И тут на арену наших действий явились экспедиторы, те самые, которые доставляли товары в магазин. Экспедиторов райпотребкооперации, обслуживавших только этот магазин, было в десять раз больше, чем прокурорских работников. Их было около пятидесяти. Так, наверное, и должно быть. Но пятьдесят человек могут петь стройно в один голос разве что в хоре. Вряд ли все пятьдесят смогут договориться и так блестяще отрепетировать свои показания, чтобы не обнаружилась где-нибудь неточность.
В тот же день на квартире у Камоликова был произведен повторный обыск. На этот раз повезло: обнаружена тетрадь, где таким же почерком, как в изъятой милицией у Степанюка, были записаны в столбик цифры, буквы, знаки. Камоликов сказал, что это школьная тетрадка его сына. Отдав должное "находчивости" завмага, Ямочкин уединился с этой тетрадкой в своем кабинете, дверь которого надежно обшита дерматином, чтобы не мешали посторонние звуки. Посидев недолго над шифром, Ямочкин высказал свое мнение (наверное, у него и по судебной бухгалтерии была "пятерка"). А еще через пару часов он добавил, что, судя по этой тетрадке, Камоликов уже давно знал о недостаче в пятнадцать тысяч.
Молодец Ямочка, я все больше убеждаюсь, что был не прав, думая, что он не справится с делом. А он вон какой четкий, находчивый и притом всегда спокойный, уравновешенный, я бы сказал, даже слишком солидный для его возраста. Только и выдает в нем совсем еще молодого человека ямочка на щеке, когда он улыбается.
Тополь тихо шелестел листьями, помогая мне сосредоточиться в этот утренний час. Но так продолжалось недолго. Дверь широко открылась, и в кабинет вплыла круглая дама. Это была мать Ларисы Леонтьевой. Она вела за руку Ларису, у которой, в противоположность мамаше, был неряшливый вид и никакого лоска: ни косметики, ни побрякушек, нечесаные локоны, покрасневшие и распухшие от слез глаза. Мать подтолкнула дочку:
- Вот, товарищ прокурор, к вам привела, лучше сразу ее проучите, пока не поздно.
Я поздоровался и попросил объяснить все по порядку.
- Рассказала мне - учат ее воровать в магазине. И если она не слушается, то высмеивают и обзывают по-всякому. Что делать, товарищ прокурор?
Она остановилась, громко вздохнула, подошла к графину с водой, налила полный стакан, залпом выпила воду, откашлялась и тут же, без передышки, продолжала:
- Недавно им селедки привезли в магазин, так заведующий Камоликов и продавщица Пинчукова чуть не передрались между собой. Один требовал разрезать брюшки селедкам, тогда они заберут в себя больше рассола, а другая уверяла, что когда-то, в другом сельпо, она ставила селедку на хвост и наполняла ее рассолом, а рот потом завязывала нитками, что, мол, так и положено делать. А где положено, кем положено? Я сама в прошлом торговый работник. Ну скажите, не безобразие это? И еще рассказала, - кивок в сторону дочери, - взвешивала Лариса покупателю курицу, назвала цену, тут появилась Пинчукова и ласковым голосом сказала покупателю: "Вы извините, девочка учится, ошиблась, так что не три рубля семь копеек платите, а три двадцать одну". А она, - снова жест в сторону Ларисы, - приходит потом в слезах и говорит: "Не пойду больше туда". Так и Камоликову сказала, а он: "Кретинка, ну и живи на девяносто, все равно рано или поздно в тюрьму угодишь". Товарищ прокурор, сделайте что нужно. Искалечат ее…
Я попросил Ларису рассказать, как она работает.
От нее узнал многое. И хотя все это было важно для дела, я слушал ее с глубоким огорчением. Азбуку нечистоплотности знают в прокуратуре. Но, увы, некоторые должностные лица - ревизоры, контролеры, инспектора районных, городских, областных торгов - иногда за бутылку водки с завинчивающейся пробкой "не замечают" этой "азбуки".
