- Я постараюсь напомнить. Год назад вы мне давали комментировать письма читателей, а потом опубликовали мои комментарии о правах граждан.
- Да, да, - наконец отозвался Бачко. - Николай… Николай…
- Он самый, Николай Константинович, - подсказал я. - Звоню вам вот по какому поводу. К нам пришла ваша сопроводиловка к безымянному, как вы выразились, письму за номером 7082, но самого письма не оказалось.
- А-а-а, извините, сегодня же отправим.
Больше говорить было не о чем, и мы распрощались. Я выглянул в окно, нашел глазами знакомый тополь и подмигнул ему. Дело делалось, хотя несколько медленнее, чем должно бы. Если бы в отделе писем редакции была бы повыше дисциплина труда!..
Однако и до прихода письма из "Литературной газеты" кое-что было уже известно о нарушении законности на хлебозаводе и о наличии двух судимостей у начальника юридического отдела хлебозавода Солнцева. Но почему "юротдела"? Там ведь должность юрисконсульта, не более. Но суть не в этом. Главное, что письмо по теме. Завтра же, в порядке общего надзора, организую еще одну, более тщательную, проверку на заводе.
Поскорее бы пришло письмо - быть может, там есть детали, которые окажутся полезными.
По поводу юриста Солнцева Медведев немедленно связался с УВД области и попросил проверить, действительно ли дело обстоит так, как сообщает газета. Через час я с чистой совестью писал представление директору хлебозавода Масленникову о систематическом нарушении законности на хлебозаводе при попустительстве юрисконсульта и о невозможности пребывания упомянутого гражданина в должности юрисконсульта завода, тем более что у него "имеются две судимости".
К слову сказать, в сообщении из УВД области начальнику райотдела Медведеву обнаружилась еще одна существенная деталь: у Солнцева не было юридического образования.
…Через несколько дней бывший юрисконсульт Солнцев устроился на том же заводе разнорабочим. Оснований для того, чтобы заниматься дальнейшей его судьбой, я не усмотрел…
Ровно в назначенный час мы с Анной Михайловной пришли к Медведевым в гости.
На дне портфеля лежала бутылка коньяка, сверху - электрическая кофемолка, о которой именинник, я знаю, давно мечтал. Кроме того, мы принесли и ярко-красные цветы. Я не знаю их названия, жена говорит - георгины… А шестилетнему. Володьке - машинку, которую мы с ним тут же завели и пустили по полу.
- А где отец?
- Он сегодня на бюро райкома, - солидно ответил наследник.
- Ах вот оно что, а когда прибудет?
- Трудно сказать, дела… - сказал Вовка, по-отцовски разводя руками.
Меня это рассмешило.
- Он вообще очень занятой человек, - продолжал младший Медведев, - сами знаете, наверное?
- Да уж знаю.
Женщины возились в кухне и переговаривались.
Вскоре пришел хозяин. В квартире сразу стало тесно.
Поцеловав Анину руку, он подбросил Вовку, потрепал по щеке жену, сжал меня так, что я демонстративно присел, и сказал:
- Сидел на бюро и думал, что это не у меня день рождения, а у тебя. Так тебя расхваливал секретарь, аж завидно стало. - И расплылся в широкой улыбке.
- Через пять минут к столу, - известила Ольга Михайловна…
Когда я приехал сюда работать, Медведев был первым, с кем я познакомился. Едва мы с Анной Михайловной вышли из вагона поезда и понесли по платформе чемоданы, собранные нам для житья-бытья на периферии тещей и моими родителями, как к нам подбежал огромного роста человек и выхватил у жены из рук чемоданы, та взвизгнула, больше от неожиданности, чем от испуга, а мужчина огромными шажищами направился к выходу. Мои чемоданы взял шофер, почти такой же огромный, как и его хозяин.
