Молодой человек, которому было уже 33 года, был близкий друг и помощник Роберта. Он не занимался непосредственно избирательной компанией, но внимательно следил за всем, происходящим вокруг избирательной гонки. Он знал, что "некоторые" готовятся в последний момент определенным, давно известным, нехитрым, но эффективным способом понизить популярность Роберта и повысить шансы его очень немолодого, когда-то активного, серьезного и популярного в народе соперника. Этот соперник был очень разумный и крепкий для своего возраста… политик (я хотел сказать старик, но постеснялся, не люблю этого слова по отношению к активным, неунывающим, работоспособным пожилым людям ). Но руководить в таком возрасте страной в сегодняшнем неспокойном мире? Потому что этот политик всё-таки был именно старик, а не пожилой человек. Разница в политических программах молодого и старого была только в отточенности формулировок, конечная цель была одна и та же. А вот предполагаемая динамика достижения этой цели была принципиально отлична. У молодого было время в запасе и его темпы и сроки были реалистичны. А старому надо было торопиться и потому его сроки и темпы достижения той же конечной цели были авантюрны и практически недостижимы.
Молодой человек по имени Герман появился отнюдь не случайно. Потому что немолодой мужчина действительно только изредка прогуливался около подъезда, но зато в остальное время внимательно следил за происходящим, глядя из окошка или с помощью несложных приборов. Вся хитро закрученная операция, ажиотаж вокруг неё, эффектно выброшенная наверх дезинформация - давно не были тайной. Но "береженого - Бог бережет". Вот и приехал молодой человек лично посмотреть, убедиться и сделать то, о чем они давно договорились с Робертом. Короче говоря, через несколько минут после приезда Герман и немолодой мужчина вышли из подъезда, о чем-то непринужденно разговаривая. Подходя к машине, Герман наконец-то "заметил", немножко оторопел, радостно улыбнулся и направился знакомиться с фотографом и его моделью, изображая глазами и руками одновременно удивление, восхищение, извинение. Поздоровавшись с Мерилин, Герман перевел взгляд на Рони:
- Совсем недавно в самолете мне случайно попал в руки журнал с изумительными портретами Мерилин на улицах Мадрида. Рони! Вы - замечательный художник. Увидеть и вас, и Мерилин в жизни - это такой подарок, о котором я даже не мечтал. - Тут восторженный молодой человек повернулся к мулатке и сказал, подчеркивая сказанное широко раскрытыми глазами: - Никакая фотография не может передать ваше обаяние и вашу удивительную и необычную красоту. Но вы - не совершенство, вы - богиня, ни на кого не похожая, единственная. Второй такой нет, не будет и слава богу, что не будет. Извините меня, я заболтался и мешаю работать…
- Спасибо, - совершенно искренне сказала Мерилин, Мирка, молодая любящая женщина. - Вы не мешаете. Рони почему-то не работается, он пристреливается, приглядывается. Я уже устала, а он всё ищет место, освещение, окружение. Он ещё даже не начал меня сажать, ставить, поворачивать, разворачивать, причесывать, а потом… - она посмотрела на фотографа, увидела его немую просьбу и замолчала.
Рони знал, кто такой Герман, и должен был насторожиться: уж очень всё гладко идет, как по писаному. Но не насторожился, поверил в искренность молодого человека и сказал то, что от него требовалось и что Герман хотел от него услышать:
- Спасибо за комплименты. Я действительно медленно запрягаю, но зато потом, - он посмотрел на Мерилин и засмеялся, - потом еду всё равно медленно.
- Неудивительно, - вздохнул Герман. - Такую женщину как ни снимай, всё хорошо будет. А вы всегда делаете что-то необычное, своё. - Тут он посмотрел на пожилого человека, показал всем своим обликом "Сейчас, извини, еще одна минуточка" и закончил. - Мне надо бежать. Но если вы будете работать в этих краях, заходите запросто отдохнуть, выпить чашечку кофе, да мало ли что… Вы не наши избиратели, но мне приятно будет с вами еще раз увидеться. Я не спросил, но вы знаете, я уверен, что это штаб…
- Конечно мы знаем, это все знают. И спасибо за приглашение. Очень может быть, что мы ещё увидимся; мы только-только начали работать.
Вольф во время этого незапланированного разговора стоял в стороне и ничего не слышал. Фантазировать ему сегодня не захотелось. Поэтому он призвал на помощь одного из своих личных сыщиков и приказал наблюдать очень осторожно за "этой парочкой", записывать их перемещения и сообщать о необычном. А сам тихонько удалился. Настроение у него было неважное, потому что он перестал понимать, что происходит.
