Владельца этого великолепия - самого новейшего искусства- они нашли в гимнастическом зале, который служил в то же время комнатой для игр и примыкал к его апартаментам. На Марко был красно-коричневый спортивный костюм. Он сидел, скрестив ноги, на подкидной доске и держал в руках стакан виски. Блестящий бар черного дерева поблизости был явно принесен в зал откуда-то из другого места. На нем были видны следы многочисленных попоек.
- А, это ты, Нино, - Марко с трудом слез с подкидной доски, чуть не выронив при этом из рук стакан. - Слава богу! Знаешь, я уже целую вечность пытаюсь тебя найти. Даже не знаю, сколько раз звонил Вирджинии. Где ты скрывался? Боже, Нино, ты никогда не был мне так нужен, как сегодня. Сегодня самый ужасный день в моей жизни.
Марко Импортунато упал в объятия своего брата, облив его и себя виски. Нисколько не стесняясь окружающих, он зарыдал.
- Питер, - сказал Импортуна, и по его интонации, как обычно, нельзя было определить, что он чувствует. В ней не было ни гнева, ни смущения, ни сочувствия.
Питер Эннис поспешил к братьям. Он и Нино усадили Марко на кресло. Импортуна забрал у него стакан. Эннис взял в баре полотенце и принялся вытирать его куртку.
- Ничего, не обращайте внимания, - сказал мультимиллионер. - Как видите, инспектор Квин, он пьян. Надеюсь, вы отложите допрос до следующего раза.
- Нет, сэр. Я хотел бы поговорить с ним сейчас, если вы не против, - сказал инспектор и наклонился к рыдающему Марко. - Мистер Импортунато, вы знаете, кто я такой?
- Разумеется, знаю, - угрюмо ответствовал Марко. - Что за вопрос. Вы - сущая пиявка. Инспектор Какой-то-там.
- Инспектор Квин. Это мой сын, Эллери Квин. Весьма сожалею, что вам пришлось ждать нас целый день.
- Вы чертовски правы. Вот, Нино, потому-то я и напился. Все ждал и ждал ваших проклятых вопросов и не мог думать ни о чем другом, только о бедном старине Джулио. Он ведь в жизни мухи не обидел. Отдай мой стакан!
- Не стоит тебе больше пить, Марко, - возразил его брат.
Марко встал, шатаясь, и потянулся за стаканом. Импортуна загородил ему дорогу. Младший брат зарыдал и судорожно схватился за него, чтобы не упасть.
- Что вы надеетесь выведать у него в таком состоянии? - спросил Импортуна инспектора.
- Этого никогда не знаешь заранее. Но я не могу ждать, пока он протрезвеет, - ответил инспектор.
- Ну что ему может быть известно о смерти ДжуЛИО:
- Этого я не могу вам сказать, мистер Импортуна. Я как раз и хотел узнать у него об этом.
Пока шел этот разговор, Эллери воспользовался возможностью и не спеша рассмотрел мужчину в тренировочном костюме. Если Нино был коренастым и мощным, а Джулио - высоким и рыхловатым, то средний брат был изнеженным, почти худосочным и хилым. Его оливкового цвета кожа выглядела бледной, будто Марко никогда нс бывал на солнце. Вокруг рта наметились глубокие складки- явно от переживаний, а сосудики в глазах кое-где лопнули.
Видимо, Марко Импортунато в жизни очень сильно зависел от своего старшего брата и был к тому же явным невротиком. Эллери смотрел на его бледное, искаженное страхом и горем лицо, думая, что этот человек сейчас напоминает испуганного ребенка, готового спрятать лицо на груди отца. Это, впрочем, было минутное впечатление, не больше, и отнестись к нему следовало со всей осмотрительностью. Он перевел взгляд на Нино, ожидая увидеть на его лице выражение легкого презрения. И не ошибся. Нино Импортуна, как видно, был не из тех людей, которые уважают слабость, к тому же - проявленную их родными. Ои явно был неприятно задет.
Импортуна сделал знак Эннису, и секретарь снова подскочил, чтобы усадить Марко на стул. Сам Нино тем временем зашел за стойку бара, вылил из бокала большую часть виски, а ту малость, которая осталась, протянул брату. Марко судорожно проглотил содержимое бокала. Импортуна прошептал ему что-то на ухо, и он ответил кивком.
