- Конечно, поезжайте.
- Я провожу вас до выхода, доктор, - сказала Джастин каким-то особенно проникновенным голосом.
- Вы не возражаете, доктор, если вам самому придется отыскать выход? - очень вежливо осведомился я. - Хочу, чтобы мисс Харвей кое-что послушала.
- Возражаю, - буркнул Мэрфи, - но кого это интересует?
Он пожал плечами, демонстрируя свое надуманное негодование, затем быстро вышел из комнаты.
- Перемотайте ленту, и давайте прослушаем ее вторично, хорошо, Эд? - Я обратился к Сэнджеру.
- Сию минуту, лейтенант.
Он занялся магнитофоном.
Джастин сложила руки под грудью и холодно посмотрела на меня:
- Это что-то важное, лейтенант? Уже почти утро, мы все измучились.
- Я хотел вас еще раньше спросить: вы всегда носите столь странную одежду? Длинная белая хламида - или как ее назвать? - с серебряным поясом, или, может, это надевается по особым случаям?
- Если вы задерживаете меня здесь только для того, чтобы оскорблять, - напряженным голосом заговорила она, - я…
- На полном серьезе. Это какой-то особый наряд?
- Да! - фыркнула она. - Но вы ведь не поймете или притворитесь, что не понимаете, в любом случае.
- Давайте посмотрим…
- Проклятие Леди в сером было весьма реальным для любого члена семьи Харвей, даже до сегодняшнего кошмара с Генри Слоукомбом, - медленно заговорила она. - Находиться в одном доме с человеком, который открыто отвергает проклятие, было опасным для нас всех. Белый - цвет чистоты, лейтенант, и, как таковой, является защитой от колдовских чар. Серебряная нить - еще одно верное средство против зла. - Ее черные глаза сверкали, когда она смотрела на меня. - Так что теперь вы все знаете и можете смеяться до потери сознания, если хотите!
- Я не считаю это забавным, - мой тон был очень вежливым, - и рад тому, что вы надежно защищены, потому что мы только что обнаружили, что Леди в сером была здесь. Мне бы хотелось, чтобы вы послушали пленку.
Глаза ее округлились, рот раскрылся, как будто она хотела что-то сказать, но воздержалась. В магнитофоне зазвучал голос Слоукомба. Я пристально следил за Джастин все время, пока вращалась бобина, и видел, как изменялось выражение ее лица, от бессловесного шока до самого настоящего ужаса. К тому времени, когда магнитофон замолчал, Джастин уже сидела, спрятав лицо в ладонях.
- Это было ужасно… ужасно! - произнесла она каким-то придушенным шепотом.
- Вы узнали голоса? - спросил я.
- Вне всякого сомнения, это был голос Генри Слоукомба, - сразу же ответила она.
- Что скажете про другой голос? Голос Делии, находящейся у подножия дуба?
Она медленно подняла голову и довольно долго смотрела на меня, ничего не произнося.
- Отец был прав, - наконец прошептала она, - это должно быть какое-то перевоплощение. Они абсолютно одинаковы.
- О чем это вы?
- Их голоса… - В ее глазах читалось подлинное недоумение. - Их совершенно невозможно различить…
- Вы хотите сказать, что голос Делии тождествен голосу Марты?
- Да… - Она энергично закивала. - Это меня пугает, лейтенант.
- Имеется альтернативное объяснение, - хмыкнул я, - и весьма простое. На этой ленте записан голос Марты.
- Голос Марты?
Она с минуту недоуменно глядела на меня.
- Но это бы означало, что она находилась вместе со Слоукомбом в комнате, когда работал магнитофон.
Очевидно, до нее дошло все значение сказанного, потому что ее шелка затрепетали.
- И что, она его убила?..
- Совершенно верно, - холодно произнес я, - есть масса вопросов, которые я хочу задать Марте прямо сейчас.
- Но вы не можете, - быстро заговорила Джастин, - она же…
- Спит. - Я усмехнулся: - И будет спать до полудня. Так мне сказал доктор. Потому что ее старшая сестра предусмотрительно одурманила ее лошадиной дозой снотворного!
