* * *
На другой день рано утром Мерилин и Рони были на "боевом посту". Понимая, что молодой политик по имени Роберт может появиться в любую минуту и времени на подготовку не будет, Рони предусмотрительно взял сравнительно небольшой аппарат с мощным телеобъективом. А Мерилин оставалась в неведении и была абсолютно уверена в политической и шпионской невинности очередной фотосессии. Её, правда, смутило место съемок, но она привыкла во всем полагаться на опыт и интуицию Рони. Место само по себе было спокойное и живописное, только непонятно, что она, красивая молодая женщина-фотомодель, здесь делает. А Рони увлеченно снимал ее на фоне предвыборных плакатов и портретов кандидатов, уделяя повышенное внимание Роберту и его основному конкуренту. Рони - тот знал, что от него требуется! Иногда ему казалось, что надо было бы объяснить Мерилин её шпионскую сверхзадачу, но над ним довлел строжайший приказ держать мулатку в полном неведении и самому решать поставленную задачу. Единственная помощь Рони состояла в том, что Центр мягко "посоветовал" Мерилин принять предложение фотографа и во всем идти ему навстречу.
Пико с раннего утра сидел в скверике на противоположной стороне улицы в густой тени огромного платана и любовался своей Миркой. Он сразу обманулся и поверил, что Рони - фанатик, который одинаково увлеченно, профессионально, с таким же азартом будет снимать детей и стариков, нищих и миллионеров, победителей и побежденных, смеющихся актеров и плачущих зрителей. Ближе к полудню Пико устал бездельничать и совсем уже собрался выйти из своего убежища и обнять Мирку. Он встал, потянулся, улыбнулся в предвкушении… и замер. К особняку напротив него подъехал большой черный мерседес и из него вышел стройный брюнет лет примерно сорока. "А это ведь Роберт," - подумал актер и замер. Следом лихо подкатил небольшой спортивный автомобиль и Герман, широко улыбаясь, подошел в Роберту. Дон Педро подумал "не пора" и тихонечко отошел поглубже в тень. Дальше всё пошло точно по сценарию, причем Рони был уверен, что это его сценарий. Роберт, который действительно ничего не знал, вел себя просто и естетвенно. Герман, продолжая широко улыбаться, жестом показал Мерилин и фотографу, что он их видит и просит минуточку подождать. Рони понял и неторопливо пошел навстречу, на ходу меняя объектив фотоаппарата. Дон Педро смотрел и не понимал, какова роль Мерилин. Он не слышал, о чем говорили Роберт и Герман, и что говорил фотограф его Мирке. Только подумал: "Какая спокойная страна: кандидат в президенты приехал в свой избирательный штаб без охраны, прохожие идут по своим делам, приветливо улыбаясь и не оглядываясь. Ну наконец-то один оглянулся! Так ведь он смотрит не на Роберта, а на мою Мирку!"
Рони подошел поближе, поднял аппарат: "Можно?" Герман что-то тихо сказал Роберту, тот кивнул головой и тогда Герман сказал достаточно громко: "Только пожалуйста, не печатайте без нашего разрешения, сначала покажите, что получилось." Рони сделал вид, что обиделся: "Само собой. Я же не папарацци." Мужчины нашли удобное место, встали рядом, улыбнулись, посмотрели на отрицательно качающего головой фотографа, удивились. А Рони опустил фотоаппарат и сказал:
- Я не папарацци, я - фотохудожник. И вы не фотомодели, как Мерилин. Забудьте про меня на несколько минут. Общайтесь, беседуйте, двигайтесь. Познакомьтесь с Мерилин, не думайте о том, что она - самая красивая женщина на всём белом свете, - тут Рони сделал вид, что перестарался и виновато прижал руку к сердцу. - На самом деле Мерилин - умная, добрая, любящая женщина. Только любит она не меня и я люблю не её, а мою жену, которая в два раза старше и в два раза дороже - для меня. А Мерилин мне как дочь, потому что у нас с женой только мальчики. Пожалуйста, расслабьтесь, подарите мне 5 минут. Идите потихоньку в свой штаб, разговаривайте, размахивайте руками, улыбайтесь, если хотите. Не жадничайте, сделайте нам с Мерилин подарок, сфотографируйтесь с ней вдвоем, втроем, как сами захотите. Готовы? - Начали.
