- Наверное, вы чувствуете себя здесь одиноко, - произнес я сочувственно, - без компании.
Она потянулась, как довольная кошка, опустошившая мисочку сливок.
- Но нет худа без добра... - Она только что не мурлыкала. - Я никогда не была любительницей заумных бесед.
- Я подумал, возможно, вы сможете помочь Энджи, - сказал я. - Из сегодняшнего разговора с нею я сделал вывод, что она ненавидит отца, ну а вас всего лишь недолюбливает.
- Неужели? - Соня снова зевнула, демонстрируя ровные белые зубы и розовый язычок. - А вы любитель поговорить, мистер Холман, не так ли?
- Каждое утро я занимаюсь специальной тренировкой, чтобы быть в форме. Таким образом, мой язык не расслабляется и мне не грозит, что в бридж-клубе меня поднимут на смех девушки.
- Ловко у вас получилось! - Она кокетливо рассмеялась. - Ну и сколько Клэй заплатит вам за то, чтобы вы убедили Энджи вернуться домой?
- Ни гроша. Я не собираюсь всерьез заниматься, как вы изволили выразиться, благотворительной работой. Но этот Лумис - неподходящая партия для молоденькой девчонки. Неужели вы не хотите ничего предпринять для спасения дочери?
- Например?
Она слегка пожала плечами.
- Энджи разозлилась на меня и заявила, что никогда не вернется назад. Ее тошнит от моего дома, от меня самой и от моего образа жизни. Хотя разговор и состоялся два месяца назад, с тех пор ничего не изменилось.
Она снова сняла очки и оценивающе оглядела меня своими темными глазами.
- А у вас самого нет никаких гениальных идей, мистер Холман? Я имею в виду, каким образом можно убедить Энджи вернуться домой, какие доводы пустить в ход? Заверить ее, что я полностью переродилась, отказалась от личных радостей вроде Джо? Она не поверит.
- Вы правы, - неохотно согласился я. - А нельзя ли ей предложить что-нибудь вроде поездки в Европу?
- В свое время я предлагала ей самые разнообразные поездки в самые экзотические места, - ответила она усталым голосом. - Все дело в том, что Энджи возненавидела отца за то, что он оставил ее без внимания, когда разошелся со мной. - Она болезненно поморщилась. - Вы заблуждаетесь, уверяя, что я ей просто не нравлюсь. Нет, меня она ненавидит гораздо сильнее, чем отца.
- Почему?
- Во-первых, потому что я оказалась настолько скверной женой, что Клэй оставил меня. Понимаете, Энджи убеждена, что именно я виновата во всех ее несчастьях.
Откуда-то из глубины дома донеслись глухие удары, как будто рабочие снимали с пола старый паркет.
- Не обращайте внимания, - усмехнулась Соня. - Это Джо занимается шейпингом, чтобы поддерживать в форме свою потрясающую мускулатуру.
- Бэби, новая жена Клэя, сказала, что в студии кто-то задался целью выжить его, - произнес я равнодушно. - Она считает, что страсти накалены и они прибегнут к любым средствам, в том числе, если потребуется, используют и Энджи.
- Может быть, природа наградила ее большим воображением в виде компенсации за плоскую грудь?
- Вы с ней знакомы?
- О, пожалуйста! - Она брезгливо поморщилась. - Я никогда не интересовалась мелкой дешевкой. Ее портрет я видела в журналах.
- Может быть, есть человек, у которого имеются основания так сильно ненавидеть Клэя, что он попытается влиять на него через дочь?
Она пожала плечами.
- Вы желаете, чтобы я составила для вас список мстителей, мистер Холман?
- Это не шутка. Что скажете?
- Не знаю, честное слово. - Она сладко зевнула. - Для меня Клэй - это ежемесячный чек, я от всей души желаю ему прожить еще сто лет, и пусть его слава растет пропорционально количеству выпущенных фильмов... Может быть, вам стоит поговорить с Макси Снеллом?
- С Макси Снеллом?