Если бы посетитель вошел в этот момент, то остановился бы в нерешительности. И даже, может быть, спросил бы: "Товарищи, кто из вас прокурор?"
А все было очень просто: у меня сидел главный лесничий нашего района Степан Кузьмич Раскольников. Мы смотрели друг на друга и улыбались.
- И в самом деле, почему у прокуроров форма почти не отличается от формы лесничих, связистов, железнодорожников или добровольных пожарников? По-моему, это неправильно, - рассуждал лесничий, - прокурор есть прокурор. Вспомните фотографию в газете - мы с вами возле убитого браконьерами лося и подпись: "Прокурор справа". Смешно…
Раскольников как председатель областного отделения Общества охраны природы пришел пригласить меня выступить на слете от нашего района. Слет должен состояться через три недели. Мероприятие, на мой взгляд, немаловажное и весьма актуальное. Степан Кузьмич, как лучший лесничий области, энтузиаст Общества охраны природы, это понимал.
Я согласился, более того, тут же хотел высказать одну идею, но в этот момент раздался телефонный звонок. Я поднялся, протянул лесничему руку, а левую опустил на трубку. Он тоже встал.
- Об идее скажу позже, будьте здоровы, Степан Кузьмич.
- Извините, Николай Константинович, - сказал лесничий, - у меня есть информация, думаю, вам может пригодиться.
Не тот человек наш лесничий, чтобы отрывать от дела по пустякам. Я убрал руку с рычага. Телефон прозвонил несколько раз и смолк.
- Слушаю вас.
- Сегодня утром мы с Пиратом обнаружили ямку в лесу. Пират потянул зубами за кусок целлофана, а я стал в этом месте копать землю. В яме оказались автомобильные запчасти.
- С этого бы и начали, Степан Кузьмич.
- Я и начал с этого. Сразу направился к начальнику отдела милиции. Его не оказалось на месте. Вот я и беспокою вас, хотя понимаю, что это дело милиции, не ваше.
- Как сказать. Все воры и мошенники, особенно в масштабе района, одной цепочкой связаны, даже если и действуют до поры до времени разрозненно.
Через несколько минут милицейский "газик" с лесничим и его собакой выехал в лес, расположенный между районным и областным центрами.
Через два часа я уже знал, что яма оказалась пустой. Может быть, туда несли очередную партию ворованных, по-видимому с базы ремсельхозтехники, запчастей, но, заметив свежие следы лесничего и его собаки, перепрятали и то, что находилось в яме…
На оперативном совещании работников правоохранительных органов района начальник райотдела внутренних дел Медведев рассказал о том, как общественность помогает милиции предупреждать правонарушения. Я коротко записал его рассказ в своем блокноте. Позже мне это очень пригодилось. Вот, например, такая история.
Некий работник исполкома райсовета М. И. Почтенный, имея автомобиль "Жигули", в течение уже длительного времени не ездил на нем, потому что в машине вышел из строя распределительный вал, а заменить эту архидефицитную деталь было невозможно. Но однажды, когда его сын, студент техникума, приехал домой, отец похвастался, как крупно ему повезло: он наконец купил вал. Сын порадовался, и они принялись тут же устанавливать этот вал на машину.
- Надо же, и работы не так уж много - на полдня, если соображать в технике, как ты, Витусь, а считай полгода стояла, родимая.
- И деталь-то несложная, пап, смотри, кусок трубы с кольцами, и все тут.
- Да, кусок… Знаешь, сколько содрали спекулянты-сволочи? Две сотни. Вот тебе и кусок.
- Как это? Он же девятнадцать рублей стоит.
- Может, и так, да только теоретически. А реально, чтоб вот пощупать, двести.
- Где же это тебе так "крупно повезло"?
- А на въезде в райцентр, у бензоколонки.
- А кто продал?
- А откуда я знаю? Какие-то типы. Приезжие. А может, наши. Там и женщина была.
- Постой, постой, отец, и ты выложил кровные, заработанные двести рублей каким-то жуликам? Это ж твой месячный оклад!
- А что делать, сынок? Где тогда взять?
- А нигде. Ты извини, я не буду тебе помогать.
- Как не будешь?
- А так. Не могу. Вроде осуждать негоже отца, но ты же работник райсовета, а бандитам потакаешь - выходит, Советскую власть позоришь.
- Ну-ну, не заговаривайся, парень. Ишь чего выдумал!
- Ничего я не выдумал! Да ты и сам Все понимаешь. А про запчасть как член оперативно-комсомольского отряда, учти, сообщу нашему комиссару. Будет лучше, если сам отнесешь ее на базу. Привет.
Через два дня графологическая экспертиза отвергла принадлежность почерка в принесенных Медведевым бумагах Камоликову. Да я это и предполагал. Кстати, эти бумаги были, по сути, истинным учетом товаров в трех торговых точках нашего райпотребсоюза. Со временем они сыграют свою роль, а пока я изучал документы, относившиеся к магазину Камоликова.
Это был тот день, когда мне уже представитель областной прокуратуры задал вопрос, кто такая Лариса Леонтьева и действительно ли у меня с ней есть какие-то отношения. Сославшись на УПК РСФСР, я в свою очередь спросил: а есть для такого вопроса "заявление потерпевшей" или ее законного представителя?
Прокурор области предложил возбудить уголовное дело по факту заведомо ложного доноса. Но я не придавал значения этой анонимке - времени тогда не было на ерунду, и я отказался.
Экспедиторы, которые привозили товары в магазин, опровергли образование в нем недостачи товаров в результате их небрежного отпуска Камоликову. Они представили свои документы. Фактов получения товаров без документов обнаружено не было. Куда же тогда девались товары?
И здесь снова помог следователь Ямочкин.
- Николай Константинович, вы классику хорошо помните?
- Не до классики, Василий, что там у тебя? Срочное?
- Да нет, Николай Константинович, до классики… Помните: "А был ли мальчик?"
- Что это ты имеешь в виду? - не понял я.
- Мы с ребятами из ОБХСС прикинули, где Камоликов мог бы одновременно размещать столько продуктов, числящихся по накладным экспедиторов. У него же магазин не резиновый и подсобка маленькая. Не на улице же он мешки с сахаром и ящики с хлебом держит. Может, их в магазине вообще не было, а туда привозили только документы?
Пожав руку моему надежному помощнику, я выразил ему благодарность за смекалку.
- Служу социалистической законности! - отчеканил Ямочкин торжественно и улыбнулся во весь рот.
Все-таки я еще раз убеждаюсь, эффект похвалы срабатывает всегда. После "Служу социалистической законности!" следователь принялся за дело с утроенной энергией, усталость его словно бы и не брала…
Вскоре мы предъявили наши расчеты Камоликову. Как ни странно, он сразу успокоился, даже улыбаться начал.
- Так не пойдет, товарищ прокурор!
Именно эта его фраза и убедила нас, что первая часть нашей работы завершена. Но дальше идти этим путем рискованно - мы могли ошибиться.
И мы ошиблись. Потому что продолжали доказывать недостачу. В тетради, изъятой при обыске у Камоликова, против цифр, записанных столбиком и в строку, значилось коротко: "Хлеб".
В нашем районном городе живет около пяти тысяч человек. У нас есть две булочные, несколько продовольственных магазинов и универсам, которые продают хлеб.
Камоликов не заключал с хлебозаводом договора на поставку хлеба. Он получал хлеб из других магазинов, если там его не распродавали до конца.
Тем не менее вскоре выяснилось, что многие жители покупали хлеб именно у Камоликова. Потому что в булочных и продовольственных магазинах часто хлеба вообще не бывало. А у Камоликова хлеб всегда свежий, теплый. Причем даже благодаря этим непрофессиональным опросам стало ясно, что хлеба в магазине Камоликова покупалось жителями больше, чем значилось по документам.
Странно, может, недостачи никакой и нет, может быть, нас подвели листы "черной бухгалтерии" из пакета, изъятого у Пинчуковой?
Камоликов производил на меня впечатление очень делового человека. Как ему удалось два года назад выкрутиться, обманув - я в этом теперь не сомневаюсь - милицию и прокуратуру? Маловероятно, чтобы он похитил хлеб из своего магазина и каким-то образом зарабатывал на нем. Он бы не смог его никому сбыть. И кроме того, для вывоза хлеба нужен специальный транспорт. Но ни один человек, а мы расспросили всех, у кого окна выходят на магазин, не видел, чтобы когда-нибудь из магазина увозили хлеб. Разные машины видели все время, они привозили товары, но чтобы увозить… Правда, двое жителей соседнего дома сказали, что видели, как в машину грузили мешки. Но это был явно не хлеб. Очевидцы говорили, что один мешок упал и звук был железный.
Рождалась еще одна версия: продавая хлеб в своем магазине из булочных и продмагов без документов или сверх того, что значилось в документах, Камоликов покрывал таким образом недостачу, образовавшуюся от хищения других товаров. Одновременно возникал и такой вопрос: откуда у Камоликова был свежий, теплый хлеб? Может быть, еще - параллельно - хищение на хлебозаводе? Надо будет заняться проверкой и этой версии.
Дома я застал Анну Михайловну взволнованной. Оказывается, кто-то по телефону угрожал расправиться с ней, если я не прекращу "художеств" по части магазина райпотребсоюза.
Но почему же только магазина? Я ведь выходил еще на одно хищение. Правда, не совсем я. С моего благословения на него вышел областной оперативно-комсомольский отряд, в работе которого активное участие принимал сын Почтенного - Виктор. Он обратил внимание на женщину, торговавшую запчастями у бензоколонки, и сообщил в ОБХСС. А дальше просто: установили, что женщина - супруга Полуэктова, работника базы ремсельхозтехники.
Полуэктова, пойманная с поличным, понимала, что отпираться бессмысленно, призналась легко и быстро - и как воровали, и как прятали в лесу запчасти для автомобилей.
В отношении супругов Полуэктовых было возбуждено уголовное дело. Я подал исковое заявление в суд такого содержания:
Гражданка Полуэктова О. Э., 1954 года рождения, состоит в браке с Полуэктовым Ю. Ш., 1953 года рождения. От совместной жизни у них 23 июня 1974 года родился сын Михаил.
Родители Полуэктовы приучают ребенка воровать, пить водку, уклоняются от выполнения своих обязанностей по его воспитанию, ведут аморальный, антиобщественный образ жизни, чем оказывают на него вредное влияние. Эти факты подтверждаются материалами районного отдела народного образования, актами обследования жилищных условий семьи, характеристиками с места работы родителей, показаниями дирекции школы, где учится их сын.
В отношении супругов Полуэктовых в настоящее время возбуждено уголовное дело.
Поскольку Полуэктовы оказывают вредное влияние на своего ребенка, прошу.
1. Лишить граждан Полуэктовых О. Э. и Ю. Ш. родительских прав и взыскивать с них алименты в размере /4 заработка каждого родителя.
2. Ребенка передать на попечение органов опеки и попечительства.
3. О дне слушания дела известить прокурора района…
…Поторопился я, наверное, с гражданским иском. Надо было вначале изучить моральный климат базы. А я сам недоглядел и не успел проверить работу органов внутренних дел, занимавшихся расследованием краж на базе. Зато показал, какой я сердобольный. Пожалев ребенка, решил передать мальчика, словно вещь, государству. А теперь вот оправдываюсь, задним числом объясняю, что отец мальчика работал на базе и регулярно тащил с работы запасные части. Он перебрасывал их через забор, а десятилетнего сына заставлял подбирать их и прятать в лесу, в яме. Сын сперва отказывался, тогда отец избивал его. Постепенно он начал давать ребенку водку. "Когда выпьешь, будет совсем не страшно", - уговаривал он мальчишку. Но мальчик, на счастье, рос хорошим, нормальным ребенком. Он не хотел пить и не хотел помогать отцу в воровстве.