- Что вы хотите сказать? - рассердилась Джастин. - Я сделала то, что считала необходимым для Марты в тот момент, не могла же я знать…
Я нетерпеливо махнул рукой, она внезапно замолчала.
- Меня волнует только одно, - я повысил голос, - Марта не в состоянии отвечать на вопросы в течение ближайших шести-семи часов, и, как я полагаю, это весьма удобно для кого-то. Беда в том, что пока я не могу решить - для Марты или для вас.
Ее глаза с такой яростью глянули на меня, что я безошибочно определил: в этот момент в ее голове промелькнуло несколько десятков самых мучительных видов смерти для меня. Она с явным трудом взяла себя в руки и заговорила спокойным голосом:
- Могу я идти, лейтенант?
- Почему нет?
Я мысленно заключил пари сам с собой, когда она двинулась к выходу, и выиграл его, когда Джастин остановилась у порога и оглянулась.
- Я вам уже раз сказала, лейтенант, что вы сукин сын, - задумчиво произнесла она, - но только сейчас сообразила, что это неверно.
- Благодарю вас.
- Правда заключается в том, что вы трудно распознаваемый сукин сын, - заявила она еще более задумчиво, - а это колоссальная разница.
Джастин выскользнула в коридор, я же повернулся к Сэнджеру и убедился, что его брови явно стремятся добраться до края шевелюры.
- Одно несомненно, лейтенант, - произнес он почти благоговейно, - жалованье вам достается нелегким путем!
- Судя по тому, как складываются дела, я серьезно подумываю о том, что мне надо вежливо попросить Делию перебраться назад, в ее обитель у подножия старого дуба, - угрюмо пробормотал я, - как одна девица сказала морячку, хватит - значит хватит для одной ночи. Так что почему бы нам не убраться отсюда, Эд?
- Вы только что произнесли волшебные слова, - просиял он, - я доставлю магнитофон и "дипломат" в ваш офис где-то около двенадцати, пойдет?
- Вы настоящий денди, приятель, - заверил я его, - сам я не рассчитываю появиться в офисе раньше ленча.
Эд с треском захлопнул крышку магнитофона и взял его в одну руку, второй схватил "дипломат", мы двинулись вниз по лестнице.
- Эй, - произнес я задумчиво, уже открывая входную дверь, - кое-чего не хватает.
- Теперь он спохватился! - простонал Сэнджер.
- Керосиновой ламы! - весело сообщил я. - Что вы с ней сделали?
- Какой такой керосиновой ламы?
- Из той комнаты, разумеется!
- Я не видел никакой лампы.
Он взглянул на второго парня, ожидая подтверждения, тот энергично закивал:
- Там не было никакой керосиновой лампы, лейтенант, во всяком случае, когда мы прибыли. Может быть, она там была, когда вы проникли в помещение в первый раз?
- Теперь я вспоминаю, что никакой керосиновой лампы там не было.
- Ну… - Голос Сэнджера звучал успокаивающе. - Ночь была напряженная, лейтенант, и вам необходимо хорошенько выспаться, вы заслужили это.
Дождь прекратился, стих штормовой ветер. Полумрак занимающейся зари превратил дорогу в блестящую ленту, кое-где окрашенную в розовый цвет.
Сэнджер глубоко вздохнул и расправил плечи.
- Утром всегда хочется жить! - сказал он с улыбкой. - Особенно таким утром!
- Говорите про себя, приятель, - буркнул я, залезая в свой "остин-хили" и отметив, что розовая заря ухитрилась перекрасить кожаные сиденья.
Глава 5
Я явился в офис шерифа около половины третьего на следующий день, и его секретарь, пышная блондиночка с юга по имени Аннабел Джексон, которой всегда удавалось держать меня на почтительном расстоянии, подняла голову от бумаг с преувеличенно удивленным выражением на очаровательном личике.
- Ну и ну, кого я вижу! - воскликнула она, нарочито утрируя свой певучий акцент, - пойду доложу, что лейтенант Уилер почтил нас, бедных работяг, своим присутствием!