- Теперь он может говорить, - сказал мультимиллионер и взял у брата бокал.
- Мистер Импортунато, - взял быка за рога инспектор Квин, - помните, вам сегодня утром показывали золотую пуговицу с монограммой "М.И."?
- Какую пуговицу?
- Инспектор Макай из манхеттенской полиции показывал ее вам, мистер Импортунато, и вы признали ее своей. Вспоминаете?
- О, конечно. Ясное дело! Пуговица была от моей куртки, в которой я хожу на яхте. Я так ему и сказал. Милый старикан. Только отвратительный дух у него изо рта. Передайте его друзьям, пусть они деликатно посоветуют ему последить за собой.
- Марко… - укоризненно сказал старший брат.
- Знаете, где была найдена эта пуговица?
Марко покачал головой.
- На полу библиотеки вашего брата Джулио.
- Вы этого мне не говорили!
- Можете объяснить, как она оказалась там, мистер Импортунато? И когда?
Міарко Импортунато не отвечал. Только моргал.
Инспектор Квин подошел к подкидной доске, подвинул ее и сел. Затем фамильярно хлопнул рукой Марко по волосатому колену.
- Я, пожалуй, погрешу против правил, принятых у нас в полиции, Марко - можно, я буду звать вас просто Марко? - и расскажу вам, что нам удалось выяснить относительно вашей золотой пуговицы. Вы слушаете, Марко?
- Да.
- Сначала мы думали, что именно вы были тем человеком, у которого вышла ссора с Джулио. И что пуговица оторвалась во время драки.
- Н-нет, - Марко почти энергично замотал головой.
- Но при более детальном обследовании мы обнаружили, что пуговица была не оторвана, а скорее всего отрезана ножницами. Из этого мы сделали вывод, что кто-то пытается свалить на вас убийство вашего брата. Понимаете меня, Марко?
- Конечно, понимаю, - с достоинством ответил Марко. - И знаете, что я вам отвечу? Ваше предположение просто смехотворно!
- Что вы хотите этим сказать?
- Я могу вам сказать, кто отрезал пуговицу с моей куртки.
- Можете? Кто же?
- Я сам.
- Вы?
- Чик - и готово. Отрезал маникюрными ножницами. Она еле держалась, и я не хотел потерять ее. Все-таки золотая. Импортунато всегда были бережливой семьей. У нашей семьи просто не было иного выхода. Нельзя швыряться деньгами, если их у тебя нет, правда, Нино?
Марко поглядел на брата.
Импортуна никак не прореагировал на его улыбку.
- Когда это случилось, мистер Импортунато? - спросил Эллери. - Когда вы отрезали пуговицу?
- Не знаю. Какой сегодня день? Вчера. Точно. Так и не собрался сказать Тибальдо, чтобы он пришил ее обратно.
- Тибальдо?
- Это его слуга, - пояснил Импортуна.
- Куда вы дели пуговицу, мистер Импортунато?
- А что я должен был с ней делать? - обиженным тоном ответил Марко. - Естественно, положил в карман. Что же еще? Как вы сказали, кто вы?
- Моя фамилия - Квин. В какой карман вы ее положили? В карман куртки, от которой отрезали ее?
- Да, сэр. Так точно, мой капитан!
- Куртка у нас, отец? Кажется, эксперты из лаборатории взяли ее с собой.
- Да, она в лаборатории.
- Мне надо было додуматься и осмотреть ее. Можно позвонить от вас, мистер Импортуна?
- В спальне моего брата есть аппарат.
- Вы позволите, мистер Импортунато?
Марко радушно закивал.
- Звоните хоть в Токио. Или куда вам угодно.
Несколько минут спустя Эллери вернулся, озадаченно
теребя себя за нос.
- В этом деле действительно множество сюрпризов, отец. Мне только что сообщили, что в левом кармане куртки небольшая дырка, совсем незаметная, но вполне достаточная, чтобы через нее могла выпасть пуговица.
Оба Квина обменялись взглядами, полными красноречия.
