- Мне тоже жаль. Но что случилось, то случилось. Теперь я уже не смогу выжать из себя ни строчки, сколько бы пи старался.
- Я же сказал, что сожалею, - раздосадованно ответил инспектор. - Мне, пожалуй, лучше уйти.
- О, нет! Теперь уж сиди. Ты ведь нарочно явился, чтобы прервать мою работу. Говори, что тебе нужно. Если помочь в каком-то деле - сразу предупреждаю, что не смогу. Совершенно не успеваю, полная запарка. Но если ты хочешь от меня просто совета… В чем там у тебя дело?
- Дельце ни больше, ни меньше как на треть от по-лумиллиарда долларов, - усмехнулся инспектор. - Так что ты зря потешаешься над этим.
- Не обращай внимания, просто такая у меня нервная писательская работа. Я не ослышался, действительно, полмиллиарда?
- Не ослышался.
- Бог ты мой! И чьи же они?
- Это стоимость концерна "Импортуна". Тебе знакома эта семейка.
- Я знаю только, что в этот концерн входит несколько фабрик и компаний разной величины в стране и за рубежом. И все это принадлежит трем братьям по фамилии Импортуна.
- Вот и неверно. Одному брату по фамилии Импортуна. У двух других фамилия Импортунато.
- Сводные братья?
- Насколько мне известно, родные.
- Почему же тогда разные фамилии?
- Старший, Нино, невероятно суеверен, он просто какой-то маньяк по части чисел. Все время думает о том, какие числа счастливые, а какие нет. По этим соображениям и сократил фамилию - счастливое число букв. Братья отказались последовать его примеру.
- Понятно. И что же дальше?
- А, совершенно гиблое дело. Оставим это, - сказал отец и сделал отчаянно большой глоток. - Предупреждаю тебя, Эллери, это просто чудовищная головоломка. Я не прощу себе, если взвалю ее на тебя, когда у тебя столько своей работы…
- Заранее даю тебе индульгенцию, отец. Если хочешь, дам в письменном виде. Продолжай!
- Ну, ладно, - сказал инспектор со вздохом облегчения. - Эти три брата живут в огромном доме в Истсайде, с видом на реку. Дом старый, десять этажей и надстройка - пентхауз, спроектирован каким-то знаменитым архитектором в конце девяностых годов прошлого века. Когда Нино Импортуна купил его, он распорядился реставрировать здание, возвратив ему первоначальный вид, модернизировать отопление и оборудование, установить новейшие кондиционеры - короче, он сделал дом самым шикарным в округе. Мне доводилось слышать, что всех, кто снимает там квартиры, подвергают более серьезной проверке, чем работников службы безопасности президента.
- Ну, думаю, тут ты несколько преувеличил, - заметил Эллери.
- К этому мы еще вернемся. Здание представляет собой одну из черт знает скольких резиденций, которые братья - особенно Нино - имеют по всему свету. Но дом "99-Ист", как его называет Импортуна, кажется, самая главная из них. Оттуда братья управляют концерном - во всяком случае, его американской ветвью.
- У них что, нет специального офиса?
- Офиса? Да у них несметное множество офисов! Но самые главные решения принимаются в доме "99-Ист". Вот так-то, Эллери. А теперь, если перейти к убийству…
При этом магическом слове ноздри Эллери сразу нервно затрепетали.
- Ты не мог бы мне сказать для начала, кого убили? Как? Где?
- Имей терпение хоть на минуту, мальчик мой. Дом распределен между братьями следующим образом. Нино живет на самом верху, в пентхаузе. Его братья Марко и Джулио живут в апартаментах самого верхнего этажа, прямо под ним. На этом этаже две роскошные квартиры огромных размеров. Ты ведь знаешь эти чопорные старые дома. На всех трех братьев один личный секретарь, некий малый по фамилии Эннис, Питер Эппис. Хорошо выглядит, по-видимому, весьма умен, иначе не держали бы его на таком месте…
- Личный секретарь может иметь необычайно большое значение. Каков круг обязанностей у этого Энниса?
