- Без билетов поедете, по знакомству. Пока в машине будешь, "вывеску" салфетками вытри, чтобы в поезд пустили. В той "Стреле" друг мой работает, в вагоне-ресторане. Вас повезёт в своём купе. В Питере мой брат с женой встретят, отвезут в Снегирёвку, под Сосново. Будете там жить, пока я не позволю вернуться. Полинку из школы срываю. Но не для того её в одиночку растил, чтобы теперь потерять. И ты береги её, пусть трудно это будет. Взялись, вижу, за вас всерьёз. Эх, Полинка, Полинка, канарейка ты моя!
Виктор Возыхов легко, как пушинку, подбросил дочку в могучих руках. Потом опустил её на пол, поднял туго набитую сумку. Пропустив вперёд дочку и Павла, он захлопнул стальную дверь и вызвал лифт. С седьмого этажа троица спустилась во двор. В поднявшейся метели Павел почти ничего не видел, поэтому повернулся к Полине.
- Где ваша машина?
- Да вот стоит! - фыркнула девчонка, ткнув пальцем в кузов грузовой "Газельки" с рекламой металлопластиковых окон на борту фургона.
Павел не обратил на него никакого внимания - на это, видимо, и был расчёт.
- Полезайте! - скомандовал Возыхов, распахивая дверцы фургона.
Бушуев, толкнув сумку вперёд себя, подсадил Полинку, а после вспрыгнул сам. Им пришлось устроиться поближе к кабине, положив на холодный пол мятый картон и оперевшись локтями на собственную сумку. Самих окон в фургоне не было - только болтались на стенах брезентовые ремни.
Виктор Возыхов уселся за руль, и "Газельку" мягко качнуло влево. Павел утрамбовался на картоне поудобнее и подумал, что дурной сон слишком уж затянулся. Надо пошире открыть глаза, немного полежать, упорядочить мысли, а потом вставать и ехать в автоцентр. Но ничего у него не вышло. Фургон тряхнуло, потом где-то полом заурчал мотор. "Газелька" неторопливо выехала со двора, оставляя на белом снегу чёрные отпечатки шин, которые тут же тускнели под новыми крупными хлопьями. Полинка молчала, и Павел видел, что её знобит.
А спустя пять минут во двор дома на улице Новинки въехали те самые чёрные машины - "БМВ" и "Опель". Оттуда, как и у "Автозаводской", выскочили три человека и направились к Полининому подъезду.
Высокий мужчина в дублёнке, идущий впереди, отыскал на щитке кнопку с номером квартиры Возыховых и надавил на неё. Но, сколько ни принимались приехавшие звонить снова и снова, лишь пронзительная трель домофона сверлила мозги незваным гостям Возыховых и их несчастным соседям. А отец с дочерью пропали и не появлялись в своей квартире ещё очень долго.
Глава 5
- Работать, козлы, труднее, чем с шлюхами в "бутылочку" играть!
Алексей Григорьевич Василенко, такой же породистый, холёный, подтянутый, как и его младший брат, но куда более жёсткий и властный, прекрасно выглядел даже без мундира. Напарившись в знаменитой завидовской баньке, напившись напитка из чаги и наевшись здешней ухи с помидорами из нескольких видов рыбы, отведав копчёного особым образом леща, он вернулся в Москву в понедельник, двадцать второго января.
Отдыхая на широкой постели под пологом, который поддерживали четыре, белые с золотом, колонны, он рассеянно почёсывал чёрную карликовую свинью. Напротив, в кресле сидел Дмитрий Олегович Серебровский. Он был один в один похож на актёра, своего тёзку Дмитрия Харатьяна.
- В бане твои секьюрити только и делают, что голым девкам, которые на столах пляшут, между ног заглядывают. Интересно, что новое они там надеются увидеть? Не меня охраняют, не тебя, наконец, а пальцами ковыряются у них в известных местах! Что за даунов ты берёшь на службу, Митя?
Василенко, оставив на постели свинью, поднялся, потуже затянул пояс халата из лионского бархата и принялся нервно расхаживать по просторной спальне. Иногда он подходил к окну, смотрел на море огней далеко внизу. И закипал всё сильнее, воображая, как приятно мог бы провести сегодняшний вечер, если бы не Аргент. А тот тоже не добрел, потому что вынужден был молча выслушивать разнос милицейского генерала.
Аргент понимал, что иначе никак нельзя, и старался даже взглядом не рассердить благодетеля. Мало того, что он пригрел у себя на груди змею в виде Славки Вороновича, был с ним непозволительно откровенен, так ещё и позволил тому составить подробный, обстоятельный донос. Донос на Серебровского, который его, третьеразрядного московского клерка, сделал уважаемым человеком! Но мало этого - Воронович затронул интересы братьев Василенко, из-за чего Аргенту было особенно неуютно.
Если эту дискету даже получится найти, генералы непременно спросят, откуда Воронович столько про них узнал. Что бы ни ответил Аргент, благодетели никогда не вернут ему прежнего доверия. Более того, распорядятся убрать по-тихому, от греха подальше. Кстати, сам Аргент поступил бы на их месте точно так же - в наше время ненадёжные люди никому не нужны.
Они специально встретились в Москве, в купленной на подставное лицо семиэтажной квартире на Чистых Прудах. Фактически это был целый подъезд, где каждый этаж занимала какая-то одна комната. Например, вот эта спальня, и ещё одна такая же - для супруги хозяина; но Наталья Василенко там сроду не бывала. Кроме того, существовали ещё кабинет, комната отдыха, детская, зимний сад, терраса и бассейн. Здесь сходились очень известные в столице и в России люди, которые в силу различных причин не могли появляться на публике вместе.
- Не нашлось столько докторов наук. Служба безопасности у меня большая, - не удержался от дерзости Аргент.
С одной стороны он был опечален, а с другой - явно доволен неудачами сиятельных братьев. Он не хотел, чтобы досье всплыло и похоронило карьеру хозяев его "крыши. Но, в то же время, боялся, что им самим удастся перехватить компромат. Лучше бы досье просто исчезло, но исчезло с гарантией, что более никогда и нигде не всплывёт.
- Большая, а Вороновича прошляпила! - зычно упрекнул его генерал. - Что толку потом его скармливать крокодилам, когда зараза вышла из-под контроля? Это, Митя, только твоя вина и ничья больше! Ты отомстил ему за поруганное доверие и на этом успокоился. А я должен по всей Москве за какими-то гопниками людей гонять! Я тебе не официант типа "чего изволите?" и блевотину твою подтирать не стану!
Василенко позвонил в старинный колокольчик и приказал вбежавшему парню призывного возраста, стриженному под ноль.
- Возьми! - И отдал ему свинью. - Завтра на дачу увезите - гадит много. - Потом обратился к Аргенту. - Ну, что, пойдём доклад слушать? Разумеется, ты - через стенку. Потом выскажешь свои соображения. Вижу, до сих пор гордишься мнимой победой над Озирским и его красавицей-заместителем. Но пора, приятель, заиметь новые заслуги. И друзей впредь выбирай нормально, а то тебе с ними не везёт по жизни. Твой закадычный кент, ещё на заре туманной юности, увёл жену. Да ещё сбежал с кредитом, полученным под залог твоей же квартиры в Новосибирске. А тебя в тублечебнице бросили помирать. Да, ты отомстил потом, так ведь деньги-то всё равно пропали, и сын упал в колодец… Теперь вот Воронович. Не много ли? То ты свирепый до идиотизма, то добренький до маразма. Слишком доверчивым, Митяй, быть нельзя. За каждым шагом нужно следить, особенно если чувак надрывно в верности клянётся. Вот на это обязательно обрати внимание. Пока ты платишь, будешь тут работать. А мы станем прикрывать тебя. Мы ж дуболомы, а ты - человек новой формации. Думать должен, а не только на нас надеяться. Мы - крыша, а крыше мозги не полагаются. Её функция - защищать. Сумел упустить компру - сумей вернуть, иначе и на тебя управа найдётся. Подожди меня в холле, пока переоденусь…
- Золотые ваши слова! - Аргент говорил с язвительным смирением. - Крыша действительно не должна думать…
- Ты, умник, не объяснил мне главное. Откуда узнал об этом досье, да ещё во всех подробностях? Так может быть только в одном случае - если ты его сам и составил, - улыбаясь в свои щёгольские усы, заметил Алексей.
Сейчас, одетый в белоснежный, с разноцветными полосами, спортивный костюм, он был особенно похож на знаменитого предка.
- Я? Составил на самого себя?.. - Удивление Аргента выглядело искренним. - А зачем мне это надо-то? Проще застрелиться!
Они подошли к зеркальному, устланному коврами лифту, который мгновенно перенёс их в кабинет. По широкому, сверкающему коридору они шли в ногу, как солдаты. Спортивный костюм Аргента был выдержан в его излюбленном тоне чёрного серебра.
- А это ещё глянуть надо, на кого там больше нарыто - на тебя или на нас с братом. Стал бы я из-за "синюков" своих ребят, как собак, гонять! - Генерал указал на небольшую дверку рядом с широким входом в кабинет. - Иди туда и слушай. По телику всё увидишь. Потом поговорим, профессор! - с невыразимым презрением выдавил Алексей, намекая на научное прошлое нынешнего "авторитета".
Тот, стиснув зубы, выполнял его приказания, хотя внутри всё кипело. Аргент давно уже отвык сдерживать свои эмоции, но здесь, в Москве, находясь в полной власти генералов, иначе поступать не мог.
Он пришёл в угол небольшой комнатки, вся обстановка которой состояла из кресла и журнального столика, да на стене висел плазменный экран. Аргент неторопливо взял со столика пульт, нажал нужную кнопку. Через секунду на экране возник огромный кабинет, находящийся рядом, за стеной. Генерал велел гостю слушать переговоры с подчинёнными, но в любой момент мог нажатием укреплённой под столом кнопки отключить передачу изображения и звука на экран.
Кабинет располагался на седьмом этаже, под зимним садом. Устланный, как и все другие помещения, драгоценными коврами ручной работы, обставленный в дубово-бронзовом консервативном духе, он был перегружен хрусталём. Кроме люстры, Аргент заметил торшер в углу и бра на стене. Переливались и толстые стёкла в книжных шкафах, стоящих тут для полноты интерьера, потому что вряд ли эти тома с позолоченными корешками кто-то брал в руки. Кожаные кресла и диваны образовывали квадрат вокруг полупрозрачного журнального столика. Рабочий массивный стол был отодвинут к двум высоким окнам, за которыми мерцало звёздами московское небо. В простенке покачивала резными листьями недавно доставленная из Южной Америки пальма.
Алексей Григорьевич, войдя, тут же зашторил оба окна, дёрнув за шёлковый шнурок у косяка. Потом уселся за столик, достал мобильник. Напольные часы гулким боем возвестили о времени - восемь вечера. А потом долго, с шипением, остывали, постукивая древним маятником.
Наблюдая эту картину на экране, Аргент между делом подумал, что все люди тленны, а вот эти часы - вечны. Они ходили и били точно так же несколько веков назад, когда в креслах сидели господа в камзолах и париках. А вместо плазменных экранов публику услаждали романсы под клавесины и домашние театры.
Переживут часы и их с братьями-генералами. Точно так же будут отбивать, шипеть и тикать, когда другие важные персоны поведут рядом с ними свои переговоры. И, как бы ни были они одеты, какие чудеса техники ни использовали бы для работы и развлечений, всё равно останутся смертными. А Вечные Часы будут взирать на них с тем же горделивым равнодушием…
Алексей Григорьевич между делом успел расставить фигурки на шахматной доске, сделанной из жёлтого и коричневого янтаря. Но партию "сам с собой" начать не пришлось, потому что вошёл младший брат, тоже в спортивном, только чёрном, костюме. А с ним - молодой мужчина, держащий под мышкой папку. Присутствуй здесь Люба Жестерова, она признала бы в нём майора Ермолаева, перехватившего её восемь дней назад у входа в массажный салон.
В отличие от генералов, майор был в деловом костюме с иголочки, и сейчас он больше напоминал бизнесмена средней руки. Ермолаев застыл около журнального столика, ожидая, пока усядутся генералы. Наблюдавший за ним по телевизору Аргент видел, как дёргается щека майора, как дрожит его правая бровь, а карие глаза наполняются тоской.
Отметив про себя, что Ермолаев, похоже, не в восторге от генералов, и это надо иметь в виду, Аргент устроился удобнее и продолжил просмотр. Не отводя взгляда от экрана и не выпуская пульта из рук, он встал, проверяя, заперта ли дверь в комнатку. Потом вернулся в кресло и закинул ноги на столик.
- Садись, Сергей! - пригласил Алексей Григорьевич майора.
Тот торопливо опустился на кожаный диван, мгновенно раскрыл папку. Братья, развалившись, приготовились слушать.
- Всех упустили или кто-то ещё остался из той весёлой компании? Я не имею в виду Стефана Силинга и мадемуазель Сюзанну - к ним нужно искать другой подход. - Но Жестерова, Зимин, Бушуев, Возыхова…
- Виноват, - робко вставил Ермолаев. - Жестерова и Зимин допрошены. Автомобиль Бушуева осмотрен тоже. Произведён обыск в его съёмной квартире, в Тушино. Что касается Полины Возыховой, то вряд ли она могла знать больше Жестеровой и Зимина.
- Почему же они с отцом в спешном порядке покинули Москву?
Алексею хотелось на ком-то сорвать свою злость, хоть мысленно он и согласился с доводами Ермолаева.
- В тот же день, когда вернулся Бушуев, Возыхов с дочкой исчезли. Похоже, с ними был и Павел - ведь домой он не вернулся. Судя по детализации звонков, Полина один раз связалась с ним, и после этого Бушуев изменил маршрут. Направился, кстати, в Коломенское, где проживают Возыховы. Вам был дан приказ во что бы то ни стало задержать его, а вы обделались! Позволили уйти наиболее важной на данный момент фигуре! И теперь никаких данных нет - по крайней мере, важных. В "тачке" Бушуева ничего интересного не нашли, на квартире - тоже. Жестерова и Зимин оказались не в курсе, зачем их собирали в ресторане и пытались представить московскому бомонду как друзей Стефана Силинга. Бушуев здесь, конечно, не главная фигура, а важное передаточное звено. Потому и прятали его в спешном порядке, ну а девчонку уж заодно. А то ведь можно было на Бушуева через неё нажать. Шестнадцатилетнюю козу всегда есть за что "закрыть". А условием освобождения сделать явку Бушуева. Но у вас пусто! Неизвестно даже, куда и как они выехали, Билетов ни на имя Бушуева, ни на имя Возыхова не покупали - ни на самолёт, ни на поезд. Скорее всего, на машине ускользнули под шумок.
Алексей двигал туда-сюда янтарные фигурки на доске, словно пытаясь таким образом составить наиболее подходящую комбинацию.
- Тут нужно или Возыхова искать, что мне представляется нецелесообразным, или выходить на заказчика другим путём…
- Детализация его звонков ничего не дала, - всё так же тихо, смущённо сообщил Ермолаев. - С двенадцатого по девятнадцатое января Бушуев отсутствовал в Москве. Ездил к родственникам под Павлов Посад и к друзьям - в Рязань. Эти лица вряд ли могут быть в курсе дела. Все остальные абоненты, а их очень много, могут быть связаны с ресторанной компанией - теоретически. Егор Зимин оказался втянут; значит, могли быть и другие. Каждого проверять - много времени уйдёт, а кандидатуру надо вычислить как можно быстрее…
- Самое главное, что нет оснований официально брать деток в разработку, - задумчиво произнёс Кирилл, пощипывая свои усики и перебирая нефритовые чётки, как советовал модный психотерапевт. - Что они совершили противозаконного? Ничего! Мой болван увидел бывшую кралю и застрелился? Не сажать же её за это! Что-то нам показалось - креститься надо. У меня, кстати, есть подозрения, чтобы Полина Возыхова тем звонком предупредила Павла Бушуева об опасности, получив сигнал именно от Любы Жестеровой. Девка скользкая, как все шлюхи. И наших, и ваших тут же углом сдаст за пять копеек. К сожалению, в "Склифе" её откачали, и она решила предупредить своих. Искупить, так сказать, вину. Надо отдать ей должное - искупила. Спугнула Бушуева, например. Но ведь не факт, что мы от него смогли бы что-то узнать. Парень крепкий, автогонщик-экстремал, зимой в проруби плавает. Да ещё часто "травматикой" вооружён. Судя по тому, как элегантно он ушёл от преследования, с ним пришлось бы повозиться. А нам лишние вопросы ни к чему. Наговорил бы ещё ненужного - язык-то у него хорошо подвешен. По всем правилам Павла оформлять - себе дороже выйдет. Допрашивать тет-а-тет - тоже рискованно, особенно после смерти Зимина. Неизвестно, кто и с какой высоты сейчас за всем этим наблюдает.
- Зря ты с этими двумя так топорно поработал, - поморщился Алексей, потёр щёку, будто от зубной боли. - Вся эта дешёвка с гробом в комнате, с наездом на парковке… Как в плохом голливудском фильме! Поаккуратнее нельзя было разобраться?..
- Зимин уже ничего никому не расскажет, да и Жестерова будет осторожна. Она ведь своими руками сдала друзей на расправу! И, даже частично искупив вину, всё равно будет помнить о расплате. Вряд ли она пойдёт до конца и даст показания под протокол. Да и что она скажет? Закружилась голова, а очнулась в "Склифе"? Кстати, говорили мы с ней в основном о Мироне. И, как ни крути, сработало ведь! Давай, майор, докладывай дальше. Тебе ведь есть, чем похвалиться!
- Если есть, говори, - разрешил Алексей, думая об Аргенте и об его роли во всей этой паскудной истории.
Ну, ничего, Князь Серебряный, если оступимся, ты первый за всё ответишь! А покуда внесёшь свой посильный вклад в розыск - нечего твоим амбалам в Москве дурью маяться!
- Буквально перед самой кончиной Егор Зимин, допрошенный в больнице, обронил интересную фразу насчёт Бушуева. Сперва он, как и Жестерова, заявил, что ничего толком не знал относительно дальнейших планов своего друга. Но некоторое время спустя пожалел, что ввязался в сомнительное мероприятие. Короче, Бушуев сказал Зимину, что должен помочь одному человеку, который его по-крупному выручил. А именно - спас от суда и "ходки в зону"…
- Так чего ж ты тянул столько времени?! - Алексей с грохотом отодвинул шахматную доску, сложил кончики пальцев на животе, закусил усы, а ногой топнул в ковёр. - Значит, зона ему ломилась? Проверил, когда и за что? И кто спас его, выявил? Ты же, Сергей, аккуратный парень у нас. На доклад к генералам пустой не придёшь. Доставай второй сюрприз! - И Алексей расхохотался.
- В девяносто девятом голу Павел Бушуев, только что дембельнувшийся из внутренних войск, был обвинён в предумышленном убийстве родной сестры Галины и её сына Ивана, на тот момент подростка. Мотив - желание завладеть родительской избой и земельным участком, а также на почве возникших в связи с этим неприязненных отношений. Родительского завещания не было, а полюбовно договориться не сумели. В деревне все знали, какие скандалы были у Бушуевых. Когда мать с сыном пропали, её сожитель сразу же указал на Павла. Парень же из "горячей точки" явился, из Дагестана. На него всех собак можно было повесить. Да, трупов нет, так ведь интерес-то есть! Пока обшаривали окрестные водоёмы и кололи Бушуева насчёт места захоронения тел, жалоба до Москвы дошла. Адвокат расторопный попался, имеющий выход на Главк. Сам - ветеран "первой чеченской". В МУРе устроили оперативную игру. Сообщили, что Бушуев покончил самоубийством, и сестра с сыном тут же объявились. И, значит, никакого преступления не было. Бушуева освободили тотчас же. Кстати, именно эту сестру он на днях действительно схоронил. Ваня маму по пьяни топором пристукнул и дом поджёг. Вот и всё, что удалось узнать. Ответственным за ту мистификацию по документам значился полковник Петруничев…