- Ох уж этот тупица Тибальдо, - сокрушенно покачал головой Марко. - Лучше б ты горел огнем, а нс шел служить в мой дом. О, слышали? Я и нс знал, что я поэт.
- Скажите мне еще вот что, - проговорил инспектор Квин. - Знаком ли вам ботинок, который мы увезли сегодня? Тот, спортивный?
- Можете оставить его себе, - великодушно предложил Марко. - И второй возьмите, чтоб была пара. У меня обуви больше, чем в двух обувных магазинах.
- Вам известно, что через подошву ботин. ка проходит глубокий разрез?
- Что значит - "вам известно"? Разумеется! Это произошло - когда же? А? Впрочем, неважно. Несколько дней назад.
- Что? - озадаченно спросил инспектор. - Что произошло несколько дней назад?
- Я хотел взять в Ларчмонт одну подружку - специально, чтобы ходить под парусом. Там у меня одна из моих яхт. Подружка приехала откуда-то из провинции, и я ездил встречать ее на вокзал. И что же? Я наступил там на идиотскую жвачку, которую выплюнул какой-то пачкун. Она приклеилась и совершенно свела меня с ума. Ну, я спустился в туалет, снял ботинок и взял у тамошней служительницы ножик. Когда я выковыривал резинку из углубления в подошве, лезвие соскочило - и раз - получился такой славненький разрезик. Чистая хирургия. Впрочем, вы видели сами. Точно.
- Почему же вы раньше не сказали нам о том, что вы отрезали пуговицу от куртки и сделали разрез на подошве? - проворчал инспектор.
- А вы меня об этом не спрашивали, - парировал сердито Марко. - Никто меня не спросил. Нино, дай мне еще выпить! Эти глупые вопросы уже встали мне поперек горла!
- Нет, - отрезал брат.
Что-то в его голосе заставило Марко стушеваться. Он заморгал в смущении и решил обратить все в шутку.
- Вам следует знать, что Нино - не любитель острых ощущений. Он во всем знает меру. Так, чуть-чуть иногда, и не больше. Такой уж у меня брат. Никто и никогда нс видел его пьяным. Чересчур хитер. А, Нино?
- Думаю, - сказал Импортуна инспектору, - что мой брат ответил на ваши вопросы. Вы задали их достаточно.
- Я почти закончил, мистер Импортуна.
- Я не хотел бы препятствовать вашей работе, но если вы будете продолжать в том же духе, мне придется пригласить нашего адвоката. Мне следовало бы, собственно, сделать это с самого начала. Вы видите, в каком состоянии Марко, инспектор. Для всех нас это был тяжелый день…
- Что? - вскричал Марко. - В каком это я состоянии?
Он, пошатываясь, встал и начал боксировать, размахивая костлявыми руками.
- Попробуйте только сказать, что я пьяница! Я выдержу любой тест на трезвость.
Импортуна сделал знак, и Питер Эннис снова подскочил, чтобы помочь ему обуздать расходившегося брата. Пока они успокаивали его и насильно усаживали в кресло, Квины воспользовались случаем и посовещались.
- Если Марко отрезал пуговицу, - негромко сказал инспектор сыну, - и сам случайно сделал разрез на подошве, то наша теория о том, что из него пытаются сделать козла отпущения, рушится, как карточный домик. Пуговица случайно выпала через дырку в кармане, а отпечаток ноги на пепле - законная косвенная улика. Учитывая сделанные признания, можно предположить, что Марко действительно был в библиотеке.
- Позволь мне и после всех этих несуразиц, которые здесь на нас обрушили, сомневаться в этом.
Эллери оставил в покое свой нос и принялся теребить подбородок.
- Посмотри-ка, отец, в этом деле сплошные противоречия. Давай проясним хотя бы некоторые. Ты возьмешь Марко в оборот или я?
- Лучше я. Имцортуне взбрело в голову угрожать нам своей мощью. Выставить отсюда меня ему будет сложнее… Вы, похоже, несколько вышли из себя, мистер Импортунато? Не думаю, что в данный момент вы можете себе это позволить. Дела для вас складываются неважно.