- Главным образом он занимается личными делами братьев, как утверждает, хотя я не понимаю, как его можно держать в неведении относительно всех сделок, которыми братья руководят прямо из своей квартиры. Во всяком случае, сегодня ранним утром…
- Все братья женаты?
- Только Нино. Двое других - холостяки. Ты мне позволишь, наконец, перейти к убийству или нет?
- Я уже весь обратился в слух.
- Когда сегодня утром Эннис пришел на работу, он, как обычно, прошел по апартаментам всех трех братьев, чтобы оговорить с ними, как ему распределить свой день. Он и нашел Джулио, самого младшего брата, мертвым. Мертвее не бывает.
- Где он его обнаружил?
- В апартаментах, которые тот занимал, в библиотеке. Ему размозжили голову. Ударили, видимо, только раз, но что за удар, ты бы видел! Мозги - в кашу. По крайней мере, с одной стороны. Ужасное убийство, Эллери. А если учесть, что убитый принадлежит к династии Импортуны, то дело обещает быть щекотливым. Уже пошла волна паники…
Инспектор Квин отхлебнул из бокала.
- Какая волна?
- Ты что, не слышал сообщений по радио?
- Я уже целую неделю его не включаю. Что там случилось?
- Убийство Джулио Импортунато потрясло весь рынок акций. И не только Уолл-стрит, но и финансовые рынки всей Европы. Это было первое последствие убийства. Второе последствие - лихорадочная активность шефа полиции. Он взял в оборот всех, кто ведет следствие, да еще мэр добавил жару, оба мотают нам нервы, требуя закончить это дело как можно скорее. Мне не повезло, я оказался среди тех несчастных, кому поручено расследование этого дела.
- Черт подери! - Эллери сурово посмотрел на свою строптивую пишущую машинку. - И что же?
- В общем, я сейчас тебе рассказал все это и подумал - а чем ты мне, собственно, сможешь помочь? Нет, все без толку, Эллери. Давай занимайся своими делами. - Инспектор поднялся и собрался было уйти, но сделал это достаточно театрально. - Я уж как-нибудь справлюсь сам.
- Ты и в самом деле невероятно действуешь мне на нервы, - сердито воскликнул Эллери. - Что значит: все без толку? Я и в самом деле не в состоянии помочь, пока ты держишь меня на голодном пайке, и не даешь никакой информации. Есть улики?
- Конечно, есть. По крайней мере, две. - Инспектор вернулся на диван. - Собственно, обе однозначно указывают на убийцу.
- В самом деле? И на кого же?
- На Марко.
- На его брата?
- Именно.
- Так в чем же тогда проблема? Я не понимаю, папа, ты ведешь себя так, будто зашел в тупик, и тут же говоришь, что есть улики, которые однозначно доказывают, что убийца - брат.
- Точно.
- Но ради всего святого, что это за улики?
- Абсолютно достоверные. Совершенно стопроцентные. Даже, я бы сказал, старомодные. Такие встречаются скорее в ваших криминальных романах, чем в реальной жизни.
- Ну хорошо, тебе уже удалось пробудить во мне просто жгучий интерес, - воскликнул Эллери с яростью в голосе. - Хватит интриговать, переходи к делу! Что это еще за неопровержимые старомодные улики?
- В библиотеке все перевернуто так, будто там шла ожесточенная борьба. Даже валялся нож. Правда, прекрасно? Мы также нашли на месте преступления пуговицу…
- Какую пуговицу?
- Из чистого золота. С монограммой М. И.
- Марко Импортунато?
- Да. На ней даже остались нитки. Это улика номер один.
- Пуговица… - повторил Эллери. - Фи, пуговицы убийцы на месте преступления уже давно вышли из моды. А другая улика?
- Еще более несовременная.
- Что?
- След ноги, - ответил инспектор Квин.
- След ноги? Голой ноги?
- Нет. Отпечаток мужского ботинка.
- Где он был обнаружен?
- На месте преступления, в библиотеке убитого.
- Но… Вы уже определили, что это след ноги Марко?