- Макси мой друг и руководит Клэем еще с тех пор, как они вместе посещали школу актеров. Он более близок к нему, чем все его пять жен вместе взятых. Когда Макси кивает, Клэй подписывает контракт. А когда Клэй чихнет, Макси вытирает ему нос.
- Спасибо.
- Не за что.
Она опустила руку на колено, затем медленно провела ею вверх по бедрам интимным призывным жестом.
- Знаете, мистер Холман? Бывают моменты, когда безумно хочется поговорить с умным собеседником. Так что, если у вас возникнет желание порассуждать о высоких материях, почему бы вам не навестить меня. Я всегда смогу отправить Джо на тренировку в спортклуб.
- Очень интересное предложение, мисс Дрезден, - ответил я, - но мне кажется, у меня недостаточно мускулов.
Она неторопливо спустила одну из лямочек своего купальника с плеча, так что показалась пара дюймов оставшейся незагорелой белоснежной кожи ее пышной груди.
- Вы уверены, что мне не удастся заставить вас передумать? - промурлыкала она.
- Уверен.
Она водворила лямочку на место, ее губы изогнулись в сердитой гримасе.
- Ну что же, можете идти, мистер Холман! Мы обо всем поговорили, но мне сразу следовало понять, что женщины вас не интересуют.
- Один взгляд на Джо, - я восхищенно вздохнул, - и у вас ничего не останется для меня, мисс Дрезден! На протяжении всей нашей беседы я думал о вас как о его матери, и только это спасло меня от соблазна.
Тут я улыбнулся широкой простодушной улыбкой.
- Кстати сказать, вы на самом деле могли бы быть его матерью, не так ли? Я имею в виду возраст.
Она позволила мне дойти до дверей в дом и потом окликнула:
- Эй, Холман? Я оглянулся:
- Да?
- А вы не педераст, случаем?
- Если вы его мать, тогда я педераст, - резко ответил я и вышел.
Геркулес занимался в переднем холле, в каждой руке у него было по гантели, его голая грудь была покрыта смесью масла с потом. Две вертикальные линии между его глазами обозначились еще четче, а судя по тяжелому дыханию можно было безошибочно определить, что он по собственной инициативе стал что-то обдумывать, а это занятие явно было не для него.
- Уходите, мистер Холман? - пробормотал он.
- Да.
- Ну-у, - он смущенно усмехнулся, - как там Энджи?
- Все было хорошо, когда мы с ней виделись утром. А что?
- Она славная девочка, - промямлил он. - Знаете, мне ее вроде бы не хватает в доме. Скажите, этот парень-художник - сумасшедший?
- Да, у него явно непорядок с головой. Лично я уверен, что Энджи лучше всего вернуться домой, но она сама на это не соглашается. Мисс Дрезден тоже утверждает, что ей не удастся убедить Энджи вернуться домой.
- Плохо!
Пару секунд он молча водил пальцем босой ноги по полу.
- Может быть, мне съездить потолковать с ней? Она ко мне неплохо относилась. Слегка неравнодушна. - Он скромно улыбнулся. - Почему-то я нравлюсь женщинам.
- Только будьте осторожны с этим художником, - предупредил я. - Он не расстается с ножом.
Глава 4
На поиски Макси Снелла у меня ушло три часа. Мне не хотелось расспрашивать о нем самого Клэя Роулинза, поэтому я позвонил одному парню, тот работал в головном офисе студии. На свой вопрос я услышал:
"Что за Макси?" Примерно через пять аналогичных звонков я уже точно понял, что с Макси Снеллом произошло что-то скверное. От него буквально отгородился весь город. Официально он больше не существовал, упоминать его имя было равносильно просмотру засвеченной пленки. С третьей попытки мне удалось узнать адрес многоквартирного дома в Западном Голливуде, и "добрые люди" посоветовали заглянуть в ближайший бар на той же улице, если Макси не окажется дома.
Я таки нашел его в ближайшем баре на той же улице. Тщедушный невысокий человечек с покалеченной ногой. И хотя было еще только шесть часов вечера, от него уже пахло спиртным. Он сидел в задней кабинке, отставив больную ногу в сторону под каким-то немыслимым углом, и лелеял свой стакан в ладонях.