Суд лишил Полуэктовых родительских прав. Меня успокоило то, что вскоре Мишу усыновила хорошая женщина - его классная руководительница. Она была одинока, давно, еще с первого класса, полюбила его, много с ним занималась, часто приглашала к себе и оставляла на ночь, потому что мальчик не хотел возвращаться в пьяный дом. Родители чаще всего и не замечали, что их сына нет дома. А когда Миша однажды не пришел в школу, учительница пошла к его родителям и увидела страшную картину. Больной ребенок, без сознания, метался по грязной постели, а супружеская пара тоже валялась без сознания, только от водки, на полу в кухне. Учительница побежала к ближайшему телефону, вызвала "скорую помощь", отвезла мальчика в больницу. Там его прооперировали. У него уже начался перитонит. Врачи упорно боролись за его жизнь. Учительница все свободное время была рядом с мальчиком. Он привык к ней, очень ей доверял и каждую минуту старался находиться возле нее. Был он всегда открытым и замыкался, мрачнел, лишь когда разговор касался его родителей или надо было отправляться домой…
В тот злополучный день, когда милицейский "газик" впустую съездил в лес, отец ходил с запчастями сам: они были слишком тяжелы для ребенка. Он-то и заметил следы лесничего у ямы и сразу перепрятал свой "клад".
Все это я отлично знаю. И что Миша устроен, и что классная руководительница замечательная женщина, и что Миша сам выбрал ее… Но я-то все же хорош! Самонадеянно распорядился судьбой человека, искренне думая, что мое исковое заявление и уголовное дело в отношении супругов Полуэктовых принесут счастье Мише и восстановят моральный климат на базе ремсельхозтехники.
В воскресенье по привычке проснулся рано. С улицы доносились песни. Отодвинул занавеску, увидел идущих группами людей. Вспомнил: сегодня воскресник.
Подпоясанная ремешком, в красной косыночке, похожая на комсомолку двадцатых годов, вошла Анна Михайловна:
- Собирайся, Ольга Михайловна с Вовкой уже ждут.
- А сам?
- Коленька! Неужели же я должна знать лучше тебя, что начальник районного отдела внутренних дел капитан милиции Медведев сегодня сам себя назначил дежурным но городу?
- Ну и дела! Энтузиасты!
Этот день не был днем Всесоюзного коммунистического субботника, и денежные средства никуда не перечислялись. Но тем не менее вышло очень много народу: руководители района, школьники, пенсионеры и даже приехавшие на летний отпуск родственники и курортники.
Люди вышли прибрать свой маленький прекрасный городок. Мы убрали мусор, накопившийся по обочинам дорог, свезли его на пустырь между райцентром и новостройками. Туда же свалили и другой хлам, оставшийся после строительства и ремонта зданий. Затем мы подмели и промыли главную нашу улицу и примыкающие к ней зеленые улочки-аллейки. Наконец, нашлись добровольцы во главе с нашим Ямочкиным, которые выкрасили в коричневый цвет здание прокуратуры. Теперь оно гармонично вписывалось в ансамбль городка и красиво оттеняло роскошный тополь. Перед Домом культуры полностью заасфальтировали площадку, на которой можно было теперь дать представление нашего "театра на роликах" под художественным руководством актрисы Анны Михайловны Нестеровой.
Я проработал вместе со всеми на этом воскреснике весь день и с большим удовольствием попел с ветеранами песни наших матерей и отцов.
С шутками, смехом, музыкой, безо всякого понукания проделали всю эту работу люди. Просто так, для себя самих.
Но, конечно, просто так ничего не бывает.
За месяц до этого первый секретарь райкома пригласил ветеранов труда и войны в Дом культуры. Их оказалось довольно много. Пришлось даже поставить дополнительные стулья.