Виктор долго размышлял, что ему делать, и пришел к выводу, что если он явится сейчас в милицию и все расскажет, то над ним просто посмеются, так как никаких доказательств у него нет: одни только подозрения. Поэтому он решил внимательно за всем понаблюдать и все досконально выяснить…
За несколько минут до отхода поезда к вагону подбежал Дикой, в руках у него был все тот же чемоданчик.
- Когда приедешь, тебя встретят прямо у вагона… В руке будешь держать бутылку пива "Двойное кольцо", - вот, на всякий случай, если не окажется в буфете. - Он протянул ему бутылку пива, вытащив ее из кармана. - К тебе подойдет мужчина и спросит: "Вам в какую сторону?" Ответишь: "На Первую линию Васильевского", он скажет: "Могу захватить, еду в ту сторону!"
- Ты смотри, как в кино! - бросил Виктор.
- Ты не скалься, а запоминай получше… Пойдешь за ним и в машине обменяешься с ним чемоданчиками. Вечером - назад, смотри, не дай Бог тебе потерять этот чемоданчик - всей жизни не хватит его отработать! И не ввязывайся ни в какие переделки, усек? - Неожиданно Виктор уловил в его голосе металлические нотки.
- Вроде не пень - понимаю, - сделал обиженную физиономию Виктор. Дикой много недосказал Виктору: ни того, что этот рейс - пустой и устроен специально для проверки Виктора, проверки, от которой зависела судьба, а возможно, и жизнь Виктора… Не сказал он и о том, что весь рейс его будет сопровождать угрюмый пожилой мужчина, который будет следить за каждым его шагом и ни на миг не оставит его в одиночестве с чемоданом, который набит никому не нужными бумагами. Всего этого Виктор не знал, и, когда Дикой ушел, он вернулся в купе, попытавшись по дороге открыть чемодан, но он был снова на замке, и Виктор решил не рисковать и оставил свое желание до более удобного случая… Ленинград оставил у Виктора странное впечатление: город, похожий на музей, с каким-то замедленным ритмом жизни, в противоположность Виктору, который был по натуре быстрым и решительным человеком. Он сразу же понял, что в этом городе жить не смог бы. Встреча на вокзале произошла так, как описывал Дикой. Проехав немного в машине с мужчиной, который подошел к нему, и поменявшись с ним чемоданчиками, Виктор вышел, не доезжая до Васильевского острова, и целый день просто бродил по Ленинграду, облегчая задачу его сопровождающему, который старался не попадаться ему на глаза.
Вернувшись из Ленинграда, Виктор обнаружил в почтовом ящике письмо от Марины.
"Вит, милый, здравствуй!
Только сегодня получила твое письмо: месяц провалялась в больнице с двусторонним воспалением легких… Но это все ерунда! Я все время плачу! Милый Вит, как ты там? Почему судьба так несправедлива к тебе? Представляю, как тебе сейчас трудно! Прошу тебя, держись, мой дорогой, мой единственный! Помни, что у тебя есть - Я… Завидую тем, кто видит тебя, может разговаривать с тобой! Сейчас хоть твои письма помогают мне не сойти с ума: значит, ты не забыл обо мне - ведь Москва есть Москва! Мне почему-то не верится, что мы с тобой встретимся, ведь за то время, когда я приеду в Москву, может так много произойти… Таких, как я - целая Москва, но ты должен знать, что ты для меня - самое дорогое, что есть в моей жизни!"
Виктор оторвался от письма и достал фото Марины, долго смотрел на него, потом снова вернулся к письму:
"…Господи, как я скучаю по тебе! Помню каждое твое прикосновение, каждый твой жест! Любимый мой, придумай что-нибудь: ну, хоть на день, хоть на час - приезжай ко мне! Как бы я была счастлива! Может быть, тебе отпуск дадут за свой счет? - Виктор криво усмехнулся: Марине он сказал, что работает в одной строительной организации экспедитором. - …Отвечай мне скорее и пиши обо всем, слышишь, обо всем, ничего не скрывая! Я хочу все знать о тебе, все!
Целую, твоя Марина.