Мы решили не лететь на самолете: хотелось постепенно приближаться, привыкать глазом к краю, где нам предстояло жить и работать. Добрались без приключений и эксцессов, если не считать того, что перед самой нашей станцией к нам в купе вломился какой-то пьяный хам и, не замечая меня, стал говорить сальности Анечке. Но настроение он нам не испортил, поскольку я вытолкал его взашей. Он, было, полез извиняться, а вскоре мы о нем забыли.
Я знал, что нас должен встречать на машине следователь Никонов, поэтому принял гиганта за него, гадая, как сложатся наши отношения. Через минуту мы сидели в черной "Волге", а гигант, с трудом поместившийся рядом с шофером, пробасил:
- В отель!
Это получилось эффектно: такой далекий от центра район - и "отель".
И тут я засомневался, следователь ли это. Он ни о чем нас не спросил, сунул в машину - и все. Может быть, он нас перепутал с кем-то, начальство какое ждал? Мы с Анной Михайловной переглянулись. Она, очевидно, думала то же, что и я.
- Вы Никонов? - отважилась она.
- Медведев, - категорично отрезал великан.
- Но, позвольте… - начала было жена.
- Не позволю, Анна Михайловна, сейчас вы - гости, коллеги - после завтрака. Идет?
- А как же?.. - спросила Анна Михайловна, не обратив внимания, что Медведев знает ее имя.
- Никонову вредно поднимать тяжести, - сказал Медведев. - Вы, когда выходили из поезда, разве не видели на платформе одинокого человека, который даже не заметил своего нового начальника? Это вот и был как раз Никонов. - И он раскатисто загрохотал.
- А как же он?
- А не надо быть растяпой… Ну, шучу, шучу, - сказал вдруг Медведев, видя, что Анна Михайловна заволновалась не на шутку, - Не смог приехать Никонов, меня попросил.
- А вы, простите, кто?
- Медведев.
- Послушайте! - вспылила Анна Михайловна. - Можно наконец серьезно?
- Анечка, я так обожаю в людях чувство юмора!
- Какая я вам Анечка?
- Такая же, как моя жена будет вашему мужу очень скоро Олечка - мы же подружимся! А?
В таком духе разговор продолжался до самой гостиницы. Медведев помог нам выгрузиться и перенес с шофером наши вещи в номер, потом вместе с ним позавтракали и сразу помчались на той же машине в райком партии. У дверей Медведев вдруг исчез. Анна Михайловна присела на скамью, а я поднялся на второй этаж. Шло заседание. Я доложил о своем приходе помощнику в приемной.
- Вы бы на минуту раньше, заседание только началось, - сказала высоколобая дама с гладко зачесанными волосами.
В этот момент послышался мягкий голос в мегафоне:
- Антонина Васильевна, у вас в приемной должен находиться товарищ Нестеров, попросите его, пожалуйста, зайти.
Я удивился, откуда это известно, и вошел в просторный кабинет.
- Здравствуйте, товарищ Нестеров, - Из-за стола мне навстречу вышел невысокого роста крепкий человек и протянул руку. - Березин Анатолий Николаевич. А перед вами, товарищи, - обратился он к присутствовавшим, - новый прокурор нашего района товарищ Нестеров Николай Константинович. Прошу садиться, товарищ Нестеров, думаю, вам будет полезно начать изучение района с этого заседания.
Я увидел свободный стул и, сев на него, оказался рядом с Медведевым. Он улыбнулся.
Заседание продолжалось, а я гадал, кто есть кто. Вот этот полный человек, вероятно, председатель райисполкома; этот, седой, с орденскими колодками на офицерском кителе, но не старый еще человек, видимо, райвоенком; этот, совсем еще мальчик с комсомольским значком, конечно же, секретарь райкома комсомола. Больше я угадать никого не мог.
Впрочем, это совсем не важно. Узнаю, всё узнаю. Главное, что мне здесь уже нравится.
Приехал я в прокуратуру района. В кабинете сел за свой будущий рабочий стол и увидел в окно замечательно красивый, гостеприимно шумевший тополь….