Рони отошел шагов на десять и стал кружить, приседать, крутить головой - полная иллюзия колдовства. Одного этого было достаточно, чтобы мужчины расслабились начали общаться с Мерилин. Все шло по плану. И Рони был уверен, что по его плану.
* * *
Вольф сидел в арендованном автомобиле на ближайшей парковке и с большим интересом смотрел "представление". Его помощники без особых трудностей подключились к системе наблюдения, так что он не только видел, но и слышал; но ничего не понимал. Что здесь делают Рони и Мерилин? Случайная фотосессия в этой стране, на этой улице, рядом со штабом Роберта, лидирующего в президентской гонке? Странно, пожалуй слишом далеко от интересов глянцевого журнала. Ну, допустим, что Рони всё надоело и он захотел немножко экзотики. Но какая же это экзотика: спокойная страна, предсказуемые результаты выборов, никаких "народных" волнений. И никак не связано с "нашими" интересами. Тогда зачем два "наших" шпиона крутятся вокруг этого штаба и так явно ищут выход на Роберта? И кто такой Герман? Он очень артистичен и явно на короткой ноге с Робертом. И зачем здесь именно красавица Мерилин, а не другая, более опытная разведчица? Как можно использовать эту редкостную красоту? Я чего-то очень важного не знаю. Может быть, мы все, привлеченные к участию в этой странной операции, ничего не знаем, ничего не понимаем. Очень похоже, что кто-то на самом верху властной пирамиды хочет использовать нас, оставаясь в тени и просто дергая за ниточки. Противно и непрофессионально чувствовать себя марионеткой и бояться, что ниточки находятся в грязных руках.
Позвонил помощник и прервал грустные размышления одинокого волка:
- Сэр! Важная новость! - Вольф вздохнул и ответил с большим недоверием:
- Одна минута, не больше.
- Сегодня утром прилетела некая Тамар.
- И что тут интересного?.
- В аэропорту её встречали не родители, не друзья, не…
- Стоп! Ты где?
- В соседнем ряду в красном…
- Бегом ко мне… Садись, рассказывай.
- Её встречали лично "он"…
- Говори спокойно, мы одни.
- Роберт, сэр. И без охраны и без шофера, со своим другом…
- Этим? - показал на экран Вольф.
- Да, сэр. И фотографы и корреспонденты подбежали как раз во время: он встал на колени, протянул Тамар одну большую розу и что-то сказал… Простите, сэр, но я был не рядом и не слышал.
- А что она?
- Она улыбнулась и заплакала.
- Ну, не тяни же!
- Она плакала на плече Германа, а он, Роберт, встал и сказал, если я правильно услышал:
- "Вы не ошиблись, господа, я женюсь. Но это моя личная жизнь и я очень вас прошу: не перестарайтесь!"
- Продолжай!
- Это всё, сэр. Потом они на двух машинах и без охраны поехали к родителям Тамар, пробыли у них дома не больше 10 минут и приехали сюда, в штаб.
- Как выглядит Тамар?
- Усталая, счастливая и безумно красивая.
- Молодец. Теперь всё внимание на мулатку и фотографа. Спасибо, ступай работать.
12
Сол получил приказ от "с‘амого самог‘о": "Активизируйте обеих леди!", - тут же отрапортовал: "Слушаюсь, сэр!" - и позвонил аналитикам: "Вы уже обедали? Нет еще? Тогда я приглашаю вас обоих в ресторан с выключенными телефонами. Выходите, поедете на моей машине с личным шофером". Когда лысый и курчавый сели в большую персональную машину Сола, весело болтая о своих детях, они даже не обратили внимания, кто там за рулем. Машина тронулась и знакомый голос сердито спросил: "Почему не здороваетесь, господа-товарищи?"
- Ты что-нибудь понимаешь? - спросил лысый.