P. S. Вит, напрасно ты скрыл от меня о Ланке… Я знаю про нее гораздо больше, чем ты предполагаешь…"
Вчитываясь в письмо, Виктор до мельчайших подробностей вспоминал их встречи, разговоры, маленькую и хрупкую фигурку Марины, ее нежные и ласковые руки… Неожиданно до боли захотелось увидеть ее, приласкать, и он решил во что бы то ни стало побывать в Омске, тем более что давно обещал Елизавете Матвеевне навестить ее. Денег должно хватить… Его мысли прервал звонок телефона.
- Здравствуй, милый! - услышал он голос Ланы. - Как поездка? Не удивляйся: видела Дикого, он мне и сказал.
- Все нормально, а что?
- Просто немного волновалась за тебя!
- Почему? - удивился Виктор.
- Так просто… волновалась, и все!
Виктор почувствовал, что Лана что-то скрывает и уже жалеет о том, что едва не проговорилась.
- Ты занят? - спросила она, явно желая перевести разговор на другую тему.
- В общем, ничем, - он решил сделать вид, что ничего не заметил. - А что, есть предложение?
- Хочешь, я сейчас приеду?
- Приезжай, - ответил он, испытывая при этом двойственное чувство: с одной стороны - сильное к ней влечение, с другой - неудовлетворение собой…
Снова телефонный звонок.
- Здравствуй, Виктор!
Виктор готов был провалиться сквозь землю от стыда: звонил его тренер.
- Здравствуйте, Владимир Семенович!
- Что случилось, Виктор, операция давно уже, думаю, забыта, работой, судя по всему, ты тоже не очень загружен! Не пора ли приниматься за тренировки? Или, может быть, ты решил бросить спорт?
- Ну, что вы, Владимир Семенович! Просто так сложились обстоятельства… Я же работаю экспедитором, а это связано с поездками по городам. Так что с режимом туговато.
- Ничего, ты парень крепкий и выносливый! Так когда же примешься за тренировки?
- Со следующей недели и… хотя нет, совсем забыл: я же в Омск должен слетать, дней на пять-семь! Так что сразу, как вернусь, буду у вас и не пропущу ни одной!
- Хорошо, если так… Ну, хорошо, жду! Счастливо слетать! Пока!
После разговора с тренером остался неприятный осадок на душе. "Тоже мне - экспедитор!" - усмехнулся Виктор. Звонок в дверь прервал его самобичевание, и он пошел открывать, хотя и был удивлен, что Лана так быстро добралась. Но за дверью стоял Дикой.
- Ну, как поездка? - спросил он, и снова Виктору показалось, что в голосе Дикого проскользнула та же интонация, которая была и у Ланы: будто и он и она ожидали, что в этой поездке должно было что-то произойти.
- А что, должно было что-то случиться? - спросил Виктор, глядя Дикому прямо в глаза.
- С чего ты взял? - И снова Виктору показалось, что Дикого смутил вопрос. - Я имел в виду, все ли нормально, встретились ли, привез ли и так далее и тому подобное, - как бы оправдываясь, сказал Дикой, и это оправдывание еще больше утвердило Виктора в том, что эта поездка была не совсем обычной. Он спокойно принес чемоданчик и вручил его Дикому. Невольно Дикой осмотрел его, стараясь проделать это незаметно, но Виктор, у которого все мысли были направлены на все, что касалось этого чемоданчика, четко подметил проверочный взгляд Дикого.,
- Послушай, Дикой, мне срочно нужно в Омск… Тетка заболела, - неожиданно соврал Виктор. - А она живет одна!
- И на сколько дней ты хочешь туда махнуть? - нахмурился Дикой.
- Дней на пять!
- Хорошо, сегодня вечером или завтра утром получишь ответ.
Он взял чемоданчик и быстро вышел. Уже через час Дикой встретился с Малиной и передал просьбу Виктора. Тот недолго думал:
- Ну, что ж, надо уважить его просьбу: Тихий сказал, что все было чисто… Но лишний раз проверить, а вернее, "завязать" его не мешает… - Малина прищурил свои колючие глаза. - Если сделает, то он - наш и никуда, милок, не денется! Вот что: дашь ему пять монет и адресок…
Часов около двенадцати ночи, когда Виктор укладывался спать, проводив Лану домой, снова позвонили в дверь. Он подумал, что Лана все-таки передумала и решила остаться на ночь, но перед ним стоял Дикой.