Не знаю, как вы, а я нутром всегда чувствую, когда приходит мне письмо от моей матушки. Я увидел входившую с утренней почтой секретаря Таню и понял, что сейчас я прочитаю что-нибудь очень домашнее. И действительно:
Родной мой сыночек!
Только что прошел маленький дождик, а вообще-то в Москве стоит неимоверная, ужасная жара. Я даже иногда плохо себя чувствую. Но ты не волнуйся, дома все в порядке.
Папа выслал тебе журнал "Пограничник", там написали о нем целый очерк, рассказали даже, как много лет назад мы с ним познакомились в потерпевшем аварию самолете, и о тебе помянули в очерке.
Пишу тебе на работу. Коленька, я очень, ты знаешь, люблю Анечку и считаю ее своей дочерью, потому и боюсь, не хочу ее огорчить. Дело в том, что все время приходит Лена, хотя и сама уже замужем. Ее ко мне тянет. Да, все в жизни бывает, и все проходит. Она закончила университет, работает в "Литературной газете" и учится водить машину. Это, помнишь, была ее мечта, она осуществилась. Я рада за нее.
Ждем вас скоро с Анечкой в отпуск. На днях позвонила твоя теща и сказала, что ты ее не любишь, раз хотите жить у нас. Ну ладно, сыночек, заканчиваю. Целую тебя, Коленька, и очень жду не дождусь вас в Москве.
Твоя мама
Я посидел над письмом некоторое время, подумал, погрустил о маме и вернулся к своим делам…
Но тут открылась дверь…
Пришла комиссия - проверять злоупотребления прокурора в связи с ремонтом личной машины на базе ремсельхозтехники. Сначала я вообще никак не мог понять, чего от меня хотят. Потом пытался сказать членам комиссии, что нет у меня машины и никогда не было, но мне не давали рта раскрыть. И тут снова вспомнился анекдот про выборы в профсоюз, я засмеялся, волнения улеглись, и я объяснил, что машины пока не имею.
- Что-то часто на вас жалуются, - заметил как бы между прочим один из членов комиссии, - знаете, наверное, пословицу - "Нет дыма без огня"?
- А дыма и нет, есть смрадная копоть, - парировал я весело, но, несмотря на это, мне было препротивно.
Комиссия отняла у меня полчаса. Формально я мог ее и не принимать, но…
Принял валидол и подумал, что моя работа не столь романтична, как пишет о ней в "Литературной газете" Аркадий Ваксберг. И я постиг истину: прокурор должен иметь крепкое здоровье…
Дело директора Мухина мне сегодня доложил старший следователь Скворцов. Я вынес постановление об избрании меры пресечения и утвердил обвинительное заключение, составленное старшим следователем.
Еще раз внимательно ознакомившись с обвинительным заключением, я положил документ в сейф и позвонил Мухину, чтоб он немедленно приехал в прокуратуру. Он сослался на неотложные дела, сказал, что приехать может не раньше чем через два часа. Пришлось настоять.
Через пятнадцать минут он, взбешенный, входил в кабинет.
- Что за спешка в период уборки? - с порога начал он, теперь уже совершенно без заикания. - Неужели прокуратура не понимает, что проверки надо делать тогда, когда это не вредит делам государства? Пока я тут у вас прохлаждаюсь, никто там без меня ничего не сделает.
Ишь какую "высокоидейную" тираду произнес.
- А где ваш главный инженер? - спросил я.
- В отпуске.
- Когда?
- С сегодняшнего дня.
Я снял трубку:
- Номер его телефона?
- Не знаю, - буркнул он.
Я соединился с телефонным узлом:
- Свяжите меня с инженером Петровичевым… Да, с квартирой.
Но связаться не удалось. У Петровичева не было домашнего телефона. Тогда я послал одного из сотрудников на машине за ним домой.
Тем временем стал заниматься Мухиным.
- Нами установлено, что вы, находясь в должности заведующего базой по ремонту сельхозтехники, систематически занимались через подставных лиц поборами, а также брали взятки крупными суммами за предоставление комбайнерам отремонтированной сельхозтехники. Вы запугивали всех какими-то связями в облисполкоме, и потому с вами никто не спорил.