Марко вздрогнул. Его и без того бледная кожа приобрела какой-то зеленоватый оттенок.
- Не позволяй себя заводить, Марко, - решил успокоить его брат. - Что вы имеете в виду, мистер Квин?
- Все проще простого. Теперь нам известно, что подозрения на Марко никто специально не наводил. Он сам уничтожил эту версию своими показаниями. Тем не менее мы нашли его пуговицу и отпечаток его ботинка в библиотеке Джулио. Как принято у нас выражаться, это означает, что ваш брат определенное время пребывал на месте преступления. Пока дело не дошло до окружного прокурора, я бы очень советовал Марко дать свои объяснения, если таковые у него имеются.
- Он вовсе не обязан ничего объяснять, - грубо ответил мультимиллионер. - Постепенно мне начинает казаться, что все это переходит всякие границы…
- Нино… - Марко поднял лицо, которое закрывал дрожащими руками. - Я предпочел бы сказать…
- А я предпочел бы, чтобы ты молчал, по крайней мере до того, как я приглашу Эмерсона Ланди.
- Почему я должен апеллировать к адвокату, Нино? - Марко как-то вдруг протрезвел. - Неужели я в чем-то виноват? Нет, моя совесть совершенно чиста. Если эти люди полагают, что я мог убить Джулио… Великий Боже, да ведь Джулио был famiglia - мой родной брат! Это верно, я был вчера вечером в библиотеке Джулио, инспектор Квин. И мы поссорились. Но…
- В котором часу это было, мистер Импортунато? - как бы походя осведомился инспектор Квин, словно Марко и нс сказал ничего особенного.
- Не могу точно сказать. Это было до девяти, потому что я помню - когда я уходил, девяти еще не было.
Его глаза встретились с глазами инспектора.
- Когда я оставил его, он был жив и здоров.
- А в каком состоянии была комната? Разломанная мебель, опрокинутые лампы…
- Об этом я не имею ни малейшего понятия. Когда я уходил из библиотеки, все было на своих обычных местах. У нас не было никакого рукоприкладства - видит Бог, обычный спор, ис больше. Немножко горячий разговор между братьями. Джулио и я часто спорили. Спросите Нино. Спросите, если хотите.
- Марко, я требую, чтобы ты попридержал язык, - сказал его брат. - Я просто приказываю тебе молчать. Слышишь?
- Нет! - в запале ответил Марко. - Они думают, что это я убил Джулио. Я должен убедить их, что это был не я. Задавайте вопросы, инспектор! Давайте, спрашивайте.
- О чем вы поспорили?
- О бизнесе. У нас в семье есть такой закон: все важные решения о капиталовложениях должны приниматься Нино, Джулио и мной единогласно. Если кто-то против, договор не заключается. Обычно мы легко находим общий язык. Однако недавно Нино предложил ось вать новую компанию и скупить половину канадской Арктики, потому что наш лучший геолог полагает, что там можно найти большое месторождение нефти - нет, Нино, я не буду держать язык за зубами! - еще больше, чем в Техасе и в Оклахоме. Завтра мы смогли бы заработать там по пятьдесят долларов'на каждый вложенный. Стало быть, больших капиталовложений не потребовалось бы.
Мы перепроверили сообщения и решили с Нино, что это хороший бизнес. Но Джулио никак не соглашался. Стало быть, от этого плана надо было отказываться. Нино был сердит, и я тоже. Но убивать из-за этого…
Голова его как-то странно затряслась, как у младенца или старика. Непонятно, что это было - знак отрицания или просто слабость шеи?
- Продолжайте, мистер Импортунато.
- Я думал, что, быть может, сегодня вечером он будет более покладистым, и мне удастся переубедить его. Но нет, он по-прежнему был категорически против - он вбил себе в голову, что либо кто-то подкупил нашего геолога, чтобы облегчить наш карман на кругленькую сумму, либо, даже если данные геолога верны, все равно попытка организовать добычу и транспортировку нефти за тысячу километров в ледяной пустыне приведет к экономической катастрофе. Слово за слово, и мы скоро дошли до отборных итальянских ругательств.
Марко поднял опухшее от слез лицо.