- Ну, Быстро, с тебя причитается! - воскликнул он. - Малина не только тебя отпустил, но и сделал так, что ты поедешь за счет фирмы…
- Опять чемоданчик? - усмехнулся Виктор.
- Не угадал, но небольшую просьбу все-таки поручает! А сейчас собирайся: через три часа самолет… Вот. - Он протянул ему конверт, в котором были билет и деньги. - В кассе уже не было, с рук пришлось брать, по случаю…
Ошарашенный Виктор стоял, не зная, радоваться или огорчаться ему от такой неожиданной "любезности" со стороны "фирмы".
- Так какая же "маленькая просьба"? - спросил Виктор, медленно собирая спортивную сумку. - И сколько дней мне дается?
- Просьба действительно ерундовая: занесешь одному сто знакомому, который большой коллекционер старых монет, несколько штук, которые смог достать Малина, йот и все! А гулять там можешь десять дней… Как видишь, даже больше, чем просил! - Виктор заметил, что Дикой немного волнуется, а он действительно волновался: впервые он внес коррективы в задание Малины - к тем пяти монетам добавил свои пять, которые ему удалось утаить по случаю.
- И еще, - добавил Дикой, - в случае чего эти монеты достались тебе по наследству…
- Это в каком случае?
- В любом, в котором спросят! - отрезал Дикой.
Когда Дикой ушел, пообещав заехать за ним через час, чтобы отвезти в аэропорт, Виктор дал по телефону телеграмму и вскоре был готов к поездке…
В аэропорту Дикой рассказал, куда и с каким вопросом ему следует обратиться в Омске, и вручил Виктору небольшой матерчатый мешочек с монетами… В самолете, забравшись в туалетную комнату, едва погасли предупреждающие надписи, Виктор достал из кармана пиджака мешочек и высыпал на столик монеты… Он был поражен тем, что монеты оказались золотыми и почти новенькими, хотя год, выбитый на них, указывал, что от их рождения до рождения Виктора почти столетие. Он их рассматривал, пока снаружи кто-то не постучал. Аккуратно сложив монеты в мешочек, Виктор спустил воду и вышел из туалета. Весь полет он раздумывал над заданием Малины и наконец пришел к выводу, что человек, которому он везет эти монеты, не предупрежден, что их количество увеличилось, и Виктор решил воспользоваться этим, чтобы оставить в своих руках хоть какой-нибудь след…
12
Подлетая к Омску, Виктор был уверен, что никто его встречать не будет, так как телеграмма, хотя и срочная, вряд ли получена Мариной. Каково же было его удивление, когда он увидел ее прямо при входе в здание аэропорта.
- Вит, милый! - воскликнула Марина и бросилась к нему на шею. - Какой же ты молодчинка, что все-таки вырвался! На сколько же?
- Почти на две недели… А я думал, что не успеешь телеграмму получить!
- Ой, с этой телеграммой целая история: я уже уходила в школу и вдруг вижу почтальона! Словно кто-то в бок меня толкнул: спроси! Я и спрашиваю: есть ли что-нибудь в двадцатую квартиру? А она мне телеграмму… Я сразу к маме за деньгами! Она с расспросами, а я "некогда, потом"… Хватаю первое попавшееся такси - и сюда! Ой, даже не верится, что ты рядом со мной! Все как во сне! Ну, куда мы сейчас?
- Конечно, к Елизавете Матвеевне! Помнишь, я рассказывал тебе о ней?
- Ну, конечно, помню!
Елизавета Матвеевна, пожилая, но еще очень бодрая женщина, увидев в окно Виктора, всплеснула руками и выскочила встречать прямо на улицу.
- Витенька мой дорогой! - Слезы градом хлынули из ее глаз. - Что же ты не сообщил, что приезжаешь? Я бы встретила…
- Это сюрприз, тетя Лиза! Познакомьтесь - Марина!