В конце допроса секретарь Таня доложила, что Петровичев в приемной.
- Прошу вас на пять - семь минут отвести его в комнату к Ямочкину, там сейчас никого нет, пусть он пока почитает газету. А мне сюда, пожалуйста, конвой.
При этих словах лицо Мухина приняло недоуменное выражение. В кабинет вошли два человека в серой милицейской форме и стали в дверях. Мухин затравленно оглянулся.
- Имя?
- Леонид Кузьмич.
- Фамилия?
- Мухин.
- Последняя занимаемая должность?
- Заведующий базой ремсельхозтехники. - Мухин особенно нажал на слово "заведующий".
- Год рождения?
- Тысяча девятьсот пятьдесят первый. Вы не имеете права! - вдруг взвизгнул он, - Мне рекомендацию на эту должность давали в области.
Я пропустил это замечание.
Наконец бланк был заполнен, я коротко написал о составе преступления Мухина и дал ему подписать. Он махнул рукой и поставил свою подпись. Я тоже расписался, достал из ящика печать и оттиснул ее на документе.
- Вы арестованы, - сказал я Мухину, вручил постановление младшему лейтенанту милиции, тот расписался, и Мухина увели.
Он уходил, почему-то злорадно улыбаясь.
- Это вам так не пройдет, - сказал он в дверях.
Я попросил соединить меня с исполкомом и сообщил:
- Я только что взял под стражу заведующего базой ремсельхозтехники Мухина. Прошу рассмотреть на ближайшем заседании исполкома вопрос об отстранении его от должности. Дополнительную письменную информацию представлю завтра.
Теперь я вызвал в кабинет ожидавшего Петровичева.
Он появился бледный, встревоженный, совсем не такой, как несколько минут назад Мухин.
- Присаживайтесь, - сказал я. - Бронзовый загар ваш все еще держится?
Он сел.
- В отпуск собрались? Еще раз?
- Как можно, вы же просили… - промямлил он.
- Я вас ни о чем не просил, а требовал выполнить долг гражданина - сообщить все, что вам известно по делу бывшего завбазой. Прошу вас немедленно выйти на работу.
- Я буду проходить по делу? - Петровичев сник и добавил, обхватив голову руками: - Я ведь ничего не знаю.
Казалось бы, дело Мухина закончено. Ничего подобного!
Приехал бывший следователь прокуратуры района Никонов, тот самый, который обиделся на то, что был прокурором назначен в этот район я, а не он. Так вот, Никонов взял дело Мухина для проверки.
Если я не совсем понимал подоплеку этого визита, то, во всяком случае, догадывался. По всей вероятности, дружки Мухина намекали или даже жаловались прокурору области на то, что прокурор района Нестеров и старший следователь прокуратуры Скворцов вели дело необъективно, и прокурор области, естественно, должен был все проверить.
Все, что есть в деле, - истина. Завбазой Мухин - взяточник и будет отвечать по всей строгости закона. Но тем не менее неприятное ощущение от этой проверки у меня не проходило, и я находился в состоянии некоторой растерянности. Может быть, это из-за анонимок на меня? А может быть, из-за антипатии ко мне Никонова? Но ведь он подтвердил, возвращая дело, что велось оно объективно и справедливо.
Даже статья в нашей районной газете не развлекла меня. Я ее прочел, конечно, с улыбкой, но в другой раз поострил бы в адрес ответственного секретаря - неудержимого и страстного любителя всяческих сенсаций. Потому что только он мог под рубрикой "Из зала суда" описать трогательную сцену в момент процесса:
"В зал суда, где слушалось дело бывшего заведующего базой ремсельхозтехники Мухина пришли, помимо собравшихся любопытных, многие рабочие базы. Зал был переполнен.
Ждали выступления прокурора, потому что, какое наказание получит этот зарвавшийся хапуга и взяточник, интересовало многих.