- Точно.
- Надо же - пуговица и след ноги! - поцокал языком Эллери. - И это в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году! Ну что ж, бывает всякое. Но если все так ясно, что же тебя тревожит, папа?
- Не так уж тут все и ясно.
- Но ты же вроде сказал…
- Я сказал тебе, что дело очень запутанное.
- Почему же запутанное? Из-за чего?
Старик поставил пустой стакан на пол, у самых своих ног. Как видно, чтобы легче было его опрокинуть. Эллери с недоверием следил за его манипуляциями.
- Мне жаль, что я затеял все это, - уже искренне сказал его отец и поднялся. - Давай забудем обо всем этом, мальчик мой. То есть я хочу сказать, забудь ты.
- Вот уж спасибо, так спасибо. Как же я теперь забуду! Это наверняка один из крайне запутанных случаев, которые на вид кажутся совершенно простыми, а потому…
- А потому? - нетерпеливо подхватил инспектор.
- А потому я уже чувствую, что меня, к сожалению, неотвратимо свалит моя старая кишечная лихорадка. Ты ведь знаешь, отец, это последствия ужасного ранения, когда, я получил пулю из афганской винтовки, которая в битве при Мэйванде попала мне в шейную артерию и раздробила плечо.
- Постой, постой, какое плечо? Какая еще пуля тебе попала в артерию? В каком таком сражении?
- По всем вышеперечисленным причинам я, к сожалению, буду вынужден сообщить своим издателям, что состояние здоровья не позволяет мне сдать книгу в срок. Да и какая, собственно, разница. В их каталоге новинок она все равно затеряется. Ни один издатель никогда не ценит по достоинству автора детективов - за исключением тех случаев, когда кладет себе в карман прибыль от его презренных сочинений. Мы - пролетарии литературы.
- Эллери, я не хочу быть причиной того, что ты…
- Ты это уже говорил. Разумеется, причиной ты все равно будешь. Не могу же я тебя оставить без присмотра. Ты, чего доброго, попадешься на удочку и однажды просто не вернешься домой. Почему бы и нет? Тут в игру вовлечены колоссальные деньги. Задеты жизненные интересы. В городе такое творится! Ты у меня не становишься моложе. И я тебя никогда не брошу в подобной ситуации. Так что давай займемся делом!
- Ты в самом деле хочешь этого, мальчик мой?
- Мне кажется, я выразился достаточно определенно.
С инспектором Квином вдруг произошло удивительное превращение.
- В таком случае, - воскликнул он, - бери свою куртку.
Эллери послушно поднялся:
- Куда мы едем?
- В лабораторию.
Сержант Джо Войтершейк, один из самых надежных сЬтрудников в отделе экспертизы, работал сверхурочно. Это сразу же дало Эллери понять, какое значение придает этому делу его начальник, обычно педантично следящий за распорядком рабочего дня. Сержант исследовал пуговицу с помощью лупы. Пуговица была золотая, вырванная "с мясом".
- Что в ней такого сложного, Джо? - осведомился инспектор Квин. - Я думал, вы уже закончили с этой пуговицей.
- Я тоже так думал.
- Тогда почему вы снова занялись ею?
- Потому что я чертовски ею недоволен, - кисло ответил сержант Войтершейк. - Вот не пойму чем, только чем-то эта пуговица мне не нравится. И у вас, инспектор, она тоже не вызывает энтузиазма, как вижу.
- Наверное, Эллери хотел бы взглянуть на нее.
- Привет, Джо, - сказал Эллери.
- С удовольствием покажу, - сержант передал лупу и пуговицу.
Эллери пристально начал ее разглядывать.
- Ты вроде говорил, отец, что эта пуговица была оторвана во время борьбы?
- Разве я говорил такое?
- Прямо не говорил. Но я понял так.
- Думаю, ты скоро убедишься, мальчик мой, что в этом деле любые предположения весьма рискованны. Я только сказал тебе: в библиотеке все было перевернуто вверх дном так, будто там шла ожесточенная борьба. И это действительно факт. Сущая правда также и то, что мы нашли на месте преступления золотую пуговицу. Но я вовсе не утверждал, что одно необходимо связано с другим. Ну-ка, шутки ради скажи нам, Эллери, что ты там видишь.