- Я думаю, что его разжаловали, - сказал курчавый.
- С сохранением зарплаты, - продолжил лысый.
- Значит, на ресторан хватит.
Сол остановил машину и жестом пригласил выйти. Потом спросил:
- Вы уже знаете новости про наших красавиц?
Аналитики удивились и промолчали.
- Ну да. Вы газеты не читаете, по интернету не рыскаете, новости не слушаете. Поэтому я вам коротко скажу: пока Рони и Мерилин разыгрывали прелюдию и готовили почву для начала настоящей шпионской игры, тот самый молодой политик самолично встретил в аэропорту нашу Тамар, встал перед ней на колени, преподнес ей красную розу и сделал предложение.
- Какое предложение? - раскрыли глаза лысый и курчавый.
- А наша красавица заплакала и ничего не сказала. После чего Роберт с другом отвезли Тамар к ее родителям и отправились, очень веселые, в свой предвыборный штаб…
- …где попали в объятия нашей второй красавицы, причем перед недремлющим оком Рони, - угадал лысый
- …и очень весело, ничего не опасаясь, подыграли им, - продолжил курчавый и тоже угадал.
- И все это уже никому не нужно, - спокойно и серьезно сказал мужичок. Все трое печально закивали головами, а потом дружно рассмеялись.
- Что будем делать, господа теоретики? Что предложите? Давайте будем вместе есть, пить и думать. Только пожалейте меня и говорите по очереди и на простом шпионском языке… Должен вам честно признаться, что я не вижу выхода, устраивающего нашего заказчика.
- А кто…
- Вам не надо знать, кто заказчик, приказчик, указчик. Он так высоко и крепко сидит, что может себе позволить гневаться и наказывать, даже если он сам неправ; даже если мы с вами сделали всё возможное и невозможное, чтобы выполнить его указ, приказ, заказ.
- Так мы же действительно сделали всё невозможное, чтобы… начал лысый, а курчавый продолжил:
- … выполнить и перевыполнить, а потом догнать и перегнать.
Сол не рассердился и не обиделся, но смеяться перестал:
- Будем считать, что вы оба правы. А я - нет. Поэтому придумайте какое-нибудь строгое указание, невинное, но грозное пожелание… и поздравьте её. Скажите, чтобы действовала в строгом соответствии с моими последними указаниями. Она умная, поймет правильно.
- "Правильно" для кого, сэр? - почтительно наклонился к самому уху невысокого Сола курчавый.
- "Правильно" для господа Бога, который всё видит и всё слышит.
- Тогда плохи наши дела, сэр, - тихо сказал лысый, грустно качая головой. - Потому что ему придется выяснять отношения с… кх-кх, а это не каждому под силу.
Все трое в согласии кивнули головами и вдруг расхохотались, как нашкодившие мальчишки. А потом несколько минут ели молча, что для теоретиков было серьезным испытанием на выносливость. Но они выдержали и дождались:
- А с фотографом как быть? Про Мерилин я не спрашиваю, потому что ей никто ничего не объяснил. Она чудная женщина, мне иногда очень жаль её, но теперь уже ничего не переделаешь.
- Сол, не надо её жалеть. Она ничего не знает, ни за что не отвечает и наша неудача не имеет к ней ни малейшего отношения, - ковырял ложечкой мороженое курчавый.
- А давайте скажем Рони, чтобы работал спокойно, не пережимал. Получится - хорошо, его заслуга. Не получится - он ни в чем не виноват, изменились обстоятельства. Он - умный старый лис, сразу все поймет, когда увидит вместе Роберта и Тамар, - предложил лысый, прихлебывая крепкое сладкое кофе.
Сол помолчал, склонив голову набок, потом очень серьезно сказал:
- Действуйте, ребята. Советуйте, приказывайте, запрещайте, объясняйте, призывайте, отзывайте - всё, что хотите и лучше от моего имени. Всё подпишу. Только помните: как бы мы ни старались, ничего не получится; не может и не должно получиться - и это очень хорошо. Я это понял несколько дней назад, когда узнал то, что вам знать не обязательно. Так что забудьте всё, что я только что сказал, и создайте полную иллюзию кипучей деятельности.