Судья предоставила слово прокурору. В зале зазвучал твердый голос обвинителя. Были произнесены суровые, справедливые слова.
Адвокат быстро записывал.
Когда прокурор закончил, зал расслабился.
Теперь все ждали выступления адвоката. Какие аргументы может выставить защитник перед этим справедливым обвинением?
В этот момент появился работник милиции и передал для прокурора записку. Прокурор прочитал ее и немедленно обратился к суду с просьбой объявить перерыв.
Что произошло? Почему прокурор, только что произнесший обвинительную речь в отношении подсудимого Мухина, не мог больше участвовать в процессе? Процесс действительно слишком затянулся, и прокурор давно уже поглядывал на часы…
Ах вот что… Извините. В соседней комнате прокурора ждал гражданин, которому надоело ждать, и он поднял крик. Но кто он? Почему ради него был прерван судебный процесс - эта святыня юриспруденции? Почему его не призвали к порядку? И какие такие права могут быть у гражданина, что судья безропотно объявил перерыв? Почему, в самом деле, какой-то гражданин мог заставить дежурного милиционера написать записку и передать ее прокурору в момент процесса?..
…Государственный обвинитель не вошел, а вбежал в соседнюю комнату. Проголодавшийся крикун, узнав прокурора, сразу успокоился…
Из кабинета, улыбаясь, один за другим вышли работники милиции.
Это ей, Катерине Степановне Раскольниковой, прокурор района Н. К. Нестеров поручил поддерживать государственное обвинение по делу гражданина Мухина".
А вот и письмо из "Литературной газеты". Читаю сопроводительную записку редакции:
Уважаемый Николай Константинович. Редакция приносит Вам извинения за халатность. Не исключена возможность, что в целях предупреждения фактов, изложенных в письме безымянного читателя, если они подтвердятся, редакция заинтересуется материалами дела. Прошу Вас информировать редакцию о ходе расследования.
С глубоким уважением заведующий отделом писем "ЛГ" В. Бачка
Письмо в редакцию было коротким и написано, видимо, грамотным человеком. Я перевернул страницу и ахнул: обратная сторона страницы была сплошь испещрена автографами. Разобрать их, конечно, было невозможно, потому письмо сочли анонимкой. Но я еще раз увидел мой просчет и еще раз вспомнил делегацию рабочих с этого завода и мою собственную халатность, с какой я тогда отнесся к их визиту. И опять змей-искуситель напоминает мне, что тогда мне позвонил Масленников и предварил их визит. Я, принимая рабочих, посоветовал им обратиться к общественности.
И хотя я в тот же день занялся проверкой хлебозавода, рабочие, не зная этого, очевидно, не были удовлетворены моим советом, и вот…
Прошло несколько дней. Раскольникова проверила письмо, поступившее из "Литературной газеты". Факты, изложенные в нем, подтвердились полностью. Почти одновременно с прокуратурой закончил проверку копии письма районный комитет народного контроля…
Я перечитал письмо много раз, продумал все окончательно и написал такой вот документ:
Постановление о возбуждении уголовного дела
Тихий район
Прокурор Тихого района юрист 1-го класса Нестеров Н. К., рассмотрев материалы проверок исполнения законодательства об ответственности за создание неучтенной продукции на хлебозаводе Тихого района, а также факты, изложенные в письме в центральную газету, установил:
в течение длительного времени на хлебозаводе выпекался неучтенный хлеб, который реализовывался без оприходования через торговые точки района.
На основании изложенного, руководствуясь ст. 29 Закона о прокуратуре СССР, ст. 108 УПК РСФСР, постановил:
1. Возбудить уголовное дело по признакам ст. 93 УК РСФСР.
2. Принять дело к производству.
Прокурор Тихого района юрист 1-го класса Я. К. Нестеров
На прием к первому секретарю кроме меня было записано еще два человека, но, узнав, что прибыл прокурор с делом неотложной важности, Березин принял меня первым. Я честно протестовал, но Анатолий Николаевич, открыв дверь, сказал: