Отвернувшись и закрыв лицо великолепной цыганской шалью с кистями и люрексом, Анжела втиснулась в угол кабины и стояла там до тех пор, пока лифт не поднялся к холлу и не открыл двери. Анжела вышла на подгибающихся ногах, сгорбленная и жалкая, как старуха.
Она привела Тураева в свою спальню с немецким гарнитуром "Румба", упала на широкую постель прямо в плаще и в туфлях. Артур с любопытством разглядывал японский веер над изголовьем, свечу в подсвечнике на тумбочке, пальму в кадке, шкаф с двумя овальными зеркалами, туалетный столик с флакончиками и тюбиками. Шаги заглушал плотный толстый палас, похожий на английскую лужайку. На пуфик у трельяжа Тураев и сел, сняв плащ, свернув его и положив себе на колени.
- Анжелика Станиславовна, я ничего не понимаю…
Она не ответила. Упираясь кулаками в пуховые шёлковые подушки, с невероятным трудом поднялась и дёрнула шнурок, спуская шторы на окно. Потом зажгла маленькую хрустальную люстру под потолком и лишь после этого скинула платок, стянула плащ.
Анжела была в синем боди и коротенькой юбчонке, по фактуре схожей с её ласковыми колготками. Волосы она на сей раз не навивала и не укладывала; даже, как показалось Тураеву, и не расчёсывала. Насмерть перепуганная кошка, чувствуя настроение хозяйки, заползла под кровать и боялась даже высунуть оттуда нос.
Артур поднялся с пуфика, подошёл к постели, присел на краешек и протянул руку, но дотронуться до себя Анжела не дала. С дикой силой она рванулась прочь, полоснув Тураева безумным взглядом.
- Анжела, мне некогда, - устало сказал Артур. - Скажите внятно, для чего я вам так срочно потребовался, иначе встреча не имеет смысла.
- В косметической клинике с меня потребовали справку… Дайте закурить, пожалуйста!
Тураев достал из кармана пиджака пачку "Парламента", зажигалку, и Анжела жадно затянулась. Правда, до этого долго не могла поймать язычок пламени на кончик прыгающей в пальцах сигареты.
- Так вот, перед небольшой операцией я сдавала анализы, в том числе и кровь на ВИЧ-инфекцию. Короче, сегодня я узнала, что больна СПИДом. Не просто инфицирована, а именно больна. - Анжела тряхнула свалявшимися волосами. - Так что отойдите подальше, Артур, я вас умоляю!
- Это точно? - зачем-то переспросил Тураев.
А в следующий момент вспомнил, что ещё при первой встрече в его квартире сильнейшее поначалу влечение к молодой красивой вдове сменилось безотчётной брезгливостью…
- Точно.
Анжела, кажется, успокоилась, но для этого ей потребовалась ещё одна сигарета.
- Теперь я понимаю, почему Евгений так не хотел, чтобы я делала эту операцию. Уверял, что и без этого я для него - лучшая женщина на свете, и не нужно доводить до скучного идеала симпатичную живую мордашку. Он ведь знал, что в клинике с меня спросят результаты анализа крови, и потому возражал. Он заразил меня! Законный супруг! Со дня нашего венчания других мужчин у меня не было - прошу поверить на слово, клянусь Богом! Такой же анализ год назад показал, что я здорова. С тех пор я не сдавала кровь, не кололась одним шприцем с наркоманами. Медики использовали только одноразовый инструментарий, когда я посещала стоматолога. Я не делала абсолютно ничего, опасного для здоровья, но всё равно заболела.
- Когда у вас с ним происходили эти размолвки?
Тураев, ничуть не боясь заразы, всё-таки подошёл к окну, пытаясь поймать очень важную мысль. Но та, сверкнув молнией, погасла.
- Относительно операции? Да совсем незадолго до его самоубийства. Примерно тогда же, когда в гараже появилась "Киа-Капитале". Значит, Евгений уже всё знал или догадывался. Он изменял мне - я вам рассказывала про презервативы. Они, как видите, не помогли. Скорее всего, Женька заразился от той шлюхи, которая удавилась в шкафу, и передал эту гадость мне. Врачи сказали, что меня подвёл иммунитет. Я ведь болела воспалением лёгких, долго не могла правиться…
- Это только одна из версий, - вяло перебил Тураев, прекрасно понимая, что так, скорее всего, дело и обстояло.
Субоч перед тем, как отправиться на метро в Зябликово, сжёг в пепельнице какую-то бумагу. Скорее всего, это было заключение медиков о его страшной болезни. Хотя, конечно, бумага могла и не иметь отношения к несчастью. В любом случае, благодаря Анжеле Субоч расследование сегодня здорово продвинулось, но самой вдове от этого легче не стало.
- Кстати, Илона Имшенник не вешалась в шкафу. Экспертиза установила, что её убили. В комнате царил разгром - девушка до последнего боролась за жизнь.
- Это не имеет значения - по крайней мере, для меня. Вернее, я неточно выразилась. То, что она после всего боролась за жизнь, вызывает ещё большее омерзение. Я сейчас с вами расплачусь, Артур. Вы невероятно много сделали для того, чтобы установить истину. Арнольд Альбертович принял живое участие в моей судьбе, помог ответить на многие трудные вопросы. Я не знаю, кто прикончил Илону, и меня это абсолютно не интересует. Известно только, что в течение примерно года Евгений нагло и цинично изменял мне с ней, а сам требовал каких-то дурацких клятв в верности. Он засыпал Илону подарками, в том числе презентовал ей "Киа-Капитале". И отобрал "тачку" сразу же после увольнения Илоны из фирмы. Тогда, наверное, он уже знал про СПИД, и догадывался, откуда это у него. Муж ушёл как трус, как предатель. Оставил меня больную, без вины виноватую. Он очень ревновал меня. Был уверен, что я имею кого-то на стороне и потому могу погрешить на себя. Но Евгений ошибался. Странно, но я была верна ему. Хотя, что в этом странного? Я перебесилась в ранней юности, но тогда ничего со мной не произошло. В день свадьбы мы с Евгением перед иконами поклялись, что в нашей семье измен не будет. Я свою клятву сдержала. А вот он - нет…
Анжела смотрела на Артура как тогда, в дверях его комнаты - воспалёнными, сухими глазами.
- У вас те презервативы, случайно, не сохранились?
Тураев ожидал, что такой вопрос больно ранит Анжелу, и не ошибся.
- Зачем вам это?! - Она вздрогнула, закрыла лицо руками.
- Поверьте, они мне очень нужны.
Артуру захотелось побыстрее остаться одному, но было подлостью покинуть Анжелу сейчас.
- Я их выкинула в мусоропровод в тот же день.
- Очень жаль. - Тураев встретился с изумлённым взглядом Анжелы. - Честно говоря, мне было бы легче считать, что Илона Имшенник покончила с собой. Таким образом, замкнулся бы круг ваших внутрисемейных проблем. Действительно, Евгений мог заразиться СПИДом от своей секретарши, узнать об этом и здорово разозлиться. Илона к тому времени уже уволилась из фирмы. Но Субоч нашёл её, отобрал машину, документы на неё, права. Через несколько дней он застрелился, уничтожив какую-то бумагу. Но уже после этого его бывшая секретарша погибла отнюдь не добровольно. Но кому это было нужно?..
Артур вспоминал слова Светланы Мартыненко относительно угроз жены Субоча, и Анжела будто бы прочитала его мысли. Горько усмехнувшись, она накинула шаль на плечи.
- Во всяком случае, не мне. К сожалению, я всегда и во всём ограничивалась чисто бабской болтовнёй. Много говорила и мало делала. Переживала, что уродилась такой рохлей и не могу постоять за себя, за своё семейное счастье.