Зато Герман уехал в очень хорошем настроении. "Мы всё правильно поняли. Значит, это та самая красавица, которая должна так подействовать на Роберта, что он…" - Герман засмеялся: "Стандартно и наивно. Ах, господа-товарищи, плоховато у вас с информацией, не знаете вы Роберта. Даже говорить ему ничего не буду. Скорее бы приехала Тамар. Надо навестить её родителей." Герман так задумался, что проехал очередной перекресток на красный свет. Он завернул в ближайший переулок и остановил машину. Выключил мотор, закрыл глаза, откинулся на спинку сидения, расслабился и только через несколько минут двинулся дальше.
8
В конце рабочего дня Сол позвонил Тамар и попросил приехать и ждать его у подъезда через 20 минут.
- Не успею, Сол. Лучше через полчаса, - ответила Тамар. - Что нибудь случилось?
- Случилось, - засмеялся мужичок. - Я влюбился и приглашаю тебя на свидание. Будем долго ходить и разговаривать. Одевайся и обувайся поудобнее. И скажи маме, что вернешься поздно.
- Непременно, - включилась в игру Тамар. - Сейчас же позвоню.
- Кушать хочешь? - первым делом спросил Сол, когда они встретились.
- Лучше сначала поговорим.
- Тогда пойдем в парк, посидим на лавочке.
Сол был невысок, широковат и не молод, а рядом со стройной, очень просто одетой, загорелой и ненакрашенной Тамар казался ниже ростом, шире, но не старше своих лет. Он выглядел как крепенький мужичок-боровичок, что его вполне устраивало. Нашли одинокую незанятую скамейку, сели.
- Ты очень красивая, - сказал Сол очень серьезно и без улыбки.
- Но ведь не за этим же…
- За этим, именно за этим, деточка. А теперь слушай и не перебивай, спрашивать будешь потом, время есть. - Он взял ее за руку, отпустил, закрыл глаза, сел поудобнее, помолчал. Потом начал, глядя ей в глаза:
- Надо ехать. Будешь делать всё, как договорились. И всегда помни две простые вещи: ты очень красивая, даже рядом с ней. - Он замолчал и опять закрыл глаза. Она не выдержала и сказала:
- Это вы уже говорили…
- Нет, деточка, я говорил, что ты красивая. Но ты красивая даже рядом с Мерилин, а это не одно и то же. Не перебивай, я не буду долго говорить.
Тамар опустила голову.
- Про них не думай. Забудь о том, что ты - шпион на задании. Люби и будь любимой. Если это любовь, если он настоящий человек - будьте счастливы. А если нет - значит так ему и надо и он тебя не достоин. И еще: тебе не надо знать, почему я говорю с тобой не как начальник, командир, а… - Сол засмеялся, - как добрый дядюшка. Скажу только, что я узнал… Узнал… Узнал…
- То, что мне не положено знать?
- Нет, скорее то, что помешает нам всем работать. Теперь по делу. Ты едешь домой, к родителям… Ах, нет. Сначала простой вопрос: ты знакома с Мерилин?
- Нет. Никогда не встречались, ни тут, ни там.
- Вот и хорошо… Запомни две простые вещи: Мерилин не только красивая, но и умная женщина, любящая и любимая. Это первое. А второе тебя немножко позабавит: она не знает ничего и всем руководит Рони, с которым ты раньше встречалась. Рони знает всё, кроме того, что я не хочу говорить тебе и чего не знает никто, кроме меня. Но самое главное: Рони не знает и не должен знать - никто не должен знать ! - что я даю тебе полную свободу: ты - не шпион на задании, ты - любящая и любимая. И дай тебе Бог немножко счастья и удачи.
Помолчали. Переглянулись, еще помолчали. Потом немножко ошеломленная Тамар спросила:
- Когда надо ехать?
- Позвони родителям, поговори с Робертом, если удастся. Чем раньше, тем лучше; тебе ведь и самой не терпится. Только спокойно и не теряй голову… как шпион - как женщина ты уже её потеряла. А теперь мне очень хочется есть. Можно мы не пойдем в ресторан, а поедем ко мне домой? Ах! Как ты на меня посмотрела!.. Добрый вечер, дорогая! Я скоро буду и привезу очаровательную гостью. Ты нас покормишь, мне не хочется идти в ресторан? Что, салат и пицца с грибами? Она говорит "замечательно!" Мы будем через полчаса.
9
Рабочий день был бесконечно длинен, нуден и однообразен. Режиссер подходил к Дани с теми же жесткими требованиями и мерками, что и ко всем остальным, а Дани был всего лишь способный, старательный, но абсолютно неопытный дилетант. Сцены с участием Дани приходилось много раз переснимать. Режиссер сердился, ругался на оператора и ни в чем не повинных актеров, занятых в тех же эпизодах. Потом успокаивался и еще и еще раз объяснял Дани, что он от него хочет. Дани очень старался, но не мог понять, что от него требуется, потому что режиссеру не хватало терпения, да и опыта общения с непрофессионалами не было. А роль была трудная и достаточно большая; слишком большая и трудная для любого новичка. В конце концов у режиссера опускались руки, он уходил отбеситься и отдохнуть, и тогда оператор и дон Педро быстро и рационально объясняли Дани, что от него хочет режиссер. После этого всё почему-то получалось. Сначала режиссер ругался, потом недоумевал, а когда понял, что происходит за его спиной, засмеялся.
- В следующий раз прогоняйте меня пораньше, как только поймете, что же это я пытаюсь объяснить так долго, старательно и сердито, что ничего понять нельзя. Я не обижусь, даже если вы снимите пару эпизодов, пока я пью кофе.
Сара ходила вместе с Дани, в любое время суток и в любую погоду. Режисер сначала не обратил на неё внимание. Потом заметил и хотел было рассердиться: он очень не любил постонних во время работы. Но когда он направился в Саре с самыми нехорошими намерениями, иначе говоря - выдворить её на все четыре стороны, его остановил оператор:
- Погоди, не горячись. Иди сюда, за камеру. Видишь, какими глазами она смотрит на Дани? Пойди поговори с Дани, как только ты умеешь: сердись, удивляйся, возмущайся, а под конец похвали, да так, чтобы Дани перестал напрягаться и тоже улыбнулся. Будем снимать двумя камерами параллельно: её и тебя с Дани. Её без звука, тебя - как получится. Звук потом можно сделать. И никому ничего не говори…
Режиссер выругался шепотом, оторвался от камеры, сказал: "Ты - гений," - и грозно двинулся по направлению к Дани. Оператор сделал знак помощнику. Работа началась.
Ближе к вечеру, когда все устали, режиссер объявил получасовой перерыв и уединился с оператором. Потом они позвали продюсера, а через несколько минут громко объявили: все свободны, три дня полного отдыха. Никто не мог понять, в чем дело, и только дон Педро догадался: "Как она смотрит на Дани! Она же переживает вдвойне - и за него, и за себя. А они увидели и увековечили. Неужели будут корректировать сценарий? Как жаль, что Мирка уехала. Слетать к ней на эти три дня?"
* * *
Никто не знал, что Саре звонил Сол и открытым текстом "посоветовал" жить спокойно и никуда ни под каким предлогом ни ей, ни Дани не отлучаться из Мюнхена дальше, чем на 50 км. После этого Сара поздно вечером позвонила домой лысому, поздоровалась и спросила:
- У вас все в порядке?
Лысый засмеялся:
- Здравствуй, Сара, здравствуй, дорогая! У нас всё очень хорошо и моя Сара чувствует себя прекрасно, - жену лысого тоже зовут Сара. - И дети здоровы, и мы с курчавым по-прежнему играем в шахматы.
- А у них?
- А у них что-то разладилось и есть какие-то новости. Но наш мужичок с ноготок не унывает и не умывает руки. Нам кажется, что он знает что-то очень интересное. Настолько интересное, что ему, а значит и всем нам стало легче и веселее жить.
- Неужели он такой жадный, что не делится с друзьями? Или друзья того не достойны?
- Нет, Сара, нет, дорогая. Мы с курчавым так считаем, что лишнее знание только осложнит нам жизнь и затруднит работу. Мы уверены, что мужичок прав, потому что он сам везет воз, знает, что лежит на возу и где это рано или поздно придется сбросить. Так что живите - радуйтесь и не забудьте нас порадовать. Мы очень ждем и желаем вам… Да ты не красней и не прячься за принципы. Немножечко счастья - это так хорошо!
- Ах, ребята! Если бы вы знали…
- А мы знаем, мы умные. И улыбаемся вместе с вами.
10
В полном соответствии с законами Мэрфи случилось то, чего никто не ожидал: Пико в две минуты собрался и, никому не сказав ни слова, улетел к Мирке. Нет, не совсем так. Он позвонил режиссеру, но тот на три дня отключил телефон, так же как продюсер. Поэтому дон Педро сказал всё, что хотел, на автоответчик, но режиссер - как всегда в подобных ситуациях - отдал телефон помощнику и ничего знать не хотел до окончания трехдневной паузы. Ситуация получилась забавная. Пико никогда не видел, как этот знаменитый фотограф работает, и понимал, что в его присутствии нормальная работа невозможна. А он не хотел мешать Рони и отвлекать Мирку. Поэтому решил сначала посмотреть со стороны, насколько это будет возможно и так долго, как это будет возможно. А через час, другой, третий подойти и поздороваться. То-то Мирка будет рада! И только в самолете дон Педро понял, что ничего из так хорошо задуманного не получится. Просто потому, что он не знает, где искать Мирку. Значит, придется звонить. Жаль.
Но ему повезло: поздно вечером в вестибюле гостиницы он встретил рыжего Вольфа, с которым познакомился несколько дней назад в Мюнхене. Оба обрадовались, удивились и пошли ужинать. Вольф сразу же решил, что дон Педро прилетел для того, чтобы помешать Мерилин… Посмотрел на актера и замер: "А чему он должен мешать? Мулатка - его подруга, его возлюбленная, известно, что он не бабник, как многие его коллеги… Тогда зачем он здесь?" - И услышал последние слова дона Педро:
- И только в самолете сообразил, что я понятия не имею, где её искать в этом не самом маленьком городе. Придется ей сейчас позвонить и в ту же секунду рухнет всё, что я так хорошо придумал. Жаль…
Одинокий волк быстренько включил голову в работу и стал считать варианты, не перебивая дона Педро и давая ему высказаться. "Похоже, что он действительно ведет себя как влюбленный мальчишка: получил случайные три дня отпуска и поскакал порадовать свою девочку. Похоже, что он действительно ничего не знает о тайной жизни Мерилин и об истинной роли фотографа. Скорее всего и про меня он ничего не знает… Порадую его и проверю, насколько я прав или неправ."
- Не надо звонить. Сегодня утром я шел на деловую встречу и случайно увидел на противоположной стороне улицы Мерилин и совершенно лысого фотографа лет пятидесяти, который крутился вокруг неё и то прицеливался и присматривался, то переставлял её с места на место. Я постоял несколько минут, не решаясь подойти: они работали, да и мне надо было торопиться.
- Почему вы решили, что это тот самый Рони, а не случайный поклонник и…
- Очень просто: по тому, как он все делал, какими глазами на нее смотрел…
- Какими?
- Он не общался с красивой женщиной, он работал. И ещё, может быть самое главное: вы бы видели, какая у него аппаратура!
- Да, это показатель. Но мне то что с того? Как я их найду?
- А попробуйте с утречка посидеть в небольшом скверике на теневой стороне той улицы, где они сегодня работали. Да-да, солнце движется, но утром там тень. И найти легко: там какой-то предвыборный штаб. Может быть вам повезет. Ну, а если нет, - развел руками Вольф…
- Придется звонить.
11
Тамар позвонила вечером родителям и сказала, что завтра рано утром прилетает. "Ой! - расстроилась мама. - Папа машину в ремонт отдал. Придется такси взять."
- Не надо меня встречать… - начала было Тамар, но мама её не слушала.
- Или попросим Тома, я сейчас ему позвоню. - (Том - старший брат Тамар).
- Послушай, мама! Не надо меня встречать…
- Да что ты такое говоришь? Скажи лучше: ты надолго, или на несколько дней - как всегда?
- Я надолго, мама. Только встречать меня не надо, меня Роберт встречает.
- Кто?
- Роберт. Ты его не знаешь и ты его знаешь.
- Доченька! Я ничего не понимаю. Как это: "знаю" и "не знаю"… Погоди, ты хочешь сказать, что тебя встречает Роберт, который… Погоди, я сяду в кресло… Так он же… Вы же совсем недавно познакомились… Он же не может просто так, об этом сразу все узнают. И что ты тогда будешь делать?
- Не знаю, мама, не спрашивай. Он мне предложение сделал.
- А ты что ему сказала? Ты же его совсем не знаешь. Подождите, подумайте. Как же это - так быстро…
- Я люблю его, мама. Он хочет до выборов. Он сказал, что женатому президенту больше доверия.
- Да, конечно… И куда вы поедете?
- К тебе, мама! К тебе и папе, знакомиться. А потом он поедет по своим делам, а с завтрашнего дня я буду всё время рядом с ним.
- Тамарик, мне страшно.
- Мне тоже, - засмеялась Тамар. - Самолет прилетает в 10 утра. Ждите. И папа должен быть дома. Я люблю вас всех. Мне пора, мама.