- Какая же ты красивая и ладная, доченька! - воскликнула Елизавета Матвеевна и трижды поцеловала ее в щеки, потом отстранилась в сторону и добавила: - Вот только худющая! Не кормят, что ли, или сама мало кушаешь?
- Ну, хватит, тетя Лиза, совсем заклевала девушку! - рассмеялся Виктор. - Слава Богу, теперь, на твоем фоне, ко мне с этим приставать не будут!
- Ты тоже не очень-то нос поднимай! - Она внимательно посмотрела на Виктора. - Тоже много сбросил от своего… Ну, ничего, у меня быстро поправитесь и ты и твоя подруга!
- Так Марина здесь живет! - рассмеялся Виктор.
- Тем более, сибирячка - и такая худенькая!
- Так она же из Москвы…
- Фу, совсем вы меня запутали: то здесь, то из Москвы, - непонимающе замахала руками Елизавета Матвеевна.
- Очень просто: Марина - москвичка, но сейчас живет здесь! У нее папа военный, - разъяснил Виктор.
- Вот теперь понятно! Ты надолго?
- Дней на десять…
- Маловато, конечно, ну, да ладно… Иди, располагайся в вашей с Таней комнате. - Неожиданно она снова заплакала, но на этот раз по ее щекам текли слезы отчаяния и горечи по утраченному родному человеку. - Оба мы с тобой осиротели… Двое с тобой остались: ни у тебя, ни у меня никого из родных, - вытирая слезы, говорила Елизавета Матвеевна. - Запомни, что ты мне всегда словно сын, а теперь еще ближе стал и роднее… Так что вот. - Она протянула Виктору ключи. - Это теперь и твой дом, что бы ни случилось… Бери, бери, - добавила она, увидев, что Виктор смущенно переминается с ноги на ногу. Виктор взял ключи и молча обнял Елизавету Матвеевну, он не мог понять, что с ним происходит: к горлу подступил комок, и слезы готовы были хлынуть из глаз.
- Елизавета Матвеевна, после мамы вы самый хороший человек на всем свете! - воскликнул он.
- Ну-ну, успокойся, Витюша, - ласково проговорила Елизавета Матвеевна, и настолько ее голос напомнил ему голос матери, что Виктор не выдержал и заплакал.
- Так… так меня называла мама! - сказал он сквозь слезы.
Не в силах сдерживаться, Марина отвернулась и тоже горько заплакала. Так они стояли и плакали втроем, не стесняясь своих слез.
- И вот что, Витюша, если хочешь, то называй меня своей бабкой! А то "тетя Лиза" да "тетя Лиза", словно мы чужие… - предложила Елизавета Матвеевна.
- Хорошо, бабуленька моя! - улыбнулся Виктор и поцеловал ее в щеку.
- Вот и хорошо! Пошли, доченька, поможешь мне по столу, а ты отдохни пока с дороги. - Она обняла своими морщинистыми и нежными руками Марину за плечи, и они отправились на кухню…
Виктор раскрыл чемодан и вытащил из него вещи, чтобы они расправились, достал подарок для Елизаветы Матвеевны: большой красивый платок, а для Марины - длинный шелковый шарфик розового цвета. Затем решил прилечь на диван, чтобы немного отдохнуть, но тут же крепко уснул. Несколько раз заглядывала Елизавета Матвеевна в его комнату, но он продолжал спать, и его не будили. Наконец, когда он проспал часа три, Марина подошла к нему и, опустившись перед диваном на колени, поцеловала нежно, еле притрагиваясь, прямо в губы. И, несмотря на то что ее прикосновение было еле заметным, Виктор проснулся и крепко прижал Марину к своей груди.
- Как давно я так крепко не спал! - воскликнул Виктор. - Такое впечатление, словно куда-то провалился. И ничего не снилось! А есть как хочется!
- Все уже давно готово! Иди скорее умываться! - Марина вырвалась и стащила его с дивана.
- Сам, сам! - рассмеялся Виктор.