- Сэр! - вздохнул лысый. - Мы веселые, но серьезные люди. Не сомневайтесь, мы умеем работать и не болтать…
- …а если очень нужно - создавать видимость работы и шуметь об этом на весь белый свет… Сэр! - добавил курчавый.
13
Роберт и Герман вели себя очень естественно и явно получали удовольствие от общения с Мерилин. Они безропотно подчинялись любым просьбам фотографа, даже если не понимали, зачем это нужно. Из штаба вышел вчерашний немолодой серьезный мужчина и склонил голову набок: странно, они же серьезные люди, а дурачатся, как малые дети.
- Филипп, идите к нам! - позвал Роберт.
Рони хотел было возразить, но только усмехнулся: "Выбросить ненужное всегда успею." Он понимал, что такая удача может не скоро повториться и снимал: крупно и мелко, вдвоем, еще раз вдвоем, втроем, еще раз втроем, вчетвером, по одиночке, только лица и в полный рост. И всё время мысленно подталкивал Мерилин: "Поближе, еще ближе, ешь его глазами, он же красивый мужчина… Не может быть!" - Мулатка посредине, улыбающиеся во весь рот Роберт и Герман смотрят друг на друга над её головой. А теперь Мерилин очень весело смотрит на Роберта, а он наклонился и приобнял её за плечи… И ещё, и ещё, и ещё… Рони не мог сам себе поверить: эти фотографии могут очень даже помочь Роберту в его предвыборной компании. "А ведь задание было, если я не разучился работать и понимать их, совсем противоположное. И почему они так легко пошли мне навстречу? Надо кончать, перестараюсь - в другой раз близко не подпустят." Рони опустил фотоаппат, распрямил плечи, несколько раз глубоко вздохнул - очень естественно, он всегда уставал, даже если получалось. Хотел поблагодарить и спросить разрешения придти ещё раз, но Роберт его опередил.
- Огромное вам спасибо. Покажите фотографии Герману, он в этом разбирается лучше меня. Удалите то, что он забракует. И вот ещё что: если у вас есть время, приходите завтра в 9 утра, я вас приглашаю. До свидания, Мерилин, до завтра!"
Герман, сидя рядом с Рони в своей открытой машине, взял аппарат, быстро и умело просмотрел на экране то, что получилось, и сказал:
- Печатайте, что хотите. Только покажите сначала Роберту. Завтра приходите пораньше, будет много ваших коллег, - вышел из машины, помахал Мерилин и через минуту исчез в штабе. Герман был единственный, кто знал, что к чему, и по мере возможности контролировал ситуацию.
- Рони, - сказала Мерилин, когда они остались одни, - я ничего не понимаю. Зачем мы здесь, зачем я здесь, зачем ты с таким увлечением фотографировал этих мужчин, почему они так радовались, зачем мне надо было с ними обниматься - я ведь давно тебя знаю, я сразу поняла, что именно этого тебе и нужно было.
Рони молчал, ему было неловко и он не знал, как выкручиваться. Он чувствовал, что бессовестно держать Мерилин в неведении. Они ведь дважды коллеги: и в фотобизнесе, и в разведке. Она имеет право знать, что происходит и как её используют.
- Понимаешь, деточка, я не могу, не имею права открыть тебе глаза. Потерпи немножко. Я и сам перестал понимать, что мы с тобой сейчас делаем. Может быть завтра что-нибудь неожиданное узнаем и начнем понимать, что к чему. Пойдем перекусим и посмотрим фотографии.
Как из-под земли появился дон Педро и сказал, качая головой:
- Здравствуйте, или вы мне не рады?
- Пико! Пико, Пико… - Мерилин, чуть не плача, обняла своего актера. - Как ты меня нашел? Что-нибудь случилось? Говори, не молчи!
- Здравствуйте, дон Педро! Мы голодные, пойдемте обедать. Я догадываюсь, что вас по неизвестной причине распустили на коротенькие каникулы.