- Я вижу нити одинаковой длины с довольно ровными концами. Если бы пуговицу оторвали во время драки, нитки были бы разной длины, концы разлохмачены, а вовсе не столь аккуратны. Вывод: пуговица была отрезана каким-то острым инструментом. Вероятно, ножницами.
- Верно, - согласился сержант Войтершейк.
- Верно, - подтвердил инспектор.
- Ее нашли в руке убитого?
- Нет, на полу.
Эллери пожал плечами.
- Даже если бы ее нашли в руке убитого, это бы ничего не значило. Налицо факт - одна из пуговиц, некогда пришитых к одежде Марко Импортунато, была отрезана. И - не более того. То, что она была найдена н, а месте преступления, наводит нас на мысль - кто-то намеренно подложил ее, чтобы навести нас на ложный след. Кто-то, кому не очень симпатичен братец Марко.
- Вот именно. Ты попал в самое яблочко, - проговорил Старик. - Этот милый ненавязчивый намек на Марко- попытка устроить для него западню. Теперь понимаешь мои сомнения? На вид очень просто, а на самом деле - необычайно сложно.
Эллери нахмурил лоб. Он взял пуговицу и повертел ее в руках. На ней был выдавлен достаточно распространенный рельеф - перекрещенные якоря и канат. Между ними выделялись инициалы "М. И.".
Эллери положил пуговицу на стол и обратился к эксперту.
- Вы сфотографировали след? Мне хотелось бы взглянуть на него.
Войтершейк кивнул, но спросил удивленно:
- Разве инспектор не описал его вам?
- Я ему ни слова не сказал, - заметил Старик. - Не хотелось, чтобы у него заранее сложилось мнение.
Сержант протянул Эллери несколько фотографий. На них был снят крупным планом в различных ракурсах один и тот же след.
- На чем это он отпечатался? - спросил Эллери. - Похоже, это пепел?
- Пепел и есть, - ответил Войтершейк.
- А от чего пепел?
- От сигар.
Пепла была целая кучка. На другом снимке была видна большая стеклянная пепельница в оправе из слоновой кости, которая лежала вверх дном сантиметрах в тридцати от кучки пепла.
- От каких сигар пепел? - осведомился Эллери. - Вы не пытались установить?
- От тех, что лежат в футляре на письменном столе убитого, - ответил сержант. - Сигары кубинские, первый сорт.
- Пепельница, видимо, была полна до краев, если из нее высыпалось столько.
- Все говорят, что Джулио был заядлым курильщиком, - заметил инспектор Квин. - Выяснилось также, что горничная в то утро еще не успела сделать уборку в библиотеке и вытряхнуть пепельницу.
- Она, по всей вероятности, была сброшена со стола во время драки?
- Похоже на то. Джо покажет тебе фотографии комнаты. Стулья, лампы перевернуты, старинная китайская ваза разбита вдребезги. Подставка с принадлежностями для камина опрокинута. Орудие - убийства - массивная кочерга с тремя зубьями. Старинный табурет буквально разнесен в щепки, как будто на него кто-то упал. В общем, как я тебе и описывал дома, просто невероятный кавардак. Что ты скажешь о следе, Эллери?
- След правого ботинка, мужского, размер небольшой, максимум восьмой, наверное, даже седьмой. Подошва рифленая. Наверное, спортивная обувь. Через всю подошву по диагонали идет что-то, похожее на глубокий разрез. Это - явно не рифление подошвы. Разрез под острым углом пересекается четырьмя бороздками. В общем, папа, идентифицировать этот башмак сущий пустяк. Разумеется, если мы найдем его.
- О, ботинок мы уже нашли. Спортивный ботинок для парусного спорта. Нашли в шкафу для обуви в гардеробной восточных апартаментов. Размер - семь с половиной. Тютелька в тютельку совпадает с отпечатком в пепле. На подошве разрез, под острым углом пересекающий четыре бороздки.