- А я ничего подобного и не говорил, - мягко заметил Артур. - Просто я хочу разобраться, кому помешала Илона уже после того, как её шефа не стало. Из квартиры не пропало ни одной ценной вещи - значит, банальное ограбление исключается. Если девушка болела СПИДом, а это должна подтвердить экспертиза, ей оставалось жить не так уж много. Значит, тому, кто за ней стоял, стал опасен осведомлённый свидетель. Конечно, всё может быть не так, и гибель Илоны не связана с её взаимоотношениями с вашим супругом, - поспешил Артур сгладить впечатление от собственных слов.
Но бытовая версия трагедии Субочей таяла, как снег под весенним солнцем. Сначала Евгений только подозревал, что болен. Потом, видимо, получил квалифицированное подтверждение. И, в конце концов, одним выстрелом решил все вопросы. Но вряд ли он оставил кому-то распоряжение исключительно в отместку ликвидировать Илону. Будучи человеком рациональным и трезвомыслящим, он лично понимал, что и сам виноват в случившемся. Сознавал, что гибель бывшей секретарши не излечит его жену. Значит, Илону уничтожил тот, кто боялся её откровений в милиции и в прокуратуре. То, что с секретаршей погибшего бизнесмена рано или поздно захотят побеседовать, ни у кого не вызывало сомнений.
А ведь о чём-то похожем думал Артур в Теннисном клубе, сидя за столиком с братьями Старшиновыми. Опять не выходила замкнутая система, потому что только из-за претензий вдовы Гавриила Степановича Наталья Швец никогда не приняла бы яд. Её тоже убрали, вынудив раздавить зубами ампулу с цианистым калием. В противном случае, вероятно, пообещали куда более жуткую смерть. Девочки-шлюхи не умеют хранить секреты и потом подлежат безусловному уничтожению.
Вполне вероятно, что Илона Имшенник не пожелала кончать с собой, и ей помогли. А раз есть предположение, что Илона и Валентина пригрелись под одной "крышей", и обе погибли при загадочных обстоятельствах, то несложно предположить серию. Надо только выяснить, не имела ли отношение к тому же самому кафе Наталья Швец. На это особенно много времени не уйдёт, потому что адрес гостеприимного заведения Артур уже знал. Светлана Мартыненко после некоторого замешательства согласилась показать ему знаменитую кафушку.
У Субоча, Железнова и Старшинова были враги. В каждом случае, по крайней мере, одно имя всплывало сразу. Лёша Крыгин и его хозяева-бандиты имели к Евгению Субочу претензии в связи с его отказом сбывать за границей и в России краденый антиквариат. Бывшая жена Кирилла Железнова Юлия, по словам Голланда, поклялась любой ценой разрушить его новую семью. Осуждённый Гавриилом Степановичем авторитет Грошев объявил желание размазать по стене чересчур принципиального слугу закона. И если первая жертва пошла на суицид, узнав о позорной и неизлечимой болезни, почему бы и двум другим не убить себя по той же причине?..
Тураев не слышал, что ему говорила Анжела. Может быть, просила уйти. В спальне не было часов, и Артур не мог понять, сколько времени просидел здесь. Скорчившись на пуфике, он смотрел в одну точку, боясь упустить медленно выползавшую из глубин мозга догадку.
Надо проконсультироваться с экспертами и узнать, можно ли наверняка установить наличие вируса СПИДа в организме уже похороненного Евгения Субоча. Эксгумация, конечно, нежелательна, но ради установления истины, с согласия Анжелы, можно пойти и на это.
Лучше всего было бы разыскать лечебное учреждение, где предпринимателю поставили роковой диагноз, и получить официальный документ. Тело Илоны Имшенник находится в морге. Тётка ждёт, когда прибудут родители, пожелавшие увезти дочку на родину. Эксперты сейчас работают с трупом Натальи Швец, отец и брат которой завтра прилетают из Волгограда. Валентина Черенкова для экспертизы, к сожалению, потеряна. Покой Старшинова и Железнова тоже не хочется тревожить. Лучше сейчас вплотную заняться борделем.
А что он докажет, даже если все перечисленные лица окажутся инфицированными или больными? Три проститутки где-то подклеили СПИД, наградили клиентов, а те психанули и покончили с собой. Самоубийцей впоследствии оказалась лишь одна из девиц, другую удавили, а третья стала жертвой несчастного случая на съёмной квартире.
Кстати, факт демонстративного ухода в мир иной Натальи Швец тоже ни о чём не говорит. Лилия Олеговна вряд ли скажет больше, чем при первом допросе; её могли и не посвящать в тёмные дела. Наталья приняла имя предыдущей целительницы, которая, подкопив деньжат, внезапно уехала на жительство в Штаты.
- Анжела, вы сказали всё, что хотели? - Артур медленно поднялся, надел плащ. - В некоторых случаях главное - выговориться…
- А чем делу-то поможешь? - горько усмехнулась Анжела и тоже встала. - Постарайтесь забыть мою истерику - это больше не повториться. Главное, так обидно - хуже смерти! Я отдам вам деньги и попрошу охранника выпустить вас из дома. - Кутаясь в шаль, Анжела прошла к двери и обернулась. - Я сначала была потрясена случившимся, но сейчас уже начала привыкать к своему новому положению. Рано или поздно об этом узнает весь столичный бомонд, и я стану отверженной. А вы молодец - смотрите на меня так, будто ничего не произошло. Да, ещё об одном я хочу сказать обязательно… - Анжела внимательно взглянула Артуру в глаза, и он не отвёл взгляд. - Вы можете не волноваться за здоровье Арнольда Альбертовича. Мы не подарили друг другу ни одного поцелуя. Признаться, раньше я об этом даже жалела. А сейчас очень, очень рада. Поверьте!
- Благодарю вас.
Тураев кивнул и вышел из спальни следом за Анжелой, от всей души радуясь за Нолика. Ещё не покинув квартиру Субочей, он уже начал строить планы на завтрашний день.
* * *
На обочине Ленинградского шоссе, неподалёку от Кольцевой дороги, Тураев обратил внимание на девчонку-подростка, возникшую будто бы из-под земли. Он проводил в аэропорт Голланда и возвращался в Москву, думая о том, что так по-идиотски отпуск никогда ещё не проводил.
Тихий сиреневый вечер настраивал на лирический лад. Артур окончательно решил завтра, в воскресенье, поехать в область, побродить по лесу, посидеть у реки, выпив бутылочку пива под жареный пирожок. И, пусть на несколько часов, но забыть обо всех этих самоубийцах, проститутках, скорбящих родственниках и обо всём прочем, что отравляло жизнь. Артур любил осень и не мог допустить, чтобы эта прекрасная пора промелькнула, как мираж, и вернулась лишь через год.
Девчонка, одетая в грязную, потерявшую естественный голубой цвет джинсу, показалась Артуру знакомой и в то же время сильно изменившейся. Прямые, совершенно белые волосы до плеч, хайратник - кожаный ремешок на лбу, обилие фенечек и дешёвые перстни на пальцах указывали на определённый стиль жизни юного существа. Правда, романтическую картину несколько портил фингал под левым глазом. Тураев, который около года поработал в подразделении по борьбе с наркотиками, привычно установил у девчонки страсть к марихуане - по броскому украшению красно-жёлто-зелёного цвета, висящему на шее.
Отпетое дитя жаждало остановить именно его тёмно-алый джип "Мерседес-Гелендваген", а на все остальные "тачки" не обращало никакого внимания. Доселе гуляющая где-то в стороне от дороги по мятой траве, она вдруг бросилась почти под колёса джипа с такой решимостью, что Тураеву пришлось резко тормозить.
- Здрасьте, товарищ капитан! - широко улыбнулась девчонка. - Не узнаёте? Я - Инга Кулешова с Рязанского проспекта. Вы три года назад моих предков сажали. Я сейчас с бабкой живу…
- Да, твоих родителей трудно забыть! - Тураев открыл дверцу. - Но мы долго не виделись - с тех пор я стал майором. Куда тебя подвезти? Или здесь повспоминаем минувшие дни?
- До Нового Арбата, если можно. Не думайте, я чистенькая, только вчера в баньке была. А что прикид такой, так это - дело принципа.
Инга не соврала - её волосы действительно пахли шампунем. Усевшись рядом с Тураевым, она приосанилась, задрала вздёрнутый на кончике нос и приняла вид пресыщенной жизнью бездельницы. Но уже через минуту сунула замёрзшие ладони под мышки и засопела.
- Вижу, дома ты не часто бываешь.
Артур чувствовал, что Инга хочет с ним пообщаться, но ей требуется время, чтобы собраться с духом. В те годы, когда капитан Тураев сделал всё, чтобы изолировать от общества супругов Кулешовых, джип уже существовал, поэтому Инга и запомнила его. Номер, правда, изменился, но девчонка ориентировалась по внешнему виду - таких автомобилей в Москве было не так уж много.
- Да бабка тоже закладывает. Я две недели дома не появлялась, - беспечно отозвалась Инга. - Живу у друзей. Сейчас на Хлебном клёвая компания собралась, и меня пригласили. А вам ведь по пути, правда?
- Правда. Вообще-то ты слишком много про меня знаешь, - с шутливой угрозой в голосе заметил Тураев. - Надо бы тобой заняться.
- Если бы вы тогда мной не занялись, родаки до сих пор бы меня за пузырь педофилам продавали. Впрочем, я уже перекинулась бы! - Плутоватая рожица Инги стала серьёзной.
Артура передёрнуло от воспоминаний - ничего более омерзительного в своей богатой практике он не встречал. Когда еле живую девчонку осмотрели гинекологи, они ахнули и сразу же отправили её на операционный стол. У бедняжки оказались повреждены не только наружные и внутренние половые органы, но и кишечник, и мочевой пузырь.
Прижатая к стенке мамаша, пересыпая тирады матюгами, орала, что её десятилетняя дочка сама с удовольствием всем давала. Тураев взбесился и едва не пристрелил негодяйку прямо на месте из табельного оружия. А после выложился до конца и добился справедливости - по крайней мере, Кулешовым в их камерах устроили "прописку" по полной программе. А после Ингины "родаки" поехали в колонии, получив каждый по максимальному сроку.
- В приют не пробовала устроиться?
Артур вспомнил питерское прибежище Вали Черенковой и решил, что Инге оно подошло бы.
- Жила там, потом смылась. Это же перевалочная база. Немного побудешь - и опять к своим отправляют. А в квартире у бабки гудят каждый день. Я даже собиралась "золотой укол" сделать, с крыши прыгнуть и умереть в полёте - кайф! Ничего не получилось…
- Выдрал бы тебя. Да неохота руки пачкать! - с неожиданной злостью сказал Тураев. - С бабкой твоей я поговорю завтра же. Если надо будет - и её посажу. Не в зону, так в ПНИ поедет - я тебе обещаю. А сейчас, конечно, укуриваетесь в никакую? И вам хорошо?
- Не жалуюсь, - коротко ответила Инга. - У нас на Прибрежном хаза. Хорошие ребята собираются…
- В школу ходишь? - Тураев притормозил у светофора.
- Не-е, выгнали. В "дабле", в туалете то есть, травкой торговала. Сто баксов забашляла и попалась. Но меня Вичка Сизова привела к своим, - добросовестно рассказывала Инга, играя голубыми бусинами глаз.
Похоже, её уже накрыло, но способность общаться пока сохранялась. Артур взял тайм-аут, чтобы пересмотреть свои планы на сегодня и на завтра. Джип стремительно и мягко нёс их по Ленинградскому проспекту. На улице быстро темнело - Тураев включил фары и свет в салоне. Инга невозмутимо жевала резинку, выдувая изо рта пузыри.
- Какая Вичка? - обречённо вздохнул Тураев.