- Сломался сценарий и я свободен, пока его чинят. Завтра вечером улетаю обратно в Мюнхен. Как я тебя нашел? Случайно встретил… - и Пико рассказал то, что мы уже знаем. И добавил: - Я долго и терпеливо смотрел, как вы работаете. Очень интересно, но абсолютно непонятно. Наверное, стороннему наблюдателю так же непонятно, что мы делаем на съемках фильма.
- Я и про себя частенько не понимаю, что и зачем делаю. Просто работаю, а там видно будет, - отшутился Рони.
- Пико, ты так долго терпел и не подошел ко мне?!
- Если бы ты знала, как это было трудно…
* * *
Вольф решил, что сегодня больше ничего интересного не узнает, достал тетрадку, ручку и начал раскладывать информацию по полочкам в надежде прояснить ситуацию. И понял, что информации недостаточно. Позвонил помощнику и спросил, откуда прилетела Тамар и как она выглядит. Через 5 минут помощник преподнес подарок, да какой!
- Среднего роста, брюнетка натуральная, минимум косметики, стройная, очень красивая. Простите, сэр, за сравнение - немногим уступает мулаточке.
- Продолжай.
- Самое главное не это, сэр.
- Короче.
- Она "наша" гражданка и прилетела на самолете "нашей" авиакомпании из…
- Стой. Я все понял. Это "самое главное" уточни и всю информацию мне завтра не позже 7 утра.
- Сэр! Если вы не смотрите, быстренько включите третью камеру.
Включил - увидел и услышал: Роберт, заканчивая разговор с Тамар, говорит, что приедет часиков в 10 вечера к её родителям и, если можно, останется до утра. А утром они вместе поедут в штаб и тогда смогут хотя бы позавтракать и пообедать вместе. ( Это Герман придумал, что луший способ убежать от сплетен - делать всё предельно открыто .)
Вольф отключился, сел поудобнее, закрыл глаза и стал думать. Через 10 минут он сказал сам себе: "Вот теперь я точно ничего не понимаю. Маловероятно, что это простое совпадение. Но если она "наша" на задании, я даже нафантазировать не могу, что она делает, зачем и кому это нужно. Пора на пенсию. Хочу к Марте."
* * *
Ближе к вечеру Тамар позвонил курчавый и сказал, стараясь быть серьёзным:
- Мы тут втроем обсудили последние новости и решили ничего не менять в нашем плане. В самом последнем плане, согласованном и одобренном нашим уважаемым… Ну, ты понимаешь…
- Да, конечно, - ответила Тамар. - А почему вы звоните, если нет изменений?
- Видишь ли, наш общий начальник считает, что мы должны периодически контактировать, чтобы узнавать новости из первоисточника и не попасться на провокацию, дезинформацию, газетную утку. Теперь я понимаю, что в теленовостях - все правильно и мы поздравляем тебя с успешным началом операции и желаем счастливого её окончания. Кстати, почему ты не на работе?
- Я буду там завтра с самого утра вместе с ним.
- Значит, увидишь наших друзей. Не упади в обморок, она очень красива, даже рядом с тобой. Ну, а с ним ты знакома и не надо этого стесняться. Он чудный человек и большой мастер своего дела.
Примерно в то же время лысый вежливо попросил фотографа продолжать работать в том же направлении, несмотря на непредвиденное происшествие в аэропорту.
- Хотя руководство понимает, насколько всё осложнилось и как невелика вероятность достижения поставленной цели, - сказал он и закончил: - Вполне возможно, что через несколько дней мы выведем вас двоих из игры.
- А что случилось? - только и успел спросить Рони, потому что лысый сказал: "Следите за новостями" - и отключился. Рони был заинтригован. Он просматривал у себя в номере сегодняшние фотографии, некоторые из которых были на удивление хороши, и видел, что ни одна не подходит. Все фотографии работали на Роберта, а задание было - … "При чем тут новости?" - подумал Рони, включил гостиничный телевизор, набрался терпения, увидел и захохотал, да так громко, что в стенку постучали.