- Апартаменты, конечно, принадлежат Марко Им-портунато. И ботинок тоже его.
- Совершенно верно.
- Джо, ботинок у вас?
Сержант Войтершейк принес его. Это был обычный голубой спортивный ботинок с толстой подошвой. Эллери внимательно исследовал разрез.
- Дайте мне, пожалуйста, пинцет и щипцы, Джо. В общем, что-нибудь, чтобы отогнуть края разреза.
Войтершейк подал ему инструменты и лупу. Оба полицейских наблюдали за действиями Эллери совершенно бесстрастно. Эллери развел края разреза и стал изучать через лупу его внутренность.
- Сомнений быть не может. Подошва совершенно новая. Не понимаю, как можно было сделать на подошве такой длинный и совершенно равномерный по глубине разрез. Разве что долго балансировать, стоя на лезвии топора одной ногой. Нет, разрез на подошве явно был сделан специально. Ведь такой спортивной обуви выпускается масса, и купить ее можно где угодно. Поэтому разрез сделан, чтобы облегчить нам идентификацию ботинка. Чтобы нам было легче убедиться, что отпечаток на сигарном пепле оставлен ботинком Марко Импортунато.
Словом, тоже для того, чтобы обвинить Марко в убийстве брата. А Марко уже допрашивали?
- Очень осторожно, - ответил инспектор Квин. - Так сказать, мимоходом. В данном случае спешить ни к чему. Мы пока только зондируем почву.
Эллери поставил ботинок Марко Импортунато на стол. Сержант Войтершейк снова его тщательно упаковал.
- И это все, что есть против Марко? - осведомился Эллери. - Золотая пуговица и отпечаток ботинка?
- И еще то, что он левша, ответил Старик.
- Левша? Ну, просто немыслимо! Сегодня на убий-цу-левшу уже никого не купишь.
- Но видимость такая, что убийство совершено левшой.
- И, конечно, все остальные подозреваемые правши?
- Насчет всех других подозреваемых я не знаю. Мы еще скользим по поверхности. Во всяком случае, Джулио и Нино - правши.
- Почему убийство обязательно было совершено левшой? У тебя что, есть доказательства?
Инспектор Квин кивнул сержанту. Войтершейк молча передал Эллери папку с фотографиями. Инспектор показал на самую верхнюю.
- Вот. Если судить по этому, он был левшой.
На фотографии был снят угол комнаты. Снимок, вообще говоря, не относился к числу шедевров фотоискусства. На нем, однако, был хорошо виден явно феодальных времен письменный стол из дуба - тяжелый, длинный, богато украшенный резьбой. За ним на вертящемся кресле сидел мужчина, или, вернее то, что когда-то было им. Фотограф снимал труп спереди, со стороны письменного стола. Верхняя половина тела и голова лежали на нем. Половина черепа была размозжена.
По столу были разбросаны большое пресс-папье и какие-то бумаги, не залитые кровыо - разбитая часть головы пришлась на газету, впитавшую кровь и мозги. С этой стороны все - и голова, и плечо, и письменный стол - являло собой картину тотального разрушения.
- Судя по ране, один-единственный удар - и сразу наповал.
Эллери сказал это, скептически усмехнулся и указал на фото.
- Непонятно одно: если уж между жертвой и убин-цей развернулось столь ожесточенное сражение, в ходе которого оказались сокрушены и ваза, и мебель, то как оказалось, что в результате убитый мирно сидит за письменным столом?
- Нам остается предполагать, что он был побежден, - пожал плечами инспектор. - После чего убийца заставил его сесть за стол силой или уговорил сделать это. Нашел какой-нибудь предлог или обманул - словом, каждый волен объяснять, как ему захочется. Может, убийца предложил сесть и спокойно обсудить возникшие разногласия. Как бы то ни было, ему удалось нанести удар кочергой. Это единственная теория, которая не противоречит здравому смыслу.
- Можно определить время, когда произошло убийство?