- Но Джулио не мог долго злиться. Он вдруг сказал: "Черт возьми, брат, стоит ли из-за этого ссориться? Что, мы не можем позволить себе выбросить на ветер двадцать семь или двадцать восемь миллионов? В конце концов, что - деньги? Тлен". Он засмеялся, и я засмеялся тоже. Мы обнялись с ним через стол, я пожелал ему спокойной ночи и удалился. Вот и все, инспектор. Клянусь вам.
На лбу у него выступили капли пота.
- Не хочешь ли ты сказать, Марко, что Джулио согласился на реализацию проекта? - с интересом спросил Нино Импортуна. - Ты мне еще не говорил об этом!
- У меня просто не было случая.
- Минуточку, мистер Импортуна, - перебил инспектор. - Значит, до оскорблений действием дело не дошло. Ничего из вещей вы не бросали на пол, ничего не ломали.
- Джулио и я? Да никогда в жизни!
- Мистер Импортунато, - спросил Эдлери, заметив, что отец глянул на него и тотчас же отошел, - вы и ваш брат случайно не роняли с письменного стола пепельницу?
Услышав это, Марко резко вскинул голову, но тут же втянул ее в плечи, будто черепаха.
- Что-то не помню, чтобы было такое.
- Где именно находился Джулио, когда вы уходили? Я имею в виду - в каком месте библиотеки?
- Он сидел за столом.
- И стол стоял на своем обычном месте? Наискосок?
- Верно.
- Вы или ваш брат передвигали стол, пока были в комнате?
- Передвигали? Зачем? Не думаю, что я даже прикасался к нему. А Джулио сидел за ним, не вставая.
- Вы утверждаете, что покинули библиотеку до девяти. Вы уверены в этом, мистер Импортунато? Почему?
Марко начал терять терпение.
- Пресвятая дева! Для вас что, слово мужчины ничего не стоит? В моих апартаментах меня ждала одна голубка - мы должны были пойти с ней на танцевальный вечер в четверть десятого. Уходя от Джулио, я глянул на часы. Было без нескольких минут девять. У меня как раз оставалось время переодеться. Довольны?
Он выпятил нижнюю губу.
- Что за одежда была на вас, когда вы пошли переодеться? В чем вы были у Джулио?
Губы Марко сжались. Руки его вцепились в спинку стула так, что побелели костяшки пальцев.
- Вы были в куртке, в которой ходите под парусом, мистер Импортунато? И в спортивных ботинках?
- Все, я больше не отвечаю на ваши вопросы. С меня хватит, мистер Кто-Бы-Вы-Там-Ни-Были. Вон из моей квартиры!
- О! - удивился Эллери. - Почему это вы вдруг так сразу замкнулись?
- Почему, почему. Я вижу, вы уже вбили себе в голову, что я преступник. Надо было мне послушать Нино и попридержать язык. Если хотите узнать от меня еще что-нибудь, обратитесь к моему адвокату, черт подери!
Марко Импортунато поднялся и, пошатываясь, направился к бару. Брат заступил' ему дорогу. Тот резко оттолкнул Нино, схватил бутылку виски и стал пить прямо из горлышка, закинув голову. Импортуна и Эннис подхватили его.
Воспользовавшись этим, инспектор тихо спросил:
- Что ты думаешь на сей счет, Эллери? Пуговица вполне могла незаметно выпасть у него из кармана. Пепельница могла свалиться со стола, и Марко мог наступить на кучку пепла.
- Но подумай о повернутом столе, папа. Если Марко- убийца, делать это было совершенно бессмысленно. Предположим, что он лжет, и он сам передвинул стол. Для чего? Чтобы создать видимость, что убийство совершено левшой? Но Марко сам левша. Что же он, сам себе враг?
Эллери покачал головой.
- Я просто в растерянности. В данный момент я склонен поверить ему. Стол сдвинул кто-то другой. Если только не…
Он внезапно смолк.
- Если только не что, мальчик мой?
- Понимаю… - проговорил Эллери. - Кажется, понимаю… Есть один вариант, при котором…
- Что-что?
- Папа, давай вернемся в библиотеку Джулио. И поручим своим людям принести все необходимое для дактилоскопии.