- Вы оскорбляете несчастного, замученного копа! - сказал я обиженным тоном. - По ночам вы спите, а если нет, то по собственному желанию, в то время как я вынужден постоянно бодрствовать!
- У меня есть послание для вас от Джеки. - Она мило улыбнулась.
- Да? - осторожно спросил я.
Она велела вам передать, что разбила себе колено, когда бежала по вестибюлю своего многоквартирного дома вчера вечером, и собирается подать на вас в суд.
- Она помешалась, - убежденно заявил я, - все наделала проклятая гроза. Бедняжка их смертельно боится!
- Ой ли? Могу поспорить, что вы в это время ее преследовали?
- Даже такой скверный бегун, как я, догнал бы ее, да еще с разбитым коленом!
- Вы и догнали, вот почему она собирается подавать дело в суд!
- Аннабел Джексон! - Я тяжко вздохнул. - Вы испорчены до мозга костей!
- Этим я обязана вам одному, лейтенант! Если бы мы с вами не встретились, я бы оставалась непорочным цветком магнолии, каким и приехала сюда из Вирджинии.
- В каком году это было? - произнес я, задумчиво почесав затылок. - До войны или после?
Я поспешил в кабинет шерифа, дабы у нее не появилась возможность уничтожить меня.
Магнитофон и "дипломат" находились на письменном столе, поверх них на меня смотрела пара налитых кровью глаз.
- Добрый день, шериф, - произнес я вежливо, - как обстоят дела?
Его челюсти задвигались, так что он сразу стал походить на громадного бульдога: такое увидишь нечасто!
- Вы были на ногах почти всю ночь, - заговорил он негромко, - вам необходимо было поспать, это я понимаю.
- Благодарю вас, сэр.
- Десять часов? - заревел он.
- Я все еще расту, - ответил я (или мой рефлекс самозащиты). - А что случилось с сержантом Полником? Около двух часов ночи вы собирались послать его туда.
- Я и послал!
Он сунул сигару в рот и какое-то время возился со спичкой, но в конце концов закурил.
- Он прибыл в тот дом приблизительно через двадцать минут после того, как вы оттуда уехали:
- Как это могло случиться? Он добирался пешком?
- Он заблудился, - со вздохом пояснил Лейверс. - Полагаю, в основном это была моя ошибка, я велел ему поехать направо от шоссе на Старый каньон.
- Чудак человек! - усмехнулся я. - Могу поспорить, он добрался до Невады, когда ему пришло в голову, что он едет не туда и нужно справиться о дороге. Где он сейчас?
- В полдень я послал туда полицейского в форме, даже Полник должен поспать… Вы хотели, чтобы он там присматривал за порядком?
- Нет, я собирался попросить его поговорить с Мартой Харвей, сразу как она проснется, чтобы его никто не опередил. Теперь это уже не имеет значения.
Он несколько секунд внимательно смотрел на меня.
- Вы бы упростили собственную задачу, если бы сообщили кому-нибудь, что у вас на уме!
- Знаете, шериф, в данном случае лучше оставлять свои мысли при себе, потому что пока это лишь домыслы.
Он похлопал по магнитофону:
- Я прослушал эту ленту уже дважды и, признаться, едва не помешался. Прошу вас, Уилер, объясните мне, что к чему. Я ровным счетом ничего не понимаю…
Я принялся за подробный доклад. Постепенно физиономия Лейверса все сильнее вытягивалась, зато О-образная форма его рта становилась еще более округлой. К тому времени, когда я закончил, он совершенно скис.
Может быть, там собралась целая свора психов, как я и сказал вам ночью по телефону? - пробормотал он растерянно. - Кстати, что заставило меня употребить слова "может быть"? Человек убит в запертой комнате с забитым досками окном, а доктор совершенно серьезно высказывает мнение о том, что его глотка была вырвана когтями какого-то гигантского зверя? Затем, у нас есть магнитофонная запись разговора жертвы с каким-то привидением или духом вплоть до того времени, когда он был убит? - Он умоляюще посмотрел на меня: - Пожалуйста, скажите мне, лейтенант, причем совершенно откровенно. Не является ли все это плодом моего воображения?