Когда он вошел на кухню, глаза разбежались от разнообразия закусок и салатов, выставленных на столе: маринованные и соленые огурцы, помидоры, яблоки и другие консервированные фрукты. А когда Елизавета Матвеевна вытащила из духовки мясо, особо приготовленное, и по дому разнесся аппетитный ароматный запах, Виктор не выдержал и воскликнул:
- Бабуля, ты самый лучший кулинар на свете!
- Это еще не все, - загадочно сказала Елизавета Матвеевна и вытащила из старинного буфета графинчик с какой-то жидкостью.
- Облепиховая наливка! - догадался Виктор.
- Да, твоя любимая, - подтвердила она.
После завтрака Виктор с Мариной отправились гулять по городу. Стоял теплый весенний день. В ручьях, резво бегущих по тротуару, шумно плескались неугомонные воробьи. На многочисленных скамейках судачат старушки, грея свои старые кости на ярком солнышке. Пробуждаются деревья, набухают почки. Виктор с Мариной шли по улицам и долго молчали, счастливые тем, что ощущают рядом друг друга, и все еще не веря в то, что они вместе. Затем они поехали к Марине домой, который находился в новом районе и назывался "Городок нефтяников", так как возник вследствие строительства крупнейшего в стране нефтеперерабатывающего завода. Жили Маринины родители в небольшом двухэтажном доме на первом этаже, в огромной трехкомнатной квартире. Одна из комнат всецело принадлежала Марине. Когда они вошли, Марина рассказала, наконец, что ее вызвали из Москвы потому, что бабушка случайно проговорилась отцу о Викторе. Никакие слова о том, что они с Виктором пока просто лучшие друзья, - не помогли: отец был непреклонен, и ей не разрешили вернуться. Даже документы из школы пересылали по почте.
- И ты решилась меня сюда привезти? - удивился Виктор.
- Во-первых, я знаю, что они не скоро вернутся с работы, а во-вторых, я хочу, чтобы никого больше не было вокруг: только ты и я… Только ты мой самый любимый и единственный человек. - Она крепко поцеловала его в губы.
- Я очень скучал по тебе, - шептал он, - и только сейчас до конца понял - насколько ты дорога для меня!
- Я очень боялась нашей встречи, просто дрожала от страха. - Она снова поцеловала его и потянула к своей кровати. - Я решила, что все будет сегодня! Слышишь, все… Ты не думай, что это моментное желание, нет, я очень много думала, прежде чем решиться на этот шаг! Я люблю тебя, остальное все не важно… Милый, милый… Как все прекрасно, мой… мой, - шептала Марина, и ей казалось, что ее голос слышат все люди на земле и вторят, соглашаясь: "Твой… твой!"
…На следующий день Виктор решил выполнить поручение Малины. Созвонившись с неким Эдуардом Александровичем по телефону, он передал привет "племянника", и тот назначил встречу около кинотеатра "Маяковский"… Виктор подошел к кинотеатру ровно к назначенному времени, и около него сразу же остановился полный мужчина в светлом плаще.
- Добрый день! - проговорил он. - А у вас довольно точное воображение: узнал вас сразу, по вашему описанию!
- "Племянник" просил сказать, что по тем же "фишкам", - проговорил Виктор.
- Пять, как и договаривались? - спросил Эдуард Александрович.
- Да, но… - Виктор замялся. - Есть еще четыре, но дороже! Может, порекомендуете кого?
- Насколько дороже?
- За четыре как за пять, - нашелся Виктор, так как не знал, что говорить.
Немного подумав, видно, прикидывая различные варианты, Эдуард Александрович сказал:
- Ладно, сам беру - все девять!
Он достал из кармана конверт, протянул его Виктору, затем достал бумажник и отсчитал еще сотенными купюрами.
- Что-нибудь передать на словах? - спросил Виктор.
Он ответил не сразу, но потом решил:
- Если достанет, то приму без ограничения! - И он быстро пошел прочь…
Дни пролетели быстро, и так как у Виктора больше дел не было, то он только помогал своей новой бабушке по хозяйству: перекопал все грядки, обработал фруктовые деревья, произвел различные посадки. Кроме того, прополол грядки в теплице, которая хоть и была маленькая и в нее не войдешь во весь рост, но Елизавета Матвеевна уверяла, что на ее столе почти круглый год свежие овощи.