевал свое пальто, вошла Юлия после легкого стука в дверь.
- Юлия? - сказал он. - Что тебе здесь надо?
Юлия подняла голову и поцеловала его.
- Мне нужны деньги, - сказала она. - Я иду завтракать с Джойс Гибонс, и я вышла из дома без денег.
- Я бы очень хотел позавтракать вместе с вами, - с сожалением проговорил Инглиш, доставая кошелек. - Тебе достаточно будет пятидесяти?
- О, с избытком, дорогой! Мы едим с ней главным образом салаты. А ты с кем завтракаешь?
- С Бернштейном, - ответил Инглиш с гримасой. - Он хочет, чтобы я помог ему протекцией. Мне это в общем-то ни к чему, но я хочу заполучить Теска, а они с ним связаны контрактом.
- Ну что ж, если тебе что-то надо заполучить, то ты это получаешь, - сказала Юлия, пряча деньги в сумочку. - Если ты хочешь, то можешь проводить меня до города.
- Где вы завтракаете?
- У Балдорфа.
- Отлично. Мне это по дороге. Пошли!
Они прошли в приемный зал. В этот момент туда вошел Гарри Винс. Он бросил на Юлию смущенный взгляд и посторонился.
- Добрый день, Гарри, - ласково сказала Юлия. - У меня к вам просьба.
- Да, Юлия? - напряженным голосом проговорил Гарри.
Тон его голоса заставил Лоис поднять голову. Она сидела за письменным столом около окна, и ни Юлия, ни Гарри не заметили ее присутствия.
- Я хотела бы получить еще два билета на спектакль. На этот вечер. Вы сможете мне их достать?
- Ну да, конечно, - ответил Гарри, который сразу переменился в лице.
- Эй, Юлия, послушай! - улыбаясь, проговорил Инглиш. - Ты хочешь меня разорить. Я не могу швырять билетами направо и налево.
- Это для Джойс. Я ей обещала.
- Она купается в золоте. Что, она не может купить их?
- Не будь таким жадным, - сказала Юлия, беря его под руку. Люди находят совершенно естественным, что я даю им билеты на все спектакли.
- Ладно, посмотрим, что вы тут сможете сделать, Гарри, - сказал Инглиш. - Ее желания - это приказ.
- Хорошо, мистер Инглиш, - сказал Гарри.
- А ты разве не обедаешь с этой старой бородой, сенатором? - спросила Юлия, идя под руку с Инглишем к двери. - В котором часу у вас свидание?
- В восемь с половиной. Я не смогу прийти к тебе сегодня вечером, Юлия. Ничего не могу поделать.
Они прошли в коридор.
Неподвижно стоя, Гарри смотрел, как они уходят. Выражение его лица удивило Лоис. Она наблюдала за ним, и когда он вышел из кабинета, она не смогла сдержать легкой дрожи.
III
Чик Ваган остановил роскошный "кадиллак" перед роскошным входом в Тур Аржент.
- Отлично, Чик. Бери машину и поезжай обедать. Приезжай за мной в десять тридцать.
- Вы хотите, чтобы я зашел за вами, патрон? - спросил Чик.
Инглиш покачал головой.
- Нет, здесь я ничем не рискую. Вот когда мы отъедем, ты смотри в оба.
- Я всегда смотрю в оба, - агрессивно ответил Чик. - В 10.30?
- Я буду ждать в фойе.
Чик вышел из машины, посмотрел вокруг себя, не вынимая рук из карманов, открыл дверцу и наблюдал, как Инглиш быстро пересек тротуар и вошел в ресторан.
Инглиш оставил свою шляпу и пальто в гардеробе и направился к умывальникам, когда увидел сенатора Бомонта.
- Добрый вечер, сенатор, - сказал он. - На этот раз я не заставил вас ждать?
- Как дела, Ник? - спросил Бомонт, пожимая его руку.
- Очень хорошо. Я хочу вымыть руки. Вы пойдете?
Да.
Пока Инглиш мыл руки, Бомонт закурил сигарету. У него был недовольный вид.
Вы не должны были откладывать это совещание, Ник. Рис в бешенстве.
Я в этом и не сомневался, - равнодушно ответил Инглиш, протягивая руки к полотенцу.
- Я вас предупреждаю, что долго они не будут выносить подобные вещи. Он мне так и сказал.
Инглиш взял сенатора под руку, чтобы провести в бар.
- Выпейте "Хиг-болл", это успокоит ваши нервы, - сказал он приветливо. - Рис вынужден принимать все, что я делаю, и вы это знаете.
- Вы, мне кажется, ошибаетесь. Он мне сказал, что настало время забрать гвоздь и забить его в вас и что он с удовольствием сделал бы это сам.
Инглиш протянул ему "Хиг-болл" и заказал еще Дри.
- А как вы думаете взяться за то, чтобы забить свой гвоздь? - с улыбкой спросил он.
- Он мне этого не сказал, но я знаю, что у него был разговор с помощником прокурора. Он в курсе всего, что касается Роя.
Лицо Инглиша посуровело.
- Как это?
Бомонт смущенно ерзал в кресле.
- Он слышал разговоры о шантаже. Он хочет, чтобы прокурор провел следствие.
Инглиш пожал плечами.
- Тут нечего расследовать. Пусть делает, что хочет, но если он не сможет доказать того, что говорит, то я буду преследовать его за клевету.
- Я ему так и сказал, - ответил Бомонт. - Он был в ярости. Но тем не менее, Ник, если в этих слухах есть правда, то надо быть осторожнее.
- Не говорите глупостей! - возмутился Инглиш. - Мне не нужно принимать никаких предосторожностей. Это он должен доказать, что Рой был шантажистом, а этого он сделать не сможет.
У Бомонта отлегло от сердца.
- Ну что ж, я очень рад услышать это. Вы говорите правду, Ник?
- Ну, конечно. Он ничего не сможет доказать.
- А девушка, секретарша Роя?
- Этим уже занимались. Ни журналисты, ни прокурор не смогли доказать ее отношений с Роем. Моркли устроил это дело. Он не украл эти пять тысяч долларов. Не расстраивайте себя подобными вопросами, я прошу вас.
- Это легко говорить, - возразил Бомонт. - Ведь мне тоже надо думать о собственной репутации, вот как, - добавил он. - Когда говорят о волке… Посмотри, вот Рис собственной персоной!
Инглиш поднял глаза.
На пороге стоял мужчина, лет шестидесяти, коренастый, который разговаривал с красивой девушкой, одетой в вечернее платье, поверх которого была накинута голубая норка.
- Мне хотелось бы знать, купил он ей эту накидку или взял напрокат, - прошептал Инглиш. - Это - Лола Вогас. Она танцевала в Ролден Ашл, пока я не вышвырнул ее оттуда. Она не могла спокойно видеть мужчину, чтобы не броситься на него.
- Не говорите так громко, ради Бога! - сказал Бомонт.
Рис подошел к бару и устроился там как можно дальше от них, приветствовав их легким кивком.
Инглиш ответил жестом на его приветствие и помахал Лоле, которая злобно посмотрела на него и отвернулась.
- Когда она начала гоняться за дичью, я решил, что для нее настало время переменить место скачек. Она до сих пор не простила мне этого.
Бомонт стремительно переменил тему разговора. Он говорил о всяких своих делах в течение получаса, когда Инглиш заметил Корину Инглиш, остановившуюся на пороге бара. На ней было надето белое шелковое платье, которое знало лучшие дни. Ее прическа не была модной, а лицо было напряженным. Люди уже начали обращать на нее внимание.
- Вот жена Роя, - сказал Инглиш. - Я в последний раз прихожу в этот ресторан. Здесь собираются все отбросы города.
Бомонт повернулся к выходу из бара и содрогнулся.
- Она мертвецки пьяна!
- Она действительно пьяна и направляется к нам.
Он толкнул свое кресло и пошел навстречу Корине, которая шла к нему неверными шагами.
- Добрый вечер, Корина, - сказал он. - Вы одна? Не хотите ли составить нам компанию?
- Добрый вечер, дрянь, - пронзительным голосом ответила она. - Я предпочту сесть в клетку с тиграми, чем с вами.
Шум в баре смолк, и все взоры обратились к Инглишу, который не переставал улыбаться.
- Если вы принимаете такой тон, Корина, то я жалею о своем предложении.
Он повернулся к своему столику.
- Не уходите, - тем же тоном сказала Корина. - Мне нужно поговорить с вами.
Один тип в смокинге появился около бара. Он бросил взгляд на Инглиша и что-то шепнул бармену.
Инглиш постарался остановить Корину, с виду он казался невозмутимым.
- Не огорчайтесь, Корина, - любезно проговорил он. - Вам не кажется, что будет лучше, если вы вернетесь домой?
- Твоя шлюха спит с Гарри Винсом, - сказала Корина, повышая голос. - А вот уже несколько месяцев как они спят вместе, бедный осел! Каждый раз, когда вы находитесь с другом, она бежит к нему. В настоящий момент она лежит в его постели.
Люди в баре, наклонившись вперед, смотрели во все глаза и старались не пропустить ни одного слова. Человек в смокинге подошел к Инглишу.
- Не хотите, чтобы я вывел ее, мистер Инглиш? - шепотом спросил он.
- Не беспокойтесь, - проговорил Инглиш с непроницаемым видом. - Я сам займусь ею. Я провожу вас домой, Корина, и мы дорогой обо всем поговорим.
Корина позеленела и сделала шаг назад. Она ожидала страшного возмущения со стороны Инглиша, а его спокойствие и безразличие ошеломили ее.
- Вы мне не верите? - заорала она. - Я говорю вам, что Юлия Клэр спит с вашим секретарем.
- А что мешает это ей делать? - спросил Инглиш, улыбаясь. - Это не касается ни вас, ни меня, Корина.
Рис сделал вид, что хочет встать, но раздумал.
- Боже! - воскликнула Лола. - Это невероятно!
- Идемте, Корина, - сказал Инглиш, беря ее под руку. - Вам надо вернуться домой.
- И вам все равно? - простонала Корина, стараясь освободиться.
- Ну, конечно, - проговорил Инглиш тоном, каким говорят с детьми. - Вы сами отлично знаете, что это совершенно неправдоподобно. Идемте, на нас смотрят люди.
Он увлек ее к двери.
Корина стала плакать. Эта месть, которую она так лелеяла, ускользнула из ее рук. Инглиш с его присутствием духа, спокойствием и благожелательностью взял верх над ней. Люди приняли ее за пьяницу, которая устроила сцену, сама не зная о чем.
Она сделала отчаянную попытку исправить дело.
- Между тем, это правда! - вопила она, стараясь освободиться от него. - А потом вы убили моего мужа, вы украли у меня двадцать тысяч долларов. Оставьте меня.
Какой-то мужчина начал смеяться, и она поняла, что окончательно все испортила.
Инглиш продолжал подталкивать ее к холлу. Она следовала за ним.
- Вы все расскажете мне дома, - проговорил Инглиш, - но сначала вам надо немного поспать.
Они вышли в холл.
Человек в смокинге, который проследовал за ними, спросил:
- Не нужно ли ее выгнать отсюда, мистер Инглиш?
- Разумеется, нет, Луис, - ответил Инглиш. - Но я буду вам очень признателен, если вы проводите ее домой. Пожалуйста, вызовите такси.
- Хорошо.
Корина, опираясь на Инглиша, продолжала плакать. Он взял ее за плечи.
- Успокойтесь, - сказал он. - Вы вернетесь к себе домой и хорошенько поспите. Я понимаю вас.
- Безусловно, нет, - простонала Корина. - Я хотела причинить вам зло. Я хотела заставить вас страдать, как страдаю я сама.
- Откуда вам известно, что вам это не удалось? - спросил он, беря ее за подбородок. - Это правда?
Она опустила глаза.
- Это правда? - настаивал он.
Она кивнула.
- Ну что ж, теперь мы с вами квиты. Я не должен был угрожать вам публикацией писем Роя в печати. Я не должен был этого делать, мне просто необходимо было так поступить.
Вернулся Луис.
- Такси у дверей, мистер Инглиш.
- Пожалуйста, проводите ее, - сказал Инглиш, - и будьте с ней милы.
- Конечно, мистер Инглиш.
Луис взял Корину под руку.
- Пошли, девочка.
Корина смотрела на Инглиша большими глазами:
- Вы даже не сердитесь на меня? - сказала она неуверенно. - Кто же вы тогда?.. Святой?
- О нет, - ответил Инглиш. - Ведь все-таки, Корина, вы член нашей семьи.
Он смотрел, как она уходит под руку с Луисом, как тот посадил ее в такси. Теперь лицо его было немного бледным, по по-прежнему непроницаемым.
Он прошел в гардеробную и взял свое пальто и шляпу.
Человек, длинное лицо которого украшал шрам, стоял в телефонной будке холла. Он посмотрел на Инглиша, подозвавшего такси, и снял трубку.
IV
Без десяти минут восемь Роджер Шерман погасил свет в своей спальной комнате и подошел к окну, выходящему на улицу. Его коричневый фетр был надвинут на глаза, а воротник плаща поднят.
Он немного раздвинул шторы и бросил взгляд на улицу. Дождь, который заливал стекла, мешал ему хорошо видеть. С седьмого этажа улица казалась узкой, а машины, стоящие на ней, игрушечными.
Шерман посмотрел на входную дверь дома напротив и заметил фигуру человека, прислонившегося к двери, лицо которого освещалось огоньком от сигареты, но было скрыто полами шляпы.
Шерман покачал головой, закрыл шторы и вошел в гостиную, в которой зажег все лампы. Он пересек комнату и вошел в кухню, где, не зажигая огня, подошел к окну.
Он снова отодвинул шторы, чтобы посмотреть на маленькую улочку, которая находилась позади его дома. Он заметил другого человека, стоящего под деревом, и снова покачал головой.
Было совершенно очевидно, что Инглиш хотел быть в курсе всех его передвижений. Начиная с полудня, Шерман был уверен, что за ним следят профессионалы. Он попытался оторваться от них, но они знали свое дело. Они даже не пытались прятаться от него, они просто не теряли его из виду.
Они наблюдали теперь за обоими выходами из здания, а ему было совершенно необходимо, чтобы в этот вечер его никто не видел.
Он вернулся в салон и включил радио. Потом он достал из кармана пару шелковых перчаток, которые обтягивали его пальцы, как вторая кожа.
Он открыл один ящик своего письменного стола и вынул оттуда автоматический кольт 38-го калибра. Убедившись в том, что тот заряжен, он поставил его на предохранитель и сунул себе в карман.
Зная, что тип внизу наблюдает за его окнами, он оставил горевшее электричество; осторожно подошел к входной двери, тихонько открыл ее и выглянул наружу.
Он увидел с правой стороны дверь квартиры Инглиша, которая была заперта. Напротив находилась дверь лифта. Площадка была пуста. Слышны были звуки музыки.
Шерман вышел на площадку, нагнулся над перилами, чутко прислушиваясь. Он быстро направился к лестнице, чтобы подняться этажом выше. Никаких звуков в здании не было слышно.
Тогда он прошел по площадке, открыл окно и выглянул наружу.
Окно, которое возвышалось над улицей, на пятьдесят метров, по крайней мере, выходило на крыши соседних домов, которые примыкали к дому, в котором он находился. Он бросил взгляд позади себя, на площадку, поставил ногу на подоконник и проскользнул в окно, наполовину погрузившись в темноту.
Он протянул руку, и его пальцы ухватились за водосточную трубу и, держась за нее одной рукой, он поставил ноги на карниз, другой рукой он закрыл окно.
Дождь поливал его плащ, когда он, прижимаясь к стене, стоял на узком карнизе, держась за трубу, и карниз был мокрым и скользким. Он не предвидел этого и невольно выругался. Но для него это был единственный способ избегнуть преследования при выходе из дома. Он вспомнил о двух мужчинах и больше не колебался.
Он протянул руку вдоль карниза, постепенно наклоняясь чуть ли не до горизонтального положения, потом его ноги оторвались от своей опоры, и он повис на руках в пустоте. С ловкостью гимнаста он стал перебирать руками, двигаясь по карнизу, пока не достиг следующей трубы, которая находилась на расстоянии шести метров и была достаточно солидной, чтобы выдержать его вес. У него был трудный момент, когда он переходил с горизонтального карниза на вертикальную трубу. Его правая рука сорвалась, и он повис на одной левой.
Он бросил взгляд в черную бездну, которая была под ним, и продолжал жевать резинку, совершенно спокойный и уверенный в себе. Его правая рука снова протянулась к трубе и крепко ухватилась за нее. Он обхватил трубу коленями и только тогда освободил левую руку. Он стал медленно спускаться и сделал остановку, только достигнув карниза, чтобы перевести дух. Девятью метрами ниже его находилась плоская крыша кухонь в ресторане здания. Отдохнув минуту или две, он продолжал свой спуск и вскоре достиг крыши. Согнувшись пополам, чтобы его фигура не выделялась на фоне неба, он дошел до края крыши и быстро спустился по пожарной лестнице.