- Мне бы очень хотелось, чтобы я мог сказать "да", шериф, но куда это меня приведет? Что это нам даст?
- Есть ли у вас хоть какие-то идеи?
- Штук пятнадцать, причем все они идут в разных направлениях, - ответил я. - Скажите, Эд Сэнджер ничего новенького не сообщил?
Лейверс покачал головой:
- Абсолютно ничего. Все отпечатки пальцев принадлежат Слоукомбу.
- Что находилось в "дипломате"?
- Термометр, пистолет, принадлежащий Слоукомбу, и пачка бумажных салфеток, - угрюмо ответил шериф.
- Что намеревался этот победитель призраков сделать с термометром и салфетками? - удивился я. - Измерить температуру привидению и утереть ему нос, когда оно заплачет, прося пощады?
- Это был комнатный термометр! - рявкнул шериф. - И не крутитесь возле меня, Уилер, не теряйте попусту времени. Сами понимаете, газетчики ухватятся за это дело. Они умрут со смеху, решив, что мы охотимся за привидениями. - Произнося последнее слово, он даже поперхнулся. - Что вы намерены делать сейчас?
- Познакомиться поближе с теми людьми, которых увидел вчера ночью. Считаю, что у них у всех была возможность убить Слоукомба, так что теперь необходимо раскопать мотивы этого поступка.
- Классический подход, рекомендуемый всеми учебниками. - Он недоверчиво посмотрел на меня. - Когда вы начинаете говорить в таком духе, я невольно волнуюсь.
- У Джорджа Фароу они наиболее ясны, - продолжал я, не обращая внимания на его брехню, - так что, возможно, начну с него.
- А вы знаете, где его разыскать? - уж слишком будничным голосом спросил Лейверс.
- Полагаю, его адрес есть в телефонной книге.
Лейверс бросил через стол листок бумаги.
- Этот тупица сержант Полник составил список всех находящихся в доме с адресами, как только добрался до места… - Шериф неодобрительно посмотрел на меня: - Знаете ли вы, в чем ваша беда, Уилер?
- Конечно, - ответил я не задумываясь, - я - гений, а все гении немножко рассеянны.
Когда я вышел в приемную, то увидел, что Аннабел стоит, повернувшись ко мне спиной, как-то странно повиливая бедрами.
- Вы обучаетесь танцу пьяных?
- Эл Уилер! - Она схватила тяжелую металлическую линейку со стола и с угрожающим выражением лица двинулась на меня. - Убирайтесь отсюда!
- А я что делаю? - спросил я, ускоряя шаги.
Было около четырех, когда я остановил "хили" на подъездной дороге дома Фароу. Все следы недавней грозы исчезли вместе с колдуньями, решил я, солнце яростно светило с безоблачного неба. Это был такой денек, который даже родившиеся в Калифорнии люди считают подарком судьбы.
Владение Фароу, в отличие от владения Харвея, содержалось в образцовом порядке. Нарядные зеленые лужайки пестрели клумбами затейливой формы с роскошными цветами. Сам дом представлял собой беспорядочно выстроенное сооружение, но он тоже поражал своей ухоженностью и свидетельствовал о наличии приличных денег у владельца.
Вместо какой-то крохотной смотровой дырочки здесь в дверях были вставлены очень чистые чуть ли не зеркальные стекла, и я решил, что Фароу наверняка отличались гостеприимством. Нажав на звонок, я неожиданно получил потрясающее доказательство вольнодумства семейства Фароу.
Сквозь стекло я увидел девушку, появившуюся в дальнем конце холла, которая неторопливо приближалась к входной двери. Либо она только что вышла из ванной, либо в доме было слишком жарко, я как-то не стал особенно задумываться над этим вопросом. Не так-то часто приходится лейтенанту по линии служебных обязанностей сталкиваться с абсолютно нагой рыжеволосой девицей, которая с невозмутимым видом приближалась, лениво натягивая халат на одну руку. Как идиот, я совершенно позабыл снять палец со звонка, и он продолжал отчаянно дребезжать.
Рыжеволосая, возможно, решила, что пришел Судный день, во всяком случае, она все же завернулась в свой купальный халат.
Дверь неожиданно распахнулась, и я почувствовал арктический холод ее гневного взгляда.
- Ненавижу любопытных! - страстно заговорила она. - Мерзкие бессовестные маленькие людишки, которые подглядывают в окна и двери своими свинячьими глазками, со смаком разыскивая все то, что люди выбрасывают на помойку.
- Я вовсе не маленький!
- Что бы вы ни продавали, нам это не требуется! Советую поживее убраться отсюда, пока я не вышвырнула вас вон! Уж если я кого-то ненавижу, то это мелких негодяев…
- Заткнитесь! - гаркнул я.
Она вытаращила глаза:
- Да как вы… вы не смеете…
- Еще как смею! Вам следует помнить, что сказано о тех, кто живет в доме со стеклянными оконцами в дверях: они должны быть пристойно одеты, когда проходят по холлу. Правда, я не слишком приглядывался, но вроде бы это 37–23–38…
- 38–23–37, - медленно уточнила она.
- И мне кажется, что эта маленькая родинка, сами знаете, где она находится, весьма симпатична.
Высокий пучок огненно-рыжих волос устрашающе качнулся.
- Кто вы такой? - спросила она, тщательно выговаривая каждое слово. - Я все же передумала: пожалуй, я что-нибудь у вас куплю…
- Лейтенант Уилер из офиса шерифа, - представился я. - Мне хотелось поговорить с Джо Фароу, но почему-то теперь это не представляется мне особенно важным.
- Так вы - офицер полиции?
По выражению ее зеленых глаз было ясно, что она ошеломлена.
- Но ведь это не очень дикое предположение, правда?
- А я-то решила, что вы очередной ротозей, любитель совать нос в чужие дела. - Она закатилась звонким смехом. - Впрочем, я наполовину права: вы занимаетесь этим вполне легально.
- А вы кто такая?
- Лорин Фароу, сестра Джорджа. Он гораздо старше меня, разумеется.
- И к тому же сложен не так привлекательно! - добавил я.
- Почему бы вам не войти в дом и чего-нибудь не выпить? - предложила она. - Или вы не пьете в служебное время, лейтенант?
- Я всегда считаю работу удовольствием, - ответил я, входя в дом, - так почему бы и не выпить?
Мы прошли через холл, потом спустились по трем ступенькам в очаровательную комнату с баром и стеклянной стеной, отделяющей ее от внутреннего дворика. Лорин остановилась возле бара и вопросительно посмотрела на меня.
- Скотч со льдом, немного содовой, благодарю вас, - сказал я.
Она занялась приготовлением напитков, я же закурил сигарету и принялся изучать немного резкие, но приятные черты ее лица.
- Джордж куда-то отправился час назад, - сообщила она, ставя бокал передо мной, - не имею понятия, когда он вернется. Полагаю, что снова пошел в дом Харвеев. Вы слышали о кошмарном… - Ее глаза снова округлились. - Ну конечно же! Вы, должно быть, лейтенант, расследующий убийство, тот самый, про которого мне рассказывал за ленчем Джордж.
- Тот самый…
- Я ужасно заинтересована.
Она рассеянно бросила пару кубиков льда в старомодный хрустальный бокал и наполнила его до краев чистым бурбоном.
- Скажите, лейтенант, вы верите тому, что это сделал тот давнишний призрак? Серая - нет, Леди в сером?
- Если и не она, то кто-то постарался ложно обвинить ее.
- Почему бы нам не вынести наши бокалы на воздух? - предложила она. - Лично я считаю, что подсвеченные солнышком коктейли куда более привлекательны!
Она сдвинула вбок одну секцию стеклянной стены и вышла в патио. Там стояла пара шезлонгов класса экстра с толстыми пенопластовыми подушками, которые пружинили, покрыты они были элегантным материалом с гавайским орнаментом. Лорин села в один из них, перекинув ногу за ногу, при этом ее халат распахнулся почти до предела. Я тоже сел, сосредоточив внимание на совершенно потрясающей панораме, открывшейся мне до самого горизонта.