Я представился и сказал, что мне необходимо поговорить с ним о Клэе Роулинзе.
- Садитесь!
Он махнул рукой, указывая на место напротив себя.
- Я дал себе слово никогда больше не говорить о Клэе Роулинзе, но когда о нем расспрашивает такой человек, как вы, это означает, что у него крупные неприятности. Это так?
- Вы же его менеджер, вы должны бы были знать больше моего, - заметил я, усаживаясь.
- Был! - хмыкнул он. - Разве вы об этом не слышали? Два месяца назад Клэй меня уволил. Мы с Клэем расплевались.
- Не расслышал... Что случилось?
- Он во мне больше не нуждается, только и всего! Он пожал плечами, допил свой стакан и продолжил:
- Тридцать лет мы с Клэем были партнерами, а на то, чтобы это разрушить, не потребовалось и тридцати секунд.
- У вас не было контракта?
- Контракт?
Он захихикал, очевидно посчитав мой вопрос наивным.
- Мы пожали друг другу руки в тридцать пятом году, это и был наш контракт, уважаемый! Мы оба работали на студии "Стелла", выпускали, главным образом, вестерны. Я в то время был каскадером, а Клэй из массовок сумел выбиться на эпизодические роли, а потом во время съемок какая-то дура-лошадь свалилась на меня.
Он похлопал себя по искалеченной ноге. - Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло. Научило меня думать. Даже уже тогда я видел - у Клэя имеется хватка. Я не говорю о нем как об актере: в смысле таланта не следует особенно обольщаться на его счет, но он умел себя показать. Чутье, находчивость, присутствие духа, зовите как угодно, но все это у него имелось. Поэтому я стал его менеджером. Ясно, мистер?
- Почему он вас уволил?
Снелл потер ладонью белую щетину на подбородке. Это сопровождалось слабым скребущим звуком.
- Последнее время он страшно нервничал. Его фильм оказался неудачным, вызвал целую бурю споров и критики в управлении. Я уговаривал его разорвать контракт со студией и организовать собственную компанию. Может быть, создать следующий фильм в Европе, изменить стиль, в чем он сейчас страшно нуждается, но на этот раз у него не хватило решимости. Испугался риска. При наличии контракта у него имеется гарантированный доход, ему нужны реальные деньги, а не призрачные химеры, так он мне заявил. Мы с ним долго спорили, чем это кончилось, вы знаете.
Он щелкнул пальцами.
- Меня уволили!
В кабинку вошел официант, я заказал бурбон со льдом для себя и распорядился повторить заказ для Снелла.
- Благодарю.
Его бледно-голубые глаза внимательно посмотрели на меня:
- Но вас ведь интересуют не мои проблемы. Чего вы хотите?
- Вы знаете дочь Клэя, Энджи?
- Да. Славная девочка. Последний раз я видел ее, когда ей было лет восемь-девять. Однажды Соня привезла ее в студию, это случилось в разгар ее бракоразводного процесса с Клэем. Видимо, она рассчитывала, что вид ребенка сделает Клэя более сговорчивым... Так что с ней?
Я рассказал ему все, что знал про Энджи и ее художника, про угрожающую записку, полученную Клэем.
- Если бы дело касалось одного Клэя, я бы подождал, когда это случится, потом собрал бы гостей, чтобы отпраздновать счастливое событие, - заявил он откровенно, - но речь идет о ребенке...
- Не знаете ли вы человека, который настолько ненавидит Клэя, что задумал отомстить ему и добраться до него через дочь? - спросил я.
- Нет, - ответил Снелл не задумываясь. - Нужно находиться там, где Клэй, и у вас сразу появится куча недоброжелателей и завистников. Но это, так сказать, "профессиональные враги", верно? А тут надо поискать действительного врага в эмоциональном плане...
- Согласен. А вы знаете такого? Принесли выпивку. Он нетерпеливо поднял свой бокал, помолчал.
- Нет, но кое-что я сейчас вспоминаю. Возможно, конечно, случайное совпадение. Два месяца назад Клэй уволил меня, примерно в это же время Энджи ушла из дому, правильно?
- Так!
- До этого целый месяц Клэй где-то пропадал, - задумчиво продолжал Снелл. - Исчез. Никто не знал, где он. А по возвращении не сказал ни слова ни мне, ни кому другому, где был и чем занимался. Но он сильно изменился. Стал часто прикладываться к бутылке, нервный, срывается на крик и скаредничает. Так что, возможно, ответ кроется в событиях этого месяца. Кто знает, не случилось ли тогда чего. То особенного с ним самим или с кем-то еще?
- Возможно, - протянул я, стараясь не показать разочарования. - Скажите, с кем бы еще я мог поговорить?
- Знаете, у Клэя нет особенно близких ему людей, - произнес Снелл уверенно. - И никогда не было. Я работал вместе с ним тридцать лет, однако так и не стал ему настоящим другом. Могу поспорить, что то же самое можно сказать про всех его жен, включая последнюю.
- Ну что ж, спасибо, во всяком случае.
- За что?
Хороший вопрос. Я допил свой стаканчик и оставил Снелла одного в кабинке с его думами и воспоминаниями.
Моя задача оказалась неразрешимой, самое правильное было махнуть на все рукой и забыть. По словам его жены, Клэю необходимо было помочь, но сам он об этом не заикался. Энджи тоже нуждалась в помощи, но она отказалась принять ее от меня. Так что лучше всего просто вычеркнуть этот день как пропавший даром и взяться за дело с определенными проблемами. В данный момент мне требовалось нечто более реальное, что можно было пощупать руками, предпочтительно полногрудая блондинка-красотка.
Вечером часов в восемь раздался телефонный звонок. Я сидел во дворе моего "представительного" дома в Беверли-Хиллз, лениво наблюдая за тем, как постепенно темнело небо над моим так называемым прудом, без которого мои владения не отвечали бы всем тем требованиям, которые к ним предъявляются, и ни о чем не думал. Из-за горизонта еще иногда прорывались отдельные золотые лучи, как последний привет уходящего дня. Откуда-то издалека доносился чарующий голос Пэрл Бэйли, исполняющей "Меланхолическую малютку".
Вечер был ленивым и беззаботным. Кубики льда в бурбоне уже достаточно подтаяли, чтобы он охладился, не разбавив его слишком сильно. Я подумал: к черту звонок. Сегодня Рик Холман будет молча протестовать против равнодушного богатого окружения, в котором он живет, и пусть телефон надрывается.
И он надрывался.
Самовнушение - кошмарная вещь. Не знаю откуда, но у меня перед глазами возник образ полногрудой блондинки на другом конце провода, облаченной в совершенно прозрачное неглиже и мечтающей услышать всего одно призывное слово от Рика Холмана. Можете не сомневаться, я схватил трубку и призывным шепотом сообщил свое имя.
- Рик! Благодарение Богу, вы на месте! Мужской голос, искаженный до неузнаваемости.
- Кто это?
- Клэй, Клэй Роулинз. Я не знаю, как и сказать об Энджи.
- Что там с Энджи?
- Она - ох, Господи! - У него перехватило горло. - Это ужасно... Ужасно, Рик!
- Говорите яснее, черт вас возьми! - закричал я.
- Энджи умерла, Рик! - прошептал он. - Убита!
* * *
Две полицейские патрульные машины стояли у обочины тротуара, мигалки были включены, их свет придавал жутковатый вид лицам небольшой толпы, сбившейся в кучку возле дома. Я с трудом пробился сквозь них, чтобы подойти к полицейскому в форме, стоящему перед дверью с таким неприступным видом, словно он собирался отпугивать кладбищенских вампиров.
- Чего вам? - рявкнул полицейский.
- Моя фамилия Холман, я...
- Понятно. - Он ткнул пальцем через плечо. - Лейтенант сказал, что вы можете пройти наверх.
Я поднялся по деревянной лестнице на чердак, перед входом в который стоял второй полицейский. Мне вторично дали пройти, потому что лейтенант его тоже предупредил. Я подумал, вот наглядный пример того, как высоко котируется имя Клэя.
В комнате было шумно и во всю шла кипучая работа. Клэй был здесь, он бросился мне навстречу, глаза у него покраснели, лицо осунулось, я бы сказал, что у него был вид живого трупа. Схватив меня за руку, он сразу же потащил меня к массивному человеку с мрачной физиономией.
- Лейтенант, - заговорил Клэй, - это Рик Холман, о котором я говорил вам. Это лейтенант Фрид, Рик. Фрид рассеянно глянул на меня серыми глазами и кивнул.
- Сейчас я занят. Мы поговорим позднее!
- Конечно, - ответил я.
Затем я почувствовал ледяные щупальца какого-то ночного чудища, вцепившиеся мне в горло. У меня перехватило дыхание. Это я, повернув голову, увидел тело, лежащее на кушетке. "Обнаженная снаружи и изнутри" была всего лишь отталкивающей картиной, стоящей на мольберте, но теперь передо мной была реальность. Кто-то ножом зверски ударил несколько раз тело Энджи, пока она не умерла.
Я собрал все силы, чтобы не закричать от ужаса, и повернулся к Роулинзу.
- Когда это случилось?
- Я толком не знаю, Рик. Он закурил.
- Кто нашел тело?
- Лумис.
Сигарета торчала у него в уголке рта, он поднес к ней спичку.
- Он вызвал полицию, и они позвонили мне. Думаю, это было час назад, Рик.
Он больно схватил меня за предплечье.
- Рик, вы должны выяснить для меня, кто убил ее. Мне безразлично, сколько на это уйдет времени и денег, но вы должны это сделать! Должны!
- Возьмите себя в руки, Клэй! Он ослабил хватку.
- Полиция справится с этой задачей лучше меня. Поручите расследование лейтенанту, поверьте мне, у него вид профессионала.
- Нет, я не намерен...
В это мгновение к нам подошел лейтенант Фрид, так что Клэй не договорил конца фразы.
- Приехала "скорая", - негромко сказал лейтенант. - Я хочу кое-что спросить вас, Холман, а потом, может быть, вы отвезете мистера Роулинза домой? Я сомневаюсь, что он в состоянии вести машину.
- Разумеется, я отвезу.
- Прекрасно.
Фрид взял Роулинза за руку и деликатно довел его до двери.
- Джонсон! Проводите мистера Роулинза вниз, посадите его в машину мистера Холмана и побудьте там немного с ним. Смотрите, чтобы никто не беспокоил его.
Коп внушительных габаритов кивнул, почтительно взял Клэя под руку и повел его из комнаты, Фрид сунул сигарету в рот и тщательно раскурил ее.
- Вы были здесь сегодня утром, мистер Холман?
- Да.
- Роулинз сказал, что просил вас убедить его дочь бросить художника и вернуться домой?
- Она жила у матери.
- Откуда вы знаете?
- Я проверил.
Он подошел к картине на мольберте и долго рассматривал ее, при этом лицо у него оставалось бесстрастным. Я подошел к нему, потому что было очевидно, что он этого ждет, а я не из тех, кто не считается с желаниями копов, когда в этом нет необходимости. Он подождал, чтобы я полностью сосредоточился, затем внимательно посмотрел на тело на кушетке, затем - на холст.
- Я терпеть не могу выражаться штампованными фразами из газетных передовиц, но это можно назвать не иначе, как "планом" убийства, верно?
- Лумис назвал это "Обнаженная снаружи и изнутри", предложил мне ее приобрести сегодня утром за пятьдесят долларов, - сказал я. - Сегодня вечером я мог бы получить тысячу процентов прибыли, продав ее газетному синдикату.
- Лумис был здесь, когда вы разговаривали с девушкой?
К концу моего рассказа на его лице появилось удовлетворенное выражение. Он подошел к столу и осторожно развернул сверток, в котором лежал большой окровавленный нож.
- Узнаете его?
- Похож на тот самый, - ответил я.
- Орудие убийства.
Он снова осторожно завернул